Легенда о капитане Бероевой

скачать книгу бесплатно


– Может, всё-таки проведём следующую ночь вместе? – Джонни продолжил соблазнять неуступчивую девушку, резко меняя основную тему и желая, по-видимому, еще больше усыпить недостаточную (по его мнению) бдительность российской коллеги.

– Раздобудешь весенних подснежников – и тогда без вопросов! – не отобразившись ни саркастической иронией, ни легкой улыбкой, произнесла молодая красавица без тени смущения и говоря на полном серьёзе. – Пока же можешь только мечтать.

Обычно, после недвусмысленных слов, бесперспективные разговоры принято прекращать – отшитый американец не стал тому особенным исключением, а поднявшись с деревянной лавки, обозначился недовольной гримасой и неторопливо направился к выходу. Случившейся реакции Оксане словно только и было нужно: быстренько расправившись с аппетитной, вкусной едой, она воспользовалась тем отличным условием, что они остались в непросторной столовой вдвоем, подсела к доедавшему доктору поближе и чуть слышно ему прошептала:

– Не ложитесь сегодня спать, Док, и будьте настороже: нам предстоит провернуть одно небольшое, но очень занятное дельце.

– Хорошо, – ответил тот, хорошо себе представляя, что загадочное поведение может сейчас означать (он понимал: либо хитрющая оперативница начала ему окончательно доверять, либо она подвергнет его какой-то страшной проверке).

Непринужденно договорившись с податливым доктором, Бероева пошла искать другого, нужного ей, человека – в свете последних событий пообщаться с ним у нее возникла острая, просто настоятельная, необходимость. Она выловила его в центральном коридоре, когда тот направлялся в общую комнату отдыха, чтобы закончить унылый вечер за баночкой холодного пива и бессмысленным просмотром видеофильмов. Нетрудно себе представить, что требуемый персонаж оказался не кем иным, как поднаторевшим специалистом в области технического обслуживания тракторо?в-снегоходов. Напустив на себя излишней таинственности, настороженная сыщица зазвала Решетова в поповский кубрик, где сразу же объяснила ему предпринятую предосторожность.

– Послушай, Сергей, – начала она как бы издалека, заговорщицки понизив голос до лёгкого полушепота, – ты чем собираешься заниматься нынешней ночью?

– Как и обычно, – недоверчиво ответил смущённый механик, не понимая, чего от него хочет невероятно красивая полицейская, – спать буду… наверное.

– Почему, наверное? – моментально ухватилась за последнее слово Бероева.

– Потому что, я думаю, – попытался Решетов разгадать туманные замыслы, – Вы собираетесь дать мне какое-то важное поручение, иначе не позвали бы под самым огромным секретом.

– Хм, а ты сообразительный, – удовлетворенно заметила сотрудница МУРа, без длительных предисловий решившая перейти к основной сути волновавшего дела, – у меня к тебе будет дельное предложение?

– Я так и предположил – говорите.

– Сможешь ли ты управлять единственным автобусным снегоходом?

– Без сомнения, – говоривший парень взял короткую паузу, а чуть поразмыслив, возбуждённо добавил: – Куда нужно ехать?

– Туда, куда обычно ездят ученые исследователи, – прошептала прекрасная собеседница, оглядываясь по сторонам, будто опасаясь, что их сумеют подслушать, – как думаешь, сможешь найти секретное место?

– Легко! – без тени смущения отвечал молодой механик. – Вы спросите: как у меня получится? – поинтересовался Сергей, увидев вопросительное выражение, возникшее в ясных глазах московской оперативницы. – Все очень просто: тракторный снегоход предоставлен российским МЧС и смонтирован по последнему слову современной науки и механической техники. Если говорить проще, внутри него имеется достаточно основных приборов, необходимых для правильной навигации. Ежели принять во внимание, что пространственные координаты отправной и конечной точек занесены на постоянной основе, то автоматизированной машиной при созданных условиях можно даже не управлять – на вмонтированном автопилоте она привезет нас, куда ей заказано.

– Действительно? – неподдельно удивилась российская сыщица. – Это значительно облегчает нашу насущную, хотя и непростую задачу. Ты как, готов сегодняшней ночью чутка прокатиться и самолично выяснить: зачем мы все здесь в действительности находимся и что же является той страшной и жуткой тайной?

– Разумеется, – ни на секунду не усомнившись, согласился Решетов с неожиданным предложением, – уж лучше быть вместе с Вами, чем сгинуть в лапах невиданного доселе злого животного.

– Кстати, – напоследок разъяснила Оксана, – никакого таинственного зверюги больше не существует, а значит, опасаться надо живых людей, причем непременно обитающих на зимовочной станции, – убеждённо заверила и перешла к основным инструкциям: – Сейчас можешь отправляться вместе с остальными смотреть телевизор, но, едва все начнут расходиться, тут же дуй в свою комнату и, кроме меня, никого не впускай – как бы сильно тебя не просили! И еще одно немаловажное обстоятельство: до моего прихода ничего не пей и, конечно, не ешь – всё ли тебе понятно?

Услышав однозначные заверения, поступившие от нового завербованного соратника, Бероева, пропуская его вперед, покинула пределы небольшого расположения. Для большей конспирации сразу разъединившись, они поочередно прошли в общественный зал, предназначенный для вечернего отдыха. Оказавшись внутри, они решили коротать излишнее время в спокойной, ни к чему не принуждающей, обстановке, пока у других участников экспедиции не начнется всеобщее погружение в глубокие, беспробудные сновидения. Когда около двадцати двух часов все стали расходиться по занимаемым кубрикам, туда же, следуя основному плану, отправились и российские заговорщики; еще два часа терпеливо дожидались, пока непосвящённые зимовщики вконец не заснут.

Одиночные брожения в центральном коридоре давно уже прекратились. Проверив исправность боевого оружия и запасшись второй обоймой, а также дополнительными патронами россыпью, Оксана потеплее оделась, а выйдя из выделенной комнаты, напрямую направилась к наполовину опустевшему кубрику, где квартировал техник-механик Решетов (раньше он жил с убитым братом). Постучав условленным стуком, доблестная брюнетка вызвала того в узенький коридор, после чего вдвоем они направились в приемное помещение медицинского кабинета, где их должен дожидаться доктор Джордан, полностью собранный и готовый на выход. Как и было договорено, Майкл ожидал затейливую оперативницу, экипированный для немедленного выдвижения в непривлекательный путь. Неудивительно, что, едва завидев вошедшую сыщицу и завербованного спутника, он бодренько заспешил, одевая и зимнюю куртку, и теплую шапку. Итак, сплочённые соратники совсем уже было собирались покинуть лечебное помещение, предназначенное в зимовочном комплексе для оказания медицинской помощи, как внезапно на самом пороге столкнулись с молодым российским радистом, носивший имя Магомеда Алиева. Он нёс суточную службу с девяти часов вечера, сейчас же держался правой рукой за левую, по окровавленной ладони которой медленно, но уверенно струилась багряная жидкость, временами отдававшая ярким, если не алым оттенком.

Двадцатидвухлетний парень, он чередовал дежурную вахту с американцем Биллом Уоркеном. Обращая внимание на примечательную внешность, стоит выделить следующие отличительные черты: громадное телосложение мало чем напоминало ту немужественную профессию, к какой он себя причислил, – мощная фигура представлялась внушительной и отличалась спортивной комплекцией; неуклюжая походка чем-то напоминала медвежью; лицо юное, почти детское, не отличалось особой привлекательностью – оно выглядело и овальным, и излишне вытянутым; черные глаза, под цвет густым волосам, смуглая кожа и прямой, с маленькой аккуратной горбинкой, нос, безо всяких сомнений, выдавали в нём очевидную принадлежность к кавказской национальности; одетым он оказался в черную форму, отличавшую элитные подразделения специального назначения.

Нежданное появление раненого радиста, воочию увидевшего троих заговорщиков, экипированных для выхода из тёплой зимовки на холодную стужу, могло спутать все грандиозные планы, разработанные и основательно, и чётко, и тщательно (ну и что, если пока он был обеспокоен повреждённой рукой, потом у него могли появиться вопросы и дополнительные, и совершенно ненужные). В общей сложности так и случилось, и, едва столкнувшись с ними на выходе из лечебного лазарета и едва увидев доктора Джордана, одетого в утеплённые вещи, Алиев неподдельно удивился и разом осведомился:

– Вы куда, мистер Майкл? Надолго?.. А я к Вам с серьёзной бедой.

Английский медик переглянулся с Бероевой – та опустила верхние веки и, чуть задержав их в закрытом положении, вернула обратно. На всех иностранных языках продемонстрированный жест означает одно и тоже – условленный знак согласия; во всяком случае, не говоря ни единого слова, сметливая девушка прекрасно дала понять, что согласна на вынужденный осмотр и сопровождавшие медицинские процедуры.

– Ну и… что тут у нас? – придирчиво обозначил Майкл, подхватывая поврежденную руку и начиная рассматривать широкую рану.

– Взялся оголять отпаянный провод, – виновато пояснил Магомед, пока искушённый врач раздевался, – от чрезмерной нагрузки у нас подобные казусы периодически происходят. Ремонтируя, изоляционную оплетку я держал двумя пальцами, а оголяя медные концы, направил подручный нож почему-то внутрь, а не, как обычно принято, от себя. Печальные события не заставили долго ждать: я немного не рассчитал очередного движения, вследствие чего острое лезвие соскочило и хорошенечко полоснуло меня по ладони. Потекла обильная кровь, я попытался ее остановить, но… как видите, мои старания не увенчались желанным успехом.

– Ложись на кушетку, – приказал Джордан, указывая на хирургический стол.

Как только послушный парень исполнил строгое указание, умелый доктор перетянул поражённую руку медицинским жгутом, наложив его несколько выше левой ладони, а затем стал набирать лекарственные жидкости, наполняя два разных шприца.

– Почему два укола, Док? – приподнимаясь на обоих локтях, выдал внутреннее беспокойство дежурный радист. – Обычно делают только один.

– Чтобы сильное кровотечение быстрее остановить, – не задумываясь, соврал искусный американский медик; он так и продолжил наполнять обе емкости. – Не переживай, – придал он голосовым интонациям шутливый оттенок, – если что, здесь присутствует российская полицейская, – имелась в виду Бероева, – и мне, собственно, будет не отвертеться.

Хотя успокоительное изречение и говорилось полушутливым тоном, но оно частично содержало в себе печальную истину, то есть едва лишь первый раствор был введён под кожный покров, как Алиев в ту же секунду стал медленно засыпать.

– Почему, док… тор?.. – только и успел он произнести, как трезвое сознание полностью отключилось.

– Все ли с ним будет в порядке? – поинтересовалась Оксана, как только он засопел, передавая, что вынужденно погрузился в сонное состояние.

– Да, – заверил медицинский специалист, – через шесть-семь часов он непременно проснется… нам ведь сейчас мощная радиостанция не понадобиться? – сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз.

– Нет, – заерзала на одном месте неусидчивая оперативница, понимая, что неурочное время плавно натягивается, – давайте лучше, Док, побыстрее заканчивайте: у нас, не забывайте, есть более важное дело.

Далее, Джордан быстренько зашил широкую рану, применяя привычные навыки, накопленные за долгие годы хирургической практики. Закончив несложную процедуру, он оставил спавшего радиста на врачебной кушетке, а сам «не откладывая в долгий ящик» закутался в теплую куртку, не преминув поставить в известность, что успешная операция завершилась:

– Всё, я готов – можно немедленно выдвигаться.

Не встретив в пустом коридоре никого, кто бы их впоследствии выдал, осторожные заговорщики успешно миновали разделительный тамбур и оказались на северной улице. Завывавшая пурга на короткий промежуток времени прекратилась; сквозь редкие облака проглядывал сумрачный полумесяц, начинавший потихонечку убывать и окутанный какой-то непонятной, если не загадочной дымкой. Иногда ночное светило показывалось полностью, и тогда, в те кратковременные мгновения, его свет представлялся настолько ярким, что можно было двигаться, даже не пристегиваясь к стальному пути. Когда неполная луна заходила за набежавшие облака, то вся полярная округа погружалась в сгустившийся мрак, сплошной и непроглядный, в чём-то мрачный, а где-то немножко пугавший. В конечном счёте решили особо не рисковать и двигались по принятому маршруту. За каких-нибудь двадцать минут, глубоко утопая в свеженанесённом снегу, они полукругом обошли весь зимовочный комплекс и очутились перед российским достижением и науки и техники. Впечатлённому взору отчаянных путешественников предстал удивительный снегоход-автобус-трактор, работавший на дизельном топливе. Он окрашивался в красно-белые цвета МЧС; на вид представлялся своеобразным зубилом, с передней части сведенным на конус, – здесь же располагался V-образный двигатель, а снизу крепились две широкие, короткие лыжи; задняя часть обеспечивалась двумя эластичными подвесками, снабженными железными гусеницами. В основном механическая конструкция рассчитывалась на перевозку двенадцати человек, но, помимо всего прочего, в ней находился отдельный отсек, предназначенный к транспортировке вспомогательных инструментов и негабаритных грузов.

Через пассажирскую дверь (она, и действительно, оказалась незапертой, помещалась между передними лыжами и противоположными гусеницами и была смонтирована с правой части необычного снегохода) отважные зимовщики беспрепятственно оказались внутри. Перед стартовым запуском Решетов убедился в общей работоспособности и понял, что с момента прибытия ученых исследователей дизельный двигатель успел остыть окончательно. Пробовать его завести без дополнительного прогрева – бесперспективное дело, лишенное всякого смысла. Сознательно идя на лишнюю задержку, опытный специалист за полчаса проделал необходимые процедуры. Далее, хотя и тяжеловато, но с применением совместных воздействий электрического стартера и сжатого воздуха, прогретый движок сделал три-четыре холостых оборота – и вот!.. Он успешно завёлся. Доведя механический агрегат до нужной температуры, Сергей убедился, что ранее выставленные координаты не претерпели никаких изменений (их он кстати успел запомнить, еще когда проводил каждодневное техническое обслуживание). Включив первую передачу, Решетов, отлично разбиравшийся во всех маломальских нюансах, незатейливо вывел современный снегоход на автоматическое движение. Во время следования можно было, конечно, бесцельно глазеть по окнам, но неоправданное, тупое занятие не несло с собой никакого здравого смысла: снаружи виднелась лишь черная пустота, разбавляемая лишь белым цветом легкого снегопада, крутившегося в набегавших лёгоньких вихрях и наносимого спонтанными порывами студёного ветра (видимо, арктический циклон заходил на очередной круг, словно бы набирая силу и снова намереваясь ударить мощной и беспросветной стихией). Тем не менее в настоящий момент непогода считалась приемлемой и позволяла высвечивать автомобильными фарами недалёкое расстояние, чуть превышавшее шесть метров вперед (хотя оно и не являлось достаточным, но в неприхотливых условиях Северного полюса не виделось страшным – навряд ли среди ровных покровов вечного льда нашлось бы какое-нибудь непредвиденное препятствие?).

До конечного пункта пришлось проехать чуть более пяти километров, прежде чем дружные соискатели достигли желаемой местности. Что прибывают, они поняли метров за сто, остававшихся до конца недолгого путешествия, когда спутниковый навигатор уверенно указал на скорое приближение к намеченной цели; по достижении он самостоятельно произвел моментальную остановку. Сергей заглушил тарахтевший двигатель, работавший на холостых оборотах, и трое заговорщиков, заинтригованные, выбрались из вездеходной машины наружу. Как уже сказано, вокруг стояла сплошная темень, а еще и снова начинала сгущаться «черно-белая» мгла. Первый шаг, сделанный в жуткую пустоту Бероевой, неприятно заставил ее осознать, что они находятся на пороге продольного углубления, следующего прямиком под полярную ледовую толщу, – она нерасторопно поскользнулась, неуклюже упала, а дальше свободным ходом поехала вниз, небыстро спускаясь по гладкому склону. Через десять метров ускорение, полученное за счёт непреднамеренного падения, сгладилось кулоновской силой трения, и скользившая девушка сумела замедлиться, а затем и вовсе остановиться. Вокруг не было никого из живых, а лишь присутствовала одна мрачная и тёмная пустота. Бесстрашная оперативница, никогда не позволявшая себе раскисать, по-быстрому поднялась и громко крикнула остальных.

Когда зажглись электрические фонарики, прямо перед собравшимися людьми возникла небольшая полукруглая ниша, плавно углублявшаяся под лёд; она имела размеры, равные двум метрам в ширину, почти три в высоту и неведомо сколько в длину. Готовые ко всему, храбрые путешественники смело шагнули в тревожную неизвестность. Оксана предусмотрительно сняла меховую варежку и засунула правую руку под верхнюю куртку, где цепко обхватила тёплую рукоятку табельного оружия, предполагая, что в любой тревожный момент извлечёт его наружу и начнет вести прицельный огонь во всякую враждебную сущность – пусть только она окажется впереди! Как и следовало ожидать, вход в ледовую выбоину не виделся целиковым: его основательно занесло скопившимся снегом (научный состав экспедиции расчищал себе неширокий проход, необходимый, для того чтобы беспрепятственно оказаться внутри).

Когда российско-американские путешественники преодолели двадцатиметровую преграду, спрессованную из нанесенного снега, то, ко всеобщему удивлению, оказались в огромной пещере; сама она наискось углублялась в огромную толщу северного ледяного покрытия. Останавливаясь на ее основных параметрах, можно сделать заключение, что в ширину она простиралась на все двести пятьдесят метров, в высоту – всего лишь на пять, в длину же образовывала протяжённый тоннель, глубокий и темный, не имевший и ни конца и ни края. Предположительное, поверхностное суждение напрашивалось само собой (почему?), потому что, подсвечивая себе карманными фонариками (здесь непогода не мешала распространению света), арктические исследователи более чем отчетливо видели, как электрические лучи, не упираясь ни в какую преграду, уходят в далёкую чёрную пустоту и постепенно бесследно там растворяются.

Вдоволь насладившись созерцанием неестественных объемов странного углубления и следуя дельным рекомендациям известного классика «"помолясь" усердно Богу», все отправились в дорогу. До искомой цели взволнованным заговорщикам пришлось пройти почти километр, прежде чем перед ними возникла огромная металлическая преграда, полукругом продолжавшая уходить, казалось бы, в самую какую есть глубокую и бескрайнюю бесконечность… Сомнений больше ни у кого не осталось – это был космический корабль, конечно же, инопланетного производства! Различая его характерные особенности, можно прийти к следующим выводам: во-первых, основная часть внешнего корпуса походила на две тарелки, соединенные вместе и выпиравшие днищами; во-вторых, и сверху и снизу имелись полукруглые выпуклости, где нижняя предназначалась как для пешего входа, так и ручной загрузки негабаритных материалов (когда летательный аппарат пробил ледяную семиметровую толщу, она погрузилась под студёную воду), а верхняя, окруженная прозрачными иллюминаторами, использовалась для внешнего обзора и общего кругозора (тарельчатой серединой она застряла в не таявших льдах); в-третьих, именно в той части, что находилась сверху, деятельными землянами, используя активную помощь теплового луча, доведенного до сверхвысокой температуры, прожглось приемлемое отверстие, служившее для беспрепятственного прохождения внутрь.

Справившись с торжественным, величавым оцепенением, внезапно их всех захватившим, трое заговорщиков решили поделиться посетившими впечатлениями. Вне всяких сомнений, первой молчание нарушила ошеломлённая представительница прекрасного пола:

– Все видят то же самое, что и я?

– Это, смотря, что именно ты сейчас рассмотрела? – неуверенно проговорил не менее ошарашенный Джордан. – Лично мне кажется, я лицезрю нечто, похожее на «летающую тарелку», причем явного неземного происхождения. Однако научно доказано, что на Северном полюсе, при сравнительно низких температурах – так же, впрочем, как и в жаркой пустыне при очень высоких – возможны зрительные галлюцинации.

– Да?.. Действительно? – подняв кверху изящные брови и скинув мешавший капюшон, язвительно усмехнулась Бероева. – Я слышала, для их коллективного возникновения требуются некие определяющие условия, например: длительное голодание, водное истощение, общие измышления – и это как минимум! Кроме последнего, остальных признаков мы пока лишены, в связи с чем я настоятельно предлагаю – отбросить малодушные сомнения и смело следовать дальше.

– Но мы ведь не знаем, что поджидает внутри, – справедливо заметил третий член единодушного экипажа, сверх всего прочего отличавшийся технической частью познаний, – вдруг там губительная радиация или, может, какая-то замаскированная ловушка?

– Вполне возможно, Ксюша, – согласился Майкл с опасливым утверждением российского техника, – я бы не посоветовал напропалую рисковать и бездумно заходить, как следует не разведав: никому не известно, какие нас впереди ожидают непривлекательные сюрпризы.

– Нет, – убежденно и наполняя изумительные глаза невероятным энтузиазмом заявила несравненная (во всех смыслах) оперативница, полностью убежденная в нахлынувших мыслях, – мы обязательно туда войдем и непременно узнаем: что именно скрывают от нас «любезные» господа ученые? Тем более что они как-то ведь проникают, и притом осуществляют ежедневные прохождения целенаправленно и совсем безбоязненно. Скажу по-другому: а не за этим ли, дорогие соучастники, мы с вами сюда и приехали? Короче, все слабовольные сомнения в сторону: мы идём знакомиться с непостижимой загадкой, предоставленной нам если и не самой Вселенной, то инопланетным разумом – это уж точно.