скачать книгу бесплатно
Далее, надлежит уделить внимание принципиальным различиям…
Первый – коллега российского генетика Джеймс Рамирес. По внешнему виду ему приписывался возраст, достигший пятидесяти двух лет; приятное лицо изображалось и овальным, и несколько треугольным; кожа предполагалась излишне смуглой, проявившейся своеобразным красноватым оттенком (она придавала ему некоторое сходство с коренным населением США и остальной Америки); похожим эффектом обладали и карие глаза, выделявшиеся черноватой расцветкой и выражавшие непористую, волевую решительность (а как показалось Бероевой, ещё и суровую беспощадность); дальше следовал самый обычный нос, в основном прямой, но снабжённый и легкой горбинкой (она как бы специально поддерживала позолоченные очки, окаймленные идеальной, округлой оправой); черные волосы были длинными, отмечались начинавшейся проседью, а спускаясь к широким плечам, прикрывали лопоухие, огромные уши.
Второй – это профессор-биолог Уильям Кригер. Он являлся мужчиной сорокатрехлетнего возраста, ростом приближался к высокому и отмечался продолговатой физиономией; зеленоватый оттенок хитрых, в чём-то зловещих, глаз выдавали безнравственную натуру, способную к враждебному поведению и тайному заговору (сей странный факт не ускользнул от внимательной сыщицы); ещё можно выделить прямой нос, короткие, чуть поседевшие волосы и плотно прижатые уши; лицевая кожа хотя и выглядела обветренной, но не лишалась естественной мягкости.
«Вполне очевидно, что научный сотрудник использует в каждодневном рационе различные увлажняющие крема, а возможно, и типичные американские гели – надо будет спросить у него чего-нибудь для себя», – мысленно отметила толковая девушка, заканчивая подробное изучение новых знакомых.
Когда ознакомительная часть уединённого собрания окончательно завершилась и когда присутствовавшие люди насладились вдумчивым созерцанием, слово взял Джеймс Рамирес, после смерти Попова Сергея Петровича считавшийся в учёной команде за старшего.
– Мы обеспокоены, – начал он, поправляя очки, – тремя жуткими смертями, случившимися с некоторыми из наших сотрудников. Американский агент Джонни О’Нил уже ознакомился со странными обстоятельствами их таинственной гибели и, я считаю, доложит намного лучше. Если никто не возражает, то я его попрошу…
– Постойте! Неожиданно у меня созрел немаловажный вопрос, – вклинилась в короткую речь Оксана Бероева, поступая беспардонно и не позволяя американскому коллеге сделать отчётный доклад. – Прежде чем мы перейдем к рассмотрению установленных фактов, мне бы очень хотелось выяснить: почему организована настоящая полярная экспедиция? Не сомневаюсь, всем очевидно, что, не разобравшись в первостепенных причинах, тяжело будет определиться с окончательным следствием.
– Этого ни Вам лично, ни вашему американскому коллеге знать – как, надеюсь, Вам дали понять? – совершенно необязательно, – грубо оборвал говорившую Григорович, – то конфиденциальное исследование, каким мы здесь занимаемся, составляет Государственную Тайну двух мировых мощнейших держав. Вас сюда пригласили совсем не за тем, чтобы вникать в засекреченные работы; напротив, основная Ваша задача – вычислить того поганого подонка, кто убивает невинных людей, изолировать его от остальных участников экспедиции и предоставить нам благоприятную возможность спокойно работать. В отношении озвученных обстоятельств – я больше чем уверен! – перед предстоявшей отправкой Вы заблаговременно были проинструктированы; следовательно, доводить их повторно – считаю, делом бесперспективным и абсолютно напрасным.
– Хорошо, – загадочно сверкая озорными глазами, на удивление легко согласилась непререкаемая сотрудница МУРа, – однако не забывайте, что существует такое понятие, как особые обстоятельства, и если я только почувствую, что они имеют здесь место быть, то вам, хочешь не хочешь, придется мне всё рассказать – и это даже не обсуждается! Кстати, по этой весомой причине сюда и прислали конкретно меня, а не кого-то другого. Сейчас – так тому и быть! – я готова выслушать, что же тут у вас приблизительно происходит.
Глава II. Совещание
– Дело в том, – начал Джонни делиться, о чём успел разузнать, – что все погибшие жертвы имеют схожие обстоятельства непонятного умерщвления.
– То есть?.. – не поняла сотрудница уголовного розыска.
– Получается, убивали их, – констатировал агент американских спецслужб, – несколько неестественным образом.
– Даже так? – не унималась любопытная девушка. – С нетерпением хочу выяснить: как устраняют мешающих людей на Северном полюсе?
– В общем, – заявил О’Нил, приглашая Бероеву следовать за собой, – это лучше увидеть, нежели подробно описывать. Господа, мы скоро вернемся, – последнее высказывание относилось к научным сотрудникам.
Сметливая оперативница, предполагавшая нечто подобное, с готовностью направилась к выходу и непревзойдённой походкой вышла из нудного помещения. Спец-агент повел ее в медицинский отсек, где их давно уже ожидал американский врач, приписанный к таинственной экспедиции. Общий кабинет, определенный для оказания медицинской помощи, граничил с холодной камерой, используемой для хранения специальных лекарств, а в настоящем случае служащий заодно и временным моргом; здесь, прямо на полу, в один ряд укладывалось три непрозрачных, тёмных пакета, предназначенных для содержания безжизненных трупов (разумеется, все они были заполнены).
Прежде чем войти, предупредительный доктор высказал разумное предложение, чтобы настойчивые посетители «пренепременно» оделись. Выполняя обозначенную рекомендацию, Оксана между делом внимательно его разглядела… Высокий мужчина, выделявшийся пятидесятиоднолетним возрастом и статным телосложением, отличался одновременно и худощавой фигурой, и завидной мышечной массой, скрывавшейся за стандартным белым халатом. Майкл Джордан (именно так звали работника медицинской сферы полярной зимовки) являлся членом группы, представленной США, и обращал на себе внимание характерными признаками: в сочетании со спортивным телосложением доброжелательное лицо казалось приятным и выглядело соответственно прожитому отрезку; кожа выглядела гладкой и ровной, без каких-либо ненужных изъянов; серые проницательные глаза, высокий лоб, прямой нос, немножечко больше обычного зауженные широкие губы – всё это в целом выдавало и глубокий ум, и каверзную хитрость, и некую особую кровожадность (она в общем-то соответствовала выбранной им профессии); неровная голова начинала лысеть, в связи с чем короткие волосы имелись только над маленькими ушами да разве ещё на легонечко выпиравшем затылке; волевой подбородок и верхняя губа, как и у остальной профессуры, украшались густыми усами и аккуратной бородкой. Согласно его послужного списка, он являлся успешным доктором и содержал в Америке личную клинику. Становилось непонятно: что богатый, зажиточный человек делает в «Богом забытом месте», где нескончаемая ночь длится чуть менее полугода?
Как и следует ожидать, Джордан, заранее предупрежденный о важном визите, дожидался прибытия оперативных сотрудников, сидя в выделенном кабинете и греясь горячим чаем. Когда они прибыли, а затем, по его всесторонне оправданному совету, получше экипировались, Майкл, продолжая оставаться в неизменном медицинском халате, исключительно белоснежном и одетом поверх тёплого военного свитера, прошел вместе с ними в холодное отделение. Первым делом американский врач открыл пластмассовую молнию на первом пакете, где находилось мертвое тело Попова. В тот же миг изумлённому взору прямых участников следственного осмотра предстало жуткое зрелище: половина головы оказалась словно кем-то отгрызена, оголяя внутреннюю часть черепной окружности, где напрочь отсутствовало мозговое, серое вещество; тело оставалось полностью голым (перед упаковкой его пришлось раздевать); широкая грудь и нижняя часть туловища, в области живота, были жестоко разодраны; внутренние органы наполовину исчезли, как и нижняя часть левой ноги. По тем характерным следам, что оставались на истерзанном корпусе, напрашивался глубокомысленный вывод, что перед страшной кончиной умерщвлённый человек, по-видимому, подвергся нападению крупного хищника, обладавшего острыми, непременно большими, зубами, способными и твердые ребра дробить, и запросто откусывать по половине человечьей ноги, и отличавшегося мощными, просто стальными, когтями, чьи отчётливые отпечатки остались и на израненной спине, и на вскрытой груди, и на сохранившихся пятипалых конечностях. А ещё! Можно было подумать, что диковинный зверь наделяется длинным, всепроникающим языком, позволяющим беспощадному обладателю до полного основания вылизывать внутричерепные людские мозги.
Другие два трупа мало чем отличались от первого: они имели аналогичные проникновения внутрь головы, только в их случае повреждались костные основания с другой стороны; помимо прочего, у одного отсутствовали обе ручные конечности, у второго – верхняя левая и нижняя правая.
Внимательно осмотрев обезображенные останки, по сути ужасные и в отвратительном виде представшие возмущённому, негодовавшему взору, Бероева не удержалась от просившихся наружу бурных эмоций и, матюгаясь по-русски, по-английски сказала:
– Что вообще, «на хер», здесь происходит? Что, черт возьми, представленное зверство может, в сущности, значить? Кому, объясните мне, станет – такое! – под силу?
Деловая девушка, не видя ничьих возражений (навряд ли они смогли бы ее хоть как-то остановить?), постепенно брала в проверенные дамские руки безупречный контроль и начинала осуществлять единоличное управление надо всей полярной зимовкой, подвергнутой если и не сверхъестественной жути, то нечеловеческим кошмарам – это уж точно. Вот и сейчас, она внимательно смотрела на остальных участников, ожидая от них более или менее вразумительных разъяснений.
– Похоже на нападение крупного зверя, – попытался предположить фэбээровец Джонни, – по всей видимости, огромного волка, а возможно… и белого медведя?
– Что за чушь несусветную ты сейчас говоришь? – не церемонясь, возразила бестактная оперативница, еще со школьной скамьи обладавшая познаниями о флоре и фауне отдалённых полярных районов. – Ни один из живущих на земле приполярных зверей не заходит в подобную даль. Рассуждая о белых медведях, они – как всем должно быть известно? – обитают в районе Новой земли, а именно почти в полутора тысячах километров отсюда. Вы мне ещё про йети начните рассказывать?! Более разумное объяснение есть? – она посмотрела на Майкла, ожидая с его стороны профессиональной поддержки, как от специалиста, имеющего дело с большинством всевозможных ранений. – А, Док? – обратилась она на американский манер. – Если честно, Вы-то как себе нелогичные непонятности представляете?
– Даже не знаю, что и сказать? – растягивая подобранные слова, начал размышлять человек, в силу долгой медицинской практики повидавший, несомненно, немало. – По всему кажется, что убитые люди действительно подвергались жестокому нападению какого-то огромного существа; но я соглашусь с представительницей прекрасного пола – климатические условия полностью исключают вероятное появление живых существ, если только оно не мистическое. С другой стороны, я могу ошибаться: мы присутствуем на самой малоизученной части планеты… кто его знает, что здесь в реальности происходит? Тем самым возьмусь предположить, что случившиеся события как-то связано с той искомой причиной, по которой мы с вами здесь сейчас и находимся.
– Правильно, Док, – стрельнув лукавыми глазками, согласилась российская сыщица, показывая, что думает либо точно так же, либо похоже, – я с Вами максимально согласна! Надеюсь, Джонни, – продолжила бойкая девушка, обращаясь к специальному представителю, – ты не будешь противиться? Наверное, и тебе пора уже в конечном счёте понять, что если мы хотим разобраться, с чем конкретно имеем дело – а заодно и желаем сохранить бесценные жизни подведомственных людей – то мы должны убедить ученный состав, что им просто необходимо поделиться с нами той конфиденциальной информацией, какую они так тщательно стараются скрыть. Между прочим, чем быстрее они разговорятся, тем для всех остальных окажется лучше – может, кто-то думает по-другому?
Возражавших не нашлось, единственное, американский представитель спецслужб, счел необходимым справедливо заметить:
– Ты, разумеется, Ксюша, права, но интернациональная профессура на откровенное признание никогда не пойдет: им даны строгие указания о неразглашении чрезвычайной секретности предпринятой операции… Я так понимаю, материальная выгода здесь зациклена совсем даже не в крупных деньгах, а в чем-то гораздо более ценном и очень серьезном – в чём? – я ни много ни мало не в курсе.
– Хорошо, – неприветливо усмехнулась Оксана, скрестив на восхитительной груди красивые и, в то же время, сильные руки, – давайте попробуем идти другим, более длинным, путем. Первым делом, дорогие мужчины, соблаговолите меня просветить: где именно мы сейчас находимся, или чья здесь располагается суверенная территория?
– Нет ничего проще, – улыбнулся О’Нил, держа могучие ладони в боковых карманах тёплой «аляски», – давайте выйдем из холодного морга, брр! и я попытаюсь разъяснить, что, должно быть, смогу.
Действительно, продолжать разговор в мрачном, наполненном стужей, пространстве оправданного смысла уже не имело, поэтому, предоставив Джордану упаковывать хладные трупы обратно, молодые люди поспешили в приемное отделение. Там было тепло, а значит, верхняя одежда становилась ненужной. Пока оперативники неторопливо раздевались и выбирали наиболее удобное место, где бы присесть, к ним присоединился Майкл, к тому времени уже успевший завершить упаковывать мёртвых. Едва лишь все собрали?сь, американский специальный агент сразу же возобновил прерванную чуть раньше состоятельную беседу:
– В настоящее время, Ксюша, мы находимся аккурат на границе арктических территорий, на которые претендуют обе могущественные Державы. Всего в нескольких километрах отсюда располагается Северный полюс, и при большом желании до него получится добраться пешком. Между тем, поверь, нелепая, абсурдная мысль на тёплой станции никому не приходит; напротив, все стараются заниматься непосредственными обязанностями и поменьше высовываться на морозную улицу.
– Постой, Джонни, – прервала словоохотливого рассказчика нетерпеливая девушка, подняв кверху указательный палец и намереваясь привлечь внимание окружающих, – мы подошли к тому интересному моменту, когда назревают соответствующие вопросы, а именно: где обнаружены людские трупы и в какой очередности?
Фэбээровец, прибывший раньше на целые сутки, решил задумчиво отмолчаться, а изъяснительную речь продолжил медицинский сотрудник, через которого и прошли все трое изувеченных мертвецов:
– Первым обнаружили Глеба Васильева, занимавшегося предварительным предсказанием метеорологических изменений. Чтобы получать более эффективные сведения, он установил вычислительные приборы, удалив их от основной части северной зимовки примерно на километр… там его и нашли. Очевидно, он занимался снятием очередных показаний, как раз когда на него и свершилось внезапное нападение таинственного «зверюги»… Извините, почему-то сделанное сравнение мне кажется наиболее близким, и я буду неизвестное существо так называть.
– Не возражаю, – снисходительно одобрила строгая россиянка, внимательно слушая и пунктуально помечая в уже знакомом блокноте, – тем более что, судя по истерзанным трупам, название вполне подходящее.
– Пропавшего синоптика хватились лишь через день, – возобновился американский доктор, не прерываясь в произвольном изложении трагической повести, – это случилось ровно неделю назад. С тех прошло не более пары дней, и, к несчастью, погиб мой санитар Бредуэст Гарри. Как это произошло? У комплексной экспедиции имеется гусеничный снегоход, он же трактор-автобус, на котором научный состав ежедневно уезжает для проведения засекреченных изысканий. По прибытии обратно, дизельная техника ставится на стоянку, организованную сразу же за центральным строением. Так вот, одному из рабочих, обслуживавшему вездеходный транспорт, неожиданно стало плохо – я тогда отдыхал – и мой помощники вызвался, чтобы самому сходить на срочный вызов и оказать пострадавшему человеку необходимую медицинскую помощь. Нетрудно догадаться, что он потом не вернулся. Через некоторое время его изгрызенный труп обнаружили недалеко от топливной емкости.
– То есть, можно сказать, предполагаемый «зверюга» начал зловещую охоту и потихонечку истребляет обслуживающий персонал арктической станции? – уточнила столичная оперативница наиболее очевидным вопросом и сама же себе ответила: – Оно и понятно: они ходили по одному. Однако намного больше меня интересует нечто другое: как он смог добраться до наших ученых мужей, ведь, как я успела понять, они друг с другом ни на секунду не расстаются? Чего же тогда получается: они что, как всегда бывает, ничего не видели и не слышали?
– Совершенно верно, – внес нужные коррективы штатовский специальный агент, – я долго беседовал с ними по странному, непостижимому случаю; но, единственное, что они сумели мне пояснить, – это тот незначительный факт, что Попов погиб ровно за день до моего появления, когда они, как и обычно, отправились все вместе за засекреченными исследованиями. Рассказывая подробнее, примерно в пяти километрах отсюда им приходится спускаться под ледовую толщу и углубляться в своеобразную нишу, находящуюся в трех-четырех метрах ниже уровня ледяного покрова. Российский коллега, ученый-генетик Попов, в тот день несколько замешкался наверху, оставаясь снаружи абсолютно один. Остальные ученые слышали только нечеловеческий, душещипательный крик и по вполне понятным причинам не рискнули сразу же бежать и смотреть, что с их нерадивым товарищем случилось непоправимое, страшное. Когда они в конечном итоге смогли победить по-человечески объяснимую трусость и когда, набравшись небывалой храбрости, вышли из подлёдного углубления, то только и обнаружили, что пятый коллега бесследно отсутствует. Следуя обратной дорогой, они наткнулись на его частично расчлененный труп, оставленный приблизительно в километре от зимовочной станции.
– Как будто бы его подкинули специально, – задумчиво, вполголоса проговорила по-русски Оксана, одновременно нахмурив прекрасные брови.
– Что, Ксюша? Я не совсем понял, что ты сейчас сказала? – переспросил озадаченный американец, говоря на родном, английском наречии.
– Нет, ничего, – поспешила успокоить Джонни практичная сыщица, расплываясь в одной из самых дружелюбных улыбок, – просто мыслила вслух. Я полагаю, предварительный доклад можно считать законченным, а настало время пойти и пообщаться с ученым составом.
Приняв поступившее предложение, как некую непререкаемую команду, специальный агент, наблюдая, как его энергичная напарница решительно направляется к выходу, не замедлил двинуться следом. Тем временем научные сотрудники, находясь в томительном ожидании, устроили горячее чаепитие. Увидев, чем они занимаются, Бероева озорно всплеснула руками и наигранно громко воскликнула:
– Кстати, вот от чего-чего, а от крепкого чая я бы не отказалась!
Джонни, успевший освоиться в маленьком интернациональном мирке, как в собственном доме, услужливо бросился выполнять совсем необременительную просьбу, поступившую от российской оперативницы и адресованную словно бы лично ему, а не кому-то другому. Когда у всех присутствовавших людей задымились теплые кружки, Оксана снова принялась допытываться до непреложной, подлинной истины:
– Скажите, пожалуйста, уважаемые господа ученные, что же здесь всё-таки происходит? Что это у вас за суперсекретное изучение, которое усугубляется людскими смертями? Чем в конечном итоге вы вообще занимаетесь?
– Я уже сказал, – за всех ответствовал Джеймс Рамирес, обозначившись недовольной физиономией, – что непреднамеренное рассекречивание проводимых мероприятий выходит за рамки предоставленных нам правительствами основных полномочий. Если высшее руководство сочтет необходимым, оно само доведет до Вас всю нужную информацию – надеюсь, этот вопрос более подниматься не будет?
– Джонни? – не унималась Оксана, прихлебывая горячий напиток. – Интересно, а у тебя, – она посчитала, что к равнозначному коллеге можно обращаться на «Ты» (тем более что роль главной она, бесспорно, уже взяла на себя), – нет случайно теоретической возможности узнать у «своих», чем на небольшом удаление отсюда занимаются вверенные нам под охрану коллеги-ученые?
– Нет, – убеждённо блестя плутоватыми зенками, непрямодушно ответил специальный агент, – мне дали ровно сутки на скорые сборы и, ничего не объясняя, перебросили прямо сюда. Поверьте, мне поставлена одна, единственная, задача: исключить наступление последующих смертей и, не углубляясь в исследовательские мероприятия, по возможности ликвидировать их основного виновника.
– Странно? – удивилась жгучая брюнетка, выражая неподдельную искренность. – Мне было велено почти тоже самое, – напряжённо задумалась, но через минуту, словно что-то неожиданно вспомнив, обратилась к главному в научной компании: – И еще одно, что мне становится нескончаемо интересно… Поведайте мне, пожалуйста, мистер Джеймс – если Вас, конечно, не затруднит, – она беззастенчиво ёрничала, – и, естественно, если моя скромная просьба не составит государственной тайны – почему все-таки Ваш российский коллега Попов в день жуткой смерти не пошел вместе со всеми учёными, а – как бы это помягче сказать – отстал ото всех остальных?
– Здесь тяжело сказать однозначно, – попытался Рамирес прояснить непростую, неясную ситуацию, напрягаясь в мучительных измышлениях, – он немного замешкался – то ли с личными вещами разбирался, то ли с подручным инструментом возникли какие неясности, то ли просто приспичило в туалет? – все же прискорбный факт навсегда останется фактом.
– Ладно, – махнула левой рукой дотошная сыщица, поняв, что, как бы она не старалась, ей выведать все равно ничего не удастся, – господа профессо?ра и просто ученые, дело ваше: не хотите посвящать нас в истинные детали – что же тут скажешь? – делайте как хотите. Однако, я думаю – нет, я просто уверена! – все те ужасные неприятности, какие происходят в суровой зимовке, напрямую связаны с вашим чрезвычайно засекреченными трудами. Но это не главное! Я нисколько не сомневаюсь – страшные смерти будут ещё. Так что, глядите, уважаемые изобретатели, как бы одному из вас не отправиться вслед за Поповым.
Засим затянувшееся совещание благополучно закончилось, и все прямые участники направились в единственную столовую, потому что давно уже подошло время общего ужина.
Глава III. Прогулка
Непросторное помещение, предназначенное для приема неизысканной пищи, как и всё в международной станции, было небольшим, имевшим метраж три с половиной на пять; внутри устанавливалось четыре продолговатых стола, за которыми зараз могло поместиться не более шести человек. Двенадцать членов подсобной обслуги уже занимали два предмета столовой мебели, полностью аналогичной друг другу. Ученым накрывалось отдельно, из расчета, что их осталось всего четыре персоны. Обеденный стол, самый ближайший к выходу, содержал на себе всего три пластиковых подноса, предназначенных для равного количества едоков. Именно за ним и пришлось разместиться оперативным сотрудникам. Когда они пришли, за ним уже находился один ремонтный рабочий, отвечавший в сборной команде за техническую исправность и дизельного генератора, и отопительной системы, и электрических аппаратов. Повар и два его помощника питались отдельно, когда убирали за основным составом полюсного зимовья.
Едва усевшись на деревянную лавку и взяв в основную руку железную ложку, Оксана решила сразу же познакомиться с сидевшим рядом понурым специалистом. Оказалось, Иван Картонкин являлся техником-инженером, достигшим тридцатитрехлетнего возраста. Не обойдя профессиональную привычку, первым делом въедливая сыщица его как следует изучила: средний рост не выделялся чрезмерным величием, а худощавая фигура не отличалась чрезмерно развитой мускулистостью; невзрачная физиономия имела овальную форму и обозначалась широковатыми, словно точёными, скулами; тёмно-зеленые глаза, казавшиеся уставшими, выражали некую подсознательную тревогу, а смущённый взгляд наполнялся нескрываемым недоверием; прямой нос заканчивался густыми усами, под которыми скрывались выпуклые, широкие губы, предполагавшие открытое дружелюбие; с нестриженой головы, полностью закрывая уши, волнистыми локонами спускались давно немытые черные волосы; ещё из внешних признаков можно выделить специальную одежду, отличавшуюся символикой, передававшей очевидную принадлежность к «Газпрому».
Внимательно его рассмотрев, Бероева, не забывая интенсивно пережевывать рисовый плов, пустилась в незамысловатые расспросы и попыталась молчаливого члена арктической экспедиции, показавшегося ей чем-то «загруженным», по-свойски разговорить:
– Скажи, Иван, ты, наверное, в курсе, что у вас при странных обстоятельствах погибли трое сотрудников?
– Конечно, – отозвался унылый собеседник не слишком охотно, но и не исключая дружелюбной улыбки, – сам помогал последнего заносить, – он взял небольшую паузу, но через минуту, поняв лёгкий кивок чернявой головы, как разрешение продолжать, немедля возобновился: – Нашли его примерно в километре отсюда, поэтому пришлось мёртвого покойника тащить гружённым на санки. Хорошо еще, он был мороженный и не сильно вонял, а то от одного его ужасного вида меня тогда бы «вывернуло» наружу; в тот скорбный день – могу Вам с полной ответственностью сказать – зрелище представлялось просто невыносимым.
– Охотно с тобой соглашусь, – любознательная девушка продолжала бесцеремонно допытываться, – сама видела его растерзанный труп; но меня сейчас интересует нечто другое…
– Что именно? – поинтересовался инженерный работник, обозначившись настороженным недоверием.
– Вот ты говоришь, что присутствовал при обнаружении мёртвого тела, – попыталась сотрудница МУРа выяснить как можно больше детальных подробностей, – а видел ли ты там какие-нибудь следы?
– Нет, не было совсем ничего, – немного подумав, убеждённо ответил Картонкин, – местность здесь открытая; постоянно дует небольшой ветерок, а он за десять минут способен вчистую сравнять любую поверхность.
– Да, Джонни, приведённое условие значительно усложнит наше тщательное расследование, – обратилась она к американскому сослуживцу, – без ясных следов и непременного участия всех присутствующих людей, дознаться до объективной истины будет, ох! как непросто.
– Соглашусь, Ксюша, с тобой абсолютно, – выразил О’Нил профессиональное видение, – дело представляется мне одним из самых сложных. Ну, ничего, я думаю, общими усилиями мы его пусть и со страшным «скрипом», но непременно распутаем.
Тут он, словно что-то невольно припомнив, неуверенным тоном продолжил:
– Чем прекрасная леди собирается заниматься сегодняшним вечером?
– А что?.. – игриво вскинула брови красивая девушка. – Разве здесь имеются светские развлечения, а ты, как истинный джентльмен, хочешь предложить мне какое-нибудь из них?
– Нет, – замотал головой американский оперативник, – просто я подумал, что неплохо бы выбраться наружу и добросовестно осмотреть близлежащую местность – ты как, не возражаешь против лёгкой, недолгой прогулки?
– Стоп! – неожиданно резко встрепенулась Бероева, зажигаясь загадочным блеском. – У меня есть идея получше: а не взять ли нам единственный трактор и не прокатиться ли к тайному пристанищу, где ученые ведут то ли научные изучения, то ли потусторонние изыскания?
– Навряд ли получится, – злобно сверкнул глазами Джонни, не оставив необычную мимику без внимания сосредоточенной россиянки, – ключи от замка зажигания находятся у профессорского состава – а они! – прилежно их хранят у себя. Кроме того, мы даже не знаем, в какую сторону они ездят, а при отсутствии навигационных приборов, заблудиться здесь намного проще, чем, скажем, в незнакомом лесу, расположенном в привычном, естественном окружении.
– Да, особенность действительно необычайно серьезная… – не до конца согласилась недоверчивая брюнетка, не оставляя скабрёзной мысли, что рано или поздно любыми путями дознается, какую же страшную тайну скрывают ученые. – Что ты там говорил?.. Кажется, приглашал на небольшую прогулку? Ну что же, я вполне готова совершить непродолжительный послеобеденный променад – веди, мой друг, веди меня дорогою врага… – переврала она на собственный лад известную детскую песенку.
Загоревшись неожиданным предложением, московская сыщица как можно быстрее закончила плотный ужин, а затем немедленно отправилась одеваться в теплые вещи. Расторопный американец оказался почти готовым: ему требовалось лишь накинуть теплую куртку, снятую немногим ранее. Когда нетерпеливая оперативница в течении пяти минут собралась, он, целиком экипированный и подготовленный к выходу в пустынную неизвестность, ожидал ее возле входного бункера. Как и на нём, на осмотрительной девушке, уже успевшей познакомиться с морозным дыханием крайнего севера, были надеты носимые вещи, наиболее пригодные для нормального похода в критических условиях студёного холода; не позабыла она и про табельное оружие, поместив его в оперативной кобуре, надёжно сокрытой под тёплой «аляской».
– Я готова, – произнесла Оксана уверенным голосом, – пора выходить.
Джонни проделал аналогичные телодвижения, что и недавно при входе, не позволяя холодному полярному воздуху беспрепятственно проникнуть внутрь зимовочной базы; наконец, надёжно закрылась последняя дверь, а они фактически оказались на арктической улице. Нараставшая луна скрылась за плотными облаками, сплошь затянувшими бескрайнее небо и интенсивно начинавшими посыпать ледяную поверхность мелкими, густыми снежинками; принималось пуржить, ветер поднялся до тринадцати метров в секунду, а вокруг сделалось настолько темно, что даже подсвечивая себе электрическими фонариками, приходилось двигаться буквально наощупь.
– Не совсем удачное время мы выбрали для пеших прогулок! – громче обычного, чтобы перекричать ненастную непогоду, поделилась озабоченная оперативница, склонная признать полную бесполезность необдуманной вылазки. – Здесь же ни зги не видать! Как бы нам самим невольно не потеряться?!
– Для того, Ксюша, и придумали специальные стальные пути! – прокричал Джонни, передавая российской напарнице широкий пояс, который удерживал на левой руке. – Одевай и цепляйся за металлический трос! – высказал он самое разумное предложение.
Не снимая меховых варежек, послушная девушка одела на себя протянутый прочный ремень. Удивительное дело, всего лишь единственным легким движением он крепился на массивную латунную пряжку; к ней присоединялся конец витой веревки, имевшей в длину около сорока сантиметров и заканчивавшейся объёмным никелированным карабином, обычно используемым в альпинистском и туристическом снаряжении. Следуя примеру бывалого спутника, неустрашимая брюнетка пристегнулась к стальному канату, после чего, ступая шаг за шагом, они двинулись в заснеженный путь. Меньше чем через десять метров показалась первая развилка, и обоим участникам смелой вылазки, до конца никем из них не продуманной, пришлось перестегнуть дальние карабины на ответвление, уходившее в правую сторону.
– Куда мы идем?! – поинтересовалась сотрудница уголовного розыска, продолжая выкрикивать громче обычного, словно бы споря с навалившимся непроглядным ненастьем.
– К топливной бочке! – также повышенным тоном прояснил ей штатовский фэбээровец, куда направлена конечная цель их недалекого путешествия. – Именно там нашли второй труп! По-моему, – ТО! – что его убило, находится где-то рядом! Может, оно вернулось и терпеливо выжидает там новую беспечную жертву?!
– Странно?.. Здесь что, так часто ходят в интересующем направлении?! – удивилась несведущая оперативница, по её мнению, бредовой идее (она отчетливо понимала, что подающие трубы находятся глубоко под снежным покровом, а соответственно, нет никакого оправданного толку их осматривать постоянно). – Но зачем?! Ведь, насколько я понимаю, горючего топлива хватает по меньшей мере на месяц?!
– Ходят туда действительно редко, – согласился заезжий американец, – но прожорливая «зверюга» может всех принятых тонкостей просто не знать!
– Ты, правда, думаешь, что мы расследуем кровожадные проделки какого-то крупного хищника?! – расхохоталась опытная сотрудница МУРа, а вдоволь насмеявшись, серьёзно напутствовала: – Лично я полагаю, что кто-то, пока неизвестный, – из числа тех, кто находится либо на базе, либо в местности, куда каждый день уезжают ученые – намеренно водит нас за нос!
– И я склоняюсь к похожей версии, – не оспорил предложенное мнение специальный агент, но и не постеснялся неприветливо сморщить лицо, суть выражения которого (из-за темноты и капюшона) надежно скрылась от зоркого глаза Бероевой, – но если мы имеем дело со вторым случаем, то непосвящённому убийце могут быть и не известны все установленные правила!
– Извини, Джонни, – вдруг осознав, что совершила непростительную ошибку, куда более вежливым тоном российская сыщица словно бы попыталась загладить вину, – я не подумала!
За рассудительными речами они незаметно достигли очередного металлического штыря, намертво вбитого в ледяное покрытие; от него протягивалось новое ответвление, шедшее вправо и отходившее ровно под углом в девяносто градусов. Ловким движением О’Нил «перестегнулся» по ту сторону выросшего препятствия.
– Делай как я! – крикнул он, подсвечивая Оксане большим аккумуляторным фонарем.
Юркой красавице не составило особого труда повторить несложные действия, а затем неясный путь продолжился дальше. Заинтересовавшись пропущенной веткой, она не преминула заметить:
– Поясни, пожалуйста, Джонни, а второй конец, что ушел от нас в правую сторону, – куда направляется он?!
– В стационарную котельную, – то?тчас же отвечал специальный агент, – а далее к снегоходу! Накануне, еще в неярком свете растущей луны, я основательно обследовал всю ближайшую территорию, а значит, могу утверждать с определённой уверенностью!
– Ясно! – снисходительно заключила Оксана, продолжая неотступно двигаться следом за словоохотливым провожатым, все более удаляясь от основного полярного комплекса.
Постепенно они приблизились к выбранной цели, где мощная четвероногая конструкция, сваренная из металлических уголков, поддерживала огромную емкость, вмещавшую в себя до ста двадцати тонн обыкновенной солярки; с нижней части у неё спускались две тонкие трубки, терявшиеся в снежном покрытии толстого льда. Интернациональные напарники только-только хотели обойти массивное строение кру?гом… Но вдруг! Со стороны зимовочного комплекса до них донеслось зловещее, неземное рычание. Практически сразу же следом за ним раздался пронзительный крик, наполненный чудовищным ужасом и повторившийся подряд не меньше трех раз; неимоверная жуть, непередаваемая никакими человеческими словами, усиливалась еще и дувшим с того направления порывистым ветром.
– Где это?! – спросила ошеломлённая девушка голосом, наполненным сверхъестественным трепетом.
Нельзя утверждать, что она слишком уж испугалась, но полная неожиданность, сопутствовавшая дьявольскому явлению, поневоле сжала мужественное сердечко, пускай и закалённое в многочисленных переделках, но остававшееся живым, или попросту человеческим. Когда миллионные мурашки закончили интенсивно перебегать по стройной спине, она настойчиво взглянула на Джонни, ожидая, что он развеет существующие неясности и приведет хоть сколько-нибудь логичные доводы. Американский спец-агент, изобразив неестественно сильный испуг, только и смог что машинально ответить:
– Это, наверное, у котельной?! Но, черт возьми, что такое там может быть?!
Постепенно справляясь с подавленным состоянием, Оксана неожиданно резко произнесла:
– Пойдем и посмотрим! Возможно, еще и успеем!
О’Нил, воодушевленный отчаянной смелостью, проявленной отважной красавицей, с готовностью согласился. Они двинулись обратной дорогой, подгоняемые назойливой мыслью, что недавнее событие непременно поможет постичь существующую зловещую тайну. Достигнув второго разветвления, молодые оперативники переключили альпинистские карабины на примыкавшую ветку. Обогнув зимовочный комплекс по правую руку (если рассматривать от главного входа), они приблизились еще к одному стальному разъему. Перекинув металлические захваты на металлический путь, подводивший к жилищному комплексу, далеко впереди, по ходу движения, коллеги-напарники разглядели слабенькое свечение; по мере сближения, оно становилось всё ярче и ярче. Вдруг озадаченный фэбээровец внезапно остановился: тросо?вая дорога закончилась, и он уперся в торчащий изо льда металлический штырь. Вместе с тем разыгравшаяся не на шутку сплошная пурга создавала смутное впечатление, что до котельно-генераторного помещения остаётся ещё, как минимум, полсотни заснеженных метров. Однако иллюзия в идеале оказалась обманчивой: до открытой дверцы оставалось не больше двухсот сантиметров. Прямо к ней тянулась стальная веревка, заканчивавшаяся в приваренном к корпусу железном кольце.
Разделительный тамбур, расположенный с левого края зимовочной инфраструктуры, был немногим меньше центрального и имел размеры, не превышавшие метра на полтора. Как не покажется странным, обе двери угадывались открытыми, позволяя непроглядной пурге энергично заваливать всё внутреннее пространство и посыпать его густо летящим мелким снежком. В самом срочном порядке подоспевшие сыщики поспешили очутиться внутри, не замедлив затворить стальные, прочные двери и не упустив из настороженного внимания окружавшую обстановку, тревожную и тоскливую. Но вот они оба оказались внутри! Картина, представшая их удрученному взору, сплошь и рядом представлялась кошмарной: всюду валились крохотные ошмётки человечьего тела; скользкие полы и липкие стены в генераторной микро-теплушке обильно обагрялись невысохшей кровью. Что бы здесь не случилось, но технический узел к моменту появления оперативных сотрудников оказался абсолютно пустым; силовые же агрегаты на общее удивление работали исправно и никаких следов повреждений не демонстрировали.
– Тихо! – внезапно воскликнула остроглазая сыщица, одновременно скидывая глухой капюшон. – Не двигаться! Здесь, кажется, есть следы! Кроме того, – стараясь выглядеть милой, сказала она гораздо спокойней, – тут может быть заминировано. Мы ведь так и не знаем: с кем нам в итоге приходится иметь дело? Не исключается, на международной станции орудуют скрытые террористы – кто поручится, что я не права?
