скачать книгу бесплатно
Показательным жестом подняв кверху правую руку, словно бы привлекая особенное внимание, но как бы и приказывая второму напарнику, чтобы тот оставался на месте, пытливая девушка нагнулась к пыльному металлическому половому покрытию и, подсвечивая себе карманным фонариком, принялась рассматривать оставленные внизу нечёткие отпечатки; в большинстве своём они были размазаны, но вот один – словно бы специально? – оставался пригодным для скрупулёзного изучения.
– Компетентного эксперта у нас не имеется, – произнесла умудрённая полицейская, – так что придется разбираться и делать окончательные выводы самим, – она чуть отстранилась в сторонку, – посмотри, Джонни, что у нас есть и что удалось раздобыть.
Оксана провела указательным пальцем по пыльному слою, точно рисуя магический круг, а затем чуть-чуть отошла, в числе прочего предоставляя американскому спец-сотруднику полюбопытствовать над оставленным отпечатком. На что же он был похож? С виду обыкновенная человеческая нога, правда имевшая размер не меньше пятидесятого (а может, и больший?). Однако самым странным считалось другое: представленный след проставлялся голой ногой, заканчивавшейся огромными когтями, мощными и длинными, загнутыми чуть книзу. Такая уверенность возникала еще и в результате того, что возле каждого пальца, примерно на удалении трех сантиметров, в половую сталь будто бы втыкались остроконечные штыри, прочные и цилиндрические, на конце сведенные в заточенный конус.
– Ну? – скрестив на великолепной груди обе руки, поинтересовалась российская сыщица, после того как она закончила дополнительный осмотр механических агрегатов, произведенный на предмет выявления взрывоопасных устройств и прочих чреватых веществ. – Что ты, Джонни, обо всем увиденном думаешь: об оставленном отпечатке, об отсутствии мертвого тела? Ведь тот прискорбный случай, какой недавно здесь имел место быть, явно указывает на бесспорное наличие очередного покойника, как и все остальные, убиенного крайне жестоко. Ну, так что же ты, дорогой напарник, мне вразумительного ответишь?
– Даже не представляю, что и сказать? – выпрямляясь, развел руками О’Нил. – Действительно, похоже на какую-то человекоподобную «зверюгу», достигшую огромного роста.
– Я так понимаю, – недоверчиво усмехнулась Оксана, – бестолковая речь снова заходит про йети.
– Йети? – не понял американец.
– Да, – утвердительно кивнув, проницательная девушка вдруг сообразила, что «тупой американец» может и не знать прямого определения, поэтому моментально поправилась и перевела неходово?е выражение на английский язык: – Снежный человек – так у нас его называют.
– Вполне возможно, – пожал плечами американский агент, – мы ведь не знаем всех существующих природных загадок? По-моему, раз столь продолжительное время исследовательская экспедиция здесь зимует впервые, то нет ничего удивительного, что неожиданно проявилось некое необычное существо, до сих пор либо успешно скрывавшееся, либо просто не желавшее себя как-нибудь обнаруживать…
– Которое, несмотря на ужасающий холод, предпочитает гулять босиком, – закончила за иностранным напарником критичная полицейская, не позабывшая скривиться в ехидной усмешке, – однако лично меня в настоящем случае сразу же посещает вопрос: а чем, стесняюсь я спросить, то самое животное питалось здесь до сих пор? И потом… где жило, чем занималось? Тебе самому-то не смешно от собственных необоснованных утверждений? Нет, я уверена, здесь что-то иное; но что, я пока разъяснить не готова – надо искать обезображенный труп. Может быть, именно он чего-нибудь да «подскажет»?
– Где мы его в непроницаемую не?погодь сможем найти? – искренне удивился специальный агент. – Смотри, как сильно метет! Если же встанет полярный циклон, то снежная пурга растянется еще на несколько дней. Тогда здесь всю северную округу скроет под толстым снежным покровом, а под ним отыскать замерзшее тело, эх! потребуется нечто большее, чем простое везение.
– Знаю, – опечаленно призналась Оксана, – с малоприятными особенностями здешней природы я немного знакома, и, ладно ещё, отрицательная температура не падает ниже, чем минус сорок, а то, возьми, вон в той же Антарктике – так там и восемьдесят сможет ударить.
Тут ей в светлую голову закралось очередное сомнение, и сметливая оперативница обязательно вознамерилась его разрешить.
– Как ты думаешь, Джонни? – вдруг спросила она. – Кто пострадал на этот раз? Случайно не тот инженерный сотрудник, что ужинал вместе с нами?
– Вполне вероятно, – согласился О’Нил, поддаваясь печальному настрою Бероевой, – кроме него, за техническими агрегатами никто не следит.
– Теперь, наверно, придется, – придавая милому личику злобное выражение, проговорила Оксана, – вот черт! – не упустила она редкого случая непреднамеренно матюгнуться. – Ведь не прошло и какого-то часа, как он, живой и здоровый, мирно кушал с нами в одной столовой. Надо бы с нашим расследованием чуть-чуть поспешить, а то скоро на северной станции вообще никого не останется, а значит, наша основная задача будет провалена и охранять станет некого.
Большего в котельном помещении выяснить всё равно бы не получилось, поэтому двое сотрудников правоохранительных органов (пусть и из разных стран, но волею злосчастной судьбы оказавшиеся здесь с одинаковой миссией) при?няли твёрдое решение возвращаться обратно.
Глава IV. Уже четыре
Когда озадаченные оперативники выбирались из отопительного отсека, на улице пуржило значительно больше. Не растрачивая попусту драгоценного времени и следуя обратно тем же самым путем, они постепенно вернулись к главному входу. Оказавшись поблизости, пока Джонни крутил запорное колесо, зоркая девушка, слегка нагибая голову, чтобы спрятать ее от жгучего ветра, заприметила на снежном покрытии слабо-различимые бурые пятна. Нагнувшись пониже и поводив по запорошенному насту левой рукой, окутанной меховой, тёплой варежкой, она увидела небольшие кровавые точки, еле заметные, а сверху занесенные снегом; тянулись они в сторону, противоположную топливной ёмкости. В то же самое мгновение О’Нил как раз открывал первую входную дверь и собирался незамедлительно проследовать внутрь.
– Подожди! – крикнула ему озабоченная оперативница, перецепляя металлический карабин на трос, следующий в направлении, удаляющимся от входа и противоположном котельному помещению. – Определенно тут что-то есть! Необходимо проверить!
«Вот настырная девка!.. Прямо-таки все ей неймется», – чертыхнулся про себя удручённый американец, вслух же, стараясь перекричать воющую непогоду, промолвил:
– Конечно, а что там?!
– Перед входной дверью всё залито кровью! – стараясь выражаться как можно громче, прокричала Оксана, – Надо проверить! Может, это наш техник?!
– Хорошо! Я иду!
Они двинулись по стальному пути, огибавшему полярную зимовку, но только с другой стороны. Удалившись метров на десять, сотрудница МУРа, шедшая впереди, услышала справа, на незначительном отдалении, какое-то пугавшее шевеление и какие-то, как будто звериные, хрипы; на миг ей даже показалось, что она различает некое злобное сопение и неподражаемый лязг твёрдых зубов, напоминающий характерный железный оттенок. Продолжаясь, кровавый след делал резкий отвод, прочь удаляясь от основного зимовочного строения.
Для того чтобы чуть отклониться и лично убедиться, что же там в точности происходит, требовалось отцепиться от стального троса и шагнуть в беспросветную, «черно-белую» мглу.
– Я бы не посоветовал! – споря зычным голосом с бушующей непогодой, громко выкрикнул специальный агент, разгадавший необдуманный замысел и приблизившийся едва не вплотную. – Запросто потеряешься – нужен дополнительный трос! Жди, я сейчас принесу!
Неудивительно, что услужливый американец высказал вполне нормальное предложение, потому как и он прекрасно расслышал раздававшиеся поблизости жуткие звуки. Особенно не раздумывая, он не замедлил отправиться обратной дорогой, а назад вернулся не раньше, чем минут через десять. Всё время его продолжительного отсутствия Бероева слушала страшное лязганье, перемежавшееся со специфической интонацией раздираемой плоти. В какой-то момент ей послышалось позади себя внезапное, не похожее на ушедшего спутника, шевеление, требовавшее немедленных действий. Мгновенно реагируя, она инстинктивно сняла меховую варежку с правой руки и по-быстрому засунула ее под верхнюю куртку; бойкая сыщица обхватила тёплую рукоятку боевого оружия – в любую секунду она готовилась выхватить его из подмышечной кобуры и открыть прицельный огонь по приближавшейся цели.
За две секунды до появления Джонни, все тревожные шумы внезапно утихли. Сам он возник так неожиданно, что Оксана, невольно вздрогнув всем восхитительным телом, выхватила заряженный пистолет и наставила его на возникшего из беспросветной тьмы неизвестного человека. Ей потребовалось чуть меньше полминуты, чтобы осмыслить, что перед ней возник не кто иной, а лично американский коллега; она мгновенно расслабилась, после чего, чувствуя обжигающий холод, спрятала служебный «макаров» назад, а заодно и убрала с морозного воздуха оголённую руку. Нежная ладошка подвергалась воздействию полярной стужи не более тридцати секунд, однако все равно успела почувствовать «холодный ожог», добавивший неприятных, если и не болезненных ощущений. Обращать на лёгкое повреждение дополнительное внимание времени не было, поэтому, спрятав правую ладонь обратно за пазуху, она приготовилась следовать дальше.
Прибывший фэбээровец, никак не отреагировавший на принятые контрмеры, сразу же стал привязывать один конец принесенной витой бечёвки к стальному пути. Закончив нехитрые приготовления, он продел другое окончание через собственный карабин и привязал его за схожее приспособление, имевшееся на поясе россиянки, – теперь можно было уверенно выдвигаться.
Чтобы следовать с наиболее высокой продуктивностью, Бероева, отцепившись от основного каната, присела на корточки и, продолжая удерживать основную руку на огнестрельном оружии, одновременно подсвечивая себе карманным фонариком, им же разгребала навалившийся снег и обнажала скрытые кровавые капли. Удалившись метров на десять-двенадцать, она наткнулась на человеческий труп, скованный жутким морозом и изуродованный до полной неузнаваемости.
– Хватай его! – крикнула деловитая оперативница подоспевшему Джонни, ловко перехватившись за веревку, оказавшуюся сзади него, чтобы той же секундой следовать к спасительной базе. – Нужно оттащить его на основную зимовку и хорошенечко там осмотреть! Ты несешь ценный «груз» – я прикрываю! – распределила она прямые обязанности.
– Понял! – согласился беспрекословный американец, понимая, что в любом случае непривлекательная обязанность легла бы на более сильные плечи.
Подхватив очередного мертвеца под мышки, О’Нил направился вслед за Оксаной, которая периодически подергивала за тугую веревку, указывая ему настоящее направление; они быстро добрались до стального пути. В который раз успешно «перецепившись», межнациональные оперативники освободились от ненужной бечевки и двинулись к главному входу. Первым шёл специальный агент, подтаскивая за собой истерзанного покойника; прикрывавшей россиянке пришлось замыкать, продолжая подсвечивать электрическим фонарем и не забывая пристально вглядываться в окружающую их «черно-белую» мглу.
Наконец напарники приблизились к основной металлической дверце, позволявшей попасть в жилое строение. Пока Джонни возился с запорным устройством, фартовая девушка, переминаясь с ноги на ногу, вдруг словно бы обо что-то запнулась. Подавшись неестественной интуиции, она пониже нагнулась и в самом основании металлического штыря, вбитого в ледовый верх бескрайнего океана, обнаружила конец витого веревочного каната, отдельно отходившего в обратную сторону; его давненько запорошило снежным покровом, и если бы не чистая случайность, то навряд ли немаловажную находку смог бы кто-нибудь потом обнаружить. Потянув ее на себя, московская сыщица очень скоро нашла дальнее окончание, как оказалось, валявшееся поблизости и аккуратно обрезанное острым предметом; общая длина выявленной улики не превышала двадцати пяти метров. «Странно? Кто-то здесь очень любит гулять в кромешную непогоду, и притом невероятно спешит – да так! – что даже не трудится отвязывать вспомогательное приспособление», – подумала про себя Бероева, решившая пока сохранить любопытный факт в глубокой тайне, тем более что ее уже начал звать нетерпеливый, несдержанный фэбээровец, находившийся в разделительном тамбуре зимовочного строения. Перестегнув страховочный карабин, чтобы обогнуть распределительный штырь, через пару метров она вышла к приоткрытому входу зимовочного сооружения.
Оказавшись внутри, где имелось приемлемое освещение и где отсутствовал заснеженный ветер, коллеги по правоохранительной деятельности смогли хорошенечко разглядеть те страшные останки, какие им посчастливилось отбить у неизвестного ирода и какие удалось с собой принести; ими оказалось жуткое подобие мёртвого человечьего тела. Как и в первых трех случаях, разгрызенная голова наполовину отсутствовала, причем вместе со всем мозговым веществом; одежда, некогда прикрывавшая грудь, была разорвана в мелкие клочья; начиная от худощавой шеи и до самого паха, оголённое туловище было растерзано словно при вскрытии; внутренние органы казались словно бы кем-то изъеденными и в большей части напрочь отсутствовали; помимо перечисленных ужасов, не было обеих нижних конечностей – и только обглоданные половинки толстых костей торчали из тазобедренного сустава. Как уже говорилось, своеобразные мощи, что остались от мужского туловища, заморозились и нисколько не кровоточили.
– Это, точно, не инженерный техник, – закончив с предварительным осмотром, произнесла российская сыщица, снимая головной капюшон, – у того спецодежда была от «Газпрома», а имеющиеся логотипы указывают на чёткую принадлежность к нашему МЧС.
– Да, – согласился американский агент, – но что же, получается, Иван жив? Тогда непонятно, что в таком случае делал на улице этот?
– Вопросов много, – согласилась Бероева с озвученным мнением, – и к ним обязательно нужно искать прямые ответы; но для начала – чтобы не тащить чудовищные останки через все помещения – надо кому-то смыкаться к Доку и взять у него специальный пакет. Потом, уже в его личном присутствии, детально изучить изуродованное тело, а заодно разузнать: что за нелёгкая нужда погнала в стихийную пургу человека, к великой досаде, пока ещё неизвестного?
Так и поступили: вначале О’Нил принёс переносно?е средство, затем вдвоём погрузили в него истерзанный труп, а уже после всего перенесли его в приемное помещение, располагавшееся неподалеку от входа в зимовочную лечебницу. Перед тем как начать изучать очередного покойника, Майкл осмотрел у неосторожной девушки повреждённую руку, подвергшуюся воздействию сильного холода. По его профессиональному мнению, она получила первую степень обморожения, что не являлось серьёзным ранением, и можно было даже обойтись без надлежащей повязки, единственное, протереть травмированную конечность специальной смягчающей мазью. Обработав обмороженную кожу, предупредительный врач отдал неусидчивой сыщице весь лекарственный тюбик, посоветовав наносить его не реже, чем через каждые пару часов. Наконец, разобравшись с нехитрым, но важным занятием, перешли непосредственно к рассмотрению мёртвого трупа. Освободив его от верхней одежды и действуя под руководством опытного врача, интернациональные оперативники принялись тщательно изучать человеческое туловище, изуродованное до внешней неузнаваемости. Ничего нового на нём обнаружить не удалось, а изо всего увиденного складывалось определенное впечатление, что убитый мужчина подвергся страшному нападению какого-то невиданного крупного зверя.
– Единственное, – заметил Джордан, указав на характерное углубление в половинке, оставшейся от правой почки, – вот это отверстие я бы отнес к категории колото-резанных ран, нанесённой каким-то острым, нетолстым предметом, возможно похожим на русскую финку, ну, или обычный складной перочинный ножик.
– То есть, Майкл, если я правильно понимаю, – попыталась утвердиться в навязчивой мысли Оксана, – Вы хотите сказать, что существует достаточная вероятность, будто умерщвлённый сотрудник сначала был ранен – или даже убит? – нормальным человеческим способом и только потом истерзан, как нам пока представляется, непонятно зачем… правильно ли я поняла Вашу теорию?
– Что-либо конкретное утверждать в настоящем случае я бы не стал, – медицинский работник попытался несколько сгладить неоднозначное заключение, не имевшее под собой никаких фактических подтверждений, – скажу лишь, что такая возможность не исключается.
– Я твердо уверена, что Ваше обоснованное подозрение не лишено практического, здравого смысла, – вдруг заявила Бероева, сведя к переносице прекрасные брови, – оно подтверждается также и тем странным условием, что, когда мы возвращались вместе с покойным, я нечаянно заметила пустую веревку, привязанную к распределительному штырю и закрепленную в самом его основании – да так! – чтобы ее непременно не было видно. Я уже почти уверена, что кто-то, определенно находящийся здесь, играет с нами в очень опасные игры.
– Но?.. Как такое стало возможным? – удивленно воскликнул Джонни, указывая на изувеченный труп. – Кто из людей на – такое! – способен? И кстати, Ксюша, было бы неплохо взглянуть на ту удивительную веревку, загадочным образом тобой обнаруженную и только сейчас обозначенную.
– Мы обязательно на неё посмотрим, – поддержала любезная оперативница инициативное предложение американского сослуживца, – но сначала мне бы очень хотелось повидать нашего соседа по обеденному столу и задать ему парочку интересных вопросиков, например: почему вдруг случилось, что не он оказался в котельной, а совсем другой человек, имя которого нам пока еще неизвестно? Кстати, кто-нибудь знает, кто он такой?
– Да, – выразил станционный врач присущую его основному делу неплохую осведомленность, – Сидорчук Виктор, причем, как оно не покажется странным, он являлся хорошим другом Картонкина – это тот, что сидел вместе с вами за ужином.
– Раз вы покойного представляете, Док, тогда объясните нам еще и тот существенный момент: что именно входило в его основные обязанности? – поинтересовался американский специальный агент.
– Ничего особенного, – отвечал компетентный медик, – он был – как бы получше сказать? – на подхвате, что ли… выполнял различные мелкие поручения, а бывало, подменял Ивана в котельной. Вот и теперь, не иначе он отправился туда с какой-нибудь естественной целью.
– Приведенное мнение лишний раз подтверждает, – убедительно заявила Бероева, – что нам в самом срочном порядке необходимо с ним пообщаться, и чем быстрее, тем лучше, дабы исключить нежелательную вероятную наступления очередных негативных событий. Я начинаю чувствовать, что мы находимся «где-то рядом».
На том и порешили. Однако, как оказалось, осуществить придуманный замысел было не так-то и просто: станционный техник-электрик словно бы «канул под воду» и нигде не удавалось его обнаружить, даже несмотря на те исключительные условия, что северная зимовка не являлась слишком большой и что в ней были осмотрены каждые угол и закоулок. Здесь можно ещё сказать, что и холодное помещение с обезображенным, безжизненными трупами не осталось без пристального внимания.
Когда для всех троих стало более чем очевидно, что во внутренних помещениях найти нужного человека никак не получится, решили вновь собраться у Джордана и под большим секретом обсудить текущее положение.
– Он может находиться в котельно-генераторном отделении, – заметил иностранный представитель сыскного агентства, – там находится его основное рабочее место. В подобном случае отсюда нам его никак не достать: вход туда осуществляется только снаружи.
– Не исключено?.. – над чем-то раздумывая, машинально обозначила Ксюша, а затем резко одёрнувшись, говорила намного осмысленнее: – Получается, что он причастен ко всем четырём убийствам? Только мне в сложившейся ситуации не очень понятно: зачем всё так усложнять? Сначала заманивать близкого друга в обогревательную каморку, затем умерщвлять его там крайне жестоко, а потом еще и зачем-то тащить мертвое тело к общему входу – непонятно, каким сверхъестественным образом? – где привязываться длинной веревкой, но обязательно так, чтобы уже через какой-нибудь час ее невозможно стало найти. Но и это ещё не всё! Далее, оттаскивать тяжёлое тело на приличное расстояние, нещадно его растерзывать и скрываться неизвестно куда… Что-то слишком уж много здесь непонятного – никому так не кажется?
– Может, его основная цель – подкинуть следующий труп таким образом, чтобы его непременно нашли? – выразил неглупую мысль американский оперативник.
– Интересно, – усмехнулась Бероева, скривив в язвительной усмешке кривое лицо, от чего оно совсем не потеряло удивительной привлекательности, – как при сплошной пурге он рассчитывал, что мы сумеем изуродованное тело найти? Уверена, еще пару часиков, и его занесло бы настолько, что и совковой лопатой не отгребешь.
– Все равно, Ксюша, – возразил О’Нил, едва сдержавшись, чтобы не ответить похожей гримасой, – пока мы не найдем пропавшего человека и с пристрастием его не опросим, ничего конкретного о его пагубных мыслях и негативных намерениях сказать не получится.
– В том плане, что нам непременно необходимо обнаружить Картонкина, я с тобой, Джонни, всецело согласна, – озаряясь миловидной улыбкой, произнесла российская сыщица, – но, как мы все согласились, найти его пока невозможно. Немного переиначивая, спрошу: что теперь, прикажете, в спокойствии сесть и сложить в бездействии руки, ожидая, что последует дальше? Разумеется, нет! Я не знаю, как там у вас, в Америке, мистер О’Нил, но у нас, в России, не принято оставаться без реального дела: мы планомерно отрабатываем все возможные версии, пока не остаётся одна, как правило, оказывающаяся единственно правильной. В связи с изложенным, лично я предлагаю следующее: временно отложить в сторону мистические предположения о мифической «зверюге» и загадочном «электрическом технике», а попробовать пораскинуть затуманенными мозгами и попытаться отыскать, чего же мы еще упустили, – Аll right?
– Да, – хором ответили оба ее собеседника.
– Раз все согласны, – продолжала Оксана, придав очаровательной мордашке серьёзное выражение, – давайте подведем неутешительные итоги истекшего дня. Итак, мы имеем: у нас четыре трупа, плюс один пропавший; получается, на данный момент в зимовочном комплексе должно оставаться четырнадцать человек обслуживающего персонала, четыре профессора и двое оперативных сотрудника – всего в общей сложности двадцать живых людей, хотя последнее утверждение требует дополнительной перепроверки. Что ж, давайте объявим по громкой связи, чтобы все собра?лись в комнате отдыха; там мы организуем короткий ликбез, а заодно пересчитаем всех сидящих по головам – кто возражает?
Таковых не нашлось. В сопровождении американского спец-агента Бероева проследовала в станционную радиорубку, где, помимо местного громкоговорителя, находилась еще и мощная радиостанция, помогавшая поддерживать беспроводную связь с Большой землей. Передав срочное сообщение, сотрудничавшие оперативники отправились в актовый зал, где, согласно их непременного пожелания, должны были собраться все члены полярной команды.
Глава V. Союзник
Помещение, где назначалось общее совещание, не превышало пяти метров в длину и четырёх в ширину; с одного края, расположенного при входе слева, на высоте двухсот сантиметров от пола, устанавливался широкоэкранный плазменный телевизор; перед ним, помещаясь в шесть рядов, расставлялись двадцать четыре стула. Здесь предполагалось разместить девятнадцать человек, в том числе и штатного доктора с американским оперативником. Вести немногочисленное заседание взялась российская представительница правоохранительных органов. Ожидая, пока все не соберутся, она продолжала стоять, выбрав наиболее удобное место и расположившись под выключенным телевизионным устройством. Наконец явился последний зимовщик, и кареглазая сыщица, пересчитав присутствовавших членов по головам и сделав интуитивные выводы, что, по всей видимости, никого уже больше не будет, подняла кверху правую руку, призывая всех к повышенному вниманию. Едва в актовом зале стихло, она, чувствуя себя необычайно уверенно, с выражением начала?:
– Я не буду долго задерживать ваше личное время – изложу только главные тезисы. Как все, надеюсь, догадываются, главная цель совместного собрания такова, что нам необходимо разобраться, как же так получилось, что за последние несколько дней здешнее сообщество лишилось аж пятерых действительных членов? Подводя печальный итог, скажу: четверо из них были жестоко убиты, а один к настоящему моменту считается как пропавший без вести. И вот здесь у меня назревает самый главный вопрос: кто из здесь сидящих людей что-либо знает или догадывается о случившихся трагических происшествиях?
На минуту Бероева замолчала, взяв короткую паузу и очень надеясь, что кто-нибудь соизволит высказаться сокровенными мыслями либо подводящими к разгадке эмпирическими соображениями. Однако угрюмые заседатели, опустив понурые головы, предпочитали тупо отмалчиваться. Выдержав необходимую недолгую паузу, бойкая оперативница продолжала:
– Хорошо, первый вопрос остаётся открытым: я прекрасно понимаю, что говорить в присутствии всех остальных не слишком удобно, поэтому, если вдруг у кого-то возникнет отдельное желание пообщаться лично со мной – чтобы передать мне хоть какую-то ценную информацию – я буду рада их выслушать и невероятно признательна за оказанную в загадочном деле предметную помощь. Можете мне поверить, при создавшихся обстоятельствах ваши бесценные жизни находятся в ваших же собственных руках, и ни я, ни мой американский коллега, не сможем никого защитить без общественной, самой активной, поддержки. Поразмыслите, дорогие зимовщики, надо всем мною сказанным хорошенечко и сделайте, пожалуйста, надлежащие выводы. Признаюсь, мне будет очень неприятно осматривать следующий труп, понимая, что мы так и не смогли найти с вами общего понимания и что я не сумела вас всех убедить о притаившейся здесь серьёзной опасности.
Убедительная девушка вновь замолчала, чтобы перевести немного неугомонный дух, разгоряченный пламенной речью, и осмотрела унылые, хмурые лица; но никто, по-видимому, так и не возжелал проявлять прямого согласия на деятельное сотрудничество. Оценив тупиковую ситуацию, она перешла к назидательной проповеди:
– Раз желающих на открытый диалог не нашлось, перехожу к следующей части нашей недолгой программы. Она будет носить характер больше рекомендательный: я призываю вас к осторожности! Ненужно – ни в коем случае! – без особой нужды выбираться на улицу. Если возникает какая прямая необходимость, то выходить требуется непременно не в одиночку, а отдельными группами. Я просто настаиваю, чтобы каждый раз с собой брали что-нибудь, чем, в случае внезапного нападения, возможно обороняться. Защитными средствами могут использоваться любые предметы, способные причинить более или менее существенный вред. Внутри самих зимовочных помещений я точно так же не уверена в полной безопасности живущих людей, поэтому и здесь призываю соблюдать и осмотрительную внимательность, и прозорливую дальновидность.
Едва закончив, Оксана заметила, как один из благодарных слушателей нерешительно пытается поднять кверху правую руку; он то потянет ее, то снова опустит, будто бы сомневаясь, стоит ли привлекать к себе преувеличенное внимание. По внешнему виду он казался молоденьким парнем, по возрасту равным усердной докладчице. Когда он получил благосклонное разрешение и неторопливо поднялся, то поневоле показал, что, во-первых, имеет высокий рост, выделяющийся худощавым телосложением, но и не исключающий значительной силы (что угадывается по грудным мышцам и развитым бицепсам, выделяющимся сквозь плотно прилегающую синюю водолазку); во-вторых, овальное лицо представляется больше обычного вытянутым, что успешно скрывается за длинными тёмно-русыми волосами; в-третьих, карие глаза поблескивают лёгким лукавством, но сейчас в основном выражают скромную недоверчивость, а еще и некое трусливое опасение; в-четвёртых, обмороженная кожа испещряется многочисленными мелкими ранками, образующимися из-за длительных пребываний на северном холоде; в-пятых, одевается он в специальную одежду российского МЧС. «Ему бы тоже не помешала лечебная мазь, способная защитить от холодного, студеного ветра», – машинально промелькнуло в чувственном женском мозгу; но, поскольку цель собрания была кардинально другой, она доброжелательно кивнула, позволяя безропотно говорить.
– Ре?шетов Сергей, – как и полагается, он в первую очередь представился, – у меня есть серьёзный, злободневный вопрос: правда ли, что наши покойные товарищи подвергались нападению огромного хищного зверя, причем никому не известной породы?
– Не факт, – жёстко возразила Бероева, плавным мановением правой руки предлагая молодому человеку садиться (она отлично его поняла, что основная цель его интереса предполагалась другой), – хотя в чём-то и соглашусь. Да, действительно, оставленные на мертвых телах ужасные раны больше характерны для жестокого нападения, осуществленного каким-нибудь дивным животным, нежели обыкновенным, среднестатистическим человеком. Вместе с тем никто ничего похожего так пока и не видел, а значит, при существующих обстоятельствах утверждать о непременном наличии некой диковинной сущности лично я, как понимаете, не возьмусь. Возвращаясь к сказанному, вновь повторюсь: максимум осторожности, а при обнаружении любого, вызывающего подозрение, факта, немедленно ставить меня в прямую известность, и желательно в самые короткие сроки.
На не совсем утешительной ноте расстаравшаяся докладчица посчитала, что общее собрание можно заканчивать, а не видя иных желающих, вольно или невольно выражающих согласие пообщаться, убежденно заметила:
– Если ни у кого нет других вопросов, предлагаю всем расходиться.
Молчаливые участники все разом поднялись и поочередно направились к выходу – в актовом зале задержался лишь американский специальный агент.
– Чем, Ксюша, собирается скрасить вечерний до?суг? – спросил он, явно намекая на то недвусмысленное условие, что был бы совсем не против скоротать приближавшуюся ночку вместе с очаровательной девушкой. – Делать все одно пока нечего, тем более что в любом случае сейчас уставшие члены экспедиции улягутся спать – может, где-нибудь уединимся да узнаем друг друга поближе?
– Извини, Джонни, но при первом свидании к поспешному сексу я отношусь, скажем так, настороженно, – незамысловато отшутилась кареглазая россиянка.
Она заметила, что недалеко от выхода, ведущего из общественной комнаты отдыха, стоит ее самый активный слушатель, отметившийся в ходе недавнего совещания не совсем охотным желанием высказаться. «Наверное, он ко мне»? – предположила Оксана, мысленно размышляя о нетипичном, зато ожидаемом проявлении. Между тем О’Нил, уловив в мелодичном голосе некую озабоченность, не нашел ничего лучшего, как отрешенно промолвить:
– Как знаешь?.. А не то, гляди… не пожалеешь.
Оказывается, как истинный американец, он и не думал шутить, а на полном серьёзе предлагал русской коллеге вступить с ним в интимную близость; но, безошибочно определив, что перед ним находится стойкая личность, не поддающаяся его мужскому очарованию, специальный агент решил, что «пока еще не выдалось время», и, неприветливо попрощавшись, пошел в занимаемый им маленький кубрик, намереваясь уединиться и, отвергнутым, предаться спокойному отдыху.
Пожелав Джонни приятной ночи, наполненной сладкими сновидениями, Бероева, сославшись на пресловутый «женский каприз», еще на какое-то время осталась в просторном зале; однако в одиночестве она скучала недолго, и, едва лишь недовольный американец скрылся из виду, в комнату украдкой проследовал Ре?шетов. Заранее предчувствуя, что молодой человек намеревается сообщить ей нечто такое, что не должно быть услышано кем бы то ни было, кроме, единственное, нее, Оксана предложила ему пройти в отдалённый угол, расположенный справа и находившийся вне зоны видимости со стороны входного отверстия (если кому-то приспичит вдруг разгуливать в коридоре). Указав Сергею на самый последний стул, сама эффектная девушка уселась на предпоследнее сидение, повернувшись прекрасной грудью к спинке и положив на нее не менее красивые руки; на предусмотрительной сыщице, поверх одетой, плотно прилегавшей черной водолазки, находилась оперативная кобура, ничуть не скрывавшая табельный пистолет, с которым в недоброжелательных условиях она приняла твёрдое решение больше не расставаться.
– Ты, Сережа, хотел мне поведать что-то ещё дополнительное? – поинтересовалась проницательная оперативница, едва они разместились друг против друга. – Есть нечто такое, что я должна непременно узнать – ведь я же права?
Произносимые вопросы миловидная девушка задавала заговорщицким полушепотом, а заодно и нежным, и вкрадчивым голосом, стараясь как можно больше расположить к себе нежданного собеседника; она была сотрудница опытная, а соответственно, отлично себе представляла, что решиться на смелый, едва ли не отчаянный шаг стоило и очень большого труда, и просто титанического усилия. По прошествии пары минут, видимо собравшись с нужными мыслями, он осторожно заговорил:
– Я, пожалуй, перво-наперво признаюсь в том естественном обстоятельстве, что Сидорчук Виктор является мне двоюродным братом, а главное, что именно он устроил меня сюда подработать; также я вынужден Вас просветить, что Иван, он же наш инженерный техник, являлся ему ближайшим товарищем. Когда начались страшные, чудовищные убийства, мы точно так же, как вы нам сейчас и советовали, решили держаться вместе, отдельной маленькой группой. Однако, как ни старайся, постоянно быть втроем у нас все едино так и не получалось. Тем не менее между Ваней и Витей существовал устойчивый договор, что если Картонкин не возвратиться с котельной дольше обычного, то его продолжительное отсутствие означает, что там непременно случилось что-то крайне серьёзное и ему требуется самая срочная помощь. В ознаменованном случае мой брат должен бросать любые дела и немедленно направляться к нему на дружескую подмогу.
– Хорошо, но почему он не доложил о случившемся кому-то из нас? – прервала Бероева откровенную речь. – Скажем, мне или американскому спецу-фэбээровцу?
– Однозначно ответить нельзя, – опасливо поглядывая на дверь, полушепотом договаривал Решетов, – начну с некоторого условия, что о Вашем личном прибытии мы узнали не раньше, чем Вы появились в общей столовой… если Вы успели заметить, на зимовочной станции всякая информация держится в строжайшем секрете. И потом, ко всем новым людям мы относимся с естественным недоверием – и, поверьте, поступать так есть веские, наглядные основания.
– Да? Правда? – расширив изумительные глаза и подняв не менее прекрасные брови, изобразила московская сыщица крайнее удивление. – Тогда теперь о главном: с чем излишняя предосторожность связана?
Сергей замолчал, пару минут о чем-то мучительно поразмыслил, а затем, всё более интригуя, продолжил:
– На полярной экспедиции в мои непосредственные обязанности входит ручной ремонт и каждодневное обслуживание трактора-снегохода, помимо прочего являющегося ещё и маломестным автобусом. Если быть кратким, я являюсь обыкновенным механиком. Так вот, дней эдак пять назад, – он сморщился, словно бы производя сложные умственные расчеты, – как и обычно, я выполнял профилактическую проверку нормального функционирования механизированных систем. Вдруг! Я почувствовал себя плохо – то ли давление скакнуло, то ли еще чего-то похуже? – в общем, снежное покрытие передо мной словно бы заходило по бескрайнему кругу. Не в силах вернуться обратно, я передал об нечаянном ухудшении самочувствия прямиком на центральную базу, а уже буквально через пятнадцать минут ко мне прибыл американский санитар Бредуэст. Однако к моменту его скорого появления меня более или менее отпустило, и я продолжил заниматься порученным делом, прерванным из-за случайного казуса либо простого недомогания.
– Американский медик, соответственно, вернулся назад, – закончила Оксана за сдержанным рассказчиком само собой понятную мысль.
– Совершено верно, – продолжал молодой человек развивать нелёгкое повествование дальше, – только до зимовочного комплекса он в тот день не добрался… О случившейся трагедии я узнал не сразу, а лишь много позднее, когда, закончив основные работы, возвращался обратно. Следуя, как и всегда, не спеша – неожиданно! – на привычном пути я обнаруживаю мёртвого Гарри, изуродованное тело которого лежит между отопительным помещением и топливной емкостью – благо в тот роковой период северное сияние отчетливо озаряло всю ближайшую местность, виделось сравнительно далеко, и двигался я без использования стального пути. Словом, заприметив в ста метрах от котельного отсека некое тёмное пятнышко, отлично выделявшееся на белом снегу, я осторожно отправился к нему посмотреть и, нетрудно догадаться, нашел изуродованное туловище убитого санитара. Но это еще не всё…
– Неужели? – почему-то нисколько не удивилась Бероева. – Я так понимаю, ты обнаружил что-то, показавшееся тебе чересчур необычным?
– Именно, – переходя на еле слышимый шепот, дрожавшим голосом констатировал Решетов, – ведь я и к мёртвому-то телу пошел только затем, чтобы проверить привидевшееся мне неестественное явление. Какое? Не удалившись ещё порядком от обслуженной техники, я услышал странный, необычный для крайнего полюса, шум, напоминавший тарахтевшую работу двигателя внутреннего сгорания. Оглядываясь по окружающим сторонам, в тот злосчастный миг я неожиданно разглядел, как от отдалённого участка местности, где я позже обнаружил истерзанного покойника, отъезжает двухместный «мотоснегоход», перевозящий на себе всего одного человека.
– Одетого…, – подсказала дальновидная сыщица, прекрасно понимая, какой услышит ответ.
– В ту же самую военную форму, что и все другие американцы, находящиеся здесь, на полярной зимовке, – закончил Сергей недосказанную мысль и принялся рассказывать дальше: – Именно поэтому на обратном пути я и вглядывался в то самое злосчастное место. Затем был профессор Попов, а через день появился американский агент ФБР. Между прочим, последнее обстоятельство нисколько не успокоило, а наоборот, еще больше усилило нашу повышенную нервозность. Когда появились Вы, мы, не осведомлённые о поставленной перед Вами прямой задаче, точно так же решили не рисковать и продолжали действовать по заранее продуманным планам, тем более что до настоящего времени у нас неплохо получалось и отменно срабатывало.
– И всё-таки привело к трагичным последствиям, – вставила Оксана максимально справедливое замечание. – Как следует понимать основную суть всего, что я сейчас выслушала, скорее всего, Картонкин тоже убит.
– Судя по всему, выдвинутое предположение более нежели верно, – безропотно согласился Решетов, печально опуская потухшие глаза и внимательно что-то пытаясь разглядывать на железном полу, – после ужина Ваня, как и обычно, пошел с надлежащей проверкой в котельную. По обыкновению, если все оказывалось нормально, привычная процедура занимала у него не более двадцати, как максимум, тридцати минут; но сегодня он отсутствовал более сорока, и мой двоюродный брат решил сходить и посмотреть, что же в действительности случилось. Кто же мог предположить, что их убеждённая приверженность заключенному договору закончится ужасной, трагической драмой? Наверное, именно поэтому я поразмыслил, что отмалчиваться больше нельзя и хоть кому-то непременно необходимо довериться.
– Честно скажу, и правильно сделал, – воодушевленно разгорячилась Бероева, понимая, что сумела заручиться безусловной поддержкой одного члена таинственной, небезопасной команды (хотя, если говорить откровенно, до конца она ему все же не доверяла, в силу длительной оперативной практики закономерно предполагая, что верить не следует никому, пока не проверишь и не перепроверишь всё самолично); через секунду она уже успокаивала его чрезмерную подозрительность: – Не переживай, вместе мы чего-нибудь да непременно придумаем.
– Очень хотелось бы верить, – чуть сильнее воскликнул Решетов, всем оживлённым видом стараясь сейчас показать, что вверяет себя в полное распоряжение сотрудницы МУРа, – если потребуется моя помощь, Вы только скажите, а я сделаю все, – ему пришлось снизить восхищённую интонацию, – ежели окажется в моих силах, конечно.
Искренняя готовность помочь была одинокой сыщице только на руку (она не доверяла никому, даже агенту Джонни), поэтому, на минуту задумавшись, она стала размышлять, как бы ей получше использовать простодушного человека в запутанном, нелегком расследовании. Вдруг, словно бы что-то вспомнив, она вперилась настойчивым взглядом в прямодушного собеседника, открытого для полноценной вербовки, и удивленно воскликнула:
– Стой!.. Ты, кажется, сказал, что имеешь свободный допуск на вездеходный трактор?
