скачать книгу бесплатно
– А ты проголодалась? – подозрительно спросил Тимофей.
Снова рассыпались колокольчики смеха.
– Этот вариант с тобой не прокатит. Я бутербродов наделала. Сейчас принесу. У тебя, кстати, сыр закончился… Быстренько съедим и поедем. На самом деле времени маловато, а я ещё девчонок своих потискать хочу.
В городе всё-таки ввели режим ЧС. На перекрёстках стояли военные. По жилым кварталам ездил уазик с громкоговорителем и невнятно хрипел про комендантский час и про адреса опорных пунктов полиции. Связь по-прежнему отсутствовала.
Над жилыми кварталами сегодня дыма не было, но зато далеко за рекой, где над тайгой возвышались трубы Комбината, полыхало такое зарево, что становилось страшно. Чёрные клубы поднимались до самых облаков, затягивая всю северную часть небосвода.
Тимофей вёл машину не спеша: собрались быстро, так что пока успевали. Судя по отсутствию очередей на остановках, ситуацию с автобусами утрясли: хоть что-то наладилось. У моста кроме машин стоял ещё связной бронетранспортёр с рамками антенн по периметру корпуса и со сложенной радио-мачтой.
– Как будто война… – тихо сказала Яна.
– Да уж… Ты после работы пробегись по магазинам, на всякий случай продуктами запасись. Не нравится мне всё это.
Через десять минут Тимофей остановился у подъезда Янкиной девятины.
– Спасибо, Тим.
Она выскочила из машины без всяких там поцелуйчиков, лишь помахала рукой. Он подождал, пока она скроется в дверях, и растерянно почесал в затылке.
«Что дальше-то? К Лёхе проскочить? А смысл? Пожалуй, надо ехать работать. Новости заодно послушать…»
О кошмарах наяву
Часа два он катался по Правому. Пассажиры рассказывали всякое, однако по большей части истории были столь нереальными и дикими, что Тимофей только качал головой.
Кто-то божился, что в соседский дом вчера весь день хлестали молнии так, что все антенны на крыше расплавились; другой пассажир с полубезумным взглядом и нечёсаными волосами что-то бормотал про жутких чёрных тварей, которые утаскивали припозднившихся одиноких прохожих; пожилая набожная женщина рассказывала про красных всадников и пролившийся на город кровавый дождь…
Особенно запомнились нарики, которые прокатились в два адреса, но при этом рассчитались вперёд и сидели такие пришибленные и тихие, что он сам, не выдержав, спросил:
– Случилось, пацаны, что?
Они переглянулись, Тимофею показалось, что со страхом. Потом тот, что сидел рядом, нехотя сказал:
– Кенты ночью… пропали куда-то. На девятом микрорайоне. Не слыхал? – огромные зрачки просто впились в Тимофея.
– Не. Я с Левого вообще-то.
– Приехали на хату. На тачке. – В глазах парня снова мелькнула тень ужаса. – Ну, замутили, то, сё… Потом надо было метнуться по делу. А Паха остался со шмарой. И ещё один кентишка. Ну, мы вернулись минут через двадцать, а… Там – вилы! Двери вынесены, кровищей всё залито, какие-то куски… Трупов-то нет, но… А на всех стенах шашечки нарисованы, как в такси. Кровью!
– Фига се! – Тимофей выслушал недоверчиво, поскрёб щетину, предположил: – Может вам это… Привиделось?
– Хрена там! Привиделось… А главное, – парень понизил голос, – базар до этого был… Ну, щипача-то того кинули, с кем приехали. Главное – бабок хватало, я спецом Пахе отдал полтос. А он зажал. И говорит: «Да что он сделает-то? В мусарню побежит?» А Саня: «А если сюда поднимется?» А Паха: «И что? Сожрёт нас? Порежет на мелкие куски?»
Дальше ехали молча. Перед тем как вылезать, нарик ещё раз поинтересовался:
– В расчёте, шеф?
– В расчёте, в расчёте…
Следующие несколько дней ситуация в городе лишь осложнялась. Слухи насчёт Иркутской трассы подтвердились: за неделю до Таёжного не добралось ни одной машины. Поезда по-прежнему не ходили.
Народ ломанулся сметать с полок магазинов всё подряд: давка, крики…
На пятые сутки почти все продуктовые позакрывались. Местная агрофирма, хлебозавод и несколько мелких пельменно-колбасных цехов продолжали работать, но всю реализацию под контроль взяли городские власти. Через неделю были введены продуктовые карточки. Тимофей помнил уже подобное – в самом конце восьмидесятых. Но сейчас всё было гораздо страшнее – потому что непонятней.
По местному телеканалу и на радио выступления мэра, депутатов и представителей разных ведомств с призывами к спокойствию сменяли одно другое, а в головах людей всё ширился и ширился ужас, подогреваемый гуляющими по очередям сплетнями и леденящими кровь рассказами соседок…
Тимофею запало в память: он стоял в кармане у дороги в ожидании пассажиров, а по тротуару, слегка шатаясь, приближалась женщина с бледным лицом и чёрными, падающими на глаза волосами. Одежда на ней была порезана на длинные полосы, а руки испачканы чем-то красным. Она шла и разговаривала сама с собой, не кричала, но – в полный голос, так что было слышно даже сквозь поднятое стекло:
– Всё. Конец. Думаешь? Да! Оно пожрёт всё, всё… Нет! Да! Мы все умрём! Будем душить друг друга, резать и напиваться кровью! Нам же так хочется…
Поравнявшись, она резко шагнула к машине, наклонилась, её ладонь впечаталась в лобовуху. Лицо придвинулось настолько, что на стекле появился туманный след её дыхания. Она сказала:
– Нас поглотит тьма! Мы растворимся… – потом жутковато негромко рассмеялась и пошла дальше.
– Кассандра, блин, – пробормотал Тимофей.
Кликушествующая ведьма потом мерещилась ему целый день…
Тимофей продолжал ежедневно выходить на линию и смотрел по сторонам уже не просто с беспокойством, а порой – с откровенным страхом. Сначала он полагал, что кто-то намеренно сеет панику, пользуясь неразберихой со связью, но странностей в самом деле становилось всё больше, и отмахиваться от них стало просто невозможно.
Поворотной точкой для него стал кошмар наяву, который поверг его в полную прострацию на несколько суток…
День был в разгаре, он вёз с автостанции на Правый какого-то напыщенного «бизнесмена».
Тимофей терпеть не мог таких, прям раздувающихся от ощущения собственной важности. Разговаривать с каким-то там таксистом этот лысый крендель считал ниже собственного достоинства, однако от вещания великой истины удержаться был не способен. В результате он никак не мог заткнуться, но каждое слово едва ли не цедил сквозь зубы.
Тимофея настолько взбесил этот хлыщ, что он даже позабыл о неурядицах последних дней. Однако, несмотря на кипение в глубине души, он какое-то время ещё держал себя в руках.
– Ну… обзывать людей нищебродами только потому, что они не ездят на мерседесах, вряд ли умно. Тем более, если во многом от них зависишь, – хмыкнул он, продолжая разговор.
– Нищеброд – это не оценка. Это внутренняя суть. Такие как вы никогда не поймёте, что значит быть настоящим человеком. Вам просто не дано. Вы согласны быть неудачниками. Купив эту шушлайку, – он брезгливо скользнул глазами по салону «Фита», – вы сами заранее поставили на себе крест.
– Человек действует в рамках имеющихся возможностей.
– Кто мешал вам взять кредит, родственников потрясти и приобрести что-то приличное? Бэху-семёрку, ну или хотя бы С-класс… Дело даже не в деньгах, это вопрос имиджа, самоуважения!
– Что за странная идея брать под такси бэху-семёрку? Она ж себя даже не отобьёт!
– Об этом я и говорю… Вы сами ограничиваете свои горизонты и притязания. Вообще сам факт того, что вы в таком возрасте работаете в такси, говорит о том, что вы неудачник и не смогли ничего добиться в своей профессии… На кого-то же вы учились?
– Скажем, я учитель. Но эта профессия в принципе не предполагает, что я когда-нибудь смогу позволить себе роллс-ройс. Или вы считаете, что учителя должны брать взятки за оценки и приторговывать дипломами для того, чтобы, по вашему выражению, чувствовать себя «настоящим человеком»?
– Ну… – лощёный тип немного замешкался. Назвать всех учителей неудачниками язык, видимо, не поворачивался. – Это, конечно, частный случай… Но опять же – вы сами выбирали профессию, вы ведь понимали, какие у вас финансовые перспективы?
– У хорошего учителя – нормальные перспективы. Любимая работа в первую очередь. Благодарные ученики. Близкие люди. Квартира, машина, дача. И, слава богу, уже не девяностые, сейчас учитель и в отпуск может себе позволить съездить, и ремонт дома сделать. А без мерсов и ролексов вполне можно жить и наслаждаться жизнью.
– Вы всю жизнь будете зависеть. От государства, от начальства. Вот сейчас – вы от меня зависите. Вы же за эти паршивые две сотни готовы на всё!
Тимофею почти непреодолимо захотелось влепить по самодовольной круглой харе. Чтобы сохранить спокойствие, он не спеша выдохнул, внимательнее глянул по сторонам. На перекрёстке свернул налево, дорога пошла чуть вниз, к мосту. Машин почти не было – попалась лишь пара встречных. За последние дни транспорта вообще стало заметно меньше… Он снова посмотрел на пассажира, скользнул взглядом по лоснящейся, словно полированной лысине.
– Вы недальновидно хамите. По-моему, это как раз вы не способны думать ни о чём, кроме денег. И понтов. И, видимо, осознание себя высшим существом одновременно убавляет мозгов. Вы ведь от меня зависите ровно в той же степени, что и я от вас. Я вас сейчас высажу, и – будете стоять здесь и утираться своими «паршивыми сотнями».
– Ну, остановите. Вы никак не поймёте, что вы – винтики! Вас ничего не стоит заменить! Вы не повезёте – другой подвернётся. Я заплачу ему, а вы так и останетесь ни с чем. Хотя уже потратили время и бензин…
Тимофей резко ударил по тормозам.
– Валяйте.
– В смысле?
– Машинку освободите. А то я монтировкой помогу.
Жлоб надменно фыркнул, выбрался на обочину, забрав с заднего сидения толстую чёрную папку с документами и – кто бы сомневался – припечатав дверью.
Тимофей молча выругался, включил поворотник и одним движением развернулся в обратную сторону, несмотря на узкую двухполоску. Славная машинка – «Фит», на каком-нибудь грузовике типа «крузака» пришлось бы корячиться туда-сюда в четыре захода!
Он отъехал уже метров на сто, когда что-то в зеркале заднего вида показалось ему странным… Тимофей пригляделся, сбросил скорость, совсем остановился. Потом даже вышел из машины, с изумлением наблюдая за происходящим.
До моста было метров, максимум, триста, несмотря на пасмурное небо видно всё было отчётливо, и даже звуки раздавались, казалось, совсем рядом.
Серебристые фермы моста ходили ходуном. Потом ближний конец выгнулся невообразимой дугой со скрипом и металлическим звоном и внезапно взлетел на высоту девятиэтажки. За ним волнами пошли остальные пролёты и весь мост стал похож на гигантское подобие змеи.
Он оставался решетчатым и квадратным, но изгибался рывками, скручивался штопором; дорожное покрытие растрескивалось и кусками сыпалось в реку; под асфальтом обнаружились рельсы и остатки старого деревянного настила, которые вдруг вспыхнули сразу по всей восьмисотметровой длине.
Мост всё больше походил на кошмарного дракона, пылающего изнутри, рассыпающего в разные стороны искры и угли. Задранная в небо ближняя арка, разрывая сотни толстенных заклёпок, раскрылась, превратившись в огромную пылающую пасть. Оттуда словно огненная пена закапали вниз горящие капли расплавленного гудрона.
Чудовище двинулось вперёд, со скрежетом отдирая крепления, кроша бетонные опоры. Один из быков посередине реки не выдержал и обрушился; адское создание соскользнуло в воду. В воздух взметнулись клубы пара.
Берег был высокий, скалистый, и змей на короткое время скрылся из глаз, но не прошло и десятка секунд, как его «голова» снова показалась над обрывом, стремительно рыская из стороны в сторону. Ещё несколько мгновений – и смятые фермы с удивительной быстротой потянулись наверх, взрывая асфальт, растирая в крошку камни… Внутри стального скелета уже ничего не горело, лишь рельсы светились ярко красным, почти оранжевым светом.
Мир вокруг словно замер. Тимофей не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. Внезапно он заметил на обочине того высокомерного урода и понял, что ещё немного, и кошмарный монстр доберётся до него. Человек выглядел соринкой на фоне лязгающей и скрежещущей громады.
Тимофей вскочил за руль, врубил заднюю и газанул.
«Бизнесмен» некоторое время стоял столбом, потом повернулся и, уронив свою важную папку, неуклюже побежал прочь от приближающейся смерти.
Поравнявшись с машиной, он стал неистово дёргать за ручку двери.
Тимофей затормозил, разблокировал дверь… И вдруг на него накатило мстительное, совершенно иррациональное на фоне надвигающегося конца чувство брезгливости и отвращения. Он молча смотрел на искажённое ужасом лицо.
– Проезд оплачиваем.
– Что-о-о? – взгляд пассажира метнулся назад, затем обратно к Тимофею. – Оно сейчас… Гони-и-и! – он почти визжал.
Тимофей коротко размахнулся и с наслаждением впечатал кулак в ещё недавно такую высокомерную и важную рожу. Лысый заткнулся.
– Успокоились? Проезд оплачиваем. Цены внезапно подскочили… Теперь билет стоит миллион. Или – на хрен, пешочком.
– Сколь…?! Но… – обречённо прошептал лысый, доставая дрожащей рукой из внутреннего кармана портмоне и протягивая его Тимофею.
Тот презрительно отмахнулся, хмыкнул, пробормотал:
– Хозяин жизни… Слякоть… – И отчаянно вдавил педаль газа в пол.
Вовремя. Исполинская решетчатая тварь была уже в двух десятках метров, ей достаточно было одного небольшого рывка…
Правое колесо забуксовало по обочине, мелкий щебень забарабанил по подкрылку, но через долю секунды хондочка выпрыгнула на асфальт и рванулась вперёд.
Монстр дёрнулся вслед, не достал, резко развернулся, свиваясь в кольцо, превращая в груды обломков тянущиеся вдоль дороги гаражные боксы.
Рядом располагалась небольшая автозаправка. Огромное «тело» смело здание, колонки, навесы… Занялся пожар, языки пламени и чёрные клубы дыма потянулись к небу.
Тимофей долетел до перекрёстка, свернул направо и остановился, вытирая пот со лба и переводя дух.
Опустив стекло, он с минуту заворожённо наблюдал, как в полукилометре в раскалённом аду купается эта невозможная тварь. Она кружилась, извивалась, подпрыгивала, словно выстреливая своим скелетом на сотню метров вверх и снова рушилась в бушующий огонь.
Ярко полыхнуло, через пару секунд донёсся грохот взрыва. Наверное, начали взрываться подземные ёмкости… Оставаться было опасно.
Тимофей тронулся с места. Взглянув в зеркало, он увидел вокруг себя бледное зеленоватое свечение. Дежавю… Он перевёл взгляд на руки – всё нормально.
«С зеркалом, может, что? Угу… С головой, скорее…»
Он высадил кренделя на ближайшей остановке и погнал домой. Зелёная дымка в отражении исчезла, но ему всё равно было страшно. Хотелось как в детстве спрятаться с головой под одеяло и, не дыша, прислушиваться к звукам за дверью…
Глава 4. Конец света?
Бред вселенной
– Я не сошёл с ума! Я не сошёл с ума!
Он мерил шагами квартиру: от зала до кухни и обратно. Восемнадцать шагов туда, восемнадцать в другую сторону…
Мир рушился в его голове.
Тимофей всегда был материалистом. Не то чтобы принципиальным и воинственным, скорее – убеждённым всей своей повседневной жизнью. Всё, что он видел с детства и до сего дня, всё о чём читал или слышал – вполне можно было объяснить, исходя из простых рациональных соображений, не трогая ни богов, ни духов, ни прочей чертовщины. И для этого вовсе не требовалось быть профессором всех наук, достаточно было нормально учиться в школе!
Но то, что произошло там, у моста… Это было невозможно. Совсем!
Мог ли это быть какой-то гипноз? Сон наяву? Какая-то чудовищная мистификация? Или всё-таки – просто бред? Может быть, он лежит в какой-нибудь больнице, стукнувшись головой, и всё это ему лишь представляется?
Вспомнилось: «Может вам это… Привиделось?» – «Хрена там… Привиделось!»
– Я не сошёл с ума!
От страха мерзко щемило где-то в позвоночнике. Он боялся не кровавых маньяков и даже не огнедышащего моста, он боялся потерять способность связно мыслить, перестать быть собой.
