скачать книгу бесплатно
– Я?
– Именно, – нежно пошел в атаку Шутил. – Вас, наверное, разводят на лаве эти автомастера. – И Савва бросил взгляд на чумазого Кулибина.
– Да у нее карбюратор и зажигание позднее. Хуйня! – оправдался тот.
– Вот видите, хуйня… извините, красавица, пустяк.
Девушка искренне улыбнулась, осветив улыбкой серое помещение. Шутил зажмурился.
Милая девушка стала милой девушкой Савки Смехова. Мариночка – единственное, но отнюдь не избалованное дитя своей матери. Между прочим, информация к размышлению: мама Марины – директор треста столовых и ресторанов. Я надеюсь, смог отмести вопросы читателей относительно новой «восьмерки». Вспомните, в какие годы проходят действия. На этом фоне ВАЗ-2108 смотрелся весьма впечатляюще.
* * *
– А почему у татарина погоняло Кава? – задал вопрос Шутил, хотя справедливости ради надо отметить, что это вряд ли интересовала парня угодившего в замес и ворам в опалу.
– Спроси чего полегче, – как смог ответил Некрас.
– Жульман, по ходу, сам ломает себе затылок, почему ты – Шутил.
– Сомневаюсь, что он озабочен такой теоремой.
Шутила трясло, он нервничал, хрустел костяшками пальцев и часто думал о ней.
– Жулики – не безбашенные бандерлоги, – стал подводить Макс, – им лаве необходимо вернуть, на которое ты их приземлил.
Максим рассуждал не по годам, аргументированно, без лишних эмоций.
– Кто кинул? Я лишь двинул свою партию…
– Шутил, подожди, они свой слам потеряли, ты их купцом свою ваксу зарядил ниже ценой. Барыги по любому тоже попали, но до них нам дела нет. Я думаю, синие примут откупные, вопрос, где сармак взять, запросят как с полноценных.
Шутил думал о ней…
* * *
Марина оказалась, как я и говорил выше, не избалованной юной леди. Но манер ей было не занимать.
– Ты мягкая и бархатная, – шептал Савва после акта совокупления. Таких слов он раньше не знал.
– Савушка, – и Марина нежно дотянулась до его губ, а оказалось, до самого сознания.
И снова секс, на грани безумия. Шутил взлетал, как на качели, а приземлялся как без парашюта. Я бы мог написать, что он кончил ей в рот, но это будет несколько не романтично… Вы не находите?!
Он кончил в нее, она застонала и поспешила ответить взаимностью. Эти два тела сливались в одно, подобно сиамским близнецам. Они исключительно подходили друг к другу вопреки прогнозам засранцев астрологов. Луна в тельце, игла в яйце и прочая блевота. А Шутил в Марине, а это уже жизнь. Савка даже не хотел участвовать в показательных оргиях его сотоварищей с пассиями легкого, как пух, поведения.
Мать Марины, женщина во всех отношениях приятная и обходительная, взращивала дочь без мужа. Выбор дочери Валентина одобряла без сопутствующих дополнений со своей стороны.
Однажды Савелий прибыл к Марине, когда Валентины не было дома. Исполнил свой мужской долг, оделся и вальяжно развалился на тахте, упершись в ящик. Марине отзвонилась подруга, живущая в соседнем подъезде, и попросила Маришу буквально на несколько минут зайти к ней. Женские секреты – мать их. Савва остался один, он не собирался скучать.
– Я скоро, мой хороший.
– Все в порядке, – сказал Шутил.
Выходя из подъезда, Марина столкнулась в дверях с матерью и осторожно предупредила ее, что дома Савва.
– Не пугайся, мамуля.
– Никаких проблем, – и Валентина беспрепятственно преодолела расстояние до своей квартиры.
Шутил не мог рассчитывать на такое скорейшее возвращение объекта своего обожания, посему в конец расслабился и от души бзднул, непоправимо испортив воздух в комнате.
Валентина прозорливо подготовила комплимент в адрес избранника дочери. И, перешагнув через порог квартиры, многозначительно произнесла:
– Наконец-то в нашем доме запахло присутствием настоящего мужчины.
Наверное, она еще хотела продолжить: что это именно то, чего им с дочерью так долго не хватало. Но, хватив ноздрями абстрактное творение Шутила, вовремя остановилась. Думаю, даже пожалела и о первой половине заготовленной фразы.
А в остальном они ладили…
* * *
– Кава, пацаны Горемыкинские отзвонились, – молвил Фока, правая рука Казанского авторитета, особо приближенный к левой пятке императора.
– Чего кричат? – нейтрально узнал Ренат Казанский.
– Встречи просили.
– Ты им назначил?
– Базар тебе нужен.
– Базар нужен нам всем. По любому воздуха попросят забашлять, чтобы мы щюсенка не мочили. От его смерти у нас не прибавится.
– Но и не убудет.
– Это ты верно заметил, но бабло ушло временно, поэтому мы с них его спросим, сумму обдумаем, набросаем, что почем.
– Может, озадачим чем поциков?
– Идея фикс, прикольно мыслишь, Фокич. Они по угонам отрабатывают, если я верно осведомлен.
Фока утвердительно кивнул и запустил себе в ноздрю белую дорожку марафета. Кава презрительно сморщился и стал похож на кожаный портфель эпохи Коминтерна. Он и сам был не без греха – двигался жульман, на игле сидел, но предпочитал разламываться, когда с делами было все ровно, ну, или подготовлено к тому. Сделал дело… и т. д. Это вам не сборник русских пословиц.
Поморщился, но замечания делать не стал.
– Как говаривал Шкловский: «Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки».
– Это ты к чему?
– Во сколько завтра? – проигнорировал Фоку вор.
* * *
В те годы особо активные и здорово мыслящие умы нашей эпохи неплохо поднялись на водке. Сухой закон, вырубленные виноградники. Американская ошибка не о чем не говорила пятнистому Мишке. И он смог породить собственных гангстеров. Не в крынку бздеть. Вероятно, он этим гордится и по сей день.
– Слушай, Савва, – Марина была обращена в холерическую натуру и не желала своей идеи забиться, затереться в глубине ее светлой головы.
– Я весь внимание, дорогая.
– У тебя есть выходы на оптовиков по водке?
– А есть водка?
– Во-первых, вопросом на вопрос, если тебе доподлинно известно, отвечать безграмотно.
– А во-вторых?
– Водки – море. Я через мать хоть вагон приобрету. Даже под реализацию.
– Ну, в способностях твоей матери не сомневаюсь, – и Шутил освежил свою память на предмет должности Марининой матери. На трудовые доходы наши люди автомобили не приобретают. – Через вокзальных барыг-зверьков. Можно через таксистов, опять же на вокзале. Но чревато. Там Кава масть держит. Его кон.
– А он кто?
– Вор из Казани.
– Своего что ли нет?
– Своего нет, город красный. А смотреть за ним кому-то надо. Каву и поставили смотрящим.
– Кто поставил?
– Горбачев!
– А серьезно?
– Да не все ли равно, – но мысль о вагоне алкоголя плотно поселилась в головных магистралях Шутила. «С пацанами надо пообщаться, а с другой стороны, скину партию, кто дыбнет, что я? И на всех на нас лаве хватит. Пацаны лишь одобрят».
Он был соткан из сплошных противоречий, как ковер-самолет.
Здание кинотеатра «Октябрь», отделение милиции и неказистый как замыслы Троцкого, детский дом творчества, формировали стиль этой улицы. Позади «Ленинская» ярмарка – муравейник кооператорского движения. Бабло из воздуха, лоховские термопереводки для совдеповских футболок, вязанные шапочки-пидорки – О'ля «Puma», «индийские» мохеровые шарфы, скаметроленные за полночь из гигантского ханойского пледа. Посреди всей этой вакханалии станки с наперстками, столы с лотереями-лохотронами и будка с хиромантами.
Шутил пребывал в приподнятом настроении. Накануне он укатал гордого азербайджанца Адила принять у него тридцать ящиков «Столичной». Для человека восемнадцати лет – эта сделка сулила баснословный колоссальный подъем. Адил на свой страх и риск намазался, при этом сославшись на отсутствие финансов и плохую торговлю, вежливо отказал бутлегерам Кавы. Азер понимал, чем рисковал, но жадность родилась на порядок раньше самого Адила.
Забегая вперед, скажу, его застрелили через неделю. Проникающее в голову.
Савва, Марина и Борек бесцельно дефилировали по ярмарке. Иногда пили разливное пиво.
– Медиум! Смотри, корешок! – привлек внимание к палатке с астральным рисунком Шутил. – Испытаем судьбу! – предложил он же, не догадываясь, что он ее уже испытывал.
Борек относился к подобному скептически. Марина была в восторге от перспективы покопаться в будущем.
Хиромантка оказалась так себе. Борьку за компанию нагадала неприятности, Шутилу безбедное будущее. Борьку по ладони предостерегла. «Цыганка с картами – дорога дальняя…».
– Вашему телу, наверняка, не приятны травмы? Я ведь угадала?!
Боря ухмыльнулся уголком рта.
– А также эти травмы вам не желательны, – бросила она заключающий весомый довесок.
«Ну, да, конечно, только ему, Борьку, травмы и ушибы противопоказаны. Остальных хоть лопатами изуродуй, хоть жопу на голову натяни, хоть бы что. Живи и радуйся. А вот Боре, блин, очень не желательно». Во, прогнулась. Борис бросил измятую купюру и побрел в сторону вывески «Пиво».
– Там хоть наебывают, так мне этого хочется.
– Зато я стану сказочно богат!
– Ага, станешь. Она тебя грузит, а ты хаваешь, это она станет на порядок состоятельнее.
– Ну, а я что?!
– Драчучу, – беззлобно подколол Боря. – Алеша! Кирзовые уши.
– Давай, давай, обо мне еще заговорят.
– Да кто бы сомневался.
* * *
– Ну, что двинули.
– Сейчас Чика подтянется.
– Может и я? – осторожно поинтересовался Шутил.
– Да ты, что Шут, не посрал, – обрубил Некрас.
– Ты, Серый, сама вежливость, – надулся Савка.
– Головой надо думать, за тебя базарить будем. Твой вопрос вообще еще не решенный.
– Ладно, поехали, – подвел черту пикировки Боря, увидев на горизонте Чику. – Святое дело, друга из беды выручать идем, – попытался он же разрядить накалившуюся обстановку.
– Нервы не в пизду, – согласился Некрас, втискиваясь в тесный для его габаритов салон шестерки.
– С Богом, пацаны.
Шутил выцветшим осенним взглядом пасмурно проводил удаляющуюся корму Жигулей. От чего-то он не особо верил в благоприятный исход безнадежного предприятия.
«Но пацаны сказали с Богом…».
