Лихоборы

– Не поеду! – упёрся водяной, пытаясь умоститься на явно маловатом для него стуле напротив Сониного стола. – Хоть что делай!

– Фу прямо! – Ларина встала и, стуча каблуками ботинок, двинулась к кабинету начальника.

Дмитрий Александрович обнаружился за столом. Он с крайне мечтательным видом беседовал по телефону. Перед Сониным внутренним взором всплыл образ молодой женщины со светлыми волосами.

– Извините! – Ларина тряхнула головой, отгоняя непрошеное видение, и громким шёпотом попыталась привлечь внимание начальника.

– Я перезвоню!

Краснея, как школьник, Дмитрий Александрович отложил телефон и вскинул всё ещё затуманенные синие глаза на Соню.

– Можно карту по передислокации? У меня там водяной с Лихоборки…

– Пришёл всё-таки?! – не поверил ушам Дмитрий Александрович. – Пойдём, я тоже поболтаю! Надо же… А, да, справочник… Сейчас…

Уцепив левой рукой мерцающий синим планшет, а правой, походя, Соню за талию, начальник воодушевлённо выдвинулся в общий кабинет, волоча за собой прибалдевшую от подобного обращения Ларину.

– Здравствуйте! – Сияющий Дмитрий Александрович отсалютовал водяному планшетом и плюхнулся на свободное место. Арина, забившаяся было под стол, высунула наружу полголовы – всклокоченную белобрысую макушку, круглые от ужаса глаза-плошки и курносый нос. Водяной неуверенно поёрзал на своём стуле.

– Знаете, я вам даже по-доброму завидую! – летел дальше начальник, тапая по экрану планшета. – Такое место, такое…

– Не поеду! – вредно перебил его водяной.

– Ну и не надо, – покладисто подхватил Дмитрий Александрович, невзначай разворачивая планшет к несговорчивой нечисти. – У нас такая очередь на переселение, вы нам только одолжение сделаете. Отказ только подпишите.

– Это чего это? – Водяной вытянул толстую шею и с любопытством заводил здоровенным влажным носом чуть ли не по поверхности гаджета, где мерцали живописные виды ближнего Подмосковья.

– Это? – нарочито безразлично переспросил Дмитрий Александрович. – А, это Канал имени Москвы, левый берег, ну, где институт культуры… А это правый, где парк культуры… Неважно, вам же неинтересно.

– Очень интересно! – горячо запротестовал водяной, притягивая к себе планшет, оставляя на мерцающей поверхности мутные капли и разводы. – И чего?

– Ну например вот эта пойма, чуть поодаль от железнодорожного моста. – Дмитрий Александрович чуть сдвинул картинку.

– Хочу! – заёрзал водяной.

Через пять минут все нужные бумаги были подписаны, переселенец-новосёл с хлюпаньем скрылся в уборной, откуда через миг раздались звуки всасываемого в трубу необъятного тела.

– Степаш, дверь открой, проветрить надо! – крикнул начальник в приёмную. В конторе и правда повис противный аромат водорослей и рыбы второй свежести.

– Ловко вы, – как можно более равнодушно заметила Соня, стараясь не смотреть на Дмитрия Александровича, который, вопреки её ожиданиям, не выглядел ни самодовольным, ни гордым.

– Обычное дело, – отмахнулся он. – Вот заманить его сюда – это посложнее задачка, да…

– Здравствуйте! – С лестницы раздался такой нервный возглас, что едва успокоившаяся после визита водяного Аришка вновь нервно икнула.

– Добрый день, – сверкнул зубами начальник, ещё не успевший ретироваться в свою каморку. В контору, громко стуча каблуками, внеслась всклокоченная девчонка в длинной юбке, пронеслась мимо Стеши и в пару шагов очутилась рядом с Дмитрием Александровичем, едва не снеся его с ног. Мужчина галантно, на автомате, поддержал заполошную посетительницу. Соня едва слышно скрипнула зубами.

– Моя фамилия Росси! – истерически проорала девица прямо в лицо Дмитрию Александровичу. – Констанция Росси! Я хочу подать жалобу! Вот! На неё! – На Софью нацелился тонкий бледный пальчик с ярко-красным нарощенным ногтем.

– Софочка, радость моя! – Начальник вытаращил на Ларину свои и без того большие глаза с таким неподдельным изумлением, что та поймала себя на мысли, что попала в какой-то идиотский сюрреалистический спектакль. – Что ты натворила?! На тебя жаловаться пришли!

– Я – ничего, – хладнокровно парировала Софья, невольно подыгрывая начальнику в его безумии. – А вот Анастасия, студентка четвёртого курса Поволжского института природной магии, троечница и нарушительница – да. Я её на шоу ясновидящих отловила, как и Афонина.

По мере Сониной тирады лицо Насти вытягивалось и бледнело, а брови Дмитрия Александровича ползли вверх.

– Стыдно, девушка, – стальным, совершенно чужим голосом отчеканил он. – Софья Ивановна, составьте протокол и письмо ректору института.

Анастасия забилась в его руках, которые Дмитрий Александрович почему-то всё ещё не разжал.

– Нет, нет, нет, не надо, не пишите, не отправляйте, меня выгонят! – заголосила она, что заставило Соню, уже споро строчившую на компьютере письмо ректору, стучать по клавишам ещё быстрее.

– Ты чего? – подала голос Аришка, наблюдавшая этот цирк с видом ребёнка, которого впервые вывезли на мероприятие. – Нельзя же отчислять, ты не знаешь?

Настя всхлипнула, подумала и тоненько заскулила. Дмитрий Александрович осторожно сгрузил незадачливую ведьму на стул и по-английски сбежал в свой кабинет.

– Приветствую. Зайду? – донеслось из приёмной. Стеша ответила неразборчивым бульканьем.

Наскоро получив подпись Анастасии и вытолкав девицу за дверь, Соня с любопытством высунулась в приёмную.

– Настя, задержитесь, – окликнула Ларина ведьму, уже навострившую было лыжи вверх по лестнице. – Привет, Кирилл. Ну конечно, кто же ещё может просить разрешения войти.

– Старая традиция. – Молодой маг тонко улыбнулся, не забывая стрелять глазами из-под чёлки на хорошенькую Стешу, розовеющую, как пион.

– Сейчас мы документы подпишем… Ребятки, я вот чего… Надо вас из шоу… уходить.

– Я могу просто не прийти на следующее испытание, – гнусаво подала голос Настя-Констанция.

– Я могу провалить задание, но меня всё равно не выгонят, – мрачно добавил Кирилл.

– Не годится. – Соня покачала головой. – Уходить красиво надо, провалиться и Афонин может. Давайте вот как сделаем…

***

Результата авантюры и торжества Сониного креатива пришлось ждать почти три недели. К тому времени из шоу успели выгнать Афонина, чьего ухода практически никто не заметил – так неинтересен был колдун аудитории. Зато активизировалась Анастасия. Девица Росси пустилась во все тяжкие, вдохновенно ссорилась с участниками проекта, ругалась с героями, мотала нервы всей съёмочной группе, хамила интеллигентной ведущей. На еженедельном общем собрании, откуда самого неудачливого ясновидящего выгоняли с проекта, девчонку материла добрая половина участников, а одна ряженая даже набросилась на неё с кулаками. В интернете псевдоитальянка вообще стала мемом. Тематические сообщества наводнили скриншоты, фотоколлажи и фотожабы с перекошенным лицом Насти и язвительными подписями. Единственными, кто не ополчился против Констанции, были Альбина, холодно сохранявшая нейтралитет и лишь однажды скупо заметившая, что каждый имеет право на своё мнение, и, неожиданно, Кирилл, за что был обруган парой самых рьяных участников. Само собой, сплетня о романе между красавчиком-колдуном и разряженной психопаткой была запущена с реактивной скоростью и даже обрела своих поклонников. Развязка оказалась стремительной. С треском провалившую очередное задание Констанцию, походя нахамившую огромному количеству народа, в трогательном единодушном порыве попёрли из шоу. Девица шваркнула дубовой резной дверью и демонстративно уселась на пол прямо под ней, увлечённо рыдая на камеру, а слово, к ужасу ведущей и редакторов, взял Кирилл.

– Мы здесь в первую очередь для того, чтобы помогать людям, – вдохновенно журчал он, – а больше всех моя помощь нужна сейчас Констанции. Я ухожу вместе с ней.

Вздох отчаяния, изданный в едином порыве доброй половиной присутствующих, был слышен за километр от телестудии.

– Кирилл, как же так… – бубнила Майя. – Зачем?.. Почему?.. Меня режиссёр слышит?! Костя, что мы делаем?! Да… Да?! Но почему?!

Последний вопрос незадачливая ведущая явно адресовала Кириллу. Тот хладнокровно пожал плечами.

– Я так решил. Я знаю, меня никто не осудит. Я нужен ей.

– Так это правда? – взвизгнула Майя, не обращая внимания на что-то вещавшего ей в «ухо» режиссёра. – У вас… роман?!

– Я не хочу обсуждать это на камеру, – с достоинством парировал Кирилл и удалился.

– Театр двух актёров, – презрительно фыркнул Мотя, наблюдавший за этим спектаклем в компании Софьи и тарелки макарон с сыром.

На экране показывали Настю-Констанцию, бьющуюся в рыданиях в объятиях невозмутимого некроманта.

– Зато как талантливо, – парировала довольная Ларина. – Как по нотам. Ещё и рейтинги приподняли этой передаче. Интернет взорвётся.

– Фигнёй страдаешь, – не унимался домовой, с аппетитом чавкая макаронами. – Нужны они тебе…

– Не скажи. Он парень дельный, знающий, пригодится.

– Так у тебя шкурный интерес? Всё с тобой ясно…

«Шкурного интереса» Соня ни капли не стыдилась. Более того, она знала, что Кирилл оставил свой телефон Стеше, а значит, при желании и Ларина могла связаться с некромантом. Соне отчего-то казалось, что помощь Кирилла ей рано или поздно понадобится.

Глава 6. Леший

В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах

Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх…

Владимир Высоцкий, «Песня про нечисть»

К осени Соня окончательно втянулась в работу инспекции. Задания: отследить засвета, приструнить зарвавшуюся нечисть, написать отчёт, сгонять на выезд – уже не казались сложными и не были в тягость. Излишне эмпатичный и жизнерадостный начальник тоже перестал раздражать – Соня к нему просто привыкла. Даже глупая Аришка больше не бесила, или бесила не так сильно. Она и правда оказалась толковой ведьмой, просто излишне мечтательной и рассеянной. Со Стешей Ларина даже вроде как сдружилась. Секретарша казалась Соне вменяемой и адекватной, с ней было легко общаться как по работе, так и на отвлечённые темы. Девушки так сблизились, что один раз Соня даже обнаглела настолько, что поинтересовалась у Степашки, с кем это регулярно созванивается Дмитрий Александрович, имея при этом столь романтичный и глуповатый вид.

– Я вообще не в курсе, с кем он сейчас, – охотно зашептала Стеша, заговорщически наклонившись к Соне, – но я тоже заметила, что эта… блондинка ему регулярно названивает. Ещё когда мы в Бескудниково работали, она уже телефонировала. Вроде это какая-то его то ли одноклассница, то ли однокурсница…

Соня про себя отметила, что Стеша нет-нет да и сканирует начальника, иначе откуда секретарша знает, что обожэ Дмитрия Александровича – блондинка?

– Ну, скорее однокурсница, не факт, что он с ведьмой учился в школе.

– Я тоже так думаю. Но я её никогда вживую не видела, и сам он никогда о ней не говорит… Он обычно, если с кем-то встречается, нет-нет да и обронит, мол, ужинаю с Дашей, обедаю с Машей…

– Завтракаю с Глашей, – мрачно закончила Софья. – Он походу тот ещё ходок.

– Конечно, ты только заметила? Или ты что, сама..?

Соня выразительно постучала себе пальцем по лбу.

– Добрый вечер!

– А, ну да! – спохватилась Степашка. – У тебя же этот… ну, красавчик с бородкой, с которым ты переписываешься постоянно.

– Ах ты..! – Ларина ухватила первую попавшуюся папку и едва не дотянулась ею до блондинистого темечка вовремя отпрянувшей Стеши. – Ты что, и меня сканишь втихаря?!

– Прости, прости, прости! – заверещала Степанида, захлёбываясь смехом. – Ну я нечаянно… Очень, кстати, красивый… Правда, что ли, нет?..

– Стешка!

– Нет, мой-то симпатичнее, а то бы я у тебя его номерок попросила.

– Русик мой друг… детства. – Соня, отдуваясь, сунула бесполезную папку на место, с держатель. – У меня так-то ещё домовой есть, ну, у соседей. Это чтоб ты меня ещё и в этом не заподозрила.

Стеша продолжала хихикать. Она сама уже пару месяцев встречалась с Кириллом и была вполне довольна жизнью.

– Нет, надо тебе тоже кого-нибудь подыскать, – решила она наконец. – Друг детства и домовой – это здорово, но…

Эту шарманку она заводила довольно часто, и в этом месте Соня неизменно либо пряталась под стол, либо убегала на улицу в курилку, либо шумно требовала через дверь у Дмитрия Александровича отправить её на вызов вот прямо сейчас. Сейчас начальника на месте не было, он с час назад отбыл на встречу с частенько поминаемым Сысоевым, который, как путанно объяснила Степашка, являлся одним из главных инспекторов города и непосредственным начальником Дмитрия Александровича. Поэтому, пользуясь его отсутствием, Соня и Стеша упоённо сплетничали, а Арина внаглую затаривалась бижутерией на маркетплейсе прямо со служебного компьютера.

– Здрасьте! Зонтики здесь чинят?

Дверь едва слышно приоткрылась, и в приёмную проскользнул парнишка лет двадцати с небольшим. Внешне он выглядел, как ожившая мечта девочки-подростка. Такого смазливого лица Соня не видела с тех пор, как случайно наткнулась на видео популярного у школьников блогера… или певца… а может, актёра. Соня искренне полагала, что эти мальчишки, тощенькие и слащавые, все на одно лицо, да и по возрасту ей, мягко говоря, не подходят. И вот в приёмной – это явление.

– Распаковку делать пришёл? – вырвалось у неё почти против воли.

Брови юноши, густые и чётко очерченные, будто нарисованные, поползли вверх.

– В смысле? – глупо уточнил он.

– Сонь, – укоризненно шикнула Стеша. – Вы к кому, молодой человек?

Ларина брезгливо сморщилась. Парень ей с первого взгляда не понравился.

– А я к ва-ам. – Мальчишка расплылся в неприятной, с Сониной точки зрения, и какой-то порочной улыбке. – Я по распределению.

– Ой… – опешила Степашка и с размаху зарылась в папку с бумагами. – А почему так поздно?!

– Почему поздно? – немного наигранно удивился парнишка, вразвалочку подплывая к Стешиному столу, демонстративно не обращая внимания на Софью. – Каникулы ещё не закончились.

Девушки переглянулись, и Степашка протянула:

– Какие каникулы? Каникулы кончились, всё, работать пора… Золотов?

– Так точно, – шутливо отсалютовал распределённый. – Никита Васильевич!

Соня громко фыркнула. На Васильевича мальчишка не тянул ну нисколечко.

– Бумаги давайте, Никита Васильевич, – вздохнула Стеша и потянулась к принтеру. – Оформляться будем… И знакомиться. Я Степанида.

Парень замер с разинутым ртом.

– Гонишь!

Стеша вспыхнула, в тишине отчётливо было слышно, как скрипнули Сонины зубы. Никита, очевидно, понял, что допустил бестактность, и мигом замёл хвостом:

– В смысле… Прикольное имя… Модное… Сейчас же модно… всякие там Фёклы, Матрёны… Да? Нет?..

Стеша поджала губки. Соня раздула ноздри и оскалилась. Атмосфера в приёмной ощутимо сгустилась. Напряжение сняла Ариша, наконец высунувшаяся из кабинета.

– А чё тут..? Ой!

– Ой, – мрачно подтвердила Соня, продолжая буравить дурно воспитанного парня взглядом, впрочем, уже не прикидывая, что опустить на его модно причёсанную голову – стул или факс.

– Привет, – солнечно поздоровалась Арина. – А… Ой… В смысле, здравствуйте… Ты… Вы кто, заявитель?

– Чё? Кто?

Соню затошнило. Она мигом смекнула: эти двое – одного поля ягоды. И вообще такое зашкаливающее количество красивых людей в одной конторе её напрягало. Ещё и начальник должен скоро вернуться…

– Нет, Ариша, это не заявитель, – устало пояснила Степанида, сражаясь с ксероксом. – Это наш новый коллега.

– Никита, – развязно отсалютовал мальчишка.

– А я Ариша! А это Соня!

– Класс, – оценил Никита, шаря глазами по помещению. – Одни девчули. Малина!

– Начальник, Дмитрий Александрович, скоро приедет, – с нажимом, впрочем, без явного неудовольствия сообщила Стеша. Никита мигом поскучнел.

– А всё равно, – решил он. – Сразу две красотки – уже кайф.

Степашка, Соня и Арина зависли, оценивая пассаж. Наглый парень с удовольствием наблюдал за их реакцией. В сгустившейся тишине колокольчиком зазвенел смех Аришки.

– Ты что, считаешь плохо? – искренне и ласково, как ребёнка, спросила она. – Трое же!

Золотов криво улыбнулся и промолчал. Соня решила от греха вернуться на рабочее место, впрочем, дверь между приёмной и кабинетом она закрывать не спешила. Покосившись на беззаботно вертящуюся рядом Аришу, Стеша чуть наклонилась к новому коллеге и, понизив голос, сказала:

– Я не знаю, чего ты добиваешься, но имей в виду: мы коллектив дружный, и поссорить нас не получится. Понял?

– Да ты чего, Стёп, и в мыслях не было! – неправдоподобно ужаснулся Никита. – Просто сказал, как есть. Может, мне блондиночки больше нравятся. Ты, кстати..?

– Нет!

– Понял! – Парень демонстративно поднял обе руки и уже более деловым тоном спросил: – Где мне сесть?

Соня про себя порекомендовала велосипед без сидения. Стеша была более снисходительна.

– Там свободно возле окна, рядом с Аришей. Ариш, покажи. Ой! Соня!!!

– Что такое, ёлки-моталки?!

– Гы-гы, – не преминул прокомментировать Никита. – Ты прям тётушка какая-то: ёлки-моталки! Чё дальше? Ёк макарёк? Ёшкин кот?

– Стеш, а вот если я сейчас его превращу в… ну, в дворнягу, например, и мы его прогоним, а Дмитрию Санычу скажем, что никто не приходил? – предложила Соня очень спокойным голосом, хотя ноздри у неё раздулись так, будто она собиралась целиком вдохнуть Золотова в себя.

– Да ты не сможешь…, – Голос Никиты был неуверенным, хотя нахальная усмешка ещё не сошла с его хорошенького лица. Он трусливо отступил на шаг.

– Она сможет! – радостно влезла Ариша, сияя улыбкой. – У неё диплом по этим… как их? По трансформациям, вот!

Никита заметно спал с лица.

– А это запрещено! – нашёлся он. – Я магический кодекс читал! И уголовный, и гражданский.

– Вот, Арина, человек кодексы читал, – не преминула подковырнуть внучку травницы Софья. – Думаешь, я, работая здесь, лазейку не найду? Да тебе уже всё равно будет.

У Стеши немного отлегло от сердца. Она читала Сонину характеристику, знала, как и Дмитрий Александрович, обо всех художествах Лариной, даже обсуждала это с ней и успела несколько проникнуться Сониной философией. Например, сейчас она поняла, что раз Софья столь многословно угрожает вредному парню, значит, буря, скорее всего, миновала. Планируя перейти к действию, Ларина обычно не тратила слов.

Никита Золотов этого не знал.

– Стеш, так ты чего орала? – демонстративно потеряла всякий интерес к распределённому Соня.

– А… Ой! Да! Вызов!

– Класс, давай! Что там?

– Ой…

– Ну чего ты ойкаешь? – поторопила секретаря Ларина, пытаясь перегнуться через её стол. – Что стряслось? Куда гнать?

– Э… Ну… В общем… «Лосиный остров» знаешь?

– Ну знаю, конечно. А мы, пардон, при чём?

Огромный лесопарк раскинулся на территории сразу нескольких московских районов и сразу трёх подмосковных городов. В пределах МКАД, впрочем, вся территория между Ярославским и Щёлковским шоссе, от Третьего транспортного кольца до пределов города под кодовым названием Лосиноостровского района находилась под юрисдикцией одноимённого отделения инспекции СВАО. Административное деление для инспекции вообще было вопросом сложным и щепетильным и некоторым образом отличалось от официального. Само Лихоборское отделение не так давно обрело теперешние границы своего условного района. Как-то раз Арина спросила, отчего Москва не поделена инспекцией на привычные районы, и Дмитрий Александрович долго распространялся о плотности обычного и магического населения, уровне концентрации волшебных существ, различных местах скопления энергии и тому подобном.

– Мы ни при чём, конечно, – печально согласилась Степанида, – но это как раз запрос из Лосиноостровского отделения… У них там в парке… леший…

Никита присвистнул.

– Ну леший, и что? Они сами его отловить не могут? – не унималась Соня.

– Там всё сложно… Уже месяц они туда ходят, но никто не может с ним сладить. Они даже эксперта вызывали откуда-то. Знаешь, что он сказал? Что там вообще нет никакого лешего! Но он есть! Его многие видели, даже инспекторы. А сколько он народу перепугал простого! Там уже и территорию оцепили, и патруль дежурит – бесполезно. Ростокинские инспекторы приезжали – так он одного вообще чуть не покалечил!

– Угу, теперь до нас очередь дошла… Ладно, давай съезжу…

– Одна?! Ты с ума сошла! Бери Арину и Никиту…

– Да щас!

– Тогда ждём Дмитрия Александровича!

Соня заскулила.

– Ну Стеша-а…

– Да, я тоже хочу на лешего глянуть! – неожиданно встрял Золотов. – Ну хоть заценим, реальный он или нет.

Софья свирепо смерила новенького сканирующим взглядом.

– На чём специализируешься, что окончил? – спросила она наконец.

Мальчишка приосанился.

– Петербургский социальный институт городской магии, – противно растягивая слова, сообщил он. – Имени Достоевского. Сенсопатия, скан, тонкая материя.

ПСИГМ был одним из самых лакомых кусочков для волшебной абитуры. Институт готовил городских магов, снабжая кадрами муниципалитеты и разнообразные госслужбы, от администрации правительственных организаций до управлений жилищно-коммунальным хозяйством.

– Ладно, ПСИГМа-бой, – смилостивилась Ларина, – в принципе, сойдёт. Стеш, бумажку давай. Что его, задержать или чего?

– Ну, вообще-то он у ММВД ещё не в розыске, – с сомнением протянула Степанида. – Если только не нападёт…

– А он может? – пискнула Ариша.

– Надеюсь, нет… Вы поосторожнее там, хорошо?

– Пошли в ангар, – буркнула Соня, пряча распечатанный документ в карман.

Во владениях тёти Паши и Лады обнаружилась проблема: трёхместной ступы в наличие не оказалось.

– Значит, кто-то не летит! – бодро констатировала Соня. Никто её не поддержал.

– Тёть Паш, – заканючила Арина, – а есть что-то другое, такое большое…

– Ковёр-самолёт! – брякнул Никита.

Соня покрутила пальцем у виска.

– На мётлах умеете?

Софья и Никита синхронно кивнули, Аришка закрутила головой.

– Снова-здорово… – Ларина скрипнула зубами.

– В смысле, не умеешь? – не поверил ушам Золотов. – Ты ж в универе учишься, там что, мётел нет?!

– Это факультатив… – проблеяла Арина, меняясь в цвете лица от нежно-розового до багрово-красного.

– И что? Думала, не пригодится? – язвительно заметила Соня. – Давайте мётлы… Две.

– Три, – упёрлась Морозова, – я тоже полечу!

– Носом вниз ты полетишь, – припечатала Лада, вытаскивая на свет божий несколько мётел и придирчиво их оглядывая. – Малой, держи.

– Ну я тоже попробую…

– Тьфу прямо! – не выдержала Соня. – Дайте вы ей помело, пусть сверзится с него прямо тут!

Лада фыркнула и сунула Арише первую попавшуюся метлу, которую внучка травницы тут же храбро оседлала. Все застыли, как в последней сцене «Ревизора».

– Арин, что ты делаешь? – уточнила Соня.

На лице практикантки отразилась целая гамма эмоций, отчего показалось, что по её физиономии пошла рябь.

– А как..?

Лада заржала в голос.

– Ну ты даёшь! – взвизгивала она между взрывами хохота. – Палку она между ног сунула! Ладно, девка, а мужики таким макаром как бы летали? Ой не могу! Ха-ха-ха!

Арина немного помялась и пересела на метлу боком. Захихикал уже Никита, у Лады началась форменная истерика. Соня продолжала стоять, прикрыв глаза рукой.

– Хватит ржать! – Тётя Паша ткнула Ладу локтем в бок и потянулась к Никите с явным желанием отвесить тому подзатыльник. Золотов предусмотрительно отскочил.

– Так! – Соня приняла соломоново решение. – Арина, иди к Стеше, скажи, что никуда не летишь. Пока Дмитрия Саныча нет, покружи тут, по ангару. Тёть Паш, можно, она потренируется? Мы с Никитой летим на Лосиный остров. И это не обсуждается!

Раскрывшая было рот Арина обижено его захлопнула.

– А ты типа тут главная? – прищурился Золотов, который, в принципе, был с решением согласен, но промолчать не мог.

– Я тут типа адекватная и типа взрослая, – отрезала Соня, забирая у Лады мощное помело и усаживаясь, как следует, на ветки, попутно разматывая ремень безопасности. Ариша смотрела на это разинув рот. Короткий ремешок, перпендикулярно к которому был приторочен ещё один, подлиннее – его Соня застегнула поясом вокруг талии под курткой.

– Я долго ждать буду?

Никита вздрогнул и быстро повторил все действия Сони. Сучковатая ручка его метлы задёргалась в стороны, как голова норовистой лошади. Тётя Паша открыла люк, выпуская верховых наружу.

Вообще Соня и сама не особо любила летать на метле. Умела – да, ещё на втором курсе рассудив, во-первых, что ведьма, не умеющая летать на помеле и прочем, – не ведьма, а во-вторых, что рано или поздно пригодится. Больше всего это было похоже на поездку на мотоцикле, даже на мопеде. Соня даже видела, как некоторые колдуны и ведьмы приделывали к своим мётлам руль, похожий на велосипедный или мотоциклетный, и разнообразные выпендрёжные штуки типа выхлопной трубы, откуда валил сиреневый дым, огромного фонаря и прочего. За подобное непосредственно Лихоборские инспекторы пару раз лишали лихачей личного транспортного средства на пару месяцев – подобные фокусы были чреваты получением статуса засвета – колдуна, засветившегося или, так сказать, спалившегося перед обычными людьми. Нарушение считалось самым серьёзным из неуголовных и каралось, в зависимости от обстоятельств, вплоть до пожизненного запрета на магическую деятельность.