Из яблока в огрызок и обратно

– Я отправился в институт, а Таня на работу, – перебил его Гена, сидя на краешке диванчика.

– Хорошо. Потом.

– Вернулись домой.

– Тогда все было в порядке?

Терпение у Гены лопнуло, он откинулся на спинку, достал сигарету, закурил, и, глядя на оперативника сквозь дым, не скрывая иронии, произнес:

– Командир. Если бы в то время квартира выглядела так же, вы были бы здесь гораздо раньше.

– Значит, днем квартира была цела, – не обращая внимания на сарказм Яблочкина, подытожил следователь. – Потом куда вы отправились?

– К моему другу на свадьбу.

– Где живет Ваш друг? – сотрудник достал из внутреннего кармана блокнот и ручку.

– Парковая 15, квартира 21.

– Как зовут Вашего друга?

– Историк. Тьфу-ты, блин. Коля, Коля, как его? – стушевался Геннадий, поняв, что напрочь забыл настоящую фамилию Историка.

Вдруг он хлопнул себя по лбу ладонью и облегченно рассмеялся:

– Вспомнил! Дубин. Николай Дубин.

– Да. Видно очень близкий друг, что с трудом фамилию вспомнили. Ваша жена ее вообще не знает.

– А вот Вы можете сейчас, не задумываясь, назвать девичью фамилию Вашей жены? – хитро прищурившись, спросил Яблочкин.

Сыщик открыл рот, потом густо покраснел, выдохнул и спрятался за блокнотом.

– Мы сейчас говорим о Вас, – раздался оттуда его сдавленный голос. – В котором часу Вы вернулись?

– Час назад.

– То есть, – следователь взглянул на часы. – В 22.20. Так?

– Вроде того. Я не засекал время.

– Дверь была взломана?

Тут Гена пристально посмотрел на сыщика и медленно произнес:

– Нет, замок был цел.

Когда следователь вышел из кухни, Яблочкин загасил сигарету и тут же прикурил другую. Вскоре оперативник вернулся, и вопросы возобновились.

– Наконец-то, – Гена захлопнул дверь за милицейскими работниками, и устало привалился спиной к стене. – Тань! Который сейчас час?

– Почти два, – она вышла из комнаты и тяжело вздохнула.

– Устала?

– Есть немного, – она отбросила свисающую на лицо прядь волос и тяжело вздохнула. – Вечер сегодня выдался какой-то… – девушка рукой указала на кавардак в квартире.

– Разгромный, – докончил за Таню фразу Гена и подошел к еле держащейся на ногах девушке. – Дорогая, да ну их, этих полотняные барханы. Пошли спать.

Словно ждав этих слов, Таня без сил упала ему на грудь и он, подхватив ее на руки, понес в спальню.

Утром Гена проснулся от назойливых трелей. Казалось, вся квартира была наполнена переливами звонков. Звонили одновременно и в дверь, и на мобильник и на домашний. От всей этой какофонии Гена первые минут даже растерялся и стоял посреди спальни в одних трусах, бессмысленно хлопая ресницами, пытаясь сообразить, куда броситься в первую очередь. На помощь ему пришла Таня. Она дотянулась до его джинсов и извлекла оттуда мобильный. Через секунду на одну мелодию сало меньше.

– Здесь сработал будильник, – ответила она на вопросительный взгляд Гены.

– Ага. Значит, оставшиеся два мне доброго утра не пожелают, – сказал он и, впрыгивая на ходу в спортивные брюки, пошел открывать дверь.

На пороге стояли его родители. Пригласив их жестом войти, Гена помчался к телефону.

– Привет. Что ты мне вчера ночью пытался сказать? Извини, но я так ничего и не понял, – раздался в трубке голос Шустрика.

– А, Саня, здравствуй, – невольно зевая и потягиваясь, ответил Гена. – Ты не мог бы ко мне приехать7 Очень нужна твоя помощь.

– А в чем дело? Что-то случилось?

– Это не по телефону. Ты сможешь?

– Через полчаса буду.

Гена положил трубку и повернулся к стоящему посреди кухни отцу.

– Привет, пап. А где мать?

– С Таней. Ты мне объяснишь, что здесь произошло?

Гена включил чайник и задумчиво поглядел на отца.

– Если честно, сам пока толком ничего не понимаю. Давай дождемся Шустова и все вместе попробуем разгадать эту загадку.

– А, может, это просто банальное ограбление,– высказал предположение Степан Семенович, глядя на горы еше неприбранных вещей.

Гена почесал затылок и криво усмехнулся.

– Нет, па. Им очень хотелось, чтобы так выглядело, но… Давай все же дождемся Сашу.

Отец, подумав, согласно кивнул, и они отправились к женщинам помогать наводить порядок.

Шустов оказался на редкость пунктуальным. Как и обещала, через полчаса он уже стоял в коридоре Таниной квартиры.

– Так что у вас случилось? – спросил он, внимательно рассматривая все еще разбросанные по квартире вещи.

– Ну, раз все в сборе, предлагаю попить чаю, – объявил Гена и увлек Шустрика на кухню.

Вскоре к ним присоединились и все остальные. За завтраком Таня с Геннадием, дополняя друг друга, рассказали о том кошмаре, который их ждал в квартире по возвращении со свадьбы. По окончании рассказа в кухне повисла напряженная тишина. Первым ее нарушил Степан Семенович.

– Так вы говорите, почти ничего не пропало? – спросил он, вертя в руках чашку с чаем.

– Ну да. Кое-какая мелочь из тумбочки, бутылка виски из бара и… Тань, что еще?

– Мои сережки.

– Вот, точно, сережки.

– А было, что еще взять, кроме вещей и аппаратуры? – задал вопрос Шустов, глядя куда-то в пустоту.

– Ну конечно. В той же тумбочке лежали кредитные карточки, кстати, код написан прямо на них. Часы, довольно дорогие, цифровой фотоаппарат, да и вообще, – Гена неопределенно развел руками.

– Только исходя из этого, ты считаешь ограбление странным? – спросил его Степан Семенович.

– Нет, самое главное, дверь не была взломана. И вскрыта не отмычкой. Менты осматривали, сказали, что ключ был родной.

Все за столом удивленно уставились на Гену. Он отхлебнул из чашки и продолжил.

– Мало того, когда мы вошли в квартиру, у меня сложилось впечатление, что здесь что-то искали. Грабители, мне кажется, так вещи не разбрасывают.

– Н-н-да. Действительно, – задумчиво произнес шустов.

В кухне опять наступила тишина, каждый думал об этом происшествии.

Наконец Александр отодвинул чашку:

– Итак. Есть только одна зацепка. Ключ. У кого кроме вас он мог быть?

Гена и Таня вопросительно посмотрели друг на друга. Первой, растягивая слова, заговорила девушка.

– Ну, естественно у меня, у Гены, комплект был у папы, нам его отдали там, в милиции. Еще? – она снова взглянула на Яблочкина, но тот в ответ лишь пожал плечами и отрицательно завертел головой.

– Я так понимаю, что Вы после убийства замок не меняли? – удивленно взглянул на них Шустрик.

– Не-ет, – Таня растерянно перевела взгляд с Гены на Александра.

– Года два назад, я видел, как из вашего подъезда выходил один молодой человек, – подал голос, молчащий до этого Степан Семенович.

Все повернули головы в его сторону.

– Я по долгу стою на балконе и наблюдаю за тем, что делается в нашем дворе. Так вот, этого молодого человека я не раз наблюдал в компании твоего, Танечка, отца. Но в тот день он выходил из подъезда один.

– Ну, и …

– В это время ни тебя, ни твоего отца дома не было.

– Может, он не к нам приходил, или позвонил в дверь, подождал немного и когда никто не открыл, ушел, – не совсем уверенно высказала предположение девушка.

Степан Семенович усмехнулся.

– Возможно, но я видел и когда он приехал. Между этим прошло минут сорок. Думаю, человек столько перед дверью не простоит. Теперь еще, знакомых, кроме вас, у него в этом доме, насколько мне известно, нет.

– Как ты говоришь, он выглядел? – пристально глядя на отца, спросил Яблочкин.

– Примерно чуть старше тебя, прилично одет, светлые, уложенные по последней моде волосы. До твоего возвращения я его довольно часто встречал в нашем дворе. Одного или с Василием Петровичем.

Таня с Геной переглянулись и в один голос воскликнули:

– Ольгерд!

– Точно! – ударила ладошками по коленкам Таня. – Как я могла забыть. В то время он часто захаживал к нам в любое время, как к себе домой.

Яблочкин поднялся из-за стола и направился к выходу

– Сань, пошли со мной, – бросил он на ходу.

– Куда?

– К этому альбиносу. Что-то давненько я к нему в гости не захаживал. Хочу в его рыбьи глаза взглянуть.

– А я здесь при чем? – пряча улыбку, спросил Шустов.

– Чтобы его подержать, пока я буду смотреть.

Через час друзья подходили к 25-тому дому по улице Советской.

– Сейчас этот кальмар будет танцевать нам вальс в присядку, – кровожадно процедил сквозь зубы Яблочкин, сжимая кулаки.

– Но-но Гена, остынь. С таким выражением лица в годы войны люди на танки бросались, но сейчас несколько другое время. Все нужно делать без истерики, с холодной головой.

– И горячими пятками?

– Можно и с ними, – у подъезда Александр попридержал гену за рукав. – Погоди. К двери подойду я один. Ты постоишь на ступеньках.

– Зачем? – удивленно спросил Яблочкин, все еще рвавшийся в бой.

– Во-первых, он меня не знает, а во-вторых, у тебя сейчас такое лицо, что крокодил по сравнению с тобой- мисс Вселенная.

Смех Яблочкина в полупустом дворе прозвучал, словно пушечный выстрел.

– Все, тихо, поднимаемся, – одернул его Шустрик и вошел в подъезд.

– Кто там? – раздался за дверью 17 квартиры женский голос.

– Проверка вентиляционной системы, – ответил Александр и отстранил подальше от глазка Гену.

– Но у нас, кажется, все в порядке.

– Тогда вам нужно расписаться вот здесь, – Шустов выудил из кармана брюк мятый клочок бумаги.

После минутного колебания замок щелкнул, и из приоткрывшейся двери выглянула симпатичная блондинка.

– Давайте, где? Ой!

Яблочкин сделал шаг и резко рванул дверь на себя.

– Здравствуйте, как Вас там? Муж дома?

Не дожидаясь ответа, он вбежал в квартиру. Следом прошел Шустов. Он захлопнул дверь и привалился к ней спиной, отрезая девушке путь к отступлению.

Меньше минуты понадобилось Геннадию, чтобы понять, что Ольгерда здесь нет. Он вышел в коридор и обратился к стоящей у стены, перепуганной девушке.

– Где он?

Блондинка переводила большие, полные слез глаза, с одного лица на другое и от страха только икала.

– Не волнуйтесь Вы так, гражданочка, – как можно спокойнее и ласковее обратился к ней Александр. – Лишать Вас части и совести никто не собирается. Мы пожаловали не за этим. Нам очень нужен Ваш муж.

– А его нет дома, – всхлипывая, выдавила она из себя.

– Вы, может, будете удивлены, но мы это заметили, – немного взяв себя в руки ответил Гена.

– Итак, – приторно сладко улыбаясь, придвинулся к ней Яблочкин, – начнем сначала. Где не совсем уважаемый Ольгерд?

– Ну, это, я не знаю, – испуганно вжалась в стену девушка и расплакалась.

Шустов сделал Гене знак рукой удалиться, а сам обнял ее за трясущиеся плечи и ласково успокаивающе произнес:

– Не надо, перестаньте. Мы не причиним Вам зла. Просто хотели задать Вашему мужу всего пару вопросов. Так вы знаете, где он?

Девушка продолжала тихо плакать.

– Как Вас зовут?

– Ка-катя, – сквозь всхлипы сказала она.

– Прекрасное имя, Катя. Он давно уехал?

– Утром, часов в 7-8. Я еще спала.

– Вот и умница, вот и молодец. А куда?

Девушка последний раз всхлипнула и взглянула на Шустова покрасневшими глазами.

– Он вчера поздно вернулся домой и говорил что-то о деревне Студенка.

– А что, конкретнее? – не преставая успокаивающе поглаживать ее по плечу, спросил Шустов.

– Я не совсем поняла, но он что-то говорил о кладе, сокровищах, бывшем напарнике.

– Ясно. Он один уехал?

– Не знаю, – девушка снова всхлипнула.

Поняв, что Катя больше ничего не знает, Александр убрал руку с ее плеча и позвал Гену.

– Пошли, Степанович, сегодня ждать его здесь бесполезно.

Яблочкин вышел из комнаты, зло взглянул на девушку, но увидев ее безвольно опущенные плечи, трясущиеся мелкой дрожью, махнул рукой и молча вышел в след за Александром из квартиры.

– Слышал? – спросил его Шустов, когда они спускались вниз по лестнице.

– Слышал.

– Ну и..?

– Не знаю. Поехали домой. Там подумаем.

– Интересно, какая связь между этой деревней и вашей квартирой? – задумчиво спросил скорее сам себя, чем Гену, Шустрик.

Яблочкин лишь неопределенно пожал плечами.

– Ну, как съездили? – встретила их вопросом Татьяна.

– Почти никак, – Гена оглядел квартиру, которая к их приезду сверкала чистотой и порядком, словно и не было ночного кошмара. – А вы время зря не теряли.

– Да уж. Старались. Ну не томите, рассказывайте.

Опуская ненужные детали, Александр в двух словах описал результаты их поездки.

– Студенка? Она сказала Студенка? – вскочила Таня со стула.

– Кажется да, – удивленно взглянул на нее Гена. – А что?

– Так кажется или точно? – Таня вышла из-за стола и подошла вплотную к Александру, нервно теребя края блузки.

– Да Студенка, Студенка, а в чем дело? – взял на себя удар Яблочкин.

– Дело в том, что наша дача находится именно там.

У всех сидящих на кухне округлились глаза, а у Яблочкина даже приоткрылся рот от удивления.

Первым нарушил тишину Шустов. Он ударил ладонью по столу и резко встал.

– Теперь мне все ясно. Поехали.

– Куда? – снова повернулась к нему Татьяна.

– К тебе на дачу. Что-то меня в деревню потянуло.

– Ты думаешь..? – взглянул на него Гена.

– Не знаю, но нужно проверить, – ответил на его недосказанный вопрос Александр и вышел их кухни.

В машину сели только втроем: Шустов, Яблочкин и Татьяна. Степан Семенович и Анна Трофимовна остались на всякий случай в квартире. Когда машина отъехала от дома, Гена повернулся к Шустрику.

– Так что тебе стало ясно?

– А вот что, – Александр откинулся на спинку заднего сидения и закурил. – Скорее всего, незадолго до смерти Василий Петрович проговорился Ольгерду о каких-то своих сокровищах, но в виду своего трусливого характера этот, как ты его называешь «рыбий глаз», не решался все это время предпринять попытки их добыть, хотя и не сидел, сложа руки. Мне кажется, он искал надежного помощника и вот ему на днях повстречался Рыжий.

– Ты думаешь, он? – перебил Шустова Яблочкин.

– Вспомни, что говорила Зоя на свадьбе, – недовольно поморщился Александр. – Так вот. Узнав, что вы весь вечер будете находиться у Зои, Ольгерд с Рыжим проникли в квартиру, благо замок вы не сменили, а у него был ключ, и перевернули все вверх дном, но видимо ничего не нашли.

– Конечно, не нашли. В квартире ничего такого нет, – возмущенно перебила его Таня.

– Поэтому они и решили, что сокровища спрятаны на даче, – не обращая внимания на реплику, закончил Шустрик.

– Это становится совсем интересно, – задумчиво произнес Гена, и повернулся к Татьяне. – Папа тебе об этом что-нибудь говорил?

Девушка отрицательно покачала головой.

Въехав в небольшую деревеньку Студенка «Вольво» сбавила скорость.

– Где твоя дача? – спросил Александр, придвигаясь почти вплотную к девичьему затылку.

– Второй поворот налево, последний дом.

– За поворотом остановишь. Пойдем пешком, – скорее приказал, чем попросил Шустов.

Выйдя из машины, они быстро, но тихо двинулись вдоль улицы. Не дойдя до Татьяниной дачи всего один дом, Шустов остановился.

– Теперь сделаем так. Вы с Геной войдите в калитку, а я перелезу к вам на участок через вот этот забор, зайду с тыла так сказать, – шепотом распорядился Александр.

– Но ведь там же соседи живут? – удивленно предупредила его Татьяна.

– Ничего, я найду с ними общий язык, – успокоил ее Шустрик и, улыбнувшись, скомандовал: – Ну, вперед!

Войдя через обветшалую калитку в заросший бурьяном двор, Татьяна и Яблочкин чуть не упали от изумления. На задней его части, кряхтя и обливаясь потом, Коля Рыжий с Ольгердом перекапывали лопатами землю.

Глядя на эту картину, Таня захихикала вначале чуть слышно, потом все громче и громче и, в конце концов, разразилась истеричным смехом. Кладоискатели замерили на месте с поднятыми лопатами, а Гена бросился к рядом стоящей колонке за водой. Получив порцию холодного душа в лицо, девушка пришла в себя.

– Так вот о чем шла речь, – наконец сказала она, утирая рукавом лицо. – – А я то думала, – Таня с улыбкой взглянула на Яблочкина. – Помнишь, я тебе говорила, что мой отец очень любил скрещивать деревья?

– Что-то припоминаю.

– Так вот. За три месяца до гибели ему удалось скрестить два сорта яблони. В результате должны были получиться необыкновенные по вкусу и долго хранящиеся плоды. Этот новый сорт яблок он и назвал «сокровище».

Теперь уже истерическим хохотом смеялся Яблочкин. Развеселившись, молодые люди не заметили, как кровь с лица Рыжего отхлынула, глаза лихорадочно заблестели, а пальцы, сжимавшие черенок лопаты, побелели от напряжения.

– Убью, сучка! – рыкнул он и прыжками помчался на них, размахивая лопатой.

Гена заметил опасность слишком поздно, чтобы убежать. Он только успел спрятаться за своей спиной девушку и уже приготовился принять удар на себя, как за Рыжим мелькнула какая-то тень и на его «золотую» макушку опустилось полено. Глаза у бывшего предводителя бомжей закатились и он, не издав ни звука, рухнул на землю.

– Иногда, даже приятно для разнообразия самому Рыжему ударить, а не подставлять свою макушку под его кулак, – удовлетворенно произнес Шустов. – Ничего, к приезду ментов оклемается.

– А где второй? – огляделся, по сторонам Яблочкин.

– Думаю, на пути к Полькой границе, – усмехнулся Саша.

– Предлагаю это дело обкурить.

– Принято единогласно.

…Смертельная опасность поджидала спасателя на каждом шагу, любое окно, угол здания, канализационный люк, таили в себе угрозу. То тут, то там высовывались стволы автоматов и тогда над его головой с противным визгом, проносилась смерть. Но он бесстрашно пробирался вперед, ведь для того спасатель и был послан в этот городок, чтобы уничтожить царствующее в нем зло. За очередным поворотом на встречу ему вдруг выскочило многоглавое чудовище, поливая свинцовым дождем из четырех автоматов все вокруг, не забывая при этом изрыгать из всех своих шести глоток адское пламя…

– Ну, как дела в первое рабочее утро? – раздался в кабинете Яблочкина насмешливый вопрос. Гена на миг отвлекся, и его спасатель вспыхнул пионерским костром.

– Блин. Третью жизнь теряю, – досадливо поморщился он и взглянул на вошедшего.

– Ты чего опаздываешь?

– Так все равно никого нет, – развел руками Шустов. – Я присяду?

Не дожидаясь разрешения, Александр плюхнулся на стул по другую сторону Гениного стола.

– Чего спрашиваешь? – Яблочкин, прищурив один глаз, посмотрел на друга.

– Так ведь ты же теперь мой начальник. Б-о-о-сс! – Шустов сделал строгое лицо и поднял указательный палец вверх.

– Перестань паясничать. Возьми лучше вон газеты полистай, может чего интересного нароешь, – махнул в сторону стопки прессы немного смутившийся и от того сердитый Яблочкин, и повел очередного спасателя в атаку.

После всех злоключений, выпавших на долю семей Яблочкиных, Шустовых и большей половины местных бомжей, прошло четыре года. Гена закончил институт, женился на Тане и принялся искать себе работу по специальности, но как оказалось, городу историки были необходимы как колорадские жуки картошке. Во всех учебных заведениях, где он предлагал себя в качестве учителя, а также в музее и даже в турагентстве, на него смотрели как на зеленого человечка. Яблочкин даже в одном кабинете посмотрел в зеркало, чтобы убедиться, что у него лицо нормального бледно-розового цвета, с приятной синевой под глазами. Все яростно отмахивались от своего прошлого. После очередного поиска куска хлеба, Геннадий забрел в гости к своему приятелю Шустову.

– Ну, как успехи по благоустройству своего места под солнцем? – спросил его Александр, доставая из холодильника запотевшую бутылочку водки.

– Никак. Все места распроданы на жизнь вперед, – расстроено ответил Гена. – Придется возвращаться на завод.

– Так все запущено? – прозрачная жидкость забулькала по рюмкам.

– Более чем. Оказывается, знатоков прошлого в нашем городе на душу населения приходится с переизбытком, – Яблочкин взял рюмку и, не чокаясь, опрокинул ее в рот. – А у тебя как? – спросил он Шустова, когда водка добралась до желудка.

– Да так. – Александр неопределенно махнул рукой и потянулся за бутербродом. – Все вроде бы хорошо. На стройке и зарплата неплохая, и кое-какие соц.гарантии имеются и условия сносные, но понимаешь… – он отложил надкусанный хлеб и задумчиво посмотрел в окно. – У меня такое чувство, что еще немного и я обрасту шерстью. залезу на дерево и стану швыряться в людей кокосовыми орехами.

–У нас не растут пальмы, – серьезно заметил Гена.

– Тогда яблоками, каштанами, воронами в конце концов. – Шустов ударил кулаком по столу и потянулся за бутылкой.

–Все настолько серьезно?

– Ты даже представить себе не можешь. Приходя утром в бытовку, чтобы переодеться, я, слушая разговоры своих товарищей, с ужасом ловлю себя на мысли, что общения с этими гегемонами приводит меня к даунизму. А сама монотонная, отупляющая работа? Мне иногда кажется, что будучи бомжом, морально я чувствовал себя намного легче и свободнее.

– А снова стать аналитиком не пробовал?

– Какое там? – Шустов взял со стола наполненную рюмку, чокнулся с Яблочкиным и вылил содержимое в рот.

– Я в институт запрос посылал, чтобы они дубликат диплома выслали, но, увы. У них в архиве трубу прорвало, короче, нет больше аналитика Шустова Александра Петровича, остался только один каменщик.

Изливая друг другу душу, друзья даже не заметили, как закончилась одна бутылка водки, затем вторая. И когда на половину опустела третья, в кухню заглянула Светлана.

– А вы все водочку пьянствующую? – робко улыбаясь, спросила она и присела рядом с мужем.

– Вот, Светик, думаем, как дальше жить, советуемся, так сказать, – заплетающимся языком ответил Александр.

– Мне кажется, что она, – женщина указала на водку, – плохой советчик.

– За это мы ее и казним, – пьяно засмеялся Гена и влил в себя очередную порцию.

– Ты бы вместо того, чтобы со змием сражаться, лучше Сашин диплом поискал. Из тебя бы неплохой милиционер получился.

Яблочкин сделал страшное лицо, помахал перед своим носом скрюченным пальцем, попытался что-то сказать, но не смог и от огорчения уснул за столом.

Проснувшись на следующий день, Яблочкин с трудом поднялся с дивана, и побрел на кухню, в надежде хоть чем-нибудь облегчить свое недомогание. После стакана холодного кефира, ему тало немного легче. Подумав с полминуты, он налил себе еще один, и тут его голова взорвалась от телефонного звонка.

– Слушаю, – кривясь от головной боли, сказал в трубку Яблочкин.

–Ну, как самочувствие? – поинтересовался на другом конце провода голос Шустова.

– Блин. Саша. Если бы ты не был моим другом, я бы тебя убил как вредного элемента.

– Извини, я думал ты уже не спишь.

– Лучше бы я спал. Ладно, прощаю. Ты можешь сейчас ко мне приехать?

– Могу. Водку брать?

При упоминании спиртного Гена почувствовал, как его желудок попытался спрятаться в мочевом пузыре. Подавив приступ рвоты, он категорично сказал:

– Нет. Прихвати кефира, у нас будет серьезный разговор.

Положив трубку, Яблочкин посмотрел на полный стакан, вздохнул и отправился в ванную.

– И об чем разговор? – спросил Шустов, выкладывая на стол пакет кефира для Гены и бутылку пива для себя.

– Мне вчера в голову одна идейка пришла.

Александр саркастически усмехнулся:

–Т ебя всегда муза посещает, когда ты всем лицом салат трескаешь?

Гена даже не обратил внимания на сатирический выпад друга. Он придвинул поближе стул, и, навалившись грудью на стол, таинственно зашептал:

– Нет, не всегда. Меня на эту мысль твоя Света подтолкнула.

– Действительно? – заинтриговано спросил Шустов и, согнав с лица ироническую улыбку, тоже подался вперед. – Ну и что за мысль?

Шустов несколько минут тупо смотрел на довольную физиономию друга, затем, не глядя, нащупал стоявший на столе стакан кефира, выпил его одним махом, поморщился, словно от водки, и потянулся за огурцом.

– Но, но. Ты поаккуратней с меню, а то, как бы от твоего эксперимента у тебя донышко не прохудилось, – встревожился Гена, отбирая у Александра соленую закуску.

Шустов приложил ладонь ко лбу друга и сокрушенно покачал головой.

– Да, Геник, ты сегодня прям светофор какой-то. Лицо – красное, змий – зеленый, горячка – белая. Может врача вызвать?

– Ага. Патологоанатома. Ты послушай, прежде чем меня в психушку сдавать.

Яблочкин встал и начал, расхаживая по кухне, выкладывать все доводы в поддержку своей идеи. Шустов слушал его не перебивая, и сочувственное выражение лица сменялось на задумчивое.

Дни в маленькой, тесной комнатушке, снятой под детективное агентство «Гроза» проходили однообразно скучно. Яблочкин все свое рабочее время отдавал борьбе за светлое будущее виртуальных городов, а Шустов либо дремал в неудобной позе на стуле, либо читал тематические пособия от Чейза, Агаты Кристи, Незнаского и др. Изредка их идилию нарушали торговцы всякой дрянью, инспектора разных служб или электрик из соседнего «офиса» в поисках стакана и компании.