Записки путешественника. Удивительные приключения в Африке и Америке. Второе издание, доработанное и дополненное

PPL отображала денежные потоки нашей компании по всему миру как систему газопроводов с указанием количества перекачиваемого по ней продукта. Только наша глобальная сеть «трубопроводов», раскинувшаяся паутиной по всему земному шару, гнала по трубам не газ или нефть, а более ценную «субстанцию»: проекты-деньги, объединяя их по регионам в «трубопроводы» большего диаметра и так далее, для того чтобы конечная, самая большая «труба» с проектами-деньгами заходила прямо в кабинет СЕО, на его компьютер. При этом он мог наглядно видеть это движение денег по системе трубопроводов «от истока к устью», а конечный результат в виде денежного потока низвергался «водопадом» на него в его кабинете. Это ли не мечта любого руководителя?

Если менеджер все сделал согласно плану – в системе у него висит зеленый флажок, если опоздал, не сделал вовремя – появляется флажок желтый, не смог выполнить этап через три дня после срока – флажок загорается красным.

СЕО и другие топ-менеджеры сидят у себя в кабинетах и видят карту мира, окрашенную в зеленый цвет – волноваться не о чем, все идет по плану. Но вот появляются желтые и красные вкрапления в отдельных регионах, СЕО легким движением руки увеличивает карту и видит, что некто Ларри Смит проделал не все шаги для выполнения очередного этапа своего проекта, а некто Джо Бидон и вовсе не выполнил целых два пункта.

СЕО нажимает кнопку, и всем, у кого красный флажок в «матрице», посылается личный запрос от самого СЕО, это практически как от самого Господа Бога: немедленно представить объяснения о сбое, способах решения проблемы и экстренный план для исправления ситуации в целом. В результате проштрафившиеся сотрудники и их руководители на всех уровнях не спят сутками и в авральном режиме лихорадочно готовят срочные отчеты для Железного Билла и исправляют ситуацию.

Таким образом, посредством внедрения системы PPL были разработаны новые агрессивные методы отчетности, анализа и контроля для руководителей подразделений и всех менеджеров отделов продаж-внедрения.

Эффективность PPL Билл продемонстрировал лично, собрав менеджеров компании со всего мира в одном большом зале в Лос-Анджелесе. Он показывал на экране работу системы, как он контролирует процесс и как видит каждого нерадивого сотрудника; называл по нескольку имен, просил менеджеров подняться и объяснить, почему они сегодня не выполнили тот или иной этап проекта, который должен был быть реализован еще вчера. Все остальные сотрудники смотрели на красных от стыда и страха, вспотевших коллег, которые испуганно стояли, возвышаясь над остальными в большом зале, и уже осознавали, в какую карьерную яму они вляпались: прикидывали, сколько будет ими потеряно, и смогут ли они вообще когда-нибудь отмыться.

Сидящие же думали о том, что колпаки со шлангами и присосками от «Матрицы» уже накинуты на их головы, и это всех очень сильно напрягало. Все осознали неожиданно, что будущее из кинофильмов, некогда казавшееся далеким и нереальным, уже обрушилось на них и теперь они живут в нем, здесь и сейчас, под бдительным и всепроникающим оком тотального контроля.

Так нейросеть изобразила идеи и технологии тотального контроля из фильма «Матрица»

Вскоре система была успешно внедрена в работу во всех офисах по всему миру, и здесь, в Африке, участники совещания выступали с докладами о результатах применения системы PPL.

Каждый региональный директор выступал и показывал успехи его менеджеров отдела продаж-внедрения и как используется PPL в его подразделении. Из общей картины следовало, что подразделения выполняют все требования руководства.

Все текло спокойно и размеренно, обычное рутинное совещание, пока очередь не дошла до Дэвида из Израиля: тут у участников случился некоторый шок, который особенно сильно встряхнул Арнольда.

Дэвид начал доклад, как и все остальные, и ничего не предвещало сюрпризов, но когда дошел черед до PPL, то докладчик показал слайд со структурой своего подразделения, где она была показана в виде дерева из прямоугольников, внутри каждого из которых было имя сотрудника и его должность. Общее число сотрудников насчитывало полтора десятка, и каждый уместился в личном прямоугольничке на одном слайде. Эти прямоугольники, соединенные по разным отделам-ветвям между собой, представляли собой дерево, перевернутое корнями вверх, а ветками вниз. На месте корней дерева располагался сам Дэвид, и ниже, соответственно, были отображены его сотрудники. В итоге на слайде получилась структура офиса, но сверху указывалось, что это PPL израильского подразделения компании.

После минутной паузы недоуменного молчания в зале пошло оживление: получалось, что Дэвид опять учудил.

Арнольд, с трудом сдерживая раздражение, стал задавать вопросы:

– Дэвид, ты так готовил доклад, что даже слайды перепутал?! Где у тебя что?

Однако начальник израильского офиса не смутился, а наоборот, с какой-то даже гордостью за содеянное, заявил, что вовсе не ошибся и что слайд отражает истинную структуру PPL в его подразделении.

Арнольд чертыхнулся и принялся выяснять у Дэвида подробности, что делает тот или иной сотрудник в его PPL и какие проекты-деньги он выполняет.

Оказалось, что для всех сотрудников Дэвид выделил проекты, которые оплачивались, и каждый имел план реализации этих проектов:

Офис-администратор и персональный помощник (раньше – позиция секретаря) Дэвида поделили между собой мониторинг всех платежей за обновление и поддержку продуктов со стороны компаний-пользователей.

Сотрудники технического отдела были подключены к проектам по продаже и внедрению продуктов и оказывали помощь менеджерам этого отдела. Техническим специалистам была передана часть проектов-денег, за которую они уже были ответственны.

Арнольд, выслушав Дэвида, согласился, что это хорошая идея, но тогда что делает в этой схеме сотрудник HR-отдела? На это Дэвид, раздуваясь от гордости, заявил, что HR обычно отвечает за обучение персонала компании в виде семинаров – повышение квалификации, введение новых разработок и так далее. Но этих семинаров мало, поэтому Дэвид возложил ответственность за обучение сотрудников предприятий-пользователей, где семинаров много, тоже на HR-отдел.

Тогда Арнольд, разобравшись в ситуации и уже пребывая в состоянии, близком к полному восторгу от таких новшеств, задал еще один «каверзный» вопрос:

– Дэвид, ну а почему ты не подключил к PPL уборщицу?

– К сожалению, она у нас на компьютере еще плохо работает, – с грустной миной на лице скорбно проговорил Дэвид.

Но даже этот «печальный» факт не смог поколебать воодушевления Арнольда: очень уж ему понравились новаторские методы руководителя израильского отделения. До такой степени, что он отменил Дэвиду новый, четырехкратно увеличенный план, снизив его до двукратного, что уже укладывалось в привычные рамки развития и планирования компании.

Другие руководители, участвовавшие в последующем обсуждении, тоже поддержали новаторство коллеги, однако решили события слишком не торопить и какое-то время понаблюдать за результатами израильского офиса. К примеру, в течение года. А потом уже выносить данную схему на утверждение высокого начальства и последующее повсеместное внедрение.

В результате многие из нас почувствовали, что «Матрица» со своими невидимыми присосками-щупальцами уже живет своей жизнью, неудержимо растет, и ее колпаки все сильнее сжимают наши головы.

Арнольд же после совещания пришел в необычайно хорошее расположение духа, забыл неудачное начало совещания предыдущего дня, и некоторые слышали, как по дороге в свое бунгало он напевал-курлыкал кокетливый мотив из оперы Бизе «Кармен».

«Охота» за крокодилами

После совещания и обеда наступило время сафари. Целью очередного выезда в дикую природу были крокодилы, которые обитали на озерах заповедника. В базовом лагере, перед выездом, организаторы, как обычно, потратили много времени на инструктаж, все же с агрессивными животными в саванне надо держать ухо востро; но, как обычно, многие «экскурсанты» (как позже выяснилось) пропустили их слова мимо ушей.

Как бы там ни было, стали грузиться в сафари-машины. На этот раз их было три: два шестиместных внедорожника (с двумя рядами сидений для трех человек) и один большой, девятиместный (соответственно, с тремя рядами). И вот тут случилась небольшая заминка.

Устроил ее Адам. Пока участники сафари садились в машины, он завел разговор с Арнольдом, стал ему рассказывать о своей новой бизнес-идее, которая так заинтересовала последнего, что тот, недолго думая, предложил Адаму поменяться местом в машине, пересесть к нему и продолжить разговор во время поездки.

Адам, воодушевленный возможностью поведать о своих изысканиях начальству, согласился пересесть в другую машину, не сообразив, что допускает явную бестактность по отношению к своей супруге Кэти, которая, естественно, предполагала наслаждаться видами саванны из салона сафари-машины рядом с мужем.

Но, ответив Арнольду согласием, Адам не оставил себе пути к отступлению. Он сбегал к Кэти и сообщил ей «радостную» новость. Та даже не нашла что сказать от неожиданности, но разбираться уже было некогда: очередная экспедиция отправлялась в путь.

В итоге Адам умчался в головную сафари-машину к Арнольду, а Кэти досталось место в первом ряду для пассажиров, сразу после рейнджера. Рядом разместились едва знакомые ей попутчики: директора южноафриканского и турецкого подразделений Маркус и Кемал, облюбовавшие соседний ряд кресел; и две дамы, которые устроились рядом с ней – жена директора чешского отдела Магда и помощница Арнольда Берта.

Маркус имел несколько необычный вид: длинные прямые каштановые волосы с седыми прядями небрежной копной украшали его голову, а лицо отличалось тонкими и красивыми европейскими чертами. В то же время кожа у Маркуса была темной, коричневой, почти как у негров. Было не совсем понятно, то ли это следствие равномерного загара, или же такая особенность стала результатом смешения кровей у его предков.

Глядя на Маркуса, невольно вспоминалась старая южноафриканская шутка – предостережение белым африканцам: "Не копайтесь слишком усердно в своей родословной, иначе рискуете обнаружить, что в ваших жилах течет не только кровь европейцев, но и готтентотов".

Племена готтентотов – первые, кто встретил голландцев, авангард европейских переселенцев, высадившихся у мыса Доброй Надежды в далеком 1652 году. Аборигены проявили сдержанность и гостеприимство, накормив измученных трехмесячным морским плаванием, штормами и цингой полуживых пришельцев. И хотя белые не всегда ценили радушие этих низкорослых бронзовокожих скотоводов, истребляя их тысячами, готтентоты, в отличие от многих других африканских племен, часто помогали и работали на белых фермеров, нередко служили прислугой в домах. Они не только готовили пищу и поддерживали чистоту, но порой и дарили хозяевам потомство, укрепляя и умножая семью, что в суровых условиях дикой саванны было залогом уверенности в завтрашнем дне.

Кэти, может, и поговорила бы с этим красивым африканцем, и даже нашла бы интересные темы для разговора вдвоем, но Маркус увлеченно беседовал с турком Кемалом, который являлся не только высокопоставленным администратором, директором турецкого отдела, но еще и известным ученым-физиком. Мало того, Кэти уже пару раз замечала: когда при встречах дама протягивала ему ладонь, чтобы турок ее пожал или поцеловал, Кемал прятал обе свои руки за спину и смущенно улыбался; дама же, в замешательстве, не понимая, что происходит, продолжала стоять с протянутой рукой, глупо хлопая ресницами. «От такого турецкого джентльмена можно что угодно ожидать, – думала Кэти. – Лучше держаться от него на расстоянии».

Понятно, что такое соседство не очень-то Кэти радовало, но что-то поменять уже не представлялось возможным: натужно ворча моторами, колонна из трех машин двигалась по пыльной грунтовой дороге.

Очередной день приключений на сафари стартовал.

Что творится в голове у Кэти

Кэти тряслась на жестком сидении, надув обиженно губы, рассеянно смотрела по сторонам и уже начинала жалеть, что вообще вписалась в эту авантюру.

Она с самого начала невзлюбила этот корпоративный террариум, где на ежегодных и ежеквартальных раутах руководства с супругами чувствовала себя чужой, как экзотическая бабочка, случайно залетевшая в пыльный чулан. Причин тому было множество, и они, словно иглы дикобраза, жалили и кололи венгерскую красавицу.

Она – юная, полная грез и амбиций, оказалась среди бегемотов бизнеса, погрязших в болоте самодовольства, которые, как министры на тайном заседании, пытаются решать судьбы галактики, когда у них нет ракет, способных долететь даже до ближайшей звезды. И невдомек этим "властителям дум", что их продукция – всего лишь "цифровые калькуляторы", программы для инженерных расчетов, или "электронные потроха", как презрительно окрестила их Кэти.

Ироничная ухмылка застывала на ее губах, когда она вспоминала, что эти "калькуляторы" стоят сотни тысяч долларов, а промышленники выкладывают за них целые состояния. "Лохотрон века!" – шептала она про себя, не понимая, как можно платить такие деньги за невидимые коды, пересылаемые по проводам. Где блеск золота, где вес купленного? Одна лишь иллюзия в цифрах!

Также ее терзала мысль о том, что головной офис этой "конторы" находится в Лос-Анджелесе, в городе ее мечты, в фабрике грез, где она могла бы блистать под софитами, стать новой звездой Голливуда. "Я вся такая внезапная, такая неординарная", – твердила она про себя, но серая рутина засасывала и заставляла думать о прозе жизни. А там, в этом городе ангелов, эти люди "клепают" какие-то программы, вместо того чтобы создавать шедевры кинематографа, дарить людям радость и вдохновение. От этих мыслей ее неприязнь к коллегам мужа и их женам увеличивалась еще больше.

Ей было чуждо их общество, их темы разговоров, их снобистские улыбки. Кэти не могла найти с ними общие темы, словно они говорили на незнакомом иностранном языке, жили в другом измерении.

А их внешний вид! Это просто оскорбление чувств прекрасного! "Если назвался груздем, полезай в кузов!" – кипела она. Мало того, что эти "директрисы" появлялись на ужинах без макияжа, так они еще и не утруждали себя вечерними нарядами! Где вечерний макияж, где платья от кутюр, где бриллианты, наконец?! Они же являлись на ужин, словно после охоты на мамонта! "Кошмар на улице Вязов!" – думала Кэти, вспоминая свои поиски идеальных нарядов в бутиках Будапешта и бесконечные заказы в интернет-магазинах. У нее была целая коллекция брендовых вещей, рассортированных по случаю: для завтрака, для поездки, для обеда и так далее. "А эти варвары даже не видят разницы между брендом и репликой! Не замечают ее усилий и не ценят ее вкус!" – возмущалась она. "О чем с ними вообще можно говорить тогда?!"

Так думала одетая по последней моде молодая красавица, трясясь в пыльной сафари-машине по ухабам южноафриканской саванны. Даже дикие звери на расстоянии чувствовали ее внутреннее кипение и смотрели на нее с удивлением. "Я здесь как белая ворона в стае грифов", – мелькнуло у Кэти в голове.

Такое плохое настроение появилось у Кэти из-за того, что Адам, ее супруг, пересел от нее в другую машину. Всего лишь для того, чтобы озвучить свою новую бизнес-идею Арнольду, своему начальнику. Кэти была недовольна. Даже – обижена и раздосадована. Ну как же так? Это ведь и ее путешествие тоже – ее и Адама. Понятно, что работа есть работа, но многие из тех, кто приехал на сафари с женами, уделяют своим половинкам намного больше внимания!

Так Кэти оказалась сама по себе, отдельно от мужа. У нее закралось подозрение, что супруг вовсе забыл о ней в этот момент, настолько Адама захватил рабочий азарт и потребность поделиться своими идеями с руководством. И он даже не попытался найти какой-то компромисс: виновато улыбнувшись, бросил Кэти на «съедение» почти незнакомым директорам и их женам. Такое отношение мужа, конечно, не могло не покоробить, и перед другими было неловко. Да и плоскость ее интересов никак не пересекалась с темами разговоров, что вели окружающие. Дамы, не стесняясь, обсуждали жен высшего руководства, как те выглядят на гала-приемах, что говорят и как реагируют на высказывания коллег. Большую часть обсуждаемых женщин Кэти знала только по фамилиям, а о некоторых слышала впервые. Директора же, отдельно между собой, завели специальную, со множеством непонятных ей терминов, околонаучную дискуссию, касающуюся новых разработок.

Кэти только и оставалось, что переводить взгляд с одной группы попутчиков на другую и глупо хлопать ресницами. Она вроде бы и присутствовала при обсуждении, но естественным образом присоединиться к разговору не могла, опасалась показаться некомпетентной, а поэтому – нелепой. Что никак не способствовало ее успокоению, в котором она нуждалась после демарша мужа. Напротив, ей становилось только хуже.

Она пыталась абстрагироваться – ну не детей же ей с ними крестить, – отвлечься, рассматривала проносившуюся мимо саванну, но неприятный осадок, оставшийся в ее душе после «измены» Адама, никак не исчезал.

Тогда Кэти стала вспоминать прошлое: их знакомство с будущим супругом. Можно ведь сказать, что именно она и вывела его «в люди». Кто он был? Молодой инженеришка с дипломом: таких на каждом предприятии имеется в избытке. Без особых перспектив, организаторских или каких-либо пробивных способностей. И кто он сейчас? Если сам Арнольд советуется с ним по рабочим вопросам в приватной обстановке. Не зря говорят, что успешного мужчину часто делает женщина, которая рядом. Но как мужчина с этой женщиной поступает? При первой же возможности пересаживается в другую машину к Арнольду, решая свои якобы неотложные дела?

Кэти вспомнила и ту неоднозначную ситуацию, которую она спровоцировала, чтобы стимулировать Адама на кардинальные шаги в их отношениях. Честно говоря, она до сих пор так и не рассчиталась с Майклом, ее старинным дружком по колледжу, который выступил тогда в роли одного из «бандитов». И ей тогда поверили все, включая и главного фигуранта дела, оставаясь в полной уверенности, что она действительно попала в переделку!

Кэти всегда делала так, чтобы Адам не сомневался, что всего – включая и ее! – добился сам. Потому что так удобнее для всех – и для самого Адама, ведь это тешит его самолюбие, и для Кэти, которая в любом случае в выигрыше от развивающейся карьеры супруга. Но чтобы так случилось, надо было для начала женить Адама на себе. Тогда-то у Кэти и родился план «розыгрыша». Она подговорила Майкла, и тот, ангажировав на дело еще одного приятеля, и в один прекрасный вечер они «напали» на Кэти в темном переулке. По странному стечению обстоятельств неподалеку в это же время проходил Адам. Надо признать, он повел себя очень достойно. У Кэти нет-нет да проскакивали мысли, что ее избранник в женихи может и смалодушничать, но инцидент развеял все сомнения. Откровенно признаться, «бандиты» не очень-то и упирались и подозрительно быстро «сделали ноги», но в общем сумбуре «схватки» и при повышенном эмоциональном фоне операции спасения в целом такие нюансы остались незамеченными главным героем. Кэти, делая вид, что вот-вот упадет в обморок, обмякла в руках прекрасного принца, а злодеи, получившие неожиданный отпор, растворились в вечерних сумерках. Принц не подвел и в остальном – после чудесного спасения он предложил возлюбленной пойти под венец.

Что и требовалось доказать, как говорят математики.

Кэти и в дальнейшем не раз и не два выступала неким невидимым темным кардиналом в судьбе своего мужа, но ведь ему об этом знать вовсе не обязательно, правда?

Тем обиднее Кэти было из-за его сегодняшнего предательства. И вот теперь она тряслась на жестком сидении сафари-машины, краем уха слушала бубнящих мужчин, из вежливости порой улыбалась сплетничающим дамам и невесело размышляла о перипетиях судьбы, которая, как оказалось, чуть позже приготовила для нее дополнительные испытания.

Венгерская красавица и южноафриканские сурикаты

Немного «ожила» Кэти только тогда, когда Кайл, рейнджер, который вл сафари-машину, обратил внимание «экскурсантов» на окружающую их саванну. Среди пустынного ландшафта, поблескивающих на солнце отполированных ветром камней, разрушенных временем скал, на песчаных проплешинах, на островках мелкой щебнки, там и тут виднелись живые столбики: маленькие зверюшки, застыв в вертикальном положении, тревожно наблюдали за проезжающей в их поле зрения машиной. Можно было также подумать, что они таким образом приветствуют дорогих гостей.

– Это сурикаты, – пояснил Кайл, чуть обернув голову со своего водительского места и повышая голос, чтобы его было слышно. – Их тут целые колонии…

Кэти присмотрелась: зверьки чем-то напоминали сусликов, но были более худыми и более длинными, если можно так сказать. Их большие, влажные круглые глаза, словно объективы видеокамер, внимательно следили за двигающейся по их владениям машиной.

«Часовые на посту», – подумала Кэти.

– Данная разновидность сурикатов, – продолжил свои пояснения Кайл, – так и называется – южноафриканской. В этой части континента их колоний больше всего. Здесь для сурикатов раздолье! Им нравятся открытые пространства, где мало травы и деревьев, так им удобнее рыть норы. Сурикаты – животные оседлые, с места на место перебираться не любят, поэтому норы роют основательно – длинные лабиринты под землей. Прячутся в них от хищников и жары. Там же отдыхают и воспитывают детенышей. Их излюбленная поза столбиком – одновременно познавательная и охранная. Они осматривают местность, а при возникновении опасности издают предупреждающий крик: другие члены стайки сразу же спасаются бегством, скрываясь в своих норах.

– Похожи на маленьких ангелочков! – неожиданно воскликнула Кэти, которой милые и трогательные силуэты зверьков пришлись по нраву; наконец-то она перестала думать о плохом.

– Ага, ангелочки! – благосклонно улыбнулся ей рейнджер. – Местные жители их так и зовут – «солнечные ангелы». Когда они вот так стоят столбиком, их шерсть просвечивается под солнечными лучами и выглядит как сияющий ореол. А мы люди набожные… Кстати, они еще и потому ангелы, что легко справляются с лунными дьяволами, так тут зовут змей, скорпионов, пауков и прочую нечисть. Местные жители даже порой заводят сурикатов для защиты дома, как вы заводите кошек от мышей. Но приручать их надо еще детенышами. А живут они от шести до десяти лет. Впрочем, в неволе порой дольше.

– Хорошие кошечки, – заметила Симона с последнего ряда кресел. – И как они себя ведут в качестве домашних животных?

– Как и любые другие! – усмехнулся Кайл. – Сурикаты довольно энергичные животные, игривые и любопытные, причем как в детстве, так и в старости. У них очень жизнерадостный характер. Они умны и контактны, так что с ними легко найти общий язык. Но при этом они не назойливы, не пристают к хозяину или гостям с просьбами поиграть, погладить, почесать… Вон, смотрите! – рейнджер показал рукой куда-то вверх: оказывается, там парил ястреб, явно выискивая себе очередную жертву.

Но сурикаты оказались проворнее: «часовой» звонко застрекотал, и стайка в мгновение ока исчезла из виду, скрывшись в траве.

– Этот, скорее всего, останется пока голодным, – пояснил Кайл, подразумевая ястреба. – А еще на сурикатов охотятся орлы, другие хищные птицы, а также гиены и леопарды. Взрослый сурикат – для них хорошая, жирная добыча, ведь вес такой особи достигает тринадцати килограммов.

– Такие хорошенькие и вдруг – добыча, – с сожалением произнесла Кэти.

– Таков дикий мир, – пожал плечами рейнджер. – Добавлю, что сурикаты вовсе не грызуны, хоть на них и похожи. Они родня мангустам, то есть кошкообразные. Другими словами, они и сами – хищники! И довольно серьезные. Эти зверьки ведь не просто стоят и нас разглядывают – они охраняют территорию. Сурикаты размечают свою территорию с помощью желез, расположенных у основания хвоста, и регулярно патрулируют свои границы, чтобы отпугнуть другие группы себе подобных. Если заметят опасность – начинают верещать и передавать информацию сородичам. Колонии сурикатов почти всегда враждуют между собой. На границах их владений часто возникают стычки и даже происходят настоящие сражения, в которых гибнут многие зверьки. Поэтому сурикатов считают достаточно кровожадными животными.

Сделав паузу в своем познавательном рассказе, Кайл замедлил сафари-машину и вскоре притормозил у кромки песчаной проплешины, где неподалеку как раз «торчала» стайка только что описываемых им зверьков.