скачать книгу бесплатно
Юноша ответил молчанием.
– Никогда бы не поверил, что придется тебе об этом напоминать… Ну что ты молчишь?
Если бы старик умел видеть, он различил бы на лице Агесандра мучительную гримасу, а в глазах заметил бы светлые капли выступившей влаги страдания.
– Агесандр, – сказал старик примирительно. – Ты должен справиться с этой слабостью. Подумай о других, ты уже не мальчик. Последний гибрид летучих мышей гораздо лучше прежних вариантов, ты же сам говорил мне. Цель близка, еще совсем немного надо поработать.
– Я очевидец, – твердым голосом сказал Агесандр.
Доктор Фальк издал тяжкий вздох и закашлялся.
– Я очевидец, – повторил юноша. – Я не вернусь.
Медленным взглядом он прошел вдоль стен комнаты. Пестрые пятна и полосы, покрывающие стены и потолок, порядком надоели ему за три дня, хотя в первое время он со страхом прятался от этих пятен и полос под одеялом. Высокое окно, полное света…
Мелькание легких теней и яркий круг над водным горизонтом – должно быть, это и есть солнце…
– Я вижу солнце, – сказал юноша. – Я его вижу.
– Замолчи! – сорвался опять на фальцет голос Юранда. – Не смей произносить при мне это слово! Вижу… Видеть… Разврат!
Грязная похоть, слюнявое безволие, нищета духа, мерзость, мерзость!
Старик сильно ударил себя кулаком по колену и продолжал, морщась от боли.
– Аги, я последний раз прошу тебя, я тебя заклинаю, послушай старика. Мы всегда так легко понимали друг друга. С тобой случилась беда, ну что ж… Никто не застрахован от несчастья. Недуг прозрения мы пока не научились надежно предупреждать, не всегда это удается сделать – вот и тебе не повезло. Но послушай меня!
Он поперхнулся, дважды глотнул слюну, заговорил хрипло и натужно, торопясь высказать самое главное.
– Послушай, Аги, мой мальчик. В этой комнате до тебя побывали сотни несчастных. Самые разные люди, внезапно утратившие слепоту. И только единицы из них… Ты слышишь? Только единицы решились на эту дерзость – остаться очевидцами. Все они стали изгнанниками и погибли. Перед смертью они проклинали тот день, когда отказались от операции. Я уверен, что много раз они хотели вернуться в Общество Равноправных Слепцов, но закон Общества строг и беспощаден, очевидцам суждено умирать в изгнании! Неужели тебя не пугает их участь?
– Я завидую этим людям. И приму на себя их судьбу. Я не верю, что они погибли. Там, в изгнании, они, мне кажется, счастливы. И я буду счастлив, но вам этого не понять, шеф.
– Не понять?
– Нет. Потому что я очевидец, а вы по-прежнему слепец, – сказал Агесандр и добавил почти шепотом: – Мне жаль вас…
– Ты издеваешься! – крикнул Юранд, но тут же сдержал себя и произнес дрожащим, насильно выровненным голосом: – Ну хорошо… Ты очевидец. Так?
– Да.
– Хорошо… И что же ты видишь? Что это за удовольствие такое, черт бы его побрал!
– Профессор, – осторожно вмешался доктор Фальк. – Согласно инструкции, здесь на стенах изображение различных плоских фигур разного… как бы это вам… разной густоты, что ли, температуры… А в боковой стене, прямо за кроватью, есть прямоугольное отверстие, закрытое стеклом… это такой материал, пропускающий световое излучение…
– Да-да, – перебил его старик. – Я понимаю… Так что же ты видишь, Агесандр? Расскажи нам. Поделись впечатлениями! – В конце фразы он постарался добавить голосу побольше презрения.
– Я вижу солнце.
– Это мы уже слышали, – проскрипел старик, не утрачивая сарказма. – И что же оно такое, это твое солнце?
– Оно… – Юноша смутился оттого, что не может подобрать нужное слово.
– Ну-ну, – усмехнулся Юранд.
– Оно круглое.
– Круглое? И все?
– Да. Круглое.
– И больше ничего?
– Не знаю, – сказал Агесандр. – Может быть, я открою в нем еще что-нибудь, а пока мне и этого хватит.
– Хватит для чего? Чтобы что?
– Для счастья.
Н-да… – протянул старик. – Ну что же это за счастье? Что за идеал? Круглое солнце…
– Не знаю. Это надо видеть.
Юранд с трудом сдержал в себе новый приступ злобы. Он медленно поднялся из кресла, скользнул неподвижными зрачками по лицу Агесандра.
– Доктор Фальк, – позвал он. – Мне надо с вами посоветоваться…
В своих передвижениях по клинике доктор Фальк редко пользовался тростью. За двадцать семь лет работы здесь он успел хорошо запомнить длину коридоров, количество ступеней в лестничных пролетах, расположение и внутренние размеры комнат, порядок расставленной мебели. Взяв профессора под руку, он проводил его из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.
– Я вас слушаю, – сказал Фальк, когда они прошли немного по коридору.
– У меня просьба.
– Пожалуйста, всегда рад служить.
– Где сейчас Формен?
– Формен?
– Да, – повторил Юранд. – Кон Формен. Где он?
– Там, где и положено ему быть, но…
– Пусть он поговорит с Агесандром.
– Думаете, этот идиот сможет что-нибудь изменить?
– Последний шанс, – тихо произнес Юранд. – В нашем положении это единственный шанс. Если и Формен не сможет нам помочь, тогда… – Юранд выразительно промолчал. – Вы поняли?
– Хорошо. Я все сделаю.
– Можно устроить это сегодня же?
– Да, профессор.
– В таком случае не прощаюсь. До вечера.
– Я позвоню вам.
– Да, – кивнул Юранд. – Я буду у себя.
Концом трости он скользнул вдоль стены, узнавая направление. Доктор Фальк еще долго стоял в коридоре и слушал удаляющиеся шаги.
* * *
Нижний край горячего диска коснулся тонкой линии далекой воды. Вдоль моря протянулась слабо пульсирующая огненная черта. Вокруг солнца воздух заметно остыл… Агесандр опустил веки, чтобы в голове не путались новые и старые ощущения. Кожа лица напряглась, принимая потоки тепла, Агесандр с детства любил это чувство. Он сильно зажмурился, глазам стало прохладно и легко, по телу прошли спокойные волны. Юноша вздохнул и расслабился. Веки сами собой распахнулись, в глаза ворвался обжигающий свет… Солнечный диск уже окунулся в море, вода раскалилась.
Агесандр снова зажмурился.
– Хорошо, хорошо… тепло… – прошептал он и затих. Потом услышал, как открылась и закрылась дверь.
– Доктор, – сказал он, не поднимая век. – Пожалуйста, не надо делать операцию. Мне уже лучше, мне так хорошо…
– Меня зовут Кон Формен, – прозвучал грубый, колючий голос.
Юноша вздрогнул, очнулся. Высокий человек стоял перед ним и смотрел прямо в лицо. Впервые осознанный взгляд был направлен в глаза Агесандру. Он похолодел и втянул голову в плечи.
– Я извиняюсь, – сказал человек. – Можно присесть?
– Можно.
Человек опустился в кресло.
– Меня зовут Кон Формен, – повторил он. – Доктор Фальк приказал мне поговорить с тобой.
– Приказал поговорить? О чем? – Агесандр освободился от замешательства первых секунд и почувствовал раздражение. – Мне надоели разговоры. Я хочу спать.
– Понимаю, – сказал Формен. – Я ненадолго, всего пять минут.
– В таком случае потрудитесь не смотреть в мою сторону.
– Ладно, не буду смотреть, – согласился Формен и опустил глаза в пол. – Я стану говорить, а ты слушай внимательно.
– Я слушаю. Только быстрей, и уходите.
Не поднимая глаз, Кон Формен медленно провел по лбу широкой ладонью, как бы проверяя порядок своих будущих слов.
Агесандр повернулся лицом к солнцу. Он пожалел о том, что непрошеный гость помешает насладиться минутой, когда солнце с головой опустится в море.
– Я очевидец, – начал Формен. – Шесть лет назад со мной случилась та же беда, что и с тобой.
– Беда?
– Молчи и слушай… Точно так же я лежал в этой комнате и смотрел в это же окно. И солнце было точно такое же, и море…
Формен сделал долгую паузу. И вновь заговорил, но быстрее, словно боясь не успеть.
– И я решил остаться очевидцем. Ты меня поймешь. Я полагал, что буду счастлив, потому что увижу мир, а не только услышу его звуки и запахи… Закон Общества запрещает видеть, Всеобщая Конституция Великой Тьмы предусматривает операцию искусственного ослепления прозревших, чтобы они снова стали слепыми, как все нормальные люди…
– Все это я прекрасно знаю и без тебя! – не выдержал Агесандр. – Зачем ты пришел?
– Не перебивай, – ответил гость. – Я продолжаю.
– Нельзя ли короче?
– Итак, от операции я отказался. И должен был покинуть Общество. В день изгнания меня заклеймили проклятием и облили грязью. Не знаю, как вынес я эту пытку… – Он снова надолго умолк.
С нарастающим раздражением Агесандр вытерпел эту долгую паузу. Когда он был готов крикнуть в лицо неприятному гостю что-нибудь оскорбительное и решительно прогнать его, тот заговорил:
– Я шел по зеленой траве и улыбался. Далеко впереди стояли высокие горы, сейчас из окна ты их не увидишь, они с другой стороны. Не помню, сколько дней я шел к ним. Я питался растениями, сбил ноги в кровь…
– Перестань, – сказал Агесандр и посмотрел на гостя со всей злостью, на какую был способен. – Знаю, к чему ты клонишь. Ты был в изгнании, а теперь снова здесь – значит, скоро ты скажешь, что разочаровался в своем очевидении. Плевать мне на это! Тебе не удастся меня одурачить… Говори поскорее все, что ты должен сказать. Только без лирики. И уходи.
– Ну хорошо. – Формен кивнул. – Тогда скажу самое главное. Слушай… В горах я встретил людей, таких же, как я, очевидцев. Они приняли меня спокойно, показали место у костра… Это был мой самый счастливый день. Мы смотрели друг другу в глаза и разговаривали.
– Почему же сейчас ты не с ними?
– Не перебивай, это долгая история. Если хочешь, расскажу все подробности.
– Я не желаю слушать твои подробности!
– Ну хорошо, ладно. Не кричи на меня…
Кон Формен еще ниже склонил голову и проговорил еле слышно:
– Они погибли.
– Погибли? – Агесандр привстал в постели. – Но почему?
Формен отвечал еле слышно, не поднимая глаз:
– Дело в том, что солнце… Они ему поклонялись как богу.
Солнце было для них… символом совершенства, красоты…
– Что такое «красоты»?
– Красота? Это такое слово, они придумали его для обозначения всего, что им представляется совершенным. Всего, что приятно для глаз… как бы тебе объяснить… Они еще много слов придумали, которых ты не поймешь.
