Лихоборы

Тихонько поднявшись по ступеням, Софья наконец щёлкнула зажигалкой. Участь Никиты была предрешена.

Глава 8. Допрос с пристрастием

Ведьма смотрит косо

В свой хрустальный шар;

Высохли все слёзы,

Скорчилась душа.

Станешь ты добычей

Горя и тоски:

Ведьминский обычай

Вгонит в три доски!

Канцлер Ги, «Ведьма III»

Дома Соня, даже не поужинав, рьяно принялась за дело. В ход пошли давно закинутый в шкаф за ненадобностью маленький котелок, оставшийся от институтских занятий по приготовлению отваров, ступка и пестик из специального закалённого дерева, запасы трав и порошков – тоже со студенческих времён, в отличие от большинства сокурсниц Соня практически никогда эту дисциплину не практиковала – и наконец толстый справочник в тёмно-синей обложке. Учебники, справочники, методички и записи лекций Ларина скрупулёзно хранила как основу теоретических знаний. Как любой уважающий себя теоретик. К практикам она до сих пор относила себя с неохотой, считая, что для этого нужен опыт.

Приспособив под «чёрное дело» маленькие кухонные электронные весы, Соня поочерёдно смешала несколько мер сушёных трав и одну свежую, следя за тем, чтобы зелёные листочки не пустили сок. Для этого пришлось перетолочь их в особом ритме отдельно. Соединённые ингредиенты полагалось тщательно перемешивать в течение пятнадцати минут. За этим занятием Соню и застал Мотя.

– Опять пакость востришь, злыдня?

Софья вздрогнула.

– Фу, напугал, дурак! – в сердцах фыркнула она. – Чего подкрадываешься?

Мотя деловито обошёл вокруг неё, поводил носом и наклонился над ступкой.

– Вот дрянь, – резюмировал он. – Ты чего удумала, ведьмовская душа? Тебя ж посадят. Или запретят магичить. Или и то и другое.

– Чего ты привязался? Никто ничего не докажет.

– Это как это?

Соня довольно хмыкнула.

– Фирма веников не вяжет, – заявила она. – Ты чего явился? На мозги мне капать? Учить, что хорошо, что плохо?

Мотя промолчал, скорбно покрутился рядом ещё с полминуты и наконец выдал:

– Живы хоть все останутся?

– Ты за кого меня принимаешь?! – оскорбилась Соня, аккуратно ссыпая получившийся порошок в специальную колбу с откидывающейся пробкой.

Домовой только вздохнул.

Утром Ларина явилась на работу загодя и незамедлительно приступила к странным манипуляциям. Первым делом она выкатила на середину кабинета своё кресло, а к своему столу переместила кресло Никиты, тщательно отрегулировав его высоту. Своё кресло Соня медленно и осторожно покрыла тонким слоем порошка из добытой из рюкзака колбы: сиденье, спинку, подлокотники, треногу с колёсиками. Слой получился таким ровным и таким тонким, что визуально был неотличим от пыли. «Да, надо бы стол протереть, – подумала Соня, выпрямляясь. – И комп…»

Ставить «опылённое» кресло на место или просто убирать из центра кабинета она даже не собиралась. Заполошная Ариша, явившаяся по обыкновению за пять минут до начала рабочего дня, чуть о него не споткнулась, однако кантовать не стала.

Никита явился последним, минута в минуту, и тут же заканючил:

– Кто моё кресло передвинул?

Ответом ему послужила равнодушная тишина, только Арина предположила:

– Может, уборщица?

Золотов сердито фыркнул и, откатив кресло к столу, плюхнулся на мягкое сидение.

– Да блин! Почему низко так?! Кто трогал?

Соня беззвучно скрипнула зубами.

Продолжая фыркать, Никита отрегулировал кресло и развалился в нём.

– Доброе утро! – В контору влетел Дмитрий Александрович. – Арина, быстро сгоняй на Бескудниковский бульвар, Степашка, адрес дай ей!

– А чего там?.. – скуксилась практикантка.

– Засвет. Вручишь повестку в главное управление.

– На автобусе можно? – заканючила Арина.

Дим-Самыч пожал плечами.

– Да как угодно! Что, на метле не получается?

Ариша расстроенно захлюпала носом.

– Не переживай, навостришься. – Начальник приобнял девчушку за плечи. – Тренируйся чаще. Пригодится.

Нежно выпихнув Арину за дверь, Дмитрий Александрович повернулся к Соне.

– Соф, Сигнальный проезд, – серьёзно отчеканил он. – Метлу возьми. Стёп, оформи.

Стеша завела громыхающий принтер.

– Там тоже засвет, но случай посерьёзнее, – хмуро пояснил начальник. – Просканируй всё, будет возможность – вручи извещение. Проявит агрессию – моментально вызывай полицию и беги.

Соня навострила уши.

– Прям бежать? – уточнила она. – Настолько всё запущено?

– Настолько, – сердито подтвердил Дим-Самыч. – Иначе я б тебя не посылал. Но ты справишься. Степашка, бумаги!

Администратор с готовностью всучила Лариной распечатку.

– И я тебя умоляю – без самодеятельности, – бросил Соне в спину начальник.

Когда за Лариной закрылась дверь, Никита нетерпеливо уточнил:

– А мне?

– Отчёт когда сдашь? – Дмитрий Александрович рассеянно углубился в документы.

– А… Я… Вот, всё!

– Угу…

– Ну так что? – Золотов нетерпеливо поёрзал в кресле. – Я б тоже кого-нибудь съездил задержать…

– Мы не задерживаем, – не глядя на него поправил начальник.

– Ну Дмитрий Саныч! Ну вы ж девчонок отправили, – заныл Никита. – Вон, Соньку даже к кому-то опасному… Её не жалко, типа?..

Начальник наконец соизволил поднять глаза на сидевшего напротив Золотова, и Никита явственно ощутил еле уловимое дуновение ледяного ветра и почти почувствовал хрустящий иней на своих щеках.

Как в декабре…

– Я не обязан отчитываться перед вами о распределении работ между сотрудниками, инспектор Золотов, – очень тихо, но очень страшно произнёс Дмитрий Александрович. – Если вас это так волнует, то инспектор Ларина отправилась на задание повышенной сложности в силу своих уникальных способностей и опыта, который превосходит как ваш, так и опыт инспектора Морозовой. У вас остались ещё вопросы?

Заметно сдувшийся, побледневший и на всякий случай выпрямившийся в кресле Никита сглотнул и выдавил:

– Никак нет… В смысле… Извините, я понял.

Начальник молча вернулся к документам, температура в конторе повысилась до прежней отметки, а Стеша, не высовывающаяся из-за своей стойки, но слышавшая каждое слово едва не лопалась от гордости за начальника и восхищения им.

Соня тем временем уже летела по направлению к Алтуфьевскому шоссе, ругая себя на все корки за то, что забыла отрегулировать и второе кресло.

Приземлившись в тихом зелёном дворике, Ларина сверилась с выданной разнарядкой и решительно направилась к нужному подъезду. Из него как раз выползала замороченная молодая мама с коляской, из которой бодро агукал примерно полугодовалый румяный младенец. Вежливо придержав девушке дверь, Соня скользнула в прохладный подъезд.

Седьмой этаж встретил Софью нецензурным словом, нацарапанным на стенке прямо напротив лифта, очевидно, ключом. Брезгливо цокнув языком, Соня тщательно просканировала всю лестничную клетку, потом отдельно дверь указанной в разнарядке квартиры. Опасности не ощущалось, щита или прочей защиты не было, маг в квартире проживал, судя по всему, светлый. И чего Дмитрий Саныч так нервничал?..

Осмелев окончательно, Соня позвонила в дверь. В недрах квартиры тоскливо брякнуло, послышались тяжёлые шаги, дверь приоткрылась.

– Вы кто? – со странной смесью удивления и страха осведомился высокий красивый мужчина, опасливо глядя на Соню голубым глазом. Второго глаза в узенькую щель между косяком и едва приоткрытой дверью видно не было.

– Добрый день, инспектор Ларина, Лихоборский отдел, – привычно отчеканила Соня, демонстрируя значок. – Гражданин Привалов?..

Гражданин, не дожидаясь окончания фразы, распахнул дверь во всю ширь так, что она отбросила Соню обратно к лифтам. Сам засвет выскочил было на площадку, но немедленно натолкнулся на блок, буквально заваривший дверь на лестницу – заклинание сорвалось с пальцев Сони, едва та коснулась земли. В отчаянии Привалов бросил тоскливый взгляд на лифты и кинулся обратно в квартиру.

Потирая ушибленную руку и кряхтя, Соня поднялась и первым делом вызвала полицию. На этом её полномочия заканчивались, но зачем-то она вновь приблизилась к злополучной квартире, просканировала и даже обнюхала дверную створку. «Дрянь какая-то», – пронеслось в голове. Странный мужик не давал покоя. Соне отчаянно казалось, что ему плохо. Очень плохо. Соня в сердцах выругалась и решительно полезла в квартиру.

Это было запрещено, конечно. Фактически это квалифицировалось как взлом и проникновение на чужую жилплощадь без ведома собственника (в точности формулировки Соня была не уверена). Но в спину подгоняло чёткое осознание того, что засвет Привалов в беде, если не сказать точнее. Поэтому Соня быстро вытряхнула из рюкзака подушечку жевательной резинки, трансформировала её в ключ по фантомному слепку с замочной скважины – манипуляция несложная, но кропотливая. Всё это время в квартире что-то грохотало.

Проникнув в прихожую, Соня наткнулась на наспех созданный щит, беспомощный и даже неумелый. С лёгкостью его миновав, Ларина осторожно двинулась дальше. Хозяин квартиры обнаружился в единственной комнате-гостиной, в самом углу, в кресле между балконной дверью и телевизором. Вокруг валялись вещи – разная мелочь, словно засвет всё это время носился по комнате и просто скидывал на пол всё подряд.

– Кто тебя прислал? – тоскливо всхлипнул Привалов, и Соня словила дикое дежа-вю.

– Инспекция. Постановление принесла.

Засвет судорожно вздохнул и как будто бы немного расслабился.

– Всё равно меня достанут, – упавшим, но ровным голосом заявил он.

– Кто?

Он не ответил.

– Э… Я полицию вызвала, – осторожно призналась Соня. – Зря ты, не разобравшись, с кулаками полез…

Привалов махнул рукой.

– Мне уже всё равно, – бесцветно пояснил он. – Извини…

Соня интуитивно поняла, что будет дальше. Может быть, заметила, как шевельнулись пальцы засвета. Может быть, как скрипач может уловить еле слышный запах канифоли или дрожание струны, ощутила свою любимую тонкую материю и то, куда её собираются направить.

На себя. Привалов создавал мощный энергоимпульс, аккумулируя все свои силы, чтобы направить его на себя.

Если бы до Сони сразу дошло, что засвет собирается покончить с собой, она бы испугалась и, скорее всего, растерялась. Но она не успела.

Молнией мелькнула мысль – отвести и перенаправить. Как тогда в лесу с псевдолешим Иваном.

Только она не учла, что в отличие от того же Лосиного острова перенаправлять в замкнутом пространстве крошечной однокомнатной хрущёвки было некуда. Однако ей это не помешало.

Перехватить – и перенаправить. По произвольному вектору!

Бум!

Произвольный вектор шарахнул прямо в потолок.

Привалова вжало в кресло, он обхватил голову руками. Соню отнесло в противоположный угол, и она врезалась в подлокотник дивана. Прошло секунды три, прежде чем они синхронно посмотрели наверх.

На потолке маячило уродливое чёрное пятно.

– Как ты это сделала? – сипло спросил засвет. – Ты кто?

– Инспектор Ларина, Лихоборский отдел, – на автомате отозвалась Соня, отбившая не только уже ушибленную руку, но и спину, и заскулила: – Как же вы мне надоели…

– Прости, – упавшим голосом обронил Привалов, уткнулся лицом в ладони и неожиданно заплакал.

Ларина кое-как сгребла себя в кучу и поднялась на ноги. Их не задело – это хорошо. Засвет пытался покончить с собой – это плохо. Полиция до сих пор не приехала – ещё хуже.

– Ты у меня уже второй такой, – мрачно сообщила она, не приближаясь к Привалову. – Может, ты мне объяснишь: она – это кто? Вы кого так боитесь?

Бесполезно. Засвет только тряс головой.

– Не делай так больше, – попросила Соня, которой отчего-то хотелось подойти и погладить мужчину по голове, как ребёнка. – Оно того не стоит. Ничего не стоит того, чтоб руки на себя наложить, правда…

Привалов издал нервный смешок.

– Что мне теперь будет? – глухо спросил он, не отрывая ладони от лица. – За то, что я это сделал? Ты… Вы инспектор… Я… напал…

Соня на секунду зависла.

– А это не ты, это я, – заявила она. – Испугалась, психанула. Я это… Неопытная, недавно служу.

Привалов опустил руки и устало посмотрел на Соню.

– Спасибо, – прошептал он.

Минуты через две появились мужчина и женщина в штатском, представились капитанами ММВД и увели Привалова. Соня рассказала всё, что знала, честно взяв вину за пятно на потолке на себя и взамен приврав, что дверь засвет оставил открытой, вот она и впёрлась. Зачем? Ну так показалось, человеку плохо. Извините, но человек же! Жалко, хоть и засвет. Нет, при ней не колдовал! Явно осознал, честный гражданин. Но налицо признаки депрессии и панического состояния. Зачем полицию вызвала? Так испугалась! У человека приступ, а она за агрессию приняла! Надо было скорую… Извините-простите, не разобралась.

– Ему бы психолога хорошего.

– Обеспечим, – скупо пообещала женщина-капитан, фиксируя показания в блокнот.

– А… что ему теперь будет? – робко поинтересовалась Ларина. Отчего-то судьба Привалова волновала её.

– Пройдёт освидетельствование, – буркнула капитан. – Если отягчающих не найдётся, просто статус будет подтверждён. У него – на три года. Дальше – как вести себя будет.

Привалова увели. Соню пожурили, отправили отчёт в её отдел и тоже отпустили. Вывалившись из подъезда, Ларина первым делом закурила. Что-то в этой истории не давало ей покоя. Слишком странно, что оба случая, с «лешим» Иваном и засветом Приваловым, так похожи. Два здоровых мужика – один уходит в лес, второй засвечивается… интересно, при каких обстоятельствах? Надо узнать… Так вот! И Иван, и Привалов будто прятались, потому что ждали, что за ними придут. Кто? Либо таинственная женщина, которой оба до чёртиков боялись, либо кто-то от неё. Что за женщина, и чем она так напугала двух неплохих магов? Один от страха одичал, второй готов был покончить с собой… Однако…

Твёрдо решив разузнать об обстоятельствах этих двух эпизодов побольше, Соня подобрала в палисаднике свою метлу и устремилась в отдел.

Встретили её там не очень ласково.

– Софа, ты можешь хоть одно задание выполнить без самодеятельности? – Дмитрий Александрович был не на шутку раздражён, видно, его уже успели раскачать не то Сысоев, не то младшие коллеги. А может, и та красотка-блондинка, регулярно ему названивающая, постаралась…

Никита противно хихикнул.

– Ну так она же опытная… Может инициативу проявлять, – шепнул он сидящей рядом Арине. Та в недоумении сдвинула бровки.

– Я не знаю, почему так выходит, – устало призналась Ларина. – Я всё делала по инструкции. Он применил силу, оказал сопротивление – я вызвала полицию…

– В квартиру зачем полезла?! – зашипел начальник, напирая на Соню и буквально нависая над ней.

«А он ничего такой, – рассеянно подумала Соня, не забыв поставить на свои мысли блок, – симпатичный».

Мысль была для неё в новинку. Она и раньше здраво осознавала, что Дим-Самыч хорош, как картинка, но и воспринимала его именно как картинку: глянцевую, из модного журнала, неживую. А тут неожиданно поняла: нет, живой, обычный такой человеческий молодой мужичок, просто очень ухоженный, модно одетый, надушенный чем-то акватическим и пряным. И да, симпатичный.

На непроницаемом лице Сони эти мысли, впрочем, не отразились ни на йоту.

– Чуйка сработала, – чуть более резко, чем следовало, заявила она. – Так бывает.

Прозвучало это довольно вызывающе, если не сказать, грубо. Тем более по отношению к начальнику-эмпирику, который заметно побледнел и стушевался.

Извиняться Соня из вредности не собиралась. Она злилась. Не на него, на себя. За дурацкие мысли о его внешности.

– Вам не кажется это странным? – Ларина решила убить сразу двух зайцев: замять неловкость и разговорить начальника, пока тот деморализован. – Психа с Лосиного острова и этого Привалова будто запугал один и тот же человек.

– Или люди. – Расчёт Сони оправдался – настроение начальника-цикломатика менялось с калейдоскопической скоростью. Ларина всерьёз подозревала биполярку, Степашка оправдывала обожаемого Дим-Самыча лёгким нравом и отходчивостью.

– Но главная у них – женщина, – подхватила Софья, попутно заваривая себе кофе. – Они оба спрашивали, не она ли меня прислала.

– Нас, – вставил свои пять копеек Золотов. – На Лосином острове мы вдвоём были.

– Ну да, нас. Неважно. Этот «леший», Иван, тоже был засветом?

– Нет, – Дмитрий Александрович качнул головой и тоже потянулся к кулеру, – не был. Но пару раз был на грани.

– Так у него и сил побольше, и психика прочнее… Ну, мне так показалось.

Арина в обсуждение благоразумно не вмешивалась, включив режим «зрителя в кинотеатре», что было для неё обычным делом: просто молча таращиться на работающих или что-то обсуждающих коллег с детским восторгом в глазах.

– То есть, что выходит? Вероятно, одна и та же тётка первого раскачала до депрессии, нервного срыва и статуса засвета, а второго доконала так, что он в лес сбежал? Она их запугивает?

– Или шантажирует, – неожиданно здраво подал голос Золотов.

– У этих двоих было ещё что-то общее? – уточнил Дмитрий Александрович, глядя почему-то на Соню. Та пожала плечами.

– Вы меня спрашиваете? Это в ММВД должны знать. У вас вот есть контакты в ММВД?

Начальник скривился, как от зубной боли. Соня сразу поняла, о чём, точнее, о ком он думает, и теперь ей было интересно, что победит: необузданное детское любопытство Дим-Самыча или его жгучее желание никогда и ни за что больше не связываться со знаменитым Крапивиным.

– Вообще-то это всё не в нашей юрисдикции, – с сомнением протянул он.

– Почему? – вскинулся Никита, которому эта история с «лешим», засветом и таинственной тёткой тоже была крайне любопытна. – Их разве полиция в чём-то обвиняет?

– Ну вообще-то да, – с неудовольствием отозвалась Соня. – Иван напал на нас, а на Привалова я сама вызвала наряд… Хотя ему вряд ли что-то пришьют…

– Вот именно! – ажиотированно зашумел Золотов. – Оба технически проходят по нашему ведомству! Первый за нарушение общественного порядка, потенциальную засветку, второй – за фактическую. Так что с нас взятки гладки!

Начальник с уважением посмотрел на младшего сотрудника.

– Молоток, растёшь.

Никита расплылся в самодовольной ухмылке.

– Ладушки! – Дмитрий Александрович на кураже описал пару кругов по кабинету. – Я позвоню, попробую разузнать, куда дели этих двоих и как вообще их дела продвигаются. Может, они и правда связаны. Степаш, там ничего срочного?

Получив отрицательный ответ, он выскочил из конторы на свежий воздух.

– Ариш, отчёт готов? – Стеша сонно прошлась к столу практикантки. – давайте проветрим, что ли?..

– А ты с этого засвета не догадалась, случайно, считать образ этой тётки? – с лёгким сарказмом осведомился Никита у Сони. Та брезгливо поджала губы.

–Я тебе кто? Телесинтет?

Никита закатил глаза.

Телесинтезией – умением считывать чужие мысли, сны, видения и визуализировать их – владели единицы. Такие специалисты встречались редко и ценились высоко, а при выявлении подобных способностей студенту непременно начинал преподаваться спецкурс на основе общего целительства и углублённого изучения тонких материй.

– Ну хватит уже ругаться, – примирительно попросила Стеша, наконец получив Аришин отчёт. – Вы уже… а… А-а-а-а-а!!!

От визга обычно довольно уравновешенной Степаниды задрожали стёкла единственного окна. Отчёт стукнулся об пол и рассыпался на три листочка. Арина, издав странный квакающий звук, резко подалась назад на стуле, врезалась в стену и скатилась под стол. Соня вскинула голову и приоткрыла рот.

На лестнице послышались быстрые шаги.

– Кто орал? – В контору влетел начальник с ещё пищащим телефоном в руке и замер, как вкопанный.

Ничего не понимающий Никита с недоумением пялился на трясущуюся Арину, на бледную, захлебнувшуюся наконец криком Степашку, замершую Соню, окаменевшего начальника, и наконец его взгляд упал на его собственные руки.

Уродливые зеленоватые струпья тянулись от кончиков пальцев, убегая за отвороты щегольской рубашки. Светлая, чуть тронутая загаром кожа покрылась неровными коричневыми пятнами и чёрными угревыми точками. Никита хрипло втянул воздух, схватился за лицо – и ощутил дряблую отвисшую сморщившуюся кожу, раздувшийся, как гниющая слива, нос и такие же струпья, как на руках. Не сдержав вырвавшийся из горла хрип, Золотов, чуть не опрокинув стул, бросился к небольшому зеркалу, висевшему над столом Стеши. При этом он едва не снёс с ног Дмитрия Александровича, который уже отмер и, не теряя времени, вызывал медиков.

Врачи прибыли буквально через пять-семь минут. Всё это время Никиту отпаивали водой (Соня), удерживали в сидячем положении – парень в истерике заметался было по конторе и попытался рвануть на улицу (Дим-Самыч), гладили по голове, бормоча слова утешения (Степашка). Арина рыдала в уголке, всех нервировала и никак не помогала.

– О, Русь, привет, – немного удивлённо сказала Соня, узнав в одном из двоих ввинтившихся в контору медиков старого друга. Дим-Самыч покосился на неё со смесью удивления и неудовольствия.

– Привет. – Ашихмин, судя по всему, был удивлён встречей не меньше. – Добрый день. Что у вас? Ага…

– Проклятье, – констатировал его коллега, грузный хмурый мужчина лет сорока пяти, – бабье.

– Юр…

– Чё – Юр? Я такую хрень за версту чую! – Врач неожиданно завёлся с пол-оборота. – Говорю – баба прокляла! Весь вред от баб!

Воздух в конторе ощутимо наэлектризовался – «бабы» скрестили взгляды на толстяке и хором скрипнули зубами.

– Давайте вы осмотрите пациента, – с нажимом предложил Дмитрий Александрович, который сам едва сохранял спокойствие и не собирался ещё и разруливать войну полов в своей конторе.

– А чего тут смотреть?.. – снова завёл толстяк.

– Юра! Хватит.

Руслан даже голос не повысил, но прозвучало это так, что толстяк мигов заткнулся и принялся выуживать из чемоданчика, принесённого им с собой, какие-то инструменты. Ашихмин тем временем приблизился к Никите, всё ещё размазывающему слёзы по изуродованному лицу. Бегло осмотрев глаза и зачем-то вены и ногти пациента, Руслан пощупал ему пульс, заглянул за воротник рубашки, щёлкнул пальцем по колену и локтю Золотова. Наконец задрал рукав его рубашки почти до плеча, внимательно осмотрел кожный покров и молча, не глядя протянул руку Юрию. Тот моментально вложил Руслану в ладонь какую-то блестящую штуковину и колбу с прозрачной зеленоватой жидкостью.

Арина громко высморкалась.

– Что это? – не выдержала Степанида.

– Это для выявления природы трансформации, – негромко, почти себе под нос пояснил Ашихмин нехотя. Он уже нанёс жидкость на кожу Никиты, отчего она слегка задымилась, а непонятным блестящим инструментом сделал не то надрез, не то укол.

– Интересно…

– Не перекинется? – обеспокоенно спросил Юрий.

– Нет, метаморфизм точечной направленности… и… Странно…

– Чё? Чё там?

– Нет, ничего. – Руслан выпрямился. – Хорошая новость. – Он обратился к Никите. – Проклятие экзотерического толка.

–Чё? – плаксиво протянул тот, невольно вторя Юрию.

– Ущерб, нанесённый вам, только наружный, – пояснил врач. – Соматически вы практически здоровы. Это очень хорошо. Да, хорошо! – Ашихмин чуть повысил голос, пресекая попытку Никиты возразить. – Обычно проклятия действуют именно изнутри. Но здесь… Кто-то очень постарался изуродовать вас внешне, не принеся никакого ущерба здоровью.

– Заботливая ведьма, – хмыкнул Юра.

– Не обязательно ведьма, – мягко возразил Руслан. – Однако проклятие очень сильное и, увы, нестандартное. Показана госпитализация. Вы начальник отделения? – Ашихмин безошибочно повернулся к Дмитрию Александровичу, хранящему напряжённое молчание и бледный цвет лица, и, когда тот кивнул, продолжил:

– Я обязан сообщить в полицию. Проклятье, даже такое, является…

– Я понимаю, – нервно перебил его Дим-Самыч. – Сообщайте. Лечите.

– Молодой человек, голова не кружится? Идти сможете? Пойдёмте.

Руслан умудрялся разговаривать тихо, но так, что все вокруг слушались его беспрекословно.

Когда врачи увели деморализованного Золотова, начальник рухнул в кресло и с силой потёр лицо ладонями.

– Вот же чёрт, – еле слышно простонал он.

– С Никитой всё будет в порядке? – по-детски спросила опухшая от слёз Ариша.

– Конечно! Ты же слышала, что доктор сказал: пострадала только внешность…

Соня промолчала, Стешиного оптимизма и так хватало на всех.

– Жалко так его… – Арина снова захлюпала носом. – Он такой красивый… был…

– Отставить слёзы! – негромко, но твёрдо велел начальник. – Всё с ним будет хорошо, вылечат. Софа, а ты, значит, с этим… доктором знакома?

– Угу. С детства. Наши мамы дружат.

Дмитрий Александрович смерил её взглядом, но ничего не сказал.