Из яблока в огрызок и обратно

Поднявшись на четвертый этаж, Шустов немного постоял, прислушиваясь, у 32 квартиры и нажал на кнопку звонка. Прошла томительная минута тишины, и когда Александр уже собирался позвонить еще раз, за дверью послышались шаги, и юношеский голос спросил:

– Кто там?

– Это ты там, а я тут, – усмехаясь про себя, ответил Александр. – Из института за тобой, собирайся, твою группу срочно в деканат вызывают. Замок щелкнул, и в дверях появился испуганный, заспанный юноша.

– В чем дело?

Шустов снова достал из кармана красную книжечку:

– Я из милиции. Разрешите войти.

Парень, испуганно моргая, отступил в сторону. Александр неспеша прошелся по небольшой однокомнатной квартире, внимательно осматривая каждый угол. В комнате с минимумом обстановки царил студенческий беспорядок, на кухне было не чище.

– Да, – покачал головой Шустов. – Ты бы хоть подружек иногда к себе приглашал, что ли.

– Зачем? – еще не совсем проснувшись, не понял парень.

– Чтобы прибрались здесь. Вон какой бардак. Кстати, – не давая опомниться, продолжал Шустов, расхаживая по квартире, юноша, как привязанный, шел следом. – Соседи жалуются, что ты по вечерам музыку на всю громкость включаешь.

– Так я, это, вроде бы и нет, – ошарашено ответил парень.

– Ты смотри у меня. Еще одна жалоба и будешь искать другое жилье. Наркотиками не балуешься?

– Не-ет.

– А что у тебя в тумбочке? – не ожидаясь ответа, Шустов присел и открыл нижний кухонный шкафчик. – Да. Здесь даже мыши повеситься негде. Чем ты питаешься?

– Да так. Что из дома присылают, а что друзья приносят, – уклончиво ответил парень.

– В общем, я тебя предупредил. Еще одна жалоба и… гуляй Вася.

– Я Витя.

–Т огда гуляй, Витя. Пока.

Оставив в недоумении стоять посреди кухни молодого человека, Шустов вышел из квартиры.

– Ты где запропастился? Виндовс тебе в ухо. Я два часа тебя дожидаюсь. Всю нечисть истребил, а ты как в водку канул, – набросился на Александра Яблочкин, как только тот переступил порог офиса.

– Да так. Дышал воздухом, с интересными людьми общался, – уклончиво ответил Шустов и присел на своё любимое место у стола.

– Ну и что надышал?

– Да так, все больше по мелочи.

– А поподробнее?

Александр закурил и, навалившись грудью на стол, принялся рассказывать о проделанной работе.

– И какая из этого всего у тебя складывается картина? – спросил Шустова Гена, когда они обменялись информацией. – У меня лично – никакой. Перемешанные пазлы, а не натюрморт. Почему Чурпина не сказала нам, что её дочь уже здесь, а не в стране иммигрантов? Кто такой этот патлатый, и что он делает в квартире? Зачем Людмила тащит из дома вещи?

– А, может быть, этот чернявый и тырит по ночам у Бабульки котлеты со сковородки? – предположил Александр.

– Все может быть, – задумчиво произнес Яблочкин и тут же отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи.

– Хотя вряд ли. Зачем ему, в таком случае, красть кастрюльку?

– Тоже верно. Ладно, на сегодня хватит, а завтра я попытаюсь снова встретиться с нашей подопечной. Может еще чего расскажет.

– Лучше всего это сделать после завтрака. Сытые старушки гораздо болтливее, – дал совет Шустову Гена.

Александр поблагодарил своего босса за подсказку и вышел. Яблочкин еще некоторое время смотрел на дверь, потом закурил и потянулся к телефону.

– Здравствуйте, Надежда Сергеевна, – поздоровался Александр, когда женщина открыла перед ним дверь.

– А, это вы. Уже нашли вора? – не отвечая на приветствие, меланхолично спросила она.

– Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается, – улыбаясь, ответил Шустов. Можно войти?

– Зачем? – Чурпина вышла на площадке и захлопнула за собой дверь.

–Х отелось бы еще с вами поговорить. Вы такая чудесная собеседница.

– Вы мне зубы не заговаривайте, – зло оборвала его женщина. – Что еще нужно? Денег?

– Нет, что вы, – замахал руками Александр. – Просто хотел задать еще два-три вопроса.

– Задавайте.

– Но здесь как-то неудобно. Вдруг нас подслушивают.

– Ничего. Пусть слушают.

– Ну что ж, – выдохнул Шустов. – Здесь, так здесь. Тогда скажите мне, пожалуйста, кто этот молодой человек, который живет в вашей квартире?

– Сигизмунд. Мой племянник, – словно ожидая этот вопрос, сразу ответила она и, не дожидаясь других вопросов, сама перешла в словесную атаку. – Но, во-первых, он здесь не живет, а иногда бывает, а во-вторых, к нашему делу он не имеет никакого отношения.

– Не факт.

– Факт. Когда происходили исчезновения, его здесь не было.

– А ключи у него есть?

Надежда Сергеевна на секунду замялась, но затем утвердительно кивнула головой.

– Вот, а вы говорите, – довольно кивнул головой Александр. – А чем ваш племянник занимается?

– Он художник, – с гордостью сказала Чурпина. – Еще вопросы будут?

– Да. Картины, что у вас висят – это копии?

– Подлинники, – чуть помедлив, настороженно ответила женщина. – А что?

– Нет, ничего, люблю, знаете ли, хорошую живопись.

Надежда Сергеевна, прищурившись, посмотрела на детектива.

– Вы Рембрандта от Пикассо отличить можете?

Шустов, не ожидавший такого вопроса, растерялся.

– Думаю, что нет, – ответила на свой вопрос женщина и взялась за дверную ручку. – Надеюсь, больше вопросов нет?

– Последний. Скажите, ваша дочь никогда сюда в гости не приезжала?

Чурпина пошатнулась от вопроса, словно от удара, повернулась к Шустову спиной и бросила через плечо:

– Нет. До свидания, у меня много работы.

– До свидания, – ответил Александр уже захлопнувшейся двери. Он еще с минуту постоял на лестничной площадке, закурил и отправился в офис.

Шустов уже второй час подряд тупо раскладывал пасьянс «Косынка», когда в кабинет вихрем влетел Яблочкин.

– Ты уже здесь? Очень хорошо. Собирайся, поедем в аэропорт.

– Королева Елизавета прилетает, хочет, чтобы мы встречали ее у трапа? – поинтересовался Александр.

– Вроде того. Людмила Чурпина через час будет в аэропорту. Поехали. Все подробности по дороге.

Шустов выключил компьютер и, подталкиваемый Яблочкиным, вышел из офиса.

– А теперь давай все по порядку. К чему такая спешка? За каким чебуреком мы несемся в этот аэропорт? И вообще, зачем нам эта Людмила? Ты думаешь, это она у матери тушенку слопала? – засыпал Гену вопросами Шустов, когда машина рванула с места, не обращая внимания на ограничение скорости.

– То, что она причастна к похищению кастрюльки, я никогда не думал, – ответил ему Яблочкин, когда их «Форд» вырулил на дорогу, ведущую к аэровокзалу. – Здесь совсем другое. Я с утра навестил старлея, ну, ты помнишь, того следователя, что согласился нам помочь, и попросил его пробить по компьютеру фамилии Чурпины и Плесов. Наша подопечная перед законом оказалась чиста, а вот Плесов… – тут Гена выдержал паузу и, не дождавшись никакой реакции со стороны Шустова, несколько разочарованно продолжил. – Он был замешан в одной довольно грязной истории с подделкой картины, но так как суду доказать ничего не удалось, этот племянничек вышел сухим из воды.

– После этого случая Зигмунд сменил место жительства, – высказал вслух свою мысль Александр.

– Верно, – Яблочкин удивленно взглянул на друга. – А ты откуда знаешь?

– Просто предположение. Но мне все равно не понятно, зачем нам мчаться встречать эту любительницу бесплатного сыра?

– Поясняю. Полгода назад в городе снова появились подделки, то теперь уже, по версии заявителей, они были привезены из-за рубежа. Усекаешь?

– Это все понятно. Непонятно, зачем мы в аэропорт едем.

– Тьфу ты, – плюнул в сердцах Яблочкин и до конца пути больше не проронил ни слова.

– Ладно. Раз мы уже здесь, хоть узнаем, где она проживает. Кстати, у тебя ее фотография есть?

– Нет, а что? – настороженно спросил Яблочкин.

– Как же мы ее узнаем? Я, допустим, ее никогда не видел, а ты?

– Тоже, – Гена резко затормозил и вопросительно поглядел на Шустова. – Что будем делать?

Александр запрокинул голову и затрясся в безудержном смехе.

– Ай да великие сыщики! Ай да Шерлок Холмс и Ватсон! Приехать на слежку и не знать в лицо объект. Это могли, наверное, только мы. Разворачивайся, месье Пуаро, поедем к дому Чурпиной.

Яблочкин, заразившись весельем от Александра, громко хохоча, развернул машину, и они помчались обратно в город.

– Ты думаешь, она направится прямо сюда? – спросил Гена Шустова, когда, свернув с оживленной улицы во двор дома заказчицы, он с трудом нашел место на стоянке.

– Скорее всего – нет, но мне очень хочется поболтать с этим Сигизмундом. Блин. Скользкое какое-то имя. Мылом отдает.

– А ты его не ешь. Как ты себе это представляешь, эту встречу? Я думаю, пока этот племянничек здесь, нас вряд ли она пустит в квартиру.

– Есть у меня одна мысль. У тебя есть деньги? – Яблочкин удивленно взглянул на Александра, но, ничего не сказав, достал портмоне.

– Сколько?

– На бутылку пива.

Получив деньги, Шустов открыл дверцу машины.

– Там, за углом, есть магазин. Я пойду туда, а ты следи за подъездом. Как только оттуда выйдет худой патлатый, сразу мне маякни. Добро?

– Хорошо. А, может, мы вместе его там подождем? – У Яблочкина от возбуждения загорелись глаза.

– Не стоит. Во-первых, толпой мы его можем спугнуть, а во-вторых, тебе пиво нельзя, ты за рулем. Поэтому следи и маякуй, – сказав это, Александр вышел из машины и через минуту скрылся за углом. Яблочкин же, настроив приемник на «Русское радио», откинулся на спинку сидения и принялся ждать.

Часа через два томительного ожидания дверь подъезда отворилась и из него, озираясь, вышел молодой человек, очень похожий по описанию на Плесова. Немного постояв у подъезда, парень закурил, и двинулся в ту же сторону, куда отправился Шустов. Яблочкин напрягся и протянул руку к телефону.

– Александр? Кажется, к тебе гости.

– Наконец-то, – раздался в трубке вздох облегчения. – А то у меня в руках пиво уже закипать начинает. Да и глаза уже всем промозолил.

– Пусть купят себе мозольный пластырь. Все. Встречай. Отбой.

Подождав, когда Сигизмунд скроется за дверью магазина, Шустов привычным движением открыл бутылку, и поднес горлышко ко рту.

– Парень, слышь, у тебя огонька не найдется?

Плесов повернул голову и увидел, что ему на перерез идет, чуть покачиваясь, мужчина с начатой бутылкой пива в одной руке и незажженной сигаретой в другой. Немного поколебавшись, он все же поставил ящик со спиртным на асфальт и полез в карман за зажигалкой.

– Вот спасибо, а то такое ощущение, что все в городе курить бросили, ни у кого нет.

Получив зажигалку обратно, Сигизмунд подхватил ящик,и двинулся дальше. Мужчина пошел рядом.

– Тебя как звать? – спросил незнакомец Плесова, сделав большой глоток из бутылки.

– С-Саша, – чуть помедлив, сказал Сигизмунд.

– Тезка значит, – лицо мужчины расплылось в довольной улыбке. – У тебя, я вижу, сабантуйчик намечается?

– Вроде того, – недовольно поморщился Плесов и ускорил шаг, но незнакомец не отставал.

– А, может, и я не «хвост» упаду? Бабки у меня есть.

– Нет. Мы своей компанией. И вообще, – Сигизмунд вдруг остановился и зло взглянул на прицепившегося к нему выпивоху. – Ты чего за мной увязался? Прикурил? Все. Свободен.

Не дожидаясь ответа, Плесов покрепче ухватился за ящик и почти бегом направился к подъезду.

Проводив его взглядом до двери, Шустов докурил сигарету и не спеша пошел к машине.

– Чего он от тебя рванул, как от налоговой? – спросил Яблочкин Александра, когда тот забрался на соседнее сидение.

– Не захотел пивом делиться. Жмот, – улыбаясь каким-то своим мыслям ответил Шустов. – Ладно, дубеем считать, что знакомство состоялось. Теперь начинается завершающий этап операции.

– Что, уже? – даже слегка подпрыгнул Гена от изумления. – Я что-то недопонимаю. Что значит «завершающий этап»?

– А то и значит, – Александр, не переставая улыбаться, повернулся к Яблочкину. – Я сейчас выхожу из машины и остаюсь здесь, а ты едешь к своему прапорщику.

– Старлею.

– Без разницы. И говоришь ему, что если он хочет иметь еще одну звездочку на погоны, то пусть берет с собой пару молодцев и по моему сигналу мчит вместе с тобой сюда.

– И?

– И все.

– Не понял, – Яблочкин начал нервничать и от этого злиться. – Ты толком объяснить можешь?

– Могу, но это будет довольно долго. Скажешь ему, что дело касается поддельных картин.

Геннадий пристально поглядел на Шустова, и его лицо осветила догадка.

– Ты думаешь?..

– Уверен. Все, езжай. Остальное потом.

Выйдя на тротуар, Александр проводил взглядом удаляющуюся машину, поежился от наступающей вечерней прохлады и, не торопясь, направился к подъезду.

Людмила Федоровна появилась у дома матери ближе к полуночи. Шустов едва не проворонил её, отойдя за ближайший куст по малой нужде. Когда женщина скрылась за дверью подъезда, Александр достал телефон, и набрал Геннадия.

– Птичка на месте. Вези волкодавов.

– А ты уверен, что это она? – усомнился Яблочкин.

– Процентов на 90. Мне кажется, не многие жильцы приезжают домой на такси, да и возраст подходит. Так что шансы, что не ошибся, довольно велики. Да и в любом случае нашей милиции полезно иногда проветриться.

– Хорошо. Скоро будем.

Минут через двадцать у 53 дома остановилась очередная машина, и из нее вышли три милиционера и Яблочкин.

– Где она? – безо всякого приветствия спросил Шустова Говорко.

– В квартире.

– Ну, смотрите у меня, – следователь помахал пальцем перед носом у сыщиков. – Если ошиблись, то я вас обоих на 15 суток упеку. Усекли?

– Грозить потом будете, – отмахнулся от его реплики Шустов. – Теперь главное попасть в квартире до того, как они заметут следы. Ордера то у вас на обыск нет? Вот то-то. Что вы делаете? – воскликнул Александр, заметив, что Говорко пытается набрать на домофоне номер квартиры. – Мы так их спугнем. Дайте я.

Оттеснив старлея от двери, Шустов быстро набрал соседний номер.

– Петровна, здравствуйте, – поздоровался он, когда ответили на вызов. – Вас беспокоит майор Шустов. – Александр искоса взглянул на Говорко и виновато развел руками. – Вспомнили? Откройте дверь, нам нужно навестить одну семью. Спасибо, – поблагодарил он, когда услышал щелчок открывшегося замка.

Поднявшись на нужный этаж, следователь отодвинул всех на второй план, и взял ведение операции в свои руки.

– Откройте! Милиция! – киношным требованием ответил Говорко на вопрос за дверью «Кто там?». В квартире послышалась возня и топанье.

– Мы взломаем дверь! Немедленно открывайте!

Замок щелкнул, и дверь чуть приоткрылась. Старший лейтенант рывком распахнул ее и, оттолкнув испуганную Надежду Сергеевну, вбежал в квартиру.

– Здравствуйте, – поздоровался с женщиной Шустов.

– А-а-а. И вы здесь! – воскликнула Чурпина, узнав детективов. – Стервятники слетелись на добычу?!

– Ну, зачем же так высокопарно, – выступил вперед Яблочкин. – Мы просто добросовестно делаем свое дело.

В это время представители власти вывели из комнаты Плесова и Людмилу. Один из милиционеров держал в руках небольшую картину.

– Прекрасно сработали, парни, – довольно улыбаясь,как кот ,объевшийся сметаны, похвалил сыщиков следователь. – Взяли тепленькими.

– Всегда рады помочь.

– Мы в отделение. Вы с нами?

– Нет. У нас еще здесь кое-какие дела, – ответил за Яблочкина Шустов. – Вызывайте свою машину.

Не обращая внимания на недовольную мину старлея, Александр прошел вглубь квартиры, увлекая за собой Яблочкина.

– Ну, вот и все. Конец истории с поддельными картинами, – подытожил Шустов, устраиваясь в зале на диване. Он с сочувствием посмотрел на постаревшую вдруг Чурпину и глубоко вздохнул.

– Вы ведь и правда не знали, что они подделывают и продают картины?

Надежда Сергеевна отрицательно покачала головой.

– Он никогда не показывал своих работ, – тихо сказала она. – А Люда, когда приезжала, всегда говорила, что просто соскучилась по мне. Но я никогда не видела, когда она уходит.

– Когда вы стали догадываться о том, что здесь что-то не так?

– В прошлый её приезд. Они с Сигизмундом при мне стали обсуждать какую-то сделку, что пора, мол, искать покупателей в других городах, что здесь становится опасно и т.д.

– И вы тайком заглянули в работы вашего племянника?

– Да, – женщина кивнула головой.

– Вы мне, наконец, толком можете объяснить, что все это значит? – не выдержал Яблочкин.

– Все очень просто, – Александр устроился поудобней и забросил ногу на ногу.

– Окончив художественную школу, Плесов стал промышлять тем, что искусно создавал подделки знаменитых художников. Но в один прекрасный день чуть не погорел. Тогда он сменил место жительства, переехав к тетке, и предложил своей двоюродной сестре выгодную сделку. Нуждаясь в деньгах даже в стране «неограниченных возможностей», она с радостью согласилась выдавать его работы за привезенные из-за «бугра» подлинники. Вот собственно и все. Я прав? Надежда Сергеевна?

Женщина спрятала лицо в ладони и разрыдалась.

– Ничего не понимаю. А кто воровал еду и деньги?

– А-а-а, – Шустов лукаво улыбнулся. – Идемте на кухню.

Пройдя туда, Александр обратился к Чурпиной:

– У вас мясо или фарш есть?

Женщина, немного успокоившись, достала из холодильника полуфабрикат.

– Отлично. Сейчас будем жарить котлеты.

Через полчаса по квартире распространился дразнящий аромат свежеизжаренных шницелей.

– А теперь можете взять по одному, – предложил Шустов, когда все было готово. – Но потом мы выключим свет.

– Зачем? – спросил Яблочкин, кладя на хлеб аппетитный ужин.

– Узнаешь.

В темноте и молчании им пришлось провести чуть более получаса, когда в нижней тумбочке раздался шорох.

– Ой! – испуганно воскликнула Чурпина.

Шустов вскочил с места и распахнул дверцы:

– Гена, зажги свет.

Когда на кухне стало светло, все увидели, что Александр держит за шиворот вырывающегося студента.

– А вот и та самая мышь, Надежда Сергеевна, на которую вы ставили мышеловку.

Все стояли, в немом изумлении глядя на красного от стыда и страха юношу.

– Но как ты догадался, что это он? – выдавил из себя Яблочкин.

– Элементарно, Ватсон. Когда я был в его берлоге, то заметил там уж очень подходящую под описание пропавшую кастрюльку, а когда заглянул в тумбочку, увидел, что там нет задней стенки. Остальное все очень просто. Парень в поисках пропитания воспользовался тем, что его кухня соединяется с этой тонкой перегородкой. Он тихо разобрал часть её и – готово, дверь в закрома родины открыта. Что прикажете с ним делать, Надежда Сергеевна?

– Отпустите его. Он же голоден, – вдруг сказала женщина и оттолкнула от него Шустова. – Бедненький. Ты бы пришел, попросил, разве ж я отказала бы. Садись вот, кушай.

Она усадила растерявшегося парня за стол и придвинула к нему тарелку с котлетами.

– А вам, – Чурпина повернулась в сторону сыщиков, – большое спасибо и до свидания. Вот остальная сумма за работу. Надеюсь больше вас не увидеть.

Женщина достала из кошелька деньги, сунула их Яблочкину и почти силой выпроводила из квартиры.

– Да. Как-то… – растерянно почесал затылок Гена.

– А что ж ты думал? Такая наша работа – собачья. Поехали домой, я спать хочу.