скачать книгу бесплатно
Самое смешное заключалось в том, что Филипп был прав. Если бы Тимофей шёл один, то в аэропорту был бы уже часа через два. Но в этом вся проблема: их восьмеро!
Он давно убедился: чем больше народу, тем более непредсказуемо реагирует мир. А проводнику мало проблем с угадыванием ловушек, высматриванием тварей, так ещё приходится бегать за каждым неадекватом, который сам не знает чего в следующую секунду испугается и куда ломанётся…
Мужики притаранили жерди. Тщательно обстругав их, чтобы конденсат потом не капал с сучков, воткнули наклонно у края подготовленной площадки, связали с поперечиной и подпорками. Сверху накрыли полиэтиленом, слегка прижали лапником. Вышел отличный навес – отбойник. Под него – длинное бревно, чтобы сидеть. Можно было заняться костром.
– Но если мы планируем здесь ночевать, то где-то спать нужно будет! А тут места под навесом… – снова возник Филипп.
«Вот заноза!»
– Спать мы не будем. А будем сидеть и чаёк попивать. До утра.
Самый действенный способ хоть как-то нейтрализовать людей – утомить. Чтобы шагали потом послушно на автомате и не рыпались. Для этого он и нервировал их нарочно, злил…
Пара ударов кресалом, занялся берестяной трут, и вот побежали язычки пламени. Вскоре весело затрещали сучья, потянулся дымок, пробуждающий давние детские воспоминания. Мужики сгрудились вокруг, вытягивая руки к огню.
Тимофей подвинул к костру ещё одно брёвнышко, уселся, потом сказал:
– В общем, смотрите: эта балочка – он обвёл рукой – абсолютно безопасна. Метров на пятьдесят, может… Однако бдительность никогда не помешает. Я натопчу тропку вокруг, и будем по ней прогуливаться по очереди. За неё заходить не советую. Объясняю почему нельзя идти сейчас: в районе аэропорта – масса негативной энергии и соответственная обстановка. Днём терпимо, но мы попадём на место поздновато и легко можем проковыряться до темноты. И тогда – аллес, там и останемся. Далее: спать нельзя потому что… В общем – нельзя. Во время сна человек излучает альфа-ритмы, входя в резонанс с окружающей локацией, а нам это сейчас совсем ни к чему. Как-то так. Сейчас перекусить сварим горяченького… А, и последнее: если кто заметит что-нибудь подозрительное – панику не поднимаете, просто зовёте меня, ясно?
– Даже если белое марево или куроча?
– Куроча здесь в принципе невозможна, это лес. А если марево опустится, то какая разница… Всё равно всем тогда кирдык. Но, как я уже сказал, марева не будет, здесь безопасно. Кстати, рекомендую засветло по нужде сбегать.
– А ночью что?
– А ночью появится вероятность угодить в чужое дерьмо. Фил, не усложняйте и не нервируйте людей. Повторяю ещё раз: конкретно здесь вам ничего не грозит. Разве что психованный проводник с ружьём.
– Какой ещё проводник?
– Я. Шутка такая.
«Уф! Отболтался. Что за бредятина! Негативная энергия! Резонанс… Но – кажется, проглотили. Успокоятся, поверят, что это место действительно безопасное (на обратном пути это будет важно), за ночь – утомятся. К утру все будут заторможенные, если что и спровоцируют – проще разобраться будет. А с Филиппом, кажется, проясняется – парнишка боится темноты. Надо с ним ещё потолковать…»
***
Долгая ночь прошла спокойно. Вдалеке что-то скрипело пару раз, к счастью, недолго, не успели испугаться… Примораживало. К концу зимы в Сибири такая погода мнится чуть ли не жарой, но в ноябре когда за двадцать – становится зябковато. Спасал костёр и правильная одежда. Сидели, пили крепкий чай вприкуску с рафинадом и душистым чёрным Уханским хлебом, вспоминали прошлую жизнь. Прошло каких-то три месяца, а словно – десять лет…
После лёгкого завтрака Виктор Андреевич отозвал Фита в сторонку. Тому он с самого начала показался хорошим мужиком: головастый, вдумчивый. Иногда излишне эмоциональный, но отходчивый, лёгкий. Без камней за пазухой.
– Уважаемый, мне один вопрос покою не даёт. Ночь уже прошла, поделитесь всё-же тайной: почему мы не спали? Ну, ведь, – Виктор Андреевич склонился ближе, – бред про резонанс альфа-ритмов, это же для детсадовцев!
Тимофей ухмыльнулся:
– Но сработало же! Понимаете… – он помолчал, оформляя мысль. – Вот если я вам скажу не думать про лимон? Жёлтый такой, сочный, пахучий… Не думайте!
Виктор Андреевич сглотнул.
– С коньячком бы…
– То-то и оно. Многие слова вызывают слишком яркие образы и ненужные ассоциации. И их трудно выкинуть из головы. А мне нужно, чтобы вы как можно меньше думали про всякую хрень. Думайте про альфа-ритмы, это ни к чему не обязывает. А бессонная ночь здорово тому способствует…
Собрались быстро, осмотрелись, построились. Только-только начало светать, чёрное небо приобрело сине-серый оттенок. Начало дня обещало быть ясным.
– Возьмём левее, где-то здесь должна быть просека. Когда-то мы за грибами сюда ходили…
Заскрипел снег, захрустели палые ветки.
Минут через двадцать впереди показалась прогалина: действительно, просека. От ЛЭП теперь мало что осталось, тянули её много лет назад, ещё когда аэропорт был маленький и деревянный, позже проложили другую линию: основательную, на металлических опорах, а эта год за годом потихоньку зарастала осиной и шиповником.
Фит поднял растопыренную ладонь, сжал в кулак. Знак: замереть и слушать.
Он начал священнодействовать: сначала долго смотрел на стрелку компаса: не начнёт ли дёргаться. Нет, указывает ровно на север. Потом опустился на колени и щекой стал касаться тонких ветвей молодых берёзок: если бы мимо проходила напруга, на ветках остался бы небольшой заряд, который можно было бы почувствовать. Как и ожидалось: чисто. Но лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорится. Он порылся в кармане рюкзака, достал две гайки с серпантином – специальные, для всякой электрической фигни. Швырнул в одну сторону, в другую: далеко, насколько хватало сил… Тихо.
Когда город стал превращаться в чёртов карнавал, «Пикник на обочине» не мог не прийти в голову! Первое время даже мальчишки играли в сталкеров и бегали по улицам с этими гайками… Толку от них было, как правило, немного. Город был куда хитрее «Зоны» из повести Стругацких: когда он готовил новую ловушку, он делал это мастерски: гайки тут вряд ли могли помочь. Книжная Зона – просто свалка опасных и загадочных вещиц и сущностей, а Город… Он умён. Он внимательно следит за тобой, читает твои мысли и страхи. Ждёт, когда ты позволишь себя убить и сам подскажешь, как это лучше сделать…
Но в некоторых случаях гайки всё-таки были полезны. Взять ту же напругу – странное электрическое создание, что-то вроде червеобразного сгустка электромагнитного поля с потенциалом в несколько сот тысяч вольт. Столкнуться с ней – всё равно, что попасть под оборвавшийся провод ЛЭП-500! Но визуально обнаружить невидимую заразу почти нереально, да и простая гайка с тряпочкой вряд ли поможет, а вот серпантин на лавсановой основе в поле напруги моментально вспыхивает, оставляя заметный след…
– Пошли, – негромко скомандовал он.
По просеке идти было не в пример проще. Тимофей почти уверился, что никакие неприятности их пока не ждут, но продолжал на всякий случай (и чтобы произвести впечатление) кидать гайку, поднимая её и швыряя дальше. Теоретически поблизости ещё могли быть обычные волки, но те звери умные и к такой большой группе не сунутся. Ну а разнообразные мутанты и неведомые твари вряд ли добрались бы сюда – слишком далеко от Города.
На место вышли к обеду. О приближении стало известно загодя: небо затянуло серой мутью, опускающейся всё ниже, ещё похолодало, психическое давление усилилось, лица у всех помрачнели. В ушах негромко, но противно засвистело: предвестник зуды. Такой тонкий мерзкий свист, который раздаётся прямо в голове, и от которого не спастись, даже заткнув уши… Остановились на краю леса. Впереди расстилалось большое поле, а за ним в просвете между деревьями виделись руины аэропорта.
Разруха там началась задолго до Сдвига, несколько лет назад, когда аэропорт был заброшен. Здания как-то очень быстро обветшали и развалились, Дома не живут без людей! Они умирают, понимая, что никому больше не нужны…
Виктор Андреевич и Фит устроили совещание: как действовать дальше. В развалинах делать было нечего, оттуда всё сколько-нибудь полезное, вплоть до бетонных плит-перекрытий было вывезено уже давно. Но у восточного конца полосы ютилась пара вагончиков, поставленных лесной охраной, чьи кукурузники время от времени всё-таки летали в последние годы. Куда подевались самолёты, никто не знал, но где-то поблизости ещё должна была стоять цистерна с керосином.
Развернув карту, обсудили маршрут. Первым порывом было – просто идти по дороге. Тимофей, однако, сразу наложил вето.
Виктор Андреевич непонимающе спросил:
– Но, Фит! Разве опасность не везде одинакова? Сэкономим время, силы…
– Настоящие герои всегда идут в обход! А если серьёзно, то, – он оглянулся на мужиков, дежуривших в отдалении, и понизил голос, – я вам поведаю важный секрет: в аэропорту ещё месяц назад, возможно, вообще не было никаких опасностей. Они начали появляться только после того, как у кого-то возникла мысль туда наведаться. Город – читает наши мысли и реагирует таким вот образом. Вас восемь человек, и каждый сложил в голове какое-то представление о том, как пробраться к этой бочке. А Город, я вас уверяю, учёл это, придумал, как нас встретить и сейчас, ухмыляясь, ждёт. Поэтому самый безопасный путь – тот, который никому и в голову не мог прийти. Понимаете?
– Но, получается, он отреагирует на любую нашу задумку?
– Да. Но видите ли… Вы не замечали, что он не всегда отвечает негативом? У нас на «Четыре-восемь» до сих пор есть горячая вода! Думаете – по чистой случайности? Вряд ли. Как-то оно связано с нами… А шуглики? Сколько людей завернуло бы ласты с голода, если бы вовремя не появились эти тварёныши? Поэтому мы с вами попытаемся принять правильное решение. И сделаем всё, чтобы о нём не узнали такие неуравновешенные ребята как Филипп. Это может быть нечестно выглядит, но в конечном итоге… Понимаете?
Решили обойти аэродром справа, мимо фермы. Поле, две лесополосы, а там… видно будет.
Оказалось, что фермерская усадьба лежит в руинах.
Зыбь. В городе было несколько участков, где поверхность земли вспучивалась и ходила волнами. На Школьной эта качка продолжалась почти месяц, прежде чем в конце концов успокоилось. Но там дома на сваях, вбитых глубоко в землю, и колыхания асфальта мало на них сказывались, фермерский же особнячок превратился просто в груды кирпича, вздымающиеся и опадающие в такт дыханию земли.
Большое бесснежное пятно зыби лежало прямо на пути. Обходить – лишних полкилометра… А напрямую – двести шагов.
– Идти быстро, след в след. Не останавливаться!
Тим первый шагнул на «живую» землю. По ней вполне можно было передвигаться, главное не тормозить.
Сначала он шёл по прямой, но от разрушенных зданий решил взять подальше: что-то там неприятно поблёскивало и внушало беспокойство.
Передние были уже за пятном, у самого леса, когда сзади раздался крик, а вслед за ним – автоматная очередь. Обернувшись, он увидел, как Алекс, шедший замыкающим, опустился на колено, чтобы не уйти в землю, и лупит короткими очередями куда-то в поле.
По замёрзшей гуляющей туда-сюда пашне то показываясь на поверхности земли, то снова погружаясь, словно дельфины по волнам, приближались шесть или семь довольно крупных созданий с пятнистыми бело-коричневыми спинами.
Существа двигались стремительно, а качающаяся опора явно не способствовала меткости, Алекс безбожно мазал.
Интуиция говорила Тимофею, что твари, безусловно, опасные, но лично для себя он почему-то угрозы не ощущал.
«Что-то не так… Зыбь!»
– Алекс, бегом сюда! Все быстро с зыби!
Он прицелился, но не стрелял пока, провожая мушкой неведомого зверя. Далековато; выстрел был только один: понадеявшись на калаши мужиков, он зарядил верхний ствол дробью на шуглика. Эту же ныряющую тварь толщиной в хорошее бревно мелкая дробь только разозлила бы. Да и своих можно было зацепить.
Алекс не сразу расслышал крики, и когда бросился бежать, казалось, было уже поздно. Сапоги вязли, мешали автомат с рюкзаком: не до спринта.
Тим махнул рукой мужикам: дальше, дальше! Снова прицелился, и когда бурая спина показалась уже у самых ног Алекса – выстрелил.
Удачно! Тварь словно утонула в земле. Это дало полторы спасительные секунды. Алекс вылетел на берег. Одно из созданий в пылу погони вынырнуло из зыби и прыгнуло вслед. Тимофей успел рассмотреть зверюгу: что-то вроде толстой щуки без плавников. Выбора не оставалось, он пальнул со второго ствола.
Вряд ли то, что последовало затем, было вызвано этим выстрелом; дробь могла только чуть притормозить этот снаряд… До Алекса чудище не долетело, упало на землю и рвануло! Полыхнуло так, что вспышку, наверное, видно было и за километр. Раздался оглушительный грохот, взметнулась земля, камни…
Тимофей зажмурился, инстинктивно загораживаясь ладонями. Если бы была хоть одна лишняя секунда, он бы подумал, что всё, конец. Когда в десяти метрах от тебя взрывается мощный фугас, продолжение обычно не следует…
Очухались минут через пять. Алекс был жив, только контужен: из левого уха текла кровь. Вообще-то это было странно. Взрыв был как от танкового выстрела, а Алекс находился от него в каком-то метре. Да и Тимофею должно было не поздоровиться… Однако оказалось, что он и вовсе невредим.
Первым делом он попытался высмотреть оставшихся тварей, однако тех и след простыл. Он подбежал к Алексу, закинул мешающуюся двустволку за спину, помог подняться. Остальные скучились чуть поодаль на взгорочке. На их лицах застыло непонимание и изумление.
– Как вы это сделали?
– Что именно? – Тим совершенно не помнил, что произошло после вспышки.
– Взрыв… – Виктор Андреевич неопределённо помахал рукой. – Вы его… Погасили, что ли?
– Я-то при чём тут? Аномалия, мало ли…
Виктор Андреевич покачал головой, но промолчал. Видимо, решил, что Фит снова чего-то темнит. Что случилось на самом деле, никто так и не понял. На обратной дороге, однако, когда они вновь остановились в знакомой уже ложбинке, мужики рассказали, как всё выглядело со стороны…
Взрыв прогремел, как только тварь коснулась земли, и это был настоящий взрыв, как от бомбы, кто-то даже почувствовал, как его сбивает раскалённой волной, а вокруг свистят смертоносные осколки. Алекс вообще едва не растворился в той вспышке, но… внезапно в долю секунды всё словно отмоталось назад, тварь опять рванула, но на этот раз как-то не по-настоящему, что ли… Да ведь даже воронки не осталось!
А Виктор Андреевич утверждал, что когда шарахнуло, Фит, стоявший чуть в стороне, отбросил ружьё, взмахнул руками и вдруг замерцал странно, словно голограмма… А потом уже – второй взрыв, и всё смешалось, так что и не разобрать что за чем. Слишком быстро всё произошло. Но как же тогда получилось, что выброшенное ружьё снова оказалось у Фита на груди, на ремне? Сошлись на том, что всё это – происки инопланетян, или кто там всю эту кашу заварил.
На привале
Несколько дней похода, зыбь, неведомые твари, загадочные взрывы, а потом трёхчасовая мука с переливанием керосина в бочки и канистры под выворачивающий мозги наизнанку визг разошедшейся зуды… Приключения здорово сплотили команду, даже Филипп не казался теперь таким уж невыносимым. В эту ночь Фит разрешил ребятам немножко покемарить – по очереди, по двое. Сам он в походах никогда не спал, боялся: что-нибудь выйдет из-под контроля. Смешно, конечно, – что он может контролировать в этом безумном мире?
Костерок тихонько потрескивал меж двух сдвинутых брёвен, едва освещая стоянку. Послышался хруст веток под быстрыми шагами: из темноты показался Валентин, высокий худощавый дядька, дежуривший свою смену на тропинке-границе. Выглядел он встревоженно, но держался спокойно.
– Фит… Иди, глянь, фигня какая-то.
Тимофей успокоил вскочивших мужиков:
– Сидите, сидите! А то Фила разбудите, он всю тайгу на уши поставит. Я же говорю: здесь всё спокойно, с разными напастями утром разбираться будем…
Они прошли до круговой тропки. Тимофей на всякий случай снял с предохранителя свой ИЖ. Остановились, постояли, привыкая к темноте.
По позвоночнику пробежала колючая волна, словно слабый электрический разряд. Из под соснового выворотня бесшумно стелясь по земле, потянулось что-то чёрное.
Тимофей резко включил фонарь. Нечто, похожее на ветхое покрывало с прорехами и свисающими лохмотьями, с непостижимой быстротой снова метнулось в тень. Рассмотреть его толком было невозможно.
– Видел? – Валентин возбуждённо вскинулся.
– Что-то новенькое. Света боится, – задумчиво протянул Фит. Луч фонаря выхватывал стволы, скользил по заснеженному кустарнику. Тварь скрылась. – Ты «Туманность Андромеды» в детстве не читал? Какие-то, прям, ассоциации… – он попытался напрячь интуицию, но настоящей опасности не почувствовал. – Так, в общем… За тропу оно не пройдёт. Если начнёт как-то на расстоянии действовать или заманивать – не поддавайся, пугай фонариком. Ладно. Пойду мужиков успокою.
Он сосредоточился, представляя, что помимо натоптанной тропинки их стоянку окружает высоченная стена из триплекса.
«Нет, не стена – купол. И не из триплекса, а из какой-нибудь стеклоброни в восемнадцать сантиметров толщиной, как на батискафах. И нет, не стеклянный, стекло может треснуть. А… типа силового поля непроницаемого! Да, поле! Чтобы только воздух пропускало. И чтобы ещё отпугивало! И под землёй…»
Он всё подробнее и детальнее представлял себе фантастическую непробиваемую защиту вокруг стоянки, гарантирующую спокойный ночлег. Нет, он не пытался материализовать её, нужно было просто укрепить собственную уверенность в полной безопасности. Он не очень понимал, как всё это работает, но по опыту знал – помогает.
– Что там?!
– Новая скотинка какая-то завелась. Типа покрывала ползучего, чёрного. Очень быстрая, света боится… Фонарь хорошо её отпугивает.
Все морально устали, особо напрягаться ни у кого просто не было сил, поэтому новость приняли достаточно индифферентно. У костра снова потянулся негромкий неспешный разговор.
– А мне вот показалось, – подал голос Алекс, – что там, в старом корпусе кто-то был. Люди вроде бы…
– Точно, – подхватил кто-то. – Из-за зуды не до того было, но лазили там, факт… Странно: что там искать-то?
– Это не люди. Не настоящие люди.
Все удивлённо уставились на Фита.
– Фантомы. Они как бы… Видения, что ли. Когда аэропорт ещё работал, пассажиры ходили по всяким делам своим… И будто кто-то это всё заснял, а теперь крутит как кино объёмное. Даже объявления слышно было чуть-чуть. «У стойки два продолжается регистрация на рейс сто сорок четыре Таёжный – Москва»… И такое – «динь» специальное. У нас на стадионе на Юбилейном такая фигня несколько раз была – то футбол какой-то, то праздник спортивный старинный. Город предаётся воспоминаниям…
– Да… Чего только сейчас не увидишь!
– А знаете, что самое странное-то? – спросил Виктор Андреевич. – То что мы ведь почти привыкли к этому бреду. А ведь и трёх месяцев не прошло!
Фит согласно покивал головой, задумчиво глядя на синеватые язычки огня, бегающие по углям.
***
Вышли снова чуть свет и ещё почти семь часов тащили по проложенной накануне тропе бочки – громоздкие, неповоротливые, тяжёлые. Но всё сложилось удачно, и к наступлению темноты они успели добраться до окраин Бугра – пригорода, расположенного на склонах большой сопки между левобережной частью города и Уханом.
