Нувола

– Тот вечер я провела в таверне, – донеслось из-под всклокоченных кудрей. – Отмечала мой шестнадцатый день рождения. На него никто не пришёл, поэтому весь праздничный пирог достался мне. И вся выпивка, – не без удовольствия вспомнила Нувола, перед тем как снова помрачнеть. – По возвращении домой я была чертовски пьяна, и тут же уснула. Проснулась только ночью, когда за дверью послышались гневные голоса деревенских жителей. Они кричали, что… Что я сожгла деревню, погубила много жизней… – Нувола взглянула на Скуро так пронзительно, что он едва не подавился. – Я бы ни за что так не поступила! Ты мне веришь, Скуро?

– Я едва тебя знаю, – ответил Скуро, лениво умывая мордочку после плотной трапезы.

– Справедливо, – потупила взгляд ведьма.

– Но злодеи обычно не спасают мышей и не угощают их ненастоящей едой, – с благодарностью добавил Скуро.

При этих словах Нувола приободрилась и продолжила печальный рассказ:

– Когда я поняла что происходит, жители деревни уже пытались выломать дверь. В кромешной тьме я кинулась к шкафчику с зельями, надеясь найти зелье невидимости. Действует оно недолго, но я бы успела сбежать… – голос Нуволы задрожал от жалости к себе. – Но я запаниковала! Я перепутала склянки! Вместо зелья невидимости выпила оборотное!

– Это очень плохо. Да?.. – безотчетно отозвался Скуро, неумолимо погружаясь в сытый сон.

Он впервые увидел, как краска залила её лицо.

– А ты как думаешь? Я, Нувола, самая могущественная ведьма Фарпитсгейта, превратила себя в кролика! Да если слухи об этом ползут по стране, все эти завистливые невежды, смеющие называть себя ведьмами и колдунами, поднимут меня на смех!

Нувола издала мученический стон и упала лицом в подушку.

– Но это ещё не самое страшное, – промычала она. – Оборотное зелье очень мощное. Одной капли достаточно, чтобы обратить человека в зверя на целый месяц. А я так испугалась этих деревенщин, что выпила всю склянку! До дна. Если не раздобуду антидот, полжизни проведу в таком обличье! Эти бесполезные лапы, этот нелепый хвост, уши… Какое унижение! – отчаянно воскликнула Нувола.

– Что же такого унизительного в лапах и хвосте? – осуждающе спросил Скуро сквозь сон. – И особенно в ушах…

– Не обижайся, Скуро, – смутилась Нувола. – С ушами и хвостом я ещё могу смириться, но без человеческих рук мне не приготовить ни одного зелья. К тому же, судя по тому, как вёл себя Вилли, люди не понимают, что я им говорю. Хотя, – задумалась ведьма, – они и прежде меня не понимали.

– Белые ушки… Ба-бах… – лепетал мышонок.

– Поэтому я обсуждаю свои проблемы с мышью, – проворчала Нувола, заметив, что мышонок уснул.

Тяжело вздохнув, она уставилась на потолок, игнорируя крылья моли, успевшие усеять её с ног до головы.

– Кролик! – фыркнула она. – Почему именно кролик?

– Шляпа? – раздался встречный вопрос где-то над ними.

От голоса, который его задал, Нувола покрылась мурашками и подскочила на диване в попытке стряхнуть их. Скуро тоже проснулся и прижал уши, превратившись в прежний, ожидающий неприятностей комок нервов.

– Вы устроили весь этот шум из-за какой-то шляпы? – ещё раз уточнил женский голос, низкий, но наделённый такой истерической звонкостью, что от него инстинктивно хотелось держаться подальше, как от огромной сосульки, только и ждущей момента, чтобы обрушиться на голову беспечного прохожего.

Скуро попробовал представить себе ту, кому он принадлежал: женщина средних лет. Властная, обременённая большой ответственностью и приступами мигрени. Скуро захотел остаться в иллюзорном мирке Нуволы навсегда. Наблюдая за выражением лица ведьмы, он понял, что та полностью разделяла его желание.

– Но это та самая шляпа, госпожа Центелла, – послышался робкий ответ.– Маленькая, из красного рами. Вот, взгляните.

– Нувола, мы точно прибыли туда, куда нужно? – прошептал Скуро, ощущая, как беспокойство снаружи нарастает с каждой секундой, наполняя шляпу невнятным гулом. – Ты не ошиблась?

– Если бы, – процедила Нувола и нехотя поплелась к выходу из шляпки.

Каждый следующий шаг Нуволы был тяжелее и медленнее предыдущего. Казалось, что, выбравшись наружу, ведьма обратится не в кролика, а в простоквашу. Терзаясь неопределённостью, Скуро замер, гадая о том, какой приём ждал их за пределами полей шляпы. Все его догадки были неутешительными, однако любая из них страшила его не так сильно, как перспектива остаться в красной пожирательнице моли в полном одиночестве. В конце концов, ничто не гарантировало, что она не решит разнообразить свой рацион мелким грызуном. Подгоняемый этой мыслью, Скуро бросился вслед за ведьмой и прошмыгнул наружу за секунду до того, как дверь затворилась за ним со ржавым и тяжёлым, плюшевым и податливым эхом.

Глава 3. Центелла

– Признавайтесь, чья это шутка?! – прогремела Центелла, направив на шляпку указательный палец с длинным и острым ногтем – не менее устрашающим, чем любой из