скачать книгу бесплатно
– Хрен знает.
Медведев медленно завращал плечом, осторожно разогнул ушибленную руку.
– Ох-х-х…
– Может, не настучит всё-таки нашим… – проговорил Серёгин со слабой надеждой.
Медведев отёр лицо, сплюнул.
– А-то они не заметят, что я покоцаный.
Утром о проделке студентов знала вся деревня. Горящую стену мужику удалось быстро потушить, но фасад дома чернел теперь обугленными струпьями. Колхозники были возмущены.
– Да эти ж чертяки нас едва не спалили. Хрясь керосинками о стену – и драпать, – излагала всё на свой лад жена мужика.
Серёгин и Медведев не запирались. Витькино плечо распухло, и работать на комбайне он долго не смог. Колхозный бригадир, глядя, как тот, неуклюже пытается очищать картошку одной здоровой рукой, бросил с ехидцей:
– Метит бог шельму? Погоди, потолкует с тобой Семёныч.
Хозяина подпалённого дома звали Семёнычем.
Куратор, всполошенный поначалу известием об учинённом студентами пожаре, затем взъярился.
– Точно – нельзя их было по частным квартирам селить! Не уследишь! Если б действительно дом запылал? Ведь это – целое уголовное дело! Статья! – кричал он на аспиранта, точно на виноватого.
– Угу, и нас бы ещё притянули. Мол, отвечаем за них, – отозвался тот угрюмо.
Куратор запрокинул подбородок, воздел глаза:
– Ну Никитична… ну пройда… Как чуяла…
Вечером всех студентов собрали в сельском клубе. Изобличённых виновников усадили отдельно, на стульях, лицом к сборищу. Куратор разносил их сурово, будто прокурор на суде. Даже кулаком по столу приударял.
– Серёгин и Медведев! Ваша безобразная выходка свидетельствует не только о вашей о моральной испорченности, но и о вашей крайней инфантильности! Мало того, что вы собирались выкинуть совершенно идиотскую шутку в отношении однокурсницы, вашего товарища, так вы ещё чуть не устроили настоящий поджог. Я сегодня разговаривал с Марией Гавриловной, вашей квартирной хозяйкой. Она жаловалась, что вы тайком, без спроса, утащили у неё две простыни. Вы хоть понимаете, что вы вчера натворили? Два уголовных правонарушения: злостное хулиганство, кража…
– Михаил Владимирович, да не пропали никуда эти простыни. Подобрала она их давно. Даже выстирать успела, – пробурчал Серёгин.
– В данном случае это совершенно неважно. Вы взяли чужое. А представляете, чтобы было, если бы Мария Гавриловна пошла не ко мне, а в милицию? Или в милицию написал бы заявление Сергей Семёнович? Представляете?
Михаил Владимирович, возвысив голос почти до крика, резко умолк. Студенты сидели притихшие. Серёгин, поникнув, молчал, уставившись в пыльный пол, затем, заикаясь, принялся что-то бормотать в своё оправдание, жалко и невнятно. Медведев, сопя, задиристо зыркал исподлобья.
– В милиции с вами б церемониться не стали, – подпел аспирант. – Поджог – дело серьёзное.
– Вы, по-моему, до сих пор не понимаете всей тяжести возможных последствий, – куратор, выдержав паузу, продолжил свои обличения. – Вы осознаёте, что могло бы произойти, если бы вспыхнувший керосин не успели вовремя потушить? Ведь могли погибнуть люди! И это вы – вы! – стали бы причиной трагедии!
– Да керосина-то в лампе этой было – чуть-чуть. Само б загасло, – возразил Медведев ершисто.
Сложно сказать, что выводило его из себя сильнее: высокопарно обвинительные речи куратора или ноющее плечо.
– Медведев, помолчали бы! – прикрикнул Михаил Владимирович. – Нашли время валять дурака.
– Я говорю, как было.
– Мы знаем, как было. А вам бы не пререкаться с преподавателем, а спасибо сказать. Ради вас, между прочим, специально фельдшера сегодня беспокоить пришлось.
Медведев оскалился, подаваясь вперёд:
– А нечего меня фельдшером попрекать! И без него б обошёлся! Васильева-то, аспиранта, проработали? Нет? Вся деревня уж пальцем тычет.
Студенты, ахнув, загалдели, Серёгин принялся дёргать его за рукав:
– Да тише ты, тише…
Ровные зубы аспиранта обнажились в нервной улыбке, которой он, словно кляпом, пытался сдержать лезущее наружу ругательство.
Михаил Владимирович навёл на Витьку недобрый взор и проговорил, беря между словами зловещие паузы:
– Медведев, по возвращении в город вопрос по вам на факультете поднимем основательно. Думаю, и по линии комсомола с вас спросят.
X
Куратор теперь приглядывал за студентами неотступно. Всякий вечер обходил дома, проверяя, все ли на месте, подолгу разговаривал с их хозяевами, выведывая подробности про постояльцев.
Аспирант, встретив Медведева наутро после собрания, сжал кулак и озлобленно прошипел:
– Повыступаешь ты ещё у меня, правдоруб…
Тот подмигнул:
– Нахлобучили всё-таки, да?
Аспирант сощурил глаз:
– Завидно, что на самого девушки не смотрят?
– Захочу – посмотрят. А вот про ментовку на собрании гнать – гнило… Сам что ли не барагозил никогда?
Аспирант осклабился, но отступил.
– Борзый ты, Медведев.
– Киселём никогда не был.
Они разошлись, ожёгши друг друга взглядами.
Выходные вышли тягомотными. В ночь на субботу деревню начал заливать дождь, быстро превратив улицу в месиво, в которое без резиновых сапог было не ступить. Валерьян, затопавший засветло налегке через двор к туалету, сразу промочил ноги.
Домохозяйка, выцветшая одинокая женщина годами к пятидесяти, действительно пила. Бутылка самогона появилась на её столе с самого утра.
– Будешь? – поинтересовалась она, кивнув на пустой стакан.
Лицо её, в багровеющих прожилках, румянилось нездорово.
Валерьян отрицательно мотнул головой.
– Смотри…
Поев, он натянул сапоги, свитер и направился на почту.
В почтовом отделении имелся телефон с выходом на междугороднюю связь, и Валерьян позвонил домой – впервые с момента приезда в колхоз. Ответившая на звонок мать дотошно выспрашивала его про быт, про квартирных хозяев, настырно требовала, чтобы он, выходя в поле, одевался теплее. Перехвативший у неё трубку отец был лаконичнее, больше слушал его, давал советы:
– Ты от куратора вашего подальше держись. Понял? Сильно не усердствуй. А то навалит обязанностей – начальники любят на исполнительных ездить.
Поговорив с родителями, Валерьян задержался у стола с разложенными газетами. Помимо районной и областных, продавали и несколько центральных. Был даже номер журнала “Техника – молодёжи”, правда, за прошлый месяц. Он взял его в руки, пролистал, но не купил.
Под вечер студенты собрались во дворе МТС, помещавшейся в старой, недействующей церкви. Здание её, несмотря на переоборудование, всё равно выглядело заброшенным. Обнажённая, из красного кирпича кладка была испещрена выщерблинами, над центральным входом, заслоняя с улицы остатки купола, проросла в человеческий рост берёза.
Посвежевший ветер угнал облака, и студенты, сидя на приставленных к церковной стене деревянных ящиках, глядели на меркнущее, перемигивающееся ранними звёздами небо, неторопливо курили, ведя задумчивый разговор.
– Как местные-то тут не охреневают? – спросил, словно бы самого себя, Кондратьев. – Ни телека ведь ни у кого, на радио – сплошной “Маяк”.
– Охреневают – и пьют, – отозвался Валерьян, вспомнив хозяйку.
– Им, может, телек и не нужен. Отпахал трудодень, вмазал – и ништяк, – придавил окурок носком ботинка староста параллельной группы Никита Скворцов.
– Скукотень же.
Тот пожал плечами:
– Кому как.
Тьма становилась всё гуще. Силуэты старых, полуразобранных тракторов, валявшиеся на дворе там и сям ржавые остатки моторов расплывались в чернеющей мгле, превращаясь в угловатые причудливые груды.
Кондратьев посмотрел на небо, вздохнул:
– Жаль, телек не посмотреть. По субботам в это время передача клёвая идёт – “НЛО: необъявленный визит”. Про космос, пришельцев и всё такое.
Валерьян фыркнул:
– Чушь!
– Не скажи. Там реальные люди выступают, рассказывают, что видели. Я верю.
По угасшему небосводу, будто спичка по коробку, ярко чиркнула падающая звезда.
– Вон твоё НЛО полетело, – не удержался от шутки Валерьян.
– Метеор, – почесал переносицу Скворцов и закурил вторую.
– Да кто его знает, – взлохматил волосы на затылке Медведев. – Сейчас столько всего показывают и пишут… Взять экстрасенсов тех же: Кашпировского, Чумака. Исцеляют людей. Кто б в такое раньше поверил? А вот моя тётка-язвенница заряженную воду стала пить – и действительно полегчало.
– Экстрасенсы – это другое, – возразил Скворцов. – Мы просто не знаем всех функций человеческого организма. А они узнали и научились ими управлять. Что в этом такого невероятного?
– А что в НЛО? – парировал Кондратьев.
– Ну, пришельцы, гуманоиды – это перебор. В Солнечной системе нет жизни – установлено. А на то, чтоб из других звёздных систем до нас долететь, сотни и тысячи световых лет потребуются. Кто ж столько проживёт?
Все примолкли, кто силясь прикинуть в уме столь громадную бездну времени и пространства, кто просто в молчании глядя на звёздное небо.
– Читал недавно, и мыслью управлять можно. Предметы на расстоянии передвигать, – продолжал Кондратьев о своём.
– Ага, только подумал – и картошка вся на ленте выбрана, – сострил молчавший до того Серёгин.
Медведев сплюнул под ноги, повёл незажившим ещё плечом.
– Мечтай, затейник.
По его раздражённому жесту, саркастическому тону ощущалось, что прежняя дружба между ними оборвалась – прямолинейный, резковатый Медведев после недавнего собрания перестал видеть в Серёгине товарища и того не скрывал.
Серёгин шмыгнул, пригнул шею, смолчал.
У МТС, оттолкнув железные, скрипучие ворота церковного двора, показался куратор.
– Вы? – спросил он, щурясь во тьму. – А я вас искал, искал…
– Мы, – подтвердил Валерьян.
– По домам идите. Хозяевам что, специально не спать, вас дожидаться?
Топчась возле ящиков, куратор вертел по сторонам головой, невзначай заглядывал в промежутки между ними.
“Бутылки высматривает. Боится, что пили”, – догадался Валерьян.
Студенты неохотно поднялись.
– Да уж не пропадут они. С нами, без нас… – процедил он.
В воскресенье в клубе показывали кино. Куратор, подключив колхозного председателя, договорился, чтобы к ним из райцентра привозили фильмы и даже раз в неделю приезжал на вечер киномеханик. Пока он налаживал аппаратуру и заправлял в неё плёнку, студенты толклись у входа, с чавканьем переступая сапогами по раскисшей грязи.
– Фильм-то хоть про что будет? – спросил Валерьян у комсорга Вилкова.
Тот, сплюнув, ухмыльнулся:
– Про урожай.
Фильм был новый, совместный, польско-советский, но показывали в нём тропическую влажную Азию, перевитые лианами чащи, буддистские пагоды. Несколько авантюристов, завлечённых случайно попавшим в их руки старинным восточным манускриптом, искали путь в потаённую долину, но нашли в заброшенном монастыре не клад, а жуткое, смертельно опасное зелье. Парни загоготали в голос, когда в одной из сцен героиня – смазливая и пронырливая журналистка – мелькнула в кадре обнажённой. Девицы захихикали, прикрывая рукавами рты.
– А ничего так фильмец подогнали. Взбодрил, – проговорил довольный Кондратьев. – Думал, хрень какую-нибудь прокрутят.
