Из яблока в огрызок и обратно

– Блин! Уже неделя прошла, а клиенты что-то в очередь становиться не торопятся, – первым не выдержал Шустов, начиная очередной рабочий день.

– А ты думал, люди в первый же начнут ломиться к нам, как на премьеру фильма? Нет, Саня. В первую очередь нам нужно запастись терпением, -попытался успокоить его Яблочкин, хотя у самого настроение было хуже некуда.

– Может, нам все-таки сменить профиль?

– На какой? Секс по телефону или проститутами по вызову?! – взорвался Гена.

Он включил компьютер, вскочил и заходил по комнате.

– Ты предлагаешь мне вернуться на завод, а тебе на стройку?

– Ну, зачем же так категорично? Можно, например, торговать чем-нибудь.

– Чем? Мазью от облысения ежей или зубной пастой для хомяков?

Шустов глядел на мечущегося по комнате Яблочкина по верх газеты.

– Ты присядь, Ген, не мельтеши. Это я как вариант предложил, а ты сразу орать. Не подобает так вести себя сыщику.

Яблочкин остановился посреди комнаты, зло взглянул на напарника и молча прошел к столу.

– Вы уволены, Алескандр Петрович, – произнес он, стараясь не смотреть в сторону Шустова.

Саша не спеша сложил газету, положил ее на край стола, медленно поднялся и сделал три шага, отделявших его от двери. Уже держась за ручку, он обернулся, и тихо сказал:

– До свиданья, Геннадий Степанович. Надеюсь, без меня дела у Вас пойдут гораздо лучше.

Тут Александр почувствовал, что дверная ручка под его ладонью стала медленно опускаться вниз. Он убрал руку и сделал шаг в сторону. Дверь слегка приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось старушечье лицо.

– Прачечная дальше по коридору – с раздражением сказал- женщине Яблочкин.

Глаза на морщинистом лице испуганно заморгали, и дверь двинулась в обратную сторону.

– Одну минуточку, – воскликнул вдруг Шустов, останавливая закрывающуюся дверь. – Вы искали детективное агентство «Гроза»? Тогда Вы пришли по адресу.

Он схватил женщину за руку и почти силой втащил ее в комнату. Маленькая худенькая старушка стояла перед столом Яблочкина и испуганно оглядывалась.

– Вы действительно пришли к нам? – с надеждой в голосе спросил Яблочкин.

Женщина кивнула и еще сильнее стала теребить видавшую виды сумочку.

– Да Вы не волнуйтесь. Присаживайтесь, успокойтесь. Выпейте, вот воды.

Гена одной рукой стал наливать в стакан минералку, а другой сделал знак Шустову вернуться и сесть на стул рядом с собой. Александр немного помялся, но все же прикрыл дверь и прошел к столу.

– Итак. Что привело Вас к нам? – продолжил расспрашивать Яблочкин женщину, когда та немного успокоилась

– Видите, ли. Я пошла в милицию, а они стали смеяться и говорить, что это мыши, но мыши не едят тушенку прямо с банками и соленые огурцы они тоже не любят. Вот перловку, зерно – это да, а взять, к примеру, мои закатки, или скажем борщ из холодильника…

– Подождите, подождите, уважаемая, как Вас, простите?

– Чурпина Надежда Сергеевна.

–Надежда Сергеевна, мы пока что так ничего и не поняли. Какие мыши? Какой борщ? Не могли бы Вы рассказать нам все по порядку.

– Так я и говорю, – снова затараторила старушка, переводя взгляд с Яблочкина на Шустова. – Намедни, я в тумбочку полезла, хотела кашу с тушенкой сделать, ан глядь, ни банки, ни макарон нету. А до этого огурцы пропали, а еще раньше рис куда-то запропастился. Я сперва думала, склероз у меня случился. Как-никак восьмой десяток небо копчу, так позавчера борщ прям из холодильника куда-то сгинул и деньги.

Яблочкин потряс головой и вопросительно взглянул на Шустова. Тот сидел чуть подавшись вперед, внимательно вслушиваясь в каждое ее слово.

– Я хоть и старая, но ведь не дура, – все больше распалялась женщина. – Помню, что в кошельке деньги были. Я магазине хлеб брала, мне еще продавец с пятерки сдачу дала. А тут раз и нету. А в милиции меня на смех подняли. Говорят, купи бабка мышеловку. Да где это видано, чтобы мыши борщ из холодильника вместе с кастрюлей съедали? Обидно мне стало, что наши органы меня на старости лет полной дурой выставили, иду от них, реву, а тут глядь, заметка про вас на столбе приклеена. Ну я и подумала…

– Правильно подумали, Надежда Сергеевна, – поднялся с места Александр. – Нам практически все ясно, но можно задать Вам еще пару-тройку вопросов?

Женщина кивнула и вытерла носовым платочком увлажнившиеся глаза.

– Перво-наперво, выпейте воды,-Шустов протянул бабушке наполненный стакан. – Успокойтесь и скажите, Вы одна живете?

Женщина глубоко вздохнула и подняла на Александра покрасневшие глаза, в которых были видны усталость и страх.

– Одна, милок, почитай уж лет десять одна. Как мой муж умер, так и живу. Золотой был человек. Добрый, хозяйственный, он у меня инженером, на нашем заводе работал, а я к ним в отдел на практику пришла. Молоденькая была, шустрая, там и познакомились. Он статный такой был, красивый, волос густой черный. Стеснительный, правда, немного, – женщина улыбнулась своим далеким воспоминаниям. – Представляете, на танцы не он меня, а я его первый раз пригласила.

– Надежда Сергеевна, давайте оставим светлую память вашего мужа в покое, и вернемся к нашему делу, – прервал ее Яблочкин.

Женщина стушевалась и замолчала, Шустов укоризненно покачал головой.

– Значит,десять лет. А дети у Вас есть? Простите за нескромный вопрос.

– А как же. Дочка и сын. Двое. Так они, как на свои хлеба ушли, своими семьями обзавелись, так и разлетелись кто куда. Дочка, та вообще, в Америку подалась. Тут, главное, в институте работала, физиком. Докторскую защитила, свой отдел у нее был. Какие-то эксперименты ставила, так нет. Все возмущалась, что ее не ценят, не уважают, то того не дают, то это не разрешают, то зарплата маленькая. Собралась годков пятнадцать назад и укатила к черту на кулички. Теперь у нее все хорошо. Всем счастлива, всем довольна, – старушка высморкалась в платочек и грустно улыбнулась. – Официанткой в каком-то баре работает.

В комнате на несколько минут наступила гнетущая тишина.

– А сын? – задал очередной вопрос Шустов.

– О! Андрюша, – встрепенулась женщина и, открыв сумочку, протянула ему фотографию красивого мужчины в форме. – Он у меня офицер, пограничник.

Александр повертел в руках фото и протянул его Яблочкину:

– Далеко служит?

– В Архангельске.

– А соседи к Вам часто заходят?

– Нет. У нас из старых жильцов почти никого не осталось. Кто умер, кто переехал, а с новыми я не знакома.

– Хорошо. И последний вопрос. Как давно у Вас стали пропадать вещи?

Женщина подняла глаза к потолку и стала загибать пальцы.

– Месяца, наверное, три назад.

– Вы не возражаете, если мы сейчас с Вами пройдем домой и на месте посмотрим, что к чему?

– Вы и вправду хотите мне помочь? – в голосе старушки прозвучала робкая надежда.

– Конечно, – вмешался в разговор Яблочкин. – Но Вы понимаете, что наша работа стоит денег.

– О! Об этом не волнуйтесь, – женщина радостно улыбнулась. – Я заплачу столько, сколько нужно. У меня достаточно средств.

Надежда Сергеевна поднялась и в сопровождении двух детективов покинула комнату.

Двухкомнатная квартира пенсионерки вопреки ожиданиям сыщиков была обставлена довольно дорогой мебелью, на стенах висели прекрасные картины известных авторов, а на полу красовались ковры, скорее всего восточной работы.

– Однако неплохо живут инженеры шарико-гвоздильного завода, – тихо присвистнул Шустов, разглядывая все это дорогое убранство.

– Ну что вы. Это все сын и дочь купили, – скороговоркой выпалила Надежда Сергеевна и потянула их на кухню. – Не хотите ли чаю?

– Если можно, – согласился Яблочкин и, окинув взглядом вполне современное кухонное убранство, добавил, – Пока он будет готовиться я, с Вашего разрешения, все же осмотрю квартиру? – И, не дожидаясь согласия, вышел из кухни.

– И мы тоже не будем терять время, – не откладывая в долгий ящик, сразу приступил к делу Шустов. – Можете показать, где, что стояло из пропавшего?

Александр присел на корточки и с тоской оглядел пустые полки:

– Вы говорили, что еще из холодильника что-то пропало?

– Да. Борщ.

– А кастрюля была большая? – поинтересовался Шустов, заглядывая в на удивление пустой холодильник.

– Нет, такая эмалированная, литровая, с цветочками по бокам и на крышке.

– И еще вопрос. Борщ исчез один или вместе с упаковкой?

Женщина, с минуту хмурясь, смотрела на холодильник, пытаясь понять вопрос детектива, но все было тщетно, и она вопросительно взглянула на Александра.

– Я хочу сказать, суп сам по себе испарился или с кастрюлей?

– А-а-а, – облегченно выдохнула Надежда Сергеевна. – С кастрюлей. Прямо в чем был, в том и исчез.

Вдруг из комнаты послышался звук падающих книг и тихое упоминание Геннадия и их матери.

– Что он там делает? – встревожилась хозяйка, вспомнив, что в квартире находится еще один посторонний человек.

Оставив на тумбочке так и не собранное угощение, женщина выбежала из кухни. После коротких, но бурных дебатов пред Александром появился красный от смущения Яблочкин. За ним следовала Надежда Сергеевна, пряча за улыбкой вырывающийся наружу гнев.

– Я, честное слово нечаянно, – прикладывая руку к сердцу, оправдывался Гена. – Хотел только на Вашу свадебную фотографию взглянуть.

– Она к делу отношения не имеет, – в голосе пенсионерки зазвенел металл. – Я уже сожалею, что впустила Вас в свою квартиру, но раз Вы здесь, то будьте добры, не рыскайте по ней, а сядьте и займитесь своим делом.

– Так я …

– Там ничего не пропало, – ледяным тоном перебила Яблочкина хозяйка. – Все произошло на кухне. Здесь и работайте. В других местах Вам делать нечего.

Геннадий хотел было возразить, но Шустов незаметно одернул его за брючину, и сыщик счел за благо подчиниться.

После этого инцидента гостеприимность хозяйки мигом улетучилась. Она с едва скрываемым раздражением смотрела на молодых людей и всем своим поведением давала понять, что им пора заканчивать.

Александр первым почувствовав перемену в настроении Надежды Сергеевны, задал еще два-три ничего не значащих вопроса и стал собраться. Заняв его место за кухонным столом Яблочкин вынул из портфеля захваченные с собой бланки и ручку.

– Прошу Вас подписать вот эти бумаги, в которых указано, что Вы, Чурпина Надежда Сергеевна, заключили с нашим агентством договор и выдаете нам в качестве аванса вот эту сумму, – н ткнул ручкой в цифры на нижней строчке листка.

Женщина, немного поколебавшись, подошла к столу и взяла в руки контракт.

– Я теперь даже и не знаю, стоит ли мне с вами связываться, – с сомнением произнесла она, но, встретив умоляющий взгляд Яблочкина, смягчилась. – Но, так и быть. Попробуйте найти эту крысу.

Выхватив у Геннадия шариковую ручку, она поставила в конце листка свою размашистую подпись.

Открыв свой маленький, зажатый между прачечной и мастерской ЖЭО, офис, Яблочкин деловой походкой подошел к своему столу и присел на край столешницы.

– Ну-с. Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он присевшего рядом Шустова.

– А ничего. Контракт подписан, деньги получены, надо работать.

Геннадий достал из пачки сигарету, прикурил ее и спрыгнул на пол.

– Мне кажется, что мы будем искать того, кого не существует. Все это бред сивой кобылы.

Брови Александра удивленно взметнулись вверх.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет. Ты прикинь логически, – Яблочкин стал монотонно расхаживать по комнате. – Квартира не бедна. Есть довольно дорогие картины, телевизор, DVD, короче, аудио- и видеотехника, заначка приличной суммы зеленью (я ее, кстати, очень легко обнаружил) и так далее, но пропадают почему-то продукты, посуда и мелочь из кошелька. Тебе не кажется все это странным?

Шустов неопределенно пожал плечами.

– Так вот, – продолжил Яблочкин, усаживаясь за компьютер. – Сопоставляя все это, я пришел к выводу, что она обратилась к нам от скуки. Пенсионерка просто решила развлечься.

Александр слез со стола и сладко потянулся:

–В любом случае, мой дорогой боссик, нам нужно отработать хотя бы аванс.

– Согласен, – тяжело вздохнул Гена. – Но возникает вопрос – с чего начать?

Шустов улыбнулся и задорно подмигнул Яблочкину.

– Раньше вопрос стоял по-другому: «Где достать?». Мне кажется, для начала нужно побольше узнать об этой семье. Ты пробей это в ментовке. Да не смотри ты на меня, как Ельцин на Жириновского, убери с лица эту идиотскую улыбку. У тебя же там есть кое-кто из знакомых. А я пробегусь по другим каналам. Дай мне листок со всеми данными.

– Что ж. Давай попробуем, – согласился Яблочкин, и они вместе вышли из комнаты.

Старший лейтенант Говорко сидел у себя в кабинете и пытался привести в порядок папки с делами, разбросанные как на столе, так и под ним, когда в дверь осторожно постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел улыбающийся смущенной улыбкой Яблочкин.

– Вы по какому вопросу? – недовольно поморщился следователь.

– По личному, Андрей Андреевич.

Недовольство на лице капитана сменилось любопытством. Он с нескрываемым любопытством осмотрел вошедшего и жестом указал на свободный стул.

– Присаживайтесь. Я слушаю.

– Вы меня, наверное, не помните, – начал издалека Геннадий, сдерживаясь, чтобы не встать и не выбежать из кабинета. – Я Яблочкин. Года четыре назад вы вели дело об ограблении нашей квартиры.

Следователь пристально всмотрелся в лицо этого странного посетителя, пытаясь припомнить столь давнишнее дело. Наконец, глаза его заблестели радостным блеском, а детская улыбка обнажила его белые здоровые зубы.

– То-то мне лицо Ваше показалось знакомым. Вспомнил. «Дело Рыжего». Мы его тогда ловко у Вас на даче взяли.

Яблочкин утвердительно кивнул и опустил голову, чтобы скрыть саркастическую улыбку.

– Это было мое первое дело на должности следователя, – откинувшись на спинку стула, предался воспоминаниям капитан. – Тогда мы раскрутили этого бомжару по полной. На нем, оказывается, еще два дела висело, одно из них, кстати, убийство Вашего тестя.

– Знаю, – вклинился в его монолог Яблочкин. – Но я пришел по другому вопросу.

– Извините, – вернулся в реальность капитан. – Слушаю Вас.

– Видите ли. Я теперь частный детектив и хочу просить Вас о сотрудничестве и помощи.

Капитан в немом изумлении долго смотрел на Яблочкина, открыв рот, затем запрокину4л голову и затрясся в безудержном смехе.

– Ты? Детектив? – переспросил он, утирая выступившие на глазах слезы. – Шутишь?

Геннадий протянул ему разрешение горисполкома.

– Докатились, – выдохнул капитан, прочтя бумагу. – Мало нам маразматических старух и мужей-дебоширов, так теперь еще и частные сыщики появились. Вам что, заняться больше нечем?

– Может и есть чем, но захотелось попробовать вашего хлеба. Не получится, пойду в кондукторы. Так Вы мне поможете?

Говорко изучающее посмотрел на Яблочкина, что-то прикидывая в уме, и, наконец, утвердительно кивнул головой.

– Хорошо. Можешь рассчитывать на меня, но мы заключим взаимовыгодный договор. Согласен?

– Что за он? – насторожился Яблочкин.

– Об этом мы поговорим чуть позже. Так что у тебя?

– Вот,– Геннадий достал из портфеля листок с данными заказчицы. – Мне нужно знать кто это, что это, какие у нее и ее семьи отношения с законом, ну и вообще, всю возможную информацию.

Следователь внимательно прочел бумагу и спрятал ее во внутренний карман кителя.

– Когда тебе нужны эти данные?

– Чем раньше, тем лучше.

– Хорошо, – капитан навалился всей грудью на стол, приблизив свое лицо почти к самому уху Яблочкина. – А теперь можно поговорить о договоре.

Шустов стоял у небольшого одноэтажного здания и внимательно изучал вывеску над входной дверью. Судя по ней, внутри находилось ЖЭУ того района, где проживала их заказчица.

– Ну что, Александр Семенович, пошли, что ли, пообщаемся с представителями метлы и пара? – сказал сам себе Шустов и потянул за ручку скрипучую дверь.

В коридоре, как и в первых двух кабинетах, было пустынно. «Отлично. Вполне деловая обстановка для бюджетных служащих» – отметил про себя сыщик и заглянул в третий кабинет. Там, к своему удивлению, он обнаружил пожилого грузного мужчину, который пытался что-то посчитать на калькуляторе, но, видимо, не совсем удачно.

– Вам таблицу умножения подсказать, или этот арифмометр починить? – подходя к столу, спросил Шустов.

Мужчина лишь на секунду поднял глаза на вошедшего и снова погрузился в свое занятие.

– Прошу прощения, что отвлекаю, – не отставал от него Александр, – но не подскажете ли вы, где здесь начальники заседают?

На этот раз мужчина отложил калькулятор в сторону и исподлобья посмотрел на посетителя.

– Ну, я начальник. Что вы хотели?

Шустов, не спрашивая разрешения, опустился на рядом стоящий стул и, придав голосу милицейский тон, спросил:

– Вы что-нибудь знаете о семье Чурпиных, проживающей по улице Свердлова, дом 58, квартира 31?

То ли от вопроса, то ли от тона, но мужчина почему-то смутился, его круглое лицо покрылось румянцем, а руки стали судорожно перекладывать бумаги из одной стопки в другую.

– Я не знаю. У нас много жильцов. Надо проверить, – запинаясь, пробормотал он.

– Вот и проверяйте. Я подожду, – Александр откинулся на спинку и достал сигарету.

– У вас здесь можно курить?

– Да-да, конечно, – по-лакейски засуетился начальник и выудил из стола грязную пепельницу.

– Ну, так что вы нарыли? – поинтересовался Шустов, гася окурок.

– Вот, – мужчина вытер несвежим платком вспотевший лоб и протянул Александру листок бумаги. – Раньше в этой квартире проживало четыре человека. Теперь только двое.

– Да? – Шустов пробежал глазами по документы. – По нашим данным сейчас там проживает только вдова Федора Алексеевича Чурпина – Надежда Сергеевна, а здесь еще прописан некий Плёсов Сигизмунд (вот уж не повезло мальчику с родителями) Васильевич. Кто это?

Начальник ЖЭУ пожал плечами и затряс головой словно лошадь, отгоняющая мух.

– Понятия не имею. Его примерно, дайте взгляну… – он с удивительной для его комплекции ловкостью выхватил из рук Шустова бумагу, пробежал по ней глазами и тут же водворил ее на место.

– Точно! Год назад Надежда Сергеевна прописала к себе этого молодого человека.

– Молодого?

– Да. Ему лет 30-35.

– Вы его видели?

– Один раз. Месяца два назад Чурпина пожаловалась на то, что у нее в квартире завелись мыши, и мы, естественно, пришли с проверкой. Вот там то я его и видел.

– Описать сможете?

– Да, конечно, – мужчина от гордости выпрямил спину и стал даже несколько стройнее. – У меня очень хорошая память на лица, – не преминул он похвастаться.

– Я обязательно сообщу своему начальству, чтобы Вас взяли в архив фотографий вместо запоминающего устройства. В Вас сколько гигабайт входит?

Поймав растерянный взгляд начальника ЖЭУ, Шустов усмехнулся.

– Шучу я, давайте Ваше описание.

– Высокий, худой, очень худой, лицо вытянутое, волосы черные, длинные, волнистые, кисти рук тонкие и вытянутые, пальцы длинные, – тут он запнулся и стал напряженно что-то вспоминать. Через минуту томительного молчания он как-то странно взглянул на Шустова.

– Что-то еще вспомнили?

– Да. Пальцы. Знаете, они у него были испачканы чем-то не то красным, не то коричневым.

– Может, на кухне что делал?

– Нет. Мне показалось, что это была краска. На нем был темный халат, так он тоже был весь в пятнах.

–А запаха вы не почувствовали?

Мужчина лишь развел руками.

– Увы. У меня тогда был страшный насморк.

Шустов встал со стула и протянул для прощания руки.

– Спасибо за помощь. Мы по достоинству оценим ваше с нами сотрудничество и, в особенности, зрительную память. Будьте и впредь также бдительны.

Начальник ЖЭУ вскочил со своего кресла, вытянул руки по швам и чуть охрипшим голосом выкрикнул:

– Служу Отечеству!

– Тихо вы, – приложил палец к губам Александр. – Кругом уши. Продолжайте работать и ждите нашего человека. Когда понадобитесь, мы с вами свяжемся.

Сказав это, Шустов развернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета.

У дома №58 по улице Свердлова на скамейках у подъездов, как, впрочем, и у каждого дома, стоящего вдали от центральных улиц, сидели пенсионерки. Они оживленно обсуждали найденную у одной из них врачом очередную болячку, когда к третьему подъезду подошел незнакомый им мужчина. Он с любопытством посмотрел сначала на окна квартир, затем на старушек и, заметив свободное место, присел рядом с ними.

– Здравствуйте, девочки, – приветливо улыбаясь, поздоровался он. – Как живете-можете?

Бабульки настороженно переглянулись между собой и демонстративно отвернулись от нахала.

– Ну-у-у, бывшие строительницы социализма, не побрезгуйте общением с капиталистической реальностью.

Старушки собрались было подняться со своих насиженных мест, когда мужчина встал и преградил им путь к отступлению.

– Прошу всех оставаться на своих местах, – уже строгим тоном сказал он и достал из внутреннего кармана красное удостоверение стропальщика. – Разрешите представиться, майор внутренней безопасности Шустов Александр Семенович. У меня к вам будет несколько вопросов.

Пенсионерки как кролики смотрели на мелькавшую перед их носами красную книжечку и не смели пошевелиться.

– Итак, вопрос первый. Кто из вас знает Чурпину Надежду Сергеевну?

Одна из старушек первой отошла от гипноза и подала голос.

– Мы с ней почти тридцать лет в одном подъезде живем. Все её знаем.

– И что она за женщина?

Пенсионерки пожали плечами.

– Женщина, как женщина. Ничего особенного. Была замужем за инженером, потом, когда тот умер, одна осталась.

– А дети?

– Что дети. Выросли, выучились, да и разлетелись кто куда. Людка, так та аж за границу махнула, в Америку, Буш ей в глотку. Так что Сергеевна одна век доживает, одна.

– Постой, Михайловна. Как Людка в Америке? Я ж её на прошлой неделе видела, – встрепенулась худенькая старушка.

– Да нет, Петровна, не могла ты её видеть. Она уже лет десять тут не показывается, а то и больше.

– А я говорю, что видела, – не сдавалась она. – Что я, Людку не знаю? С малых лет возле меня терлась, и живем мы на одной площадке, если помнишь. Так вот, – повернулась Петровна лицом к Шустову. – Выхожу я тогда из квартиры, мне надо было в аптеку сбегать, а тут дверь у них, у Чурпиных, значит, открывается, и выходит оттуда Люда.

– Подождите, – остановил её Александр и достал блокнот с ручкой. – Теперь с этого места поподробнее. Она одна вышла?

– Одна, – закивала головой старушка. – Но только провожала её не мать, не Надя. За дверями какой-то парень стоял.

– Вы его разглядели?

– Не очень. Он, как меня увидел, сразу дверь захлопнул. Заметила только, что высокий, волосы длинные такие, черные.

– Скажите, а Людмила выходила налегке или с сумкой?

– Нет, не с сумкой, – глаза у старушки загорелись, и она перешла на громкий шепот. – У неё в руке было сто-то большое, плоское, вроде зеркала или картины. Точно! Картина. Она как мимо меня прошмыгнула, я заметила, что на уголке бумага-то разорвалась и вроде как рамка позолотой поблескивает.

– Спасибо. А этого парня с волосами вы раньше не видели?

– Не-е-т, – старушка усиленно завертела головой.

– Как ты говоришь? Высокий, патлатый? Я, кажется, его видала, – вступила в разговор полная пенсионерка, сидящая на краю скамейки. – Он каждый вечер ходит в магазин, который за углом, и набирает там пива.

– А откуда ты знаешь, что он именно туда ходит? – ехидно спросила её Петровна.

– Так я же на первом этаже живу. Телевизор не смотрю, там одни ужастики показывают или девок срамных, вот и люблю у окошка посидеть. Я его уже с той зимы заприметила. Как только темнеть начинает – он шасть из подъезда за угол и через десять минут идет с ящиком пива в руках. Только я думала, это новый жилец из 44 квартиры.

– Не. Из сорок четвертой постарше будет, – возразила ей Михайловна. – И ростом пониже, и вообще.

– Спасибо, – прервал её словесный поток Шустов. – Про других мы в следующий раз поговорим. А кто еще живет на вашей площадке? – обратился он к Петровне.

– Ну, мы, Надя, в тридцатой – Буровы, а тридцать вторую сдают.

– Кому?

– Не знаю. Парню какому-то. Я его сама ни разу не видела, только вечерами музыка там гремит, хоть уши затыкай.

– Все ясно. Еще раз спасибо. Вы нам очень помогли, – Шустов захлопнул блокнот и поднялся на крыльцо.

– А что они натворили? – осмелилась спросить вертящийся у всех на языке вопрос Петровна.

– Ничего особенного. Просто, кажется, именно этот молодой человек задолжал нам ящик пива, – повернувшись, он быстрым шагом прошел в подъезд, чтобы не рассмеяться, глядя на их вытянутые лица.