Мой персональный ад

Сволочь.

В бешенстве стискиваю зубы до боли.

Этот урод считает, что может распоряжаться мной, моими вещами, моей жизнью?!

– А ножки у тебя, что надо, – насмешливо протягивает, нагло скользя по мне взглядом. – Но ты же у нас не такая – я жду трамвая.

Он делает паузу, ухмыляется.

– Трамвая не будет, Серебрянская. Только я.

Меня передергивает от его слов, но я не отвожу взгляда.

Макс снимает с плеча свой брендовый рюкзак, расстегивает молнию, вытаскивает оттуда пакет и кидает мне. Я машинально ловлю, морщу лоб и заглядываю внутрь. На меня смотрят какие-то незнакомые вещи – явно дорогие, явно купленные не на ближайшем рынке.

– Это не мои вещи! – возмущенно восклицаю.

– Пять баллов за смекалку, капитан Очевидность.

– Где мои вещи? – требовательно вопрошаю.

– На помойке, где им и место, – невозмутимо заявляет. – Моя девочка на побегушках должна выглядеть на все сто.

– Я не буду это надевать!

Макс лениво выгибает бровь, ухмыляясь так, будто я только что выдала нечто невообразимо глупое.

– А у тебя есть выбор?

Проклятье! У меня действительно его нет. Этот паршивый козел сделал все, чтобы поставить меня в безвыходное положение. Сказочный кретин.

Меня накрывает бессилие, и прежде чем успеваю себя сдержать, срываюсь:

– Кто тебя так в этой жизни обидел?

Он мгновенно меняется в лице. Глаза прищуриваются, а взгляд становится ледяным.

– Пытаешься манипулировать моими чувствами? Думаешь, сможешь задеть меня? – его голос звучит насмешливо, но я чувствую напряжение в каждом слове. – Брось эти попытки, Элла.

Я не успеваю ничего ответить, как он лениво добавляет:

– Одевайся. Или ты пытаешься меня соблазнить?

У меня перехватывает дыхание.

Гад!

Крепче сжимая полотенце, молча разворачиваюсь и направляюсь к кабинке.

Закрываюсь на щеколду, глубоко вдыхаю и, ощущая, как руки дрожат от злости, натягиваю одежду, которую подкинул Чернов. Даже белье купил! Красное и провокационное. Такое покупают, когда планируют его с тебя снять.

Этим мажорам совсем колпак срывает. Вот, что происходит с людьми, когда у них денег куры не клюют.

Выхожу из раздевалки. Вещи, которые навязал мне Чернов, сидят идеально, но от этого только противнее. Короткая юбка, кофта с вырезом – все слишком вызывающе.

Макс стоит, привалившись плечом к стене, и, увидев меня, довольно ухмыляется.

– И вот гадкий утенок превратился в лебедя, – протягивает, кивнув сам себе.

– Что же ты тогда нашел в этом «гадком утенке»? – шиплю, воинственно сложив руки на груди.

Но Чернов пропускает мои слова мимо ушей, даже не удостаивая ответом. Просто сжимает губы и хладнокровно отрезает:

– Завтра, Серебрянская, после пар ты должна быть на собрании студсовета.

Я фыркаю, собираясь вновь послать его в пешее интимное путешествие, но Макс перебивает:

– Не придешь – устрою еще одну показательную порку. За каждый твой отказ градус будет повышаться.

Чернов не шутит. Он будет изгаляться чисто из принципа. Чтобы что-то и кому-то доказать.

Он смотрит на меня еще пару секунд, будто выжидая, а потом разворачивается и уходит, даже не оборачиваясь.

Как я его ненавижу! Надеюсь, он однажды подавится своей злостью к миру.

***

Когда захожу в квартиру, мне не удается незаметно проскользнуть в комнату, как я планировала изначально. Мама выходит из кухни и сразу задерживает взгляд на моей одежде.

– Элла, это что такое? – недоуменно спрашивает. – Где ты это взяла?

Я сглатываю и пытаюсь выглядеть как можно более уверенно.

– Подружка дала, – вру на автомате. – Я в краску влезла, пришлось переодеться.

– Ладно, – произносит, устало потирая виски. – Главное, учись, дочь.

Я киваю, чувствуя себя ужасно. Ненавижу врать ей, но рассказывать правду – вариант хуже некуда. Она у меня женщина боевая, пойдет разбираться с Черновым лично, а потом и до его родителей дойдет. Кто знает, чем это может обернуться.

– Сегодня опять задержусь, у нас свадебный банкет в ресторане.

– Мам, а выходные?

– Эллька, ну какие выходные? Не до них сейчас.

Я опускаю глаза. Впрочем, как и всегда…

– С банка звонили, – тихо добавляет. – Там проценты накапали…

Она вдруг замолкает, и я знаю, о чем она думает.

Отец.

Как всегда, тема, которую лучше не поднимать.

– Твой отец… – мама сжимает губы, а потом резко машет рукой. – Ладно уже. Не будем старое ворошить.

В комнате становится гнетуще тихо. Да, мой отец оставил нам только вагон проблем, когда два года назад ушел к другой женщине. Теперь у него другая забота, другие дети и жизнь бьет ключом. А мы? Мы неудобное прошлое, в котором у него не получилось.

Глава 5

Элла

Я открываю дверь аудитории и сразу понимаю, что здесь не место Чернову.

Студсовет – это сборище ботанов, которые, судя по всему, живут учебой и регламентами. Большинство в очках, кто-то старательно что-то записывает, кто-то листает бумаги. И только один человек здесь совершенно не вписывается в эту картину.

Разумеется, Чернов.

Гад сидит во главе стола, развалившись в кресле, и копается в телефоне, будто вообще не замечает происходящего. Абсолютно не заинтересованный, абсолютно не к месту. Прямо какой-то божье дарование нам всем!

– Извините за опоздание, – бормочу, осторожно закрывая за собой дверь.

На меня тут же бросают хмурый взгляд.

– А ты еще кто такая? – один из парней, невысокий, с растрепанными волосами, поправляет очки и сверлит меня недовольным взглядом.

Я не успеваю даже открыть рот, как Макс, даже не поднимая головы, лениво бросает:

– А это мой секретарь.

В аудитории воцаряется тишина.

Не то чтобы я удивлена, что Чернов не потрудился предупредить ребят.

Очевидно, других людей он не привык ставить в известность о своих планах и «блестящих» идеях. Да и кто мы такие, чтобы само величество козлейшество что-то там объясняло?!

Макс отрывается от экрана, бросает на меня самодовольный взгляд и медленно повторяет:

– Прошу любить и жаловать, Элла Серебрянская. Все вопросы ко мне – через нее.

Один из ребят, тот самый, что первым подал голос, резко вскакивает со стула.

– У нас тут не проходной двор! – негодует он, пыжась, словно пытается казаться выше ростом. – Сначала тебя нам подсунули, а теперь еще и…

Но договорить бедолага не успевает.

Чернов медленно поднимается, точно ленивый хищник, которого только что разозлили.

Парень нервно сглатывает, глазки бегают по помещению, как будто он пытается найти пятый угол, где спрятаться.

– Слышь, очкарик, – Чернов наклоняется вперед, упираясь ладонями в стол. В голосе льдина, а в глазах сталь. – Хлеборезку свою прикрой.

Очкарик как будто становится меньше, хотя все его нутро вопит от возмущения.

– Не «подсунули», а представляли. Между прочим, сам ректор. Кому-нибудь слово вякнешь – я тебе глаз на жопу натяну, усек?

Гробовая тишина.

Собственно, я-то уже привыкла. Остальные – в ужасе.

Макс, довольный произведенным эффектом, вновь садится и, как ни в чем не бывало, возвращается к своему смарту. Этот парень страдает манией величия, клянусь вам!

Стою в дверях и чувствую себя не в своей тарелке. Эти ботаны с их кучей бумаг и скоординированными взглядами кажутся мне инопланетянами.

Да, я такая же! Постоянно в учебе, антисоциальная, но я больше отношу себя к пахарям, нежели мечтателям.

Положа руку на сердце, в школе меня мало интересовали мероприятия. Слишком переживала за свои оценки, чтобы обращать внимание на то, что происходит вокруг.

Неловко прочищаю горло и дружелюбно отзываюсь:

– В общем, да. Я Элла.

Один из парней, тот, что со стеклами на носу и немного опухшим лицом, ворчит:

– Ваня. Это Валя, – он кивает на полноватую девушку, сидящую рядом. – Это Дрон – наш айтишник от бога, – указывает на парня с наушниками, который сидит, ковыряя носом в ноутбуке. – И Карась, – говорит, показывая на лохматого парня.

Я с недоумением таращусь на последнего.

– Карась? – переспрашиваю, не совсем уверенная, что правильно услышала.

Лохматый парень улыбается, но слегка смущенно.

– Карасев я. А имя Пашка, но я уже привык, – легкомысленно отвечает.

Что ж, вот и познакомились.

Атмосферу дружелюбия, разумеется, нужно испоганить Чернову.

– Замечательная компания! Очень интересно, но у меня уже дела, – заявляет, и в его тоне сквозит ярко выраженная насмешка.

Он резко встает, убирает телефон в задний карман, и его взгляд снова останавливается на мне. Эта его поганая ухмылка – как же я мечтаю стереть ее. Желательно, кирпичом.

– Серебрянская, завтра жду отчета. – Его голос остается равнодушным, но глаза светятся уверенностью. – Веселитесь, ребята!

Макс, в своем стиле пофигиста, разворачивается и идет к выходу. Прежде чем хлопнуть дверью, он оглядывается и развязно мне подмигивает, кретин!

Как только выходит, Ваня не выдерживает и сердито выпаливает:

– Придурок! – И тут же испуганно осекается: – Ой!

– Это докладывать не буду, – мягко кидаю, дружелюбно улыбаясь. – Итак, ребята, в чем суть? – решаю сразу перейти к делу.

Напряжение спадает. Без присутствия Чернова все чувствуют себя более раскованно.

Этот парень, словно чума распространяет вокруг себя злую энергетику. К черту его! У него ж «дела» государственной важности! Поди, к своим друзьям недоумкам поскакал. Будут обсуждать свои победы на любовном фронте. Ну, не проблемы же загрязнения окружающей среды, в самом деле!

Меня вводят в курс дела. Оказывается, на этой неделе у нас субботник и каждый должен привести десять человек….

– Десять? – восклицаю, почти не веря своим ушам.

Проклятье! Да у меня столько знакомых даже нет. Ага, я очень «социальна».

Валя кивает, смотря на меня с важным видом:

– Именно.

Просто, блин, прекрасно! Это же так просто! Найти десять человек, желающих копаться в грязи, в субботу. Утром. Прямо вижу толпу рук!

Однако на этом «хорошие» новости не заканчиваются. Ваня переходит к следующему вопросу: на носу у нас конкурс красоты. Мы обсуждаем оформление, сами виды конкурсов, а также отбор участниц.

– Ну, судей я точно найду, – хмыкаю, потому что…

Чернов и его друзья… Кто откажется из этих неандертальцев, застрявших в пубертате, поглазеть на красоток?

Когда собрание заканчивается, я понимаю одно – я в полной заднице! Это не то, что какое-то там дело… Студсовет – эта бесплатная рабсила в универе!

А у меня еще куча домашки. Все эти вопросы, субботники, вечеринки – нужно как-то совмещать с учебой.

Гори в аду, Чернов! Там тебе самое место!

Глава 6

Элла

Я не хочу этого делать.

Правда, не хочу.

Но приходится.

На большом перерыве я нахожу Чернова в кафетерии.

Разумеется, он во главе стола – как настоящий царь и бог местного масштаба, вокруг него его верные одноклеточные кретины, которые громко ржут над чем-то, что, по всей видимости, должно быть смешным.

С противоположной стороны сидят их фанатки – те самые девицы, которые мечтают попасть к Чернову в постель, а лучше – в статус официальной девушки. Ага, пусть мечтают!

Я делаю глубокий вдох и, чертыхаясь про себя, направляюсь к столу.

Едва я приближаюсь, как одна из них – длинноногая блондинка с надменным выражением лица – цедит, даже не скрывая презрения:

– Тебе чего, чучело? Мы милостыню по средам не раздаем.

Другие девочки хихикают, точно гиены, учуявшие добычу. Змеи!

Застываю, точно вкопанная. Я не готова к такой внезапной атаке. Просто ошеломленно моргаю, и тут слышу резкое:

– Ростова, ты что, моего секретаря только что чучелом назвала?

Смех затихает. Становится пугающе тихо. Все взгляды обращены уже не на меня, а на блондинку.

Девушка резко приоткрывает рот, ее самоуверенность с треском рушится.

– М-Макс, да я не то… – бормочет, запинаясь, очевидно, пытаясь сложить предложения в слова, но слишком сложно оказывается. Вот, незадача.

Чернов откидывается на спинку стула, смотрит на нее с ледяным прищуром.

– Ты фильтруй информацию хоть иногда. Полезно напрягать извилины, а то кроме накаченных сисек не чем впечатлять.

Ростова смущенно опускает глаза, а щеки начинают наливаться краской.

– Ты чего тут забыла? – продолжает, смахивая крошку со своей тарелки. – Зачем свой курятник притащила? Мы с пацанами сидели.

– Мы… хотели компанию составить.

Макс медленно выгибает бровь.

– Вас кто-то об этом просил?

Ростова прикусывает губу и нервно переступает с ноги на ногу.

– Ну, Ма-акс! – тянет жалобно, словно пытаясь его задобрить.

– Не действуй мне на нервы, Ростова.

Девушка замирает, потом резко разворачивается, взмахивает волосами, и перед тем как уйти, бросает на меня яростный взгляд.

Извините, а это разве я виновата, что Чернов мудак? Все претензии к его родителям, которые занимались воспитанием этого дикаря.

Когда Ростова со своим змеиным кодлом исчезают из кафетерия, я наконец делаю долгожданный вдох.

Теперь можно перейти к делу.

– Спасибо, – неловко бурчу.

Чернов надменно фыркает, даже не удосуживаясь посмотреть на меня.

– Не для тебя старался, Серебрянская. Достал этот курятник. – Потянувшись, зевает и лениво кидает: – Выкладывай, что там у тебя?

Вот же придурок.

– Скоро конкурс красоты.

Вокруг стола тут же раздаются одобрительные присвистывания.

– Наконец-то что-то нормальное, – ухмыляется один из друзей Макса.

– Может, там еще и дефиле в купальниках будет? – подает голос другой.

Озабоченные неандертальцы!

– Скажи своим задротам, что я найду спонсора. Пусть сделают все по-нормальному.

«Задроты» – это, я так понимаю, ребята из студсовета. Как они его терпели до меня? Просто ума не приложу!

– Еще что?

– В субботу субботник. Нужно десять человек желающих.

Чернов медленно поднимает на меня глаза, и в его взгляде читается откровенное недоумение.

– Ты с дуба рухнула, Серебрянская? Где ты таких желающих видела?

– Без понятия, Чернов! Это уже не моя забота! – задыхаясь от злости, рявкаю. Всего несколько минут в обществе этого идиота и я уже готова на убийсво. Талант у человека! Профессионально играет на нервах. – И вообще, я не обязана бегать и…

Тут к моим губам пристраивается палец, тем самым прерывая мою гневную тираду.

– Чш-ш, меньше текста, блондиночка, – протягивает Чернов с ленивой усмешкой. Убирает руку и продолжает: – Найду я тебе десять человек. Вряд ли желающих, но на добровольно-принудительных началах точно. Напрягу кого-нибудь. Не ной только.

Пыхчу от возмущения и ядовито шиплю:

– Я не ною!

Чернов хмыкает, будто мои слова для него ничего не значат, и вдруг взгляд его становится требовательным.

– Дай свой телефон сюда.

Я подозрительно на него кошусь. С этим парнем никогда нельзя расслабляться.

– Это еще зачем?

– Мой сел. Дай свой.

Не отцепится же. Я все еще не доверяю этому ублюдку, но, стиснув зубы, достаю телефон и протягиваю. Макс берет его, вводит какой-то номер, нажимает вызов и подносит к уху.

Через секунду в его кармане раздается звонок.

Он мгновенно сбрасывает и, довольно ухмыляясь, возвращает мне телефон.

Вот скотина!

– Ты обманул меня! – рявкаю, сжимая кулаки.

Макс пожимает плечами, ухмыляясь еще шире.

– Ты слишком наивна для этого мира, Серебрянская.

Клянусь Богом, я готова его задушить!

Этот конченный просто невыносим. Да мне никакие успокоительные не помогут, если я буду его «секретарем»! А те которые помогли бы, лучше не употреблять. Да и не законно, опять же.

– Новая подружка, Чернов? – раздается неожиданно позади низкий хрипловатый голос.

У столика стоит высокий парень с обаятельной улыбкой. Он двигается легко, уверенно, словно знает, что весь мир у его ног. Внимательно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Чернова.

Тот сдержанно отвечает:

– Секретарь.

Парень усмехается, снова переводит взгляд на меня и подмигивает.

– Хорошенькая!

Я не успеваю среагировать, как он мягко берет мою руку, чуть наклоняется и… Оставляет поцелуй на тыльной стороне ладони.

Мои глаза лезут на лоб, а щеки предательски заливает румянец.

– Дима, – представляется ловелас с обворожительной улыбкой.

– Элла… – выдавливаю, чувствуя, как уши горят.

– Серебрянская, че встала? – рявкает бешено Чернов. – Или дел больше нет? Вперед и с песней!

Ублюдок.

Медленно поворачиваюсь к нему и награждаю убийственным взглядом.

– С превеликим удовольствием покину вашу компанию! Век бы не видала!

Разворачиваюсь и, не оглядываясь, ухожу. Я бы ему еще средний палец показала, но, увы, воспитание не позволяет.

Глава 7

Элла

Я залипаю в экран телефона, пытаясь осознать, что, черт возьми, только что прочитала.

«После пар жду в библиотеке. В дальней секции. Ты знаешь»

Непонимающе хмурюсь.

Что, простите?

Что я должна знать?

Меня раздражает этот тон. Как будто Чернов дает указания, а я обязана их беспрекословно исполнять.

Ну уж нет.

Закрываю сообщения, даже не отвечая.

Чернову пора объяснить, что я не его рабыня. У меня есть свои дела. И если этот кретин думает, что может щелкнуть пальцами, а я помчусь выполнять его поручения, то глубоко заблуждается. И сегодня я намерена высказать этому гавнюку все!

Однако. когда пара заканчивается, меня задерживает преподаватель. Чернову придется подождать.

– Серебрянская, задержитесь на минутку.

Это, разумеется, не может не напрягать.

Владислав Владимирович.

Он же Дракула.

За глаза его называют так из-за пугающей бледности кожи и высокого роста, но, если честно, прозвище ему категорически подходит. Он обладает какой-то вампирской аурой – холодный, сосредоточенный, всегда с четко выверенными словами.

И сейчас он сверлит меня холодным взглядом, от чего внутри пробегает неприятный холодок.

– Если вы и дальше хотите оставаться на бюджете, вам придется написать прекрасную курсовую работу.

Киваю, уверенно отвечая:

– Конечно.

Преподаватель прищуривается и более мягко произносит:

– Вы же понимаете, что написать курсовую на лучший бал – это огромный труд? Единицам удается.

В замешательстве киваю головой. Снова.

Дракула выжидающе смотрит на меня еще пару секунд, а потом глухо выдыхает.

– Идите, Серебрянская.

Натянуто улыбаюсь, прощаюсь и торопливо выхожу из кабинета.

Чего хотел? К чему разговор? Непонятно.

Как будто я без него не знаю, что если завалю сессию или курсовую, то меня попрут. Еще как знаю! Спасибо за очередные напоминание, блин!

Зло пыхтя, поспешно направляюсь в библиотеку. Пора установить четкие правила нашего «сотрудничества» с Черновым. Довольно этого террора!

Я захожу в библиотеку, глубоко вдыхая прохладный, пропитанный пылью и старыми страницами воздух.

Здесь тихо, настолько, что я слышу, как тикают часы где-то на стене. Двигаюсь к дальней секции, туда, куда почти никто не ходит. В голове уже зреет план, как дать Чернову понять, что я не его прислуга.

Но едва я вхожу глубже, как замечаю странные звуки.

Шорох.

Перешептывания.

А затем…

Это что, звуки поцелуев?

Кто-то перепутал библиотеку с публичным домом?

Не знаю зачем, черт возьми, но я делаю еще один шаг вперед и заворачиваю за угол…

И тут же застываю, точно каменное изваяние.

Макс.

Стоит у стола.

Между женских ног.

Его руки уверенно держат чьи-то бедра, а на столе перед ним извивается женщина, протяжно стоная.

ОХ-РЕ-НЕТЬ!

Голос кажется смутно знакомым. И, когда раздается второй стон, я понимаю, что это….

Эта наша молоденькая преподша!

Чернов спит с преподом?!

Да это же скандал!!! Если его папаша об этому узнает, он же…

Мое сердце колотится так громко, что кажется его слышно на весь зал.

В панике разворачиваюсь, собираясь удрать к чертовой матери, как вдруг…

БАМ!

С полки падает книга.

Тишина.

Как будто кто-то нажал на паузу.

Чувствую, как на меня устремляется два взгляда.

Я торопливо делаю шаг назад, но не успеваю.

– Стоять! – рявкает Чернов.

У меня волосы встают дыбом.

Все. Я труп.

Он убьет меня и скинет в канаву. Как свидетеля его преступной связи!

Я судорожно сглатываю, чувствуя, как по спине пробегает холод.

Шорох ткани.

Торопливые движения.

И прежде чем я успеваю удрать, жесткая рука хватает меня за плечо и резко разворачивает.

Макс.

Его взгляд свирепый, а губы сжаты в тонкую линию.

За его спиной преподавательница впопыхах натягивает одежду, хватает туфли и сумку. Ее лицо пылает красным, но она даже не смотрит на меня – только паникует, поправляя волосы. Потом, протискиваясь мимо нас, бросается прочь, чуть ли не на бегу, оставляя меня наедине с Черновым. Просто прекрасно.

Макс зло прищуривается. Взгляд, точно у удава на кролика.

– Ты что тут забыла, Серебрянская?

Я судорожно дышу, сердце колотится в груди, точно бешеное.

– Я-я… – запинаюсь, но тут же выдавливаю: – Ты сам написал!

Его брови резко взмывают вверх.

– С хрена ли мне тебе писать? – фыркает, смотря на меня как на полную идиотку.

– Я правду говорю! – резко выпаливаю. – Сам посмотри!

Макс мгновенно вытаскивает айфон из заднего кармана и, разблокировав, открывает сообщения…

– БЛЯТЬ!

Макс щелкает челюстью, сжимая телефон так, что кажется, он вот-вот его раздавит.

– Видимо, случайно отправил, – бросает сквозь зубы, явно пытаясь держать себя в руках.

Я пожимаю плечами.

Чернов устремляет на меня убийственный взгляд, шаг вперед – и вот он уже нависает надо мной, словно тень.

– Если ты кому-нибудь скажешь…

– Достаточно угроз! – перебиваю резко, прежде чем он закончит.

В груди закипает злость.

Сколько можно?!

– Хватит меня запугивать, Чернов! Я не девочка для битья!

Макс прищуривается, но не перебивает.

Я скрещиваю руки на груди и чеканю:

– Если ты хочешь, чтобы о твоем «грязном» делишке не узнали, то запоминай правила.

Делаю уверенный шаг вперед, выравнивая взгляд с его глазами.

– Первое: назначай встречу заранее. Мне некогда бегать. Второе: никто из твоих шавок не трогает меня. И третье: ты перестанешь делать мне свои пошлые намеки!

Чернов молчит. Долго молчит, как будто хочет меня послать далеко и надолго, но вдруг усмехается. В его глазах загорается странный азарт, а затем он произносит:

– Первое и второе принято, блондиночка. – Наклоняется ко мне, голос становится ниже, опаснее. – А насчет третьего…

Глава 8

Элла

Чернов приближается, его лицо слишком близко, и я рефлекторно дергаюсь назад.

Только вот уйти некуда.

Его ладони скользят к моей талии. Стальные тиски, плотный захват, от которого по телу пробегает неприятная дрожь.

А потом…

О, БОЖЕ!

Я столбенею на месте, когда чувствую, что именно упирается мне в живот!

– Убери свой придаток от меня! – истерично шикаю, пытаясь вырваться из хватки.

Чернов выгибает бровь, а его губы искажаются в лукавой ухмылке.

– Придаток? Так ты называешь член?

Просто убейте меня кто-нибудь.

Дергаюсь сильнее, но ублюдок не отпускает, ловит каждое мое движение, будто развлекается.

– Прекрати! – шиплю, взрываясь от ярости и отвращения. – Ты просто отвратительный! – Сжав зубы, резко добавляю: – И вообще, меня от тебя тошнит!

Этот козел громко хохочет, точно я только что выдала лучший анекдот года.

Наклоняется, обжигая горячим шепотом шею.

– То-то ты так засмотрелась на меня и Лену?

Лена – это преподаватель, как я понимаю. Ну, а что? Странно называть по-батюшке, когда уже руку в трусы засунул, согласитесь.

– Может, ты любишь подглядывать, блондиночка? —голос глухой, бархатный, а в глазах пляшет дьявольский огонек.

Молчу, точно рыба. Этот подонок меня специально провоцирует!

– Или тебе нравится, когда на тебя смотрят?

Кривлюсь, точно съела лимон, но это только раззадоривает Чернова. Он ржет, как конь.

– Между прочим, Серебрянская, по твоей милости я снова не слился. И я снова отсвечиваю стояком, – добавляет пошлостей.

О БОЖЕ!

– Фу! – я воплю, толкая придурка в каменную грудь. – Ты это так называешь?! Это мерзость!

Макс ухмыляется еще шире.

– Ты что, у нас полиция нравов? – пожимает плечами. – Следишь за моей честью?

Я только открываю рот, но он перебивает.

– Поздно, Серебрянская.