Записки путешественника. Удивительные приключения в Африке и Америке. Второе издание, доработанное и дополненное

В машине наступила разрядка, все повеселели. Приблизительно еще через полчаса появился Янош с понурой головой, в выстиранных и хорошо отжатых джинсах, а за ним молчаливый JP.

Янош смог только выдавить из себя: "Извините меня, дамы и господа".

Коллеги же стали его подбадривать: "Всякое со всеми иногда случается. Не бери в голову, Янош!"

"Вот он, американский тимбилдинг в действии, – размышлял я, – офисный планктон, в котором каждый сам за себя, привезли ко львам, способным сожрать всех без остатка. Но самый здоровый экземпляр планктона наделал полные штаны, просидел час с поносом в кустах у реки, и теперь к отелю возвращается уже сплоченный коллектив, готовый на совместные трудовые подвиги. С нами произошел ряд событий, но осталось не совсем понятно: какое именно событие из этого ряда привело к тому, чтобы тимбилдинг сработал? …Неужели понос?" На этот вопрос я так и не нашел ответа.

Так у нас закончилась первая встреча со львами.

7. Опера в саване с атомной бомбой и волшебным зельем: вечеринка с южноафриканским коктейлем

Первобытный африканский праздник под луной

Вечеринка в южноафриканской деревне – лунная феерия и магия ночи, танца и ритуалов под пульсирующий ритм барабанов первобытного африканского праздника.

Один из вечеров превратился для нас в подлинный праздник, насыщенный удивительными событиями. Нас усадили на сафари-машины и повезли в африканскую деревню.

Уже начинало потихоньку темнеть, на небе проявилась довольно яркая луна, красиво подсвеченная отблесками догорающей зари. Казалось, этот небесный фонарь освещает наш путь в неизведанное. Настроение в предвкушении новых впечатлений от грядущих встреч было у нас какое-то возвышенное.

Деревню окружал высокий забор из тростника – защита от диких животных. Проезд внутрь освещали фонари, подвешенные на небольших столбах.

Когда машины приблизились к этому месту, на дорогу, преграждая нам путь, вдруг выскочили пятеро полуголых чернокожих молодцев. Они присели, видимо, чтобы набрать больше воздуха в легкие и при этом не упасть, и начали орать во всю глотку, широко открыв белозубые рты. Вид у них был еще более впечатляющий, чем их душераздирающий ор: на черных телах виднелись только набедренные повязки или потрепанные шорты, порванные в лоскуты, – остатки старых джинсов. На троих были шахтерские каски с фонарями, а у двоих головной убор состоял из птичьих перьев. Кто-то выбежал к нам босиком, кто-то – в высоких резиновых сапогах, а в руках молодцы держали или лопаты, или длинные палки.

Оставаясь в позиции полуприседа с широко расставленными ногами, с разведенными в стороны руками с лопатами и палками и с разинутыми в вопле ртами, в которых жемчугом поблескивали зубы, эта группа южноафриканских «шахтеров» выглядела невероятно живописно. Можно было сделать потрясающее фото и прославиться на весь мир, став автором такого уникального снимка, но в машинах все забыли о фотографировании, сидели сначала в глубоком шоке, как при атаке слонов, потом в удивлении, а затем и в восхищении.

Прооравшись, пятерка черных удальцов начала дико скакать. Дальше вопили они уже по очереди, а не все сразу, и при этом изображали схватку с невидимым врагом: используя лопаты и палки, как боевое оружие, демонстрировали ими мощь ударов по противнику. Особенно старались двое воинов в обуви, у которых на тоненьких худых ногах болтались не по размеру громоздкие резиновые изделия. Высоко прыгая и опираясь на лопаты, они задирали ноги высоко вверх и успевали исполнить оригинальный танец сапог.

Напрыгавшись и наоравшись, бойцы-шахтеры расступились, машины въехали в деревню и остановились у площади под сенью растущих рядком деревьев.

Вокруг горели небольшие костры, и полуголые, разрисованные причудливыми полосами мужчины танцевали в кругу. Они выглядели странно, напоминая призраков в лунном свете, которые двигались в такт раздающимся звукам. Их влажные от пота тела извивались под светом луны. Отблески пламени костров падали на их темные силуэты и усиливали впечатление торжественности и первобытности происходящего. Белые линии и точки, нарисованные на коже краской, подчеркивали изящность движений танцоров: мужчины двигались, словно в магическом завораживающем трансе в такт музыке, которая звучала необычно для европейского уха.

Били барабаны, звенели бубенцы, гремели бубны, перекликались между собой африканские клавесины – балафоны, которые гулко и звонко звучали при ударах специальными палочками по дощечкам из твердых пород дерева с усилителями и резонаторами из высушенных тыкв.

Отстукивал, задавая ритм, малый бата оконколо, барабан в виде песочных часов с бубенцами у мембраны, в то время как ийа – большой барабан бата с мощным ударным басом – вел цветастое соло. Вторя солисту, вел с ним диалог средний барабан бата – итотеле. Все бухало, грохотало, звенело, трещало, стучало и пело в африканских ритмах.