Мой персональный ад

– Мания преследования – это не ко мне, Чернов, – бросаю резко. – Я не специалист. Но если тебе срочно нужен, могу погуглить психотерапевта.

Макс хмыкает. По-кошачьи, опасно.

– Обидно, – негромко говорит, но в глазах – лед, колкий и хрустящий.

Молчание повисает на несколько долгих, противных секунд. А потом он вдруг резко меняется – будто маску натянул. Голос становится жестким, твердым.

– Учти, Серебрянская, это не шутки. Если что-то из этого разговора где-то всплывет – я от тебя мокрого места не оставлю.

Мурашки пробегают по спине. Не от слов – от того, как он их произносит. Без эмоций. С ледяным спокойствием. Как будто не угрожает – просто констатирует факт.

Я судорожно сглатываю.

– Ну вот, снова ты мне угрожаешь, – бормочу. – Я не страдаю слабоумием. С первого раза все поняла.

Макс смотрит пару секунд. Пронзительно. А потом медленно кивает:

– Я на это надеюсь, маленькая умница.

И снова эта проклятая ухмылка. Ни черта не смешно, а он улыбается. Как будто мне выписал приговор – и доволен.

Но я стою на месте. Не пятюсь. Не убегаю. Потому что если и быть напуганной – то хотя бы с достоинством.

Макс не отступает. Он снова наклоняется, так близко, что я чувствую, как его дыхание обжигает щеку.

– Отпусти меня, – резко отрезаю, сжав кулаки.

Но он, конечно же, не слышит. Точнее, делает вид, что не слышит.

– Не могу, блондиночка, – выдыхает с этой своей гадкой полуулыбкой. – Прямо хочется тебя опорочить. Всю такую чистую… невинную. Мое предложение в силе, если что.

– Оставь свои предложения для других, – парирую гордо, не дрогнув. – Уверена, желающих у тебя – море. Можешь очередь раздач организовать.

Макс хмыкает, смотрит с такой самоуверенностью, будто я только что призналась ему в любви.

– А ты уже ревнуешь?

– Господи, – раздраженно закатываю глаза. – Не все вращается вокруг твоего мужского достоинства.

– Зря, – переходит на интимный шепот. – Тебе понравились мои фотографии? Могу еще скинуть. Чтобы ты наконец узнала, как выглядит настоящее мужское тело.

Подмигивает. Развязно. С видом победителя.

Я уже приоткрываю рот, чтобы смачно послать этого придурка к черту – причем в один конец и без возвращения, – но…

Дверь резко распахивается.

На пороге появляется парень – высокий, лукавый, с ухмылкой, будто его жизнь только и состоит из приколов. Тот самый из столовой. Кажется, его зовут Дима.

– Чернов, где твою задницу носит? – лениво бросает, заходя. Потом замечает меня – и его губы растягиваются в довольный оскал. – О, у тебя тут рандеву!

Рывком вырываюсь из хватки, отскакивая назад, точно обожглась.

Не хватало еще, чтобы меня в подстилки Чернова записали!

– Нет у нас никакого рандеву! – рявкаю, краснея от злости.

– Девочка просто стесняется, – с той же гадкой ухмылкой комментирует Макс. – Она вообще у нас стеснительная. Пока, конечно.

– Это что-то новенькое, Чернов, – фыркает гость. – Не смог удовлетворить красавицу? Если что, я к услугам.

Еще один. Доброволец. Ей-богу, у них там что, коллективный мозг на всех?

– Спасибо, обойдусь! – выпаливаю, сверкая глазами.

– Осторожно, Димас, – весело подкидывает Макс. – Кошечка с коготками.

– А я умею быть ласковым, в отличие от тебя, Чернов, – усмехается Дима, подмигивая мне.

Прекрасно. Круг мажоров, в котором каждый считает своей святой обязанностью метить территорию. В их мире женщин, видимо, делят как игрушки – кто первым схватил, того и тапки.

А может, это у них дружеские подколы такие?

Хотя… в голосе Димы слышится нечто большее. Оттенок вызова.

Макс медленно оборачивается к нему. Их взгляды сталкиваются, и воздух моментально густеет.

Я делаю шаг назад. Нет уж. Пусть разбираются без меня.

Дима делает шаг ближе, улыбаясь, точно первоклассный жигало:

– Так что, блондиночка, – мурлычет, – поделишься номерком?

Я вскидываю на него раздраженный взгляд, будто хочу прошить его насквозь. Молча. Но выразительно.

Однако прежде чем я успеваю что-то съязвить, Макс резко рвет паузу:

– Свободна, Серебрянская. Или ты все дела на кухне уже сделала?

Грубо. Холодно. Словно он мне теперь начальник, а я… прислуга, одним словом.

Вот же… козел паршивый!

– Мне пора, – произношу ровно, почти без эмоций, хотя внутри все клокочет.

Разворачиваюсь, стараясь не смотреть ни на одного из этих двоих. И уж тем более не позволить себе оглянуться.

Выхожу из комнаты, прикрываю за собой дверь и только тогда позволяю себе выдохнуть.

О чем они там дальше говорят – без понятия. И знать не хочу. Наверное, продолжают меряться своими Фаберже и прочими «принадлежностями», будто от этого хоть что-то в мире изменится.

Глава 13

Элла

Я выхожу из магазина с пакетом в руках, задумчиво прокручивая в голове список дел. Воскресенье, единственный мой выходной. В который мне нужно успеть сделать все домашние дела, а еще подготовиться к парам.

Да-да, я живу, как пенсионерка. И что с того?

Слышая музыку в наушниках, двигаюсь по довольно пустынной аллее. Уже вечереет, когда кто-то резко накидывает мне на голову плотную ткань. Перед глазами – тьма, а паника взрывается в груди.

Черт!

– ХВАТАЙ! – раздается крик за спиной.

Инстинктивно хочу побежать вперед, но какой-то ублюдок успевает меня схватить за ворот кофты и притянуть к себе.

– Пустите! – вскрикиваю, но звук моментально глушится – мне зажимают рот, и я не могу даже вдохнуть как следует.

Мамочки…

Меня что, воруют на органы? Или в секс-рабство?

Сильные мужские руки подхватывают под локти, и прежде чем я успеваю пнуть хоть кого-нибудь, меня грубо заталкивают в машину. Дверь захлопывается, громкий звук мотора – и машина срывается с места.

Клянусь богом, у меня вся жизнь пролетает перед глазами!

Внутри темно и душно. Сердце срывается с ритма, я бешено мечусь, пытаясь сбросить с себя ткань, но кто-то помогает – и не в хорошем смысле.

Срывает с меня повязку, так что больно. Я моргаю, ослепленная светом, а потом… впадаю в ступор.

Передо мной – Дима. Тот самый Дима. С гаденькой улыбкой на лице. И Ростова. Ее я узнаю по мерзкому прищуру и самодовольной физиономии.

Они… РЖУТ.

Какого черта, спрашивается?

– Расслабься, кошечка, – весело кидает Дима, на секунду отрываясь от дороги. – Мы просто покатаемся!

– Что вам нужно от меня?! – кричу, голос срывается от паники и ярости. – Вы совсем больные на голову?!

– Ой, как мы заговорили! – с ядом в голосе бросает Ростова, склонившись ближе. – Правильная девочка-целочка, ты хоть что-то видела в жизни, кроме своих книжек?

Вот сука. Да что она может знать о моей жизни?! Родились с золотой ложкой во рту и считают, что им все позволено!

– Это незаконно! – сердито рявкаю. – Это похищение! Я подам заявление!

Ростова фыркает и резко приближается.

– А ты докажи! Камер там нет, улица была пустая… Ты сама села, милая. И сама поехала. А мы просто твои университетские друзья.

Змея. Самая настоящая гадюка!

У меня дрожат пальцы. Я буквально не верю, что это происходит со мной. Это же… это же какая-то дешевая шутка. Больная шутка. Кому я вообще сдалась? Я – Элла Серебрянская, простая студентка бюджетница.

Я хлопаю глазами, пытаясь собрать мысли, но тут в разговор вмешивается Дима. Уже без веселья. Его голос становится холодным.

– Аня, прекрати ее пугать, – говорит, глядя на Ростову. – Мы просто прикололись, Элла. Расслабься. Доставим тебя Максу. Пусть порадуется нашей находке!

Сказочные придурки. И Макс их предводитель. Только его одноклеточные дегенераты-дружки могли додуматься посреди белого дня силой затолкать человека в машину.

– Выпустите меня! Мне нужно домой! – требую, срывающимся голосом.

– Брось, кошечка, – лениво тянет Дима, не оборачиваясь. – Чуть веселья никому не повредит. Никуда твои дела не денутся.

– Да пошло оно к черту ваше веселье! – огрызаюсь, но он врубает музыку на всю катушку.

Салон заполняется грохочущими басами, от которых дрожат стекла. Я вздрагиваю, сжав кулаки. Ростова хохочет, достает айфон и начинает снимать себя в сторис: губы уточкой, ракурс сверху. Боги, сколько пафоса…

Откидываюсь на спинку кресла, резко выдыхаю и достаю из кармана свой смартфон. Мне срочно нужно кому-то написать. Позвонить. Что угодно.

Но не успеваю даже разблокировать, как телефон оказывается в руках Ростовой.

– Эй! – вскрикиваю, вскакивая. – Отдай!

– Конфисковано на время, девочка-целочка, – мерзко ухмыляется, глядя прямо в глаза.

Я пытаюсь вырвать смарт, но она спокойно открывает бардачок и швыряет его туда.

– Ты ненормальная?! – шиплю, сверкая глазами.

– Расслабься, заучка. Все под контролем.

Машина набирает скорость. Мы, должно быть, нарушаем все правила дорожного движения. Паника подступает все ближе. Если это просто шутка – она уже давно за гранью.

Проходит минут десять, а затем Дима сворачивает.

Пыль, острые камни под колесами, свет фар, шум где-то вдали.

Мы заезжаем на пустырь, потом резко поворачиваем – и оказываемся на освещенной трассе, огражденной машинами, у которых капоты раскрыты, а вокруг толпа молодых людей. Музыка, дым, алкоголь, визг тормозов. Гонки.

Нелегальные гонки.

Ошеломленно таращусь в окно и шепчу:

– Что за?..

– Добро пожаловать, – говорит Дима, с довольной ухмылкой. – Сюрприз, Элла.

– Вы больные. Просто… – качаю головой, сжав губы до бела. – Больные.

Ростова поворачивается и бросает:

– Мы просто прикололись. Улыбнись, ты на вечеринке.

Вечеринке. Только вот меня никто не звал. Да и не то чтобы я горела желанием здесь оказаться. Черт!

Машина проезжает еще пару десятков метров, петляет между авто, мимо парней в куртках и девушек в мини. Дима останавливается и опускает окно. К машине подходит парень с планшетом в руках, видно, один из организаторов.

– Когда следующий заезд?

Парень едва поднимает глаза:

– Через два часа. На этот уже закрыты ставки.

Ставки.

Конечно. Тут еще и тотализатор. Почему бы и нет? Полный комплект.

– Запиши меня на этот, – коротко бросает Дима.

– Н-но… – парень явно нервничает.

– Запиши, – холодно повторяет.

– Заезд через пять минут, – сдается тот, вводя что-то в планшет.

Дима довольно хлопает в ладоши:

– Прекрасно!

Резко сдает назад, разворачивается и катит в сторону старта. А потом, как ни в чем не бывало, резко паркуется и поворачивается к Ростовой.

– На выход, – бросает. Холодно. Как будто она тут балласт.

– Что?! – хлопает глазами девушка, не веря. – Ты серьезно?

– Ты тупая, что ли? – гневно рявкает. – На. Выход!

Ростова вздрагивает, с шумом открывает дверь и выходит, хлопая ей так, будто хочет снести петельки. Я уже тянусь к своей, но…

Щелк.

Блокировка.

Моя ручка больше не работает.

– Ты чего творишь?!

– Давай, кошечка, – протягивает с хищной ухмылкой. – Перебирайся вперед.

– Но я не хочу! – взрываюсь, бью по двери кулаком. – Ты охренел, что ли?!

– Если не сядешь вперед и не пристегнешься, – произносит, откидываясь на спинку сиденья, – будет мотать по всему салону. А мы едем быстро. Очень быстро.

Он выгибает бровь, спокойно. Уверенно. Словно знает, что у меня нет выхода.

– Так что, Серебрянская? – тянет, не отводя взгляда.

Судорожно осматриваюсь, словно в поисках того, кто мне может помочь… И тут взгляд цепляется.

Черная спортивная тачка. Глянцевая, сверкающая. Как всегда, в центре внимания. Вокруг – толпа: парни, девчонки, камеры, дым от кальянов и выхлопов. И среди всего этого хаоса – он.

Чернов.

Сидит в своей тачке. Вся его поза орет: «Я здесь главный». Кривая ухмылка на губах – самодовольная, как всегда. Будто уже всех победил, еще не стартовав.

И в какой-то момент он будто чувствует мой взгляд.

Резко поворачивает голову.

Наши глаза встречаются.

Я замираю.

Макс прищуривается. Губы сжимаются в тонкую, напряженную линию. Скулы резко очерчиваются, как будто под кожей внезапно включили ток. Желваки – будто грани злости, сдерживаемой на последнем вдохе.

Он понял.

Читает ситуацию с одного взгляда.

– Одна минута, кошечка! – весело орет Дима, хлопая по рулю.

Вздрагиваю, сердце уходит в пятки. Я срываюсь с заднего сиденья, перебираясь вперед. Слишком резко. Слишком неловко. Путаюсь в ремне, коленях, юбке, собственных нервах.

Вжимаясь в кресло, замечаю, как Дима, не особо стесняясь, уставился на мою задницу. Прямо. Открыто. Будто это часть шоу

Он ухмыляется – довольный, мерзкий, довольный собой. И…

Показывает Чернову большой палец вверх.

Козел паршивый!

И тут Макс… медленно, демонстративно, не отрывая от него взгляда, показывает в ответ средний палец.

Без лишнего пафоса.

Но этот жест – как выстрел.

На табло отсчет.

Двадцать секунд до старта.

Я вцепляюсь в ремень, ощущая, как немеют пальцы. Конечности становятся ватными. Страх подступает к горлу и давит. Меня будто затягивает в вакуум. Все звучит приглушенно – гул машин, свист, кто-то кричит… но я слышу только собственное сердце.

– Пристегнись, малышка, – азартно выпаливает Дима, поворачивая ключ в зажигании. – Будет весело.

Глава 14

Элла

Мы летим.

Не едем – именно летим. Рев мотора сливается с грохотом в ушах, сердце бьется где-то в горле, пальцы вцепились в ручку над дверью так, что белеют костяшки.

Я зажмуриваюсь, потому что не могу на это смотреть. Кажется, если открою глаза – мы просто сгорим в этом чертовом металле.

– Держись, кошечка! – орет Дима, и в его голосе слишком много веселья. Это реально пугает.

Адреналин забирается иголками под кожу. Дышать тяжело. Все тело напряжено до предела.

Вдруг машина резко дергается – поворот! Меня швыряет вбок, и я, забыв дышать, распахиваю глаза.

Мамочки мои родненькие…

И тут вижу. Справа от нас – черная спортивная машина. Чернов. Лицо его сосредоточено, взгляд – хищный, а руки на руле – уверенные, точно он родился в этом автомобиле.

Мы едем вровень.

– О нет… – шепчу я.

– Держись! – кричит Дима, и резко выкручивает руль.

Машина дергается. Мы подрезаем Макса. Секунда – и я вижу, как его тачка резко тормозит, чтобы не влететь в нас.

– Господи! – вскрикиваю.

Сердце, кажется, бьется уже где-то в пятках.

Я еще слишком молода, чтобы умирать, черт возьми!

Дима ржет. Не просто смеется – ржет, как псих, у которого совсем слетела крыша.

– ВЫКУСИ, УБЛЮДОК! – орет он в сторону Чернова и давит на газ.

Мы вырываемся вперед. Люди на обочинах ревут от восторга, кто-то машет руками, кто-то снимает на телефон. Мне плевать. Я хочу только одного – чтобы это закончилось.

В зеркало заднего вида я вижу, как черная машина снова приближается. Макс мчится за нами, точно тень. Стремительный. Неумолимый.

– Блять! – шипит Дима. – Не так быстро, козел.

Он начинает ловко вилять, пытаясь помешать, но Чернов – чертов маньяк вождения. Вжимается в поворот, срезает угол, буквально прилипает к нашему боку, а потом – РЫВОК.

И он впереди.

– Мразь! – орет Дима, ударяя по рулю.

Мы проезжаем финиш уже вторыми. Толпа ревет. Кто-то кричит имя Чернова, кто-то аплодирует, кто-то свистит. Но мне – все равно. Я до сих пор не могу дышать.

Дима злой. Машина резко тормозит, и я врезаюсь в ремень грудью, вскрикивая.

Вышла, блин, в магазин!

Макс вылетает из своей тачки, точно ураган. Лицо перекошено от ярости, глаза сверкают молниями, челюсти сжаты так, что скулы будто вырублены из мрамора. Люди вокруг расступаются – инстинктивно. Даже толпа пьяных зрителей понимает: сейчас будет взрыв.

Он одним движением распахивает дверь нашей машины, наклоняется внутрь – и выдирает Диму за шиворот, точно мешок с мусором.

– Ты че, сука?! – рявкает, буквально впечатав того в бочину машины.

Толпа замирает. Кто-то ахает.

Дима хохочет, хотя пальцы у него вцепились в руки Макса. Пытается освободиться.

– Воу-воу! Полегче, братан! Это всего лишь прикол! Считай, подарок тебе в руки подогнал!

– Какой нахуй прикол?! – рычит Макс, встряхивая его так, что у Димы шея чуть не скручивается. – Ты совсем в край ебанулся? Ты чуть себя не угробил! И нас заодно!

Я, наконец, прихожу в себя. Выдергиваю ремень безопасности и вылезаю из машины, чувствуя легкое головокружение. Колени подгибаются, и меня всю буквально трясет от пережитого стресса.

– Переживаешь за свою подружку? – ухмыляется Дима, тяжело дыша. – Чернов, ты что, втюрился?

Это звучит как вызов. Как провокация.

Чернов от злости едва не трещит по швам. От него реально идет жар – такой, что воздух в радиусе метра, кажется, дрожит.

– Из-за вас, дебилоидов, сидеть не намерен, – шипит сквозь зубы и с яростью отталкивает Диму от машины.

Затем его взгляд резко поворачивается ко мне.

– А ты какого хрена туда села?! – сердито цедит.

– Я… Я-я не… не… – лепечу, совершенно теряясь под его напором.

Я и правда не хотела! Но… они затащили, заперли, у меня не было выбора, черт побери!

Макс делает шаг ко мне, резко, как будто сейчас и мне достанется.

– Приключений на жопу захотелось?!

Я открываю рот, чтобы хоть как-то оправдаться, но в горле – сухо. Ком. Слов не найти.

– Села в мою машину. Быстро, – приказывает. Голос – безапелляционный. Жесткий.

Я не двигаюсь. Стою, как вкопанная. Как будто ноги приросли к земле.

Макс делает шаг ближе. Его тон опускается – становится еще опаснее:

– Я сказал – СЕЛА. Быстро.

Рефлекторно киваю. Разворачиваюсь и иду к его машине. Спина будто горит от взглядов – Макса, Димы, всех.

Открываю дверь. Сажусь.

Хлопок двери звучит, как приговор.

В машине тихо.

Настолько тихо, что я слышу, как бешено стучит мое сердце. Гул гонки стих, шум толпы теперь будто где-то очень далеко.

Проходит несколько минут, прежде чем Макс открывает дверь и плюхается на водительское сиденье.

Он медленно поворачивает голову на меня. Глаза прищурены. Челюсть сведена. В воздухе напряжение – хоть ножом режь.

– Серебрянская, – произносит ледяным тоном. – Ты же вроде умная. Так какого хрена, объясни мне, ты поступаешь как тупая овца?

Я дергаюсь, точно он ударил меня. Не физически – словами. Хлестко. Без пощады.

– Я не хотела! – выпаливаю, едва сдерживая дрожь. – Твои дружки-долбанутые затолкали меня в машину!

Макс резко выдыхает, будто не верит ни единому слову.

– А написать мне не судьба была?! – рявкает, оборачиваясь ко мне всем телом. – Или ты решила, что весело будет с ними покататься?!

– Они забрали мой телефон! – выкрикиваю, голос срывается. – Понятно тебе?! Забрали!

Он замирает.

Лицо каменное. Ни единой эмоции. Только жгучая тишина.

– Кто? – глухо спрашивает, не мигая.

Я шмыгаю носом, утирая ладонью слезы, которые уже подступили к глазам от всего этого кошмара.

– Ростова, – выдыхаю. – Она выхватила мой телефон и закинула в бардачок.

Макс коротко кивает. Потом резко, молча открывает дверь и вываливается из машины, громко хлопая дверью.

Я вздрагиваю от этого звука, сжимаюсь в кресле и наконец позволяю себе опустить голову, закрыв лицо ладонями.

Боже, это просто какой-то театр абсурда!

Глава 15

Макс

Я в ахуе с этой жизни. Клянусь, этот конченный у меня в один день допросится! Таких пиздов раздам, что забудет про свои «приколы» вместе со своим именем.

Бесит. Еще и эта – сидит, моргает своим невинными глазами! Как будто вчера родилась, ей богу!

Впрочем, это ж Серебрянская. Девочка-пай, мамина радость и папина гордость. Она в такие места, как нелегальные гонки, не ходит.

Клянусь, когда я ее увидел, то подумал, что глюки. А это, отказывается, Соколовского «приколы». Мудачье.

Проблема в том, что мы очень тесно с Димоном связаны. Кровно, в буквальном смысле. Он – мой двоюродный брат. И только по этой досадной причине я не впечатал его мордой в капот.

И снова эта Серебрянская. В нужное время. В нужном месте.

Я рассекаю через толпу в поисках Ростовой, когда замечаю блондинку в компании таких же туповатых прилипал, как и она сама. Я с ней переспал всего несколько раз, а избавиться уже несколько месяцев не могу.

Ростова смеется, накручивает волосы на палец, красуется, как будто ничего не случилось. Нагадила и свалила.

Я подхожу вплотную и резко разворачиваю ее к себе за плечо. Девушка вскидывает на меня глаза – накрашенные, довольные, абсолютно отбитые.

– Телефон где? – рявкаю. Глухо. Без эмоций.

– Какой телефон, масик? – пропевает, слащаво улыбаясь. – Зачем тебе он, когда есть я?

Скулы сводит от этого бездарного кокетства. Она серьезно думает, что на это можно клюнуть дважды?

– Тебе понравился наш сюрприз?

Ах ты, дрянь!

Я резко поднимаю руку и сжимаю ее лицо – пальцы впиваются в щеки, как тиски.

– Послушай, ты… – шиплю прямо в лицо. – Еще раз я увижу, что ты доебываешься до Серебрянской – я тебя в пыль сотру.

Ростова пытается вырваться, но я держу крепко.

– Ты делаешь мне больно… – сипит. – Перестань!

– А сделаю еще больнее, – рычу, чувствуя, как напрягается каждая мышца. – Телефон. Где, я спрашиваю?

Она всхлипывает, по-настоящему. Но мне плевать.

– В бардачке у Соколовского… – выдыхает, как будто сдается.

Я резко отпускаю. Девушка хватается за лицо, отшатнувшись, глаза полные слез – скорее от обиды, чем боли.

Не до нее.

Я уже осматриваю трассу. Где эта чертова тачка?

Ее еет.

Черт.

– Блять, – рву воздух. – Свалил уже.

Резкий вой сирены разрывает воздух – сначала одна, потом еще. Мигалки вспыхивают на горизонте синим и красным, и я в тот же миг понимаю: менты приехали.

– Вот, черт!

Толпа замирает на долю секунды, а потом начинается хаос. Паника, как по команде. Кто-то орет, кто-то кидается к машинам, кто-то вываливается в пыль – и в ту же секунду уже ревет мотор. Все хотят смыться.

Я разворачиваюсь и со всех ног бросаюсь к своей тачке, отталкивая плечом какого-то оболтуса. Еще не хватало спалиться!

Добегаю, рывком открываю дверь и сажусь на водительское. Элла в салоне – глаза огромные, а лицо белее асфальта.

– Поехали, – рявкаю, заводя двигатель. Мотор взрывается, как пуля в патроннике.

Даю по газам, машина срывается вперед – и бах!

– Черт! – ору, вжимая тормоз до пола.

Перед капотом – полицейская машина. С мигалками. С офицерами, уже выходящими с фонариками и рациями.

– Сука! – со злостью ударяю по рулю. От злости, от бессилия. От понимания того, что в ловушке.

Рядом Элла сжимается в кресле, дрожит, как оголенный провод. Поворачивает ко мне лицо и почти шепотом выдавливает:

– Что теперь будет?..

Я молчу секунду. Жесткую, долгую, холодную.

Смотрю вперед. На ментов.

На то, как один уже стучит по капоту, и другой приближается к двери.

– Пиздец полный будет, – мрачно выдыхаю. – Приехали, Серебрянская.

Нас выводят из машины, как преступников. Под конвоем. Элла рядом – лицо бледное, губы поджаты, а глаза стеклянные.

Я же просто молчу. Потому что реально уже ничего не изменить.

Через полчаса мы в полной жопе. То есть, в участке, где неистово воняет потом, дешевым табаком и… дерьмом.

Камера. В углу кто-то громко икнул, где-то дальше – шевелится грязная куча тряпья. Элла делает шаг назад, вжимаясь в стену. Ловлю на себе ее взгляд – злой, колючий, точно лезвие.

– Это из-за тебя все! – срывается она почти в слезы. – Из-за тебя у меня теперь проблемы! А если меня отчислят?!

– Угомонись, Серебрянская, – откидываюсь на лавку, устало разминая шею. – Не я тебя на эти гонки притащил.

– Нет?! – шипит, наставляя на меня палец. – Не ты?! Но это твои дружки! ТВОИ!

– Потише можно? – кашляет кто-то сбоку, и я поворачиваю голову. Бомж с мешками под глазами и перегаром, смотрит недовольно. – Тут вообще-то люди спят.

Охуенный вечерок.

Элла раздраженно выдыхает, отворачивается, прижимаясь лбом к холодной решетке.

– Прекрасно, – бросаю, – теперь ты познакомилась с низами общества. Расширяй кругозор, Серебрянская.

– Да пошел ты! – рявкает, резко оборачиваясь. – Это для тебя не конец света! У тебя папочка – депутат, деньги куры не клюют. А у меня?! У меня университет и стипендия! Ты вообще понимаешь, что будет, если меня отчислят?!

– Не отчислят, – отрезаю. – Я все улажу.

Она смеется – нервно, с надрывом.

– Улажу, – передразнивает. – Конечно. Чернов все уладит, как всегда. Только в твоей жизни это работает. А в моей – за каждую мелочь приходится платить.