Прекрасный принц существует! Он итальянец и наемный убийца

Он флиртует со мной с тех пор, как меня нанял. Босс – довольно сдержанный молодой человек, мы прекрасно ладим, и он никогда не переходит границ приличия. Все просто и ненавязчиво. Комплимент здесь, комплимент там. Алексис никогда в открытую не предлагал мне зайти дальше. Моя коллега Карен убеждена, что я его отпугиваю и он боится получить отказ. Зная же параноидальную натуру шефа, я считаю, он просто опасается, вдруг я подам на него в суд за сексуальные домогательства. Как будто Алекс мог бы кого-то домогаться! Этот парень – милаха, он и мухи не обидит. Честно говоря, я рада, что босс не пытается ко мне подкатывать. Не то чтобы Алекс какой-то отталкивающий – он довольно милый, этот блондинчик с карими глазами и мягкой улыбкой, – но не стоит смешивать личную жизнь и работу. Я избегаю ситуаций, которые могут привести к серьезным неприятностям. И без того достаточно натерпелась с отцом Ани, Лукасом. В плане характера Алекс не имеет абсолютно ничего общего с моим бывшим, но он все равно мой начальник, и я дорожу местом.

Вообще я люблю обе свои профессии. Ни за что на свете не променяла бы их на высокооплачиваемую, но скучную работу в офисе. С клиентами не всегда легко, но что поделать. Я – девушка любознательная, ненавижу одиночество и тишину. Обожаю находиться среди людей, болтать с ними, заводить новые знакомства, пусть они и не перерастают в настоящую дружбу. Я берегу личные границы ради нас с дочкой и не слишком-то доверяю каждому встречному. Кроме того, все, кто меня хоть сколько-нибудь знает, в курсе – на нервы мне действовать не надо, я человек вспыльчивый. Например, в субботу вечером под изумленными взглядами клиентов и Алексиса я сама выставила на улицу пьяного козла, который хлопнул Карен по заднице. Никакого снисхождения к озабоченным придуркам! Я даже предложила боссу написать этот девиз на табличке и повесить в витрине паба, да только Алекс отказался. А вот я бы на его месте не сомневалась ни секунды.

Ближе к обеду, когда я уже заканчиваю стирку, приходит СМС от Криса.

«Запись на 15:00 отменилась. Клиентка занервничала и передумала».

Я вздыхаю, откладываю телефон и разбираю стиралку. Затем выставляю на балконе сушилку и достаю прищепки, чтобы развесить трусики и бюстгальтеры.

Сразу подмечаю, что грузовика на улице больше нет. Смотрю на квартиру напротив. Сквозь незашторенное французское окно вижу груды коробок и край черного кожаного углового дивана. Немецкая овчарка моего нового соседа дремлет на балконе на солнышке. Раньше там жила небогатая семья, но теперь они купили дом в пригороде. От Лили, которая была их соседкой по лестничной площадке, я знаю, что в той огромной квартире три красивые спальни, большая гостиная с дубовым паркетом и современная навороченная кухня. Жилье куда солиднее моего, ну так и плата за него вдвое выше, примерно тысяча евро. Предыдущие арендаторы получали пособие. Если этот парень один, ему такое не светит. Разве что к нему вскоре присоединится семья… Только у меня есть ощущение, что незнакомец холост.

Может, он какой-нибудь топ-менеджер. Или банкир. Или порноактер.

Зараза, что-то я снова отвлеклась.

В окне спальни то и дело мелькает мощный силуэт. Видимо, коробки распаковывает. Пока развешиваю белье, попутно гадаю, кем же работает мой молчаливый сосед. Наконец я возвращаюсь в комнату с пустой корзиной под мышкой. Надо будет Нине похвастать, что в доме напротив поселился красавчик.

Валентин

Стоя на коленях перед огромным чемоданом, я набираю код на замке и приподнимаю тяжелую крышку. Внутри – весь мой тщательно упакованный арсенал. Револьверы, снайперская винтовка, дробовик, ножи, мачете. Я закрываю чемодан обратно и тащу его в шкаф. Разложу оружие с наступлением темноты, когда закрою все ставни.

Район не очень хороший, но квартира, которую я выбрал для аренды, неплохая. Просторная, функциональная, c хорошей отделкой: качественный паркет и белые стены. В любом случае я не планирую жить тут больше года-двух. Никогда не задерживаюсь на одном месте надолго. Судя по настрою хозяина, в мои дела он не полезет.

Подхватываю очередную коробку, но тут звонит мой мобильный, айфон последней модели. На экране высвечивается номер Джакомо. Я зажимаю телефон плечом, а сам принимаюсь расставлять книги в шкафу в спальне.

– Валентино! Ну как, уже обустроился в новом логове? – спрашивает меня кузен по-итальянски.

– Да вот, как раз коробки распаковываю, – отвечаю я на том же языке.

– Те грузчики, которых я порекомендовал, хорошо справились с работой?

– Более-менее. Очень уж торопились. К счастью, ничего не повредили. Я за ними приглядывал.

А если бы повредили, им бы пришлось очень, очень плохо.

– Лесс не слишком растерялся на новом месте? – спрашивает Джакомо.

Я с любовью смотрю на балкон, где привольно развалился шерстяной бездельник.

– Вообще не растерялся. Дрыхнет на солнышке. Он всегда мгновенно привыкает к новой обстановке.

– Прямо как его хозяин.

Я иронично улыбаюсь.

– Как хорошо, что ты переехал поближе к моей холостяцкой квартире, Валентино, – оживленно продолжает Джакомо. – Буду чаще к тебе заглядывать.

– Только не слишком часто, кузен. У тебя раздражающая привычка без малейшего стеснения опустошать мой холодильник.

Он смеется.

– Кстати о холодильнике – срочно подключи его и поставь туда упаковку пива! Сейчас разошлю письма, сделаю пару звонков и приду помогать тебе с новосельем. До встречи, олух.

Вешаю трубку. Если и есть в нашем мире человек, на которого я могу положиться в любой ситуации, это мой кузен. Он мне как брат родной – и это взаимно. Хотя должен признать, иногда Джакомо действует на нервы. Мы по характеру – полная противоположность друг другу. Уживаемся, конечно, но не без проблем. Он – порывистый и беззаботный, я – сдержанный и осторожный. Джакомо – душа компании и обожает закатывать festa[5], я же домосед, одиночка и предпочитаю размеренную и предсказуемую жизнь. Кузен считает меня совершенно асоциальным типом.

Предложи мне кто в двух словах описать наши с ним роли в организации, я бы выразился так: Джакомо – мозг, я – рука с оружием. Он удаленно собирает все кусочки информации, составляет план операции, я же его осуществляю. Но не заблуждайтесь: Джакомо не менее опасен, чем я. Пусть «в поле» кузен выходит куда реже, но вполне способен пустить пулю в голову цели, распевая «Ave Maria» на манер Паваротти.

Уже более десяти лет мы работаем наемными убийцами и за все это время ни разу не сорвали контракт. Успели приобрести солидную репутацию в определенных кругах, чем и объясняются заоблачные гонорары, которые нам платят за наши кровавые услуги. Закон предложения и спроса. Мы регулярно выполняем заказы всевозможных знаменитостей, бандитов, миллионеров и политиков. И уже убивали всевозможных знаменитостей, бандитов, миллионеров и политиков. Каждая пятая «трагическая смерть» актера или певца от «передозировки» – на нашей совести. Наши клиенты окрестили нас «итальянскими жнецами». Это прозвище либо шепчут с благоговейным трепетом, либо цедят с убийственной ненавистью. Bene[6]. Нам с кузеном нравится вызывать обе эмоции. Скажем так: если надеешься выжить и раскрутиться в нашей сфере, надо уметь навевать и то и другое.

Пока я загружаю пиво в холодильник, мой взгляд сам собой обращается к окну. Какое-то движение слева привлекает мое внимание. Оказывается, та фурия, что сегодня утром вляпалась в говно Лесса, – моя соседка напротив. Такую сложно не запомнить: черное с красным платье, медные волосы до талии. Нас разделяет около тридцати метров.

Замираю у кухонного окна точно вкопанный. Соседка развешивает на балконе постиранное белье… точнее, нижнее белье. На зрение я не жалуюсь, да и невозможно с чем-то спутать эти кусочки кружева и шелка – черного, белого, синего, зеленого, фиолетового и розового. Настоящее буйство красок. Украдкой произвожу подсчет. Четыре бюстгальтера, пять трусиков-бикини, две пары трусиков-шорт и три танга, если не ошибаюсь. Никаких стрингов. Некоторые женщины их не любят. Интересно, как выглядит это создание, которое словно выскочило прямиком из хентая[7], в нижнем белье. Например, в розовом бюстгальтере и подходящих по цвету танга.

Я немного старше ее; ей определенно не больше двадцати пяти. Однако она уже мать, ее девочке лет пять-шесть. Если бы я не увидел их вместе на парковке, никогда бы не догадался, что у моей соседки есть ребенок. Со всеми этими татуировками, макияжем в стиле пин-ап и броской внешностью она, мягко говоря, не похожа на классическую примерную мамочку. И что-то мне подсказывает: отец ребенка с ними не живет. Судя по тому, что я отсюда вижу, обстановка у них стопроцентно женская (ни один гетеросексуальный мужик не согласился бы жить в розово-лиловом доме) и напоминает чудовищную барахолку.

У моей новой соседки тело куда пышнее, чем у тех женщин, с которыми я привык спать, и очень красивое лицо с тонкими чертами. Она напоминает фарфоровую куколку, вот только не из тех, с которыми играют маленькие девочки… Пусть дамочка не совсем моего типажа, ее головокружительные формы, пухлый рот, подчеркнутый алой помадой, и коллекция белья навевают фантазии строго 18+.

Впрочем, замужем она или нет, я не собираюсь заигрывать с ней ради удовлетворения похоти. Предпочитаю знакомства на одну ночь, случайных женщин, которым плевать, кто я, и которые просто хотят поразвлечься. Я никогда не трахаю одну и ту же девушку дважды, никогда не даю номер телефона, никогда не приглашаю к себе. Мне совершенно не нужен лишний риск – а эта молодая красивая мать из квартиры напротив представляет собой максимальную опасность.

Словно почуяв взгляд, она поворачивает голову в мою сторону. Чтобы не попасться, отодвигаюсь вбок. Она смотрит на мой балкон. Вероятно, увидела Лесса и поняла, кто же сюда въехал. Через несколько секунд я возвращаюсь в комнату, чтобы продолжить уборку, и понимаю: соседка, глубоко задумавшись, так и стоит возле сушилки, с тазом под мышкой. Утром на миг показалось, что она устроит мне выволочку, точно заправская торговка рыбой, но девушка только посмотрела на меня с испуганным выражением лица и не сказала ни слова. Чуть не рассмеялся тогда. Да, женщины часто реагируют на меня именно так. Скажете, много о себе думаю? Нет, я просто реалист.

Наконец, bella ragazza[8] возвращается к себе в дом.

Двадцать минут спустя ко мне заваливается Джакомо. Лесс, как обычно, приветствует его лаем. Кузен оглядывает мое новое жилье так, будто сам собирается тут поселиться, и все комментирует по-итальянски. Обойдя каждый угол и одобрительно покивав, он выходит со мной на балкон, прихватив две бутылки пива. Я открываю их и закуриваю, а Джакомо садится в мое кресло и лениво почесывает за ухом Лесса, пристроившего голову ему на колено.

– Ого, какой тут, оказывается, район замечательный, – с понимающей улыбкой присвистывает кузен на родном языке.

Поворачиваюсь в направлении его взгляда. Развалившись на диване в невероятной позе – одна нога закинута на спинку, голова почти на полу, – моя «расписная» соседка болтает по телефону. Ее заразительный смех доносится даже до нас. Делаю три глотка пива и затягиваюсь сигаретой.

– А, она сегодня утром в говно Лесса вляпалась. Материлась, как добрая итальянская матрона, – непринужденно сообщаю я кузену.

Циничный смешок Джакомо смешивается с хрустальным смехом соседки.

– Вот она, наверное, на тебя разозлилась.

– Ага, только и пикнуть ничего не посмела.

– Неужели ты так запугал рыжулю?

– Нет. Думаю, она растерялась. Не ожидала, что хозяин Лесса – я.

Заслышав свою кличку, пес включается в беседу, подтверждая мои слова веселым тявканьем.

– Да стой рядом я, она б на тебя и не взглянула, – поддевает кузен, похлопывая Лесса по боку.

Пропускаю его слова мимо ушей. Не собираюсь вестись на провокацию. Вот когда мы были подростками и думали не мозгами, а гормонами – тогда вечно сравнивали свои достижения. Делали ставки, кто больше девушек за месяц поимеет. В большинстве случаев выигрывал я. Те глупые споры остались в далеком прошлом, но Джакомо до сих пор иногда ударяется в детство, будто жить не может без этого соперничества.

– У нее дочка маленькая есть.

Джакомо вскидывает бровь. На его лице читается смесь скептицизма и неприязни. Детей кузен не любит.

– Ой. Что-то она как-то резко подурнела. – «Ну это кому как». – И что, ты собираешься…

– Нет, – с ледяной яростью обрываю я. Надо ж было подумать о таких глупостях!

Кузен миролюбиво вскидывает руки.

– Ладно, Вал, не злись!

– Клиент перевел оставшиеся деньги? – резко меняю я тему, туша сигарету в стеклянной пепельнице.

Джакомо кивает и расплывается в широченной белоснежной улыбке. Он сразу улавливает, о чем я говорю – о том сорокалетнем мужике, которого пришлось зарезать. Итак, пятнадцать тысяч евро добавились к и без того внушительной сумме на нашем банковском счету в Швейцарии.

– Я только что получил новый контракт. Вал, это чертов подарок судьбы. Надо выполнить до конца месяца. На кону сорок тысяч.

Дергаю подбородком, приглашая кузена вернуться в дом и без лишних ушей обсудить детали следующего убийства.

Глава 2

Ерунда, все равно что курица пукнула

Робин

С тех пор, как наш загадочный горячий сосед въехал в квартиру, прошла почти неделя.

При каждом разговоре Нина убеждает меня наведаться к нему в гости. Подруга даже придумала грандиозный сценарий (прямиком из дешевой порнушки), где я прибегаю к мужику под дверь в насквозь мокром белом платье, под которым, разумеется, нет лифчика, и умоляю починить потекшие трубы в моей ванной. Или еще какую протечку устранить. Вот же извращенка!

Надо сходить занести продуктов Лили. Вдруг она мне побольше про него расскажет.

Так, стоп. Прежде чем столкнуть вас нос к носу с этой старой общипанной курицей, надо сперва вкратце о ней рассказать. Подготовить самых чувствительных читателей.

Лили – это ласковое прозвище. На самом деле она Жаклин, только до такой степени ненавидит собственное имя, что грозится вынуть вставную челюсть и плюнуть под ноги любому, кто посмеет произнести его вслух. Этой почтенной даме (почтенной, ха-ха) семьдесят три года. Ее муж умер десять лет назад от рака яичек, и с тех пор она живет одна. У нее есть двое внуков и дочь чуть старше меня, но та с матерью в ссоре.

Уже четыре года Лили не получает весточек от родных. Стоит признать, у моей приятельницы ужасный характер – и со временем он лучше не становится. Собственно, дочь и перестала с ней общаться после того, как Лили особенно едко прокомментировала «никакущий» уровень образования внуков и кривой пенис их «горе-папаши». И поскольку старуха горда, как павлин, и упрямее мула, она отказывается извиняться перед дочерью. Короче говоря, у Лили кроме меня подруг нет. Я навещаю ее раз в неделю. Приношу покупки и немного прибираюсь в доме, попутно болтая обо всем на свете. Соседи ненавидят Лили (это взаимно), и она растеряла даже тех немногих друзей, которые более или менее поддерживали ее после смерти мужа.

Эта старая зараза невыносима: постоянно язвит и обожает шокировать окружающих, но раз уж я сама в этом плане не без греха, то все равно люблю ее и воспринимаю как собственную бабушку.

Чтобы понять, каков характер Лили, представьте внебрачную дочь Сатаны и тетушки Даниэль[9], прибавьте щепотку психопатии Ганнибала Лектора – и получите примерное впечатление, что же там за старуха. Норман Бейтс[10] нервно курит за углом. Я не преувеличиваю. Хуже всего, что она вовсе не сумасшедшая – и от того еще страшнее. В Средние века жители деревни с удовольствием сожгли бы ее на костре как ведьму. Поселись Лили в доме престарелых, стала бы донимать чужих посетителей, сталкивать с лестниц старичков в инвалидных колясках и бить ходунками медперсонал.

Те, кто впервые ее встречают, покупаются на внешность милой бабули, думают, Лили – этакая благостная старушка, что по воскресеньям чинно ходит молиться в церковь. Фатальное заблуждение. За невинной улыбкой кроется паучиха, которая заманит вас в свои сети, а когда поймает – вот тут-то и раскроет свою натуру черной вдовы. Проглотит жертву как комара и не подавится.

Однако со мной Лили много смеется и может болтать о чем угодно. Если ее заносит – а это частенько случается, – я с ней спорю, но наши стычки не длятся дольше нескольких минут. В чем-то мы с ней похожи. Аня мне однажды высказала, что с возрастом я стану как Лили. У меня тогда мороз пробежал по коже, надо ж было выдать такое оскорбление устами принцессы!

Когда я только сюда переехала, почтальон перепутал нашу корреспонденцию. Моя фамилия – Льюис, а у Лили – Лавас. Этот прыщавый придурок решил, будто я ей какая-то родственница и живу с ней; исходя из такой дебильной логики, он и бросал ей в ящик мои письма. Однажды я зажала его в углу и спросила, отчего мне за несколько дней ничего не пришло. В итоге, бормоча невнятные извинения, он сознался в собственной дурости.

Пришлось идти и стучаться к Лили. Так мы с ней и познакомились. Она со смесью презрения и отвращения оглядела меня с ног до головы, обозвала, цитирую, «долбанутой лесбиянкой», пригрозила, что подожжет мой ящик, и захлопнула дверь перед моим носом. Я, колотя по ней, выматерила Лили в ответ и написала на ее ящике перманентным маркером «старая дрянь». На следующий день она подкинула в мою почту вонючую собачью какашку – ага, мне на них везет. Короче говоря, мы так грызлись несколько недель, а потом без всякой причины вдруг сошлись. Когда сегодня вспоминаем об этом, то смеемся, а она называет наши прежние размолвки прелюдией к прекрасной дружбе.

Между нами нет никаких секретов. Если у меня на душе паршиво, она тут же это чует и не отстает, пока я не сдамся и не расскажу, в чем дело. Лили ворчит, что дети вызывают у нее нервную почесуху, но с Аней всегда щедра и заботлива. Последние два года старухе трудно ходить, и я вызвалась ей помогать. Поначалу Лили заартачилась – говорю же, гордая, как павлин, – но в итоге сдалась под моим напором и пониманием, что сама уже по дому не справится. Лили хотела платить мне за услуги, но я наотрез отказалась от денег. Тоже ведь гордая, как павлин, и упрямее мула. Вдобавок, она живет на маленькую пенсию. И тратит ее на достаточно… необычные вещи.

Невзирая на преклонный возраст, старушка обладает либидо нимфоманки. Вот и скупает порнофильмы и эротические игрушки. Мне даже пришлось велеть ей сложить их в шкаф, чтобы я не натыкалась на них при уборке. Короче, ее сексуальная жизнь куда насыщеннее моей – что полный абсурд, как ни крути. Я говорила, что она подарила мне на день рождения тридцатисантиметровый золотой фаллоимитатор?

Еще Лили курит как паровоз и пьет как сапожник. Утверждает, что травка помогает ей при глаукоме, а алкоголь не дает повеситься на балке в спальне. Обычно, когда я навещаю ее, она либо пьяна, либо под кайфом. Иногда и то и другое одновременно. Однажды я застукала ее обнаженной в коридоре, где она исполняла стриптиз в попытках соблазнить засохшее растение, которое приняла за своего покойного мужа. В тот день мои глаза чуть не выпали из орбит, а только что съеденный завтрак попросился наружу. Лили накануне в одиночку приговорила бутылку красного вина и скурила мощный косяк.

Итак, вы получили представление, что у меня за подруга. Что ж, я предупредила…

Вернемся в настоящее. Груженная великолепной старой кошелкой в зеленую полоску (собственность Лили), я появляюсь перед витражной дверью ее дома и звоню в домофон. После четырех сигналов старая ведьма наконец отвечает и изрыгает свое обычное приветствие всем незнакомцам:

– Если вы приперлись с агитками, валите к дьяволу, долбаные леваки!

– Лили, это я, – устало отзываюсь я.

Мегера мгновенно смягчается:

– Робинетта, девочка, тащи сюда свою расписную задницу!

Дверь открывается.

Робинетта… боже! Ненавижу это дурацкое прозвище, о чем старая карга, конечно же, знает. Вваливаюсь в холл, волоча за собой тяжеленную уродливую сумку.

Вижу высокого мужчину, как раз заходящего в лифт, и изо всех сил спешу за ним на шпильках, но двери уже начинают закрываться.

– Подержите лифт! – в отчаянии кричу я.

Крупная загорелая ладонь тут же хлопает по датчику, и створки разъезжаются обратно. Я проскакиваю под длинной вытянутой рукой в кабину и сияю своей фирменной солнечной улыбкой, призванной растопить лед в душе моего невольного спасителя.

– Спасибо, это…

Я осекаюсь и не договариваю фразу.

Мир замирает.

Спасите! Помогите!

У меня перехватывает дух.

Сердце выпрыгивает из груди.

Глаза распахиваются.

Челюсть падает на пол.

Между ног… потоп.

Это он.

Нет нужды говорить, что если мой сосед издалека смотрелся потрясно, то вблизи оказался в сто тысяч раз привлекательнее. Этот парень точно стоит на вершине шкалы мужской красоты, придуманной нами с Ниной в школе (ну а что, парни же ставят девушкам оценки, почему бы нам не отплатить им тем же? У нас же вроде равенство полов, прости господи). Итак, шкала:

Ну такое.

Сойдет.

Красавчик.

Офигенный.

Ходячая секс-бомба, способная уничтожить здравый смысл любой женщины.

Однажды мне в баре попался парень на крепкую тройку. Мои гормоны тут же пустились в пляс. Но увы, богатенький сноб лишь мазнул взглядом по моим на тот момент фиолетовым волосам и отвернулся. Стыдно признаться, но я с досады кинула щепотку перца ему в бурбон. Остаток вечера мужик провел в туалете. Ну а как он хотел? Что посеешь, то и пожнешь. А я… слегка обиделась.

После фиаско и расставания с Лукасом я спала с единицами и двойками. Но выше не поднималась, даже на уровне флирта.

А теперь стою в тесной кабинке лифта с обалденной, нереальной пятеркой, высоким темноволосым и светлоглазым мужчиной, от которого буквально веет опасностью и сексом.

Ему, похоже, лет тридцать. Он одет в черные джинсы и бледно-голубую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Одну руку он держит в кармане, в другой – пакет с собачьим кормом. Покрытые татуировками мускулистые предплечья не дают мне покоя – орнаменты лишь подчеркивают огромный рост и атлетическое телосложение парня. У него фигура боксера-тяжеловеса. А лицо так же притягательно, как и тело: убийственные бирюзовые глаза, которые смотрятся еще ярче на фоне смуглой кожи, квадратная челюсть, оттененная щетиной, и в довершение всего полные губы, которые я бы с удовольствием прикусила. Каштановые волосы с золотистыми бликами подбриты на висках. Шевелюра густая, шелковистая, так и хочется ее погладить. Из-под воротника выглядывает верхняя часть остроконечной черной арабески. Если что меня и привлекает в парнях – в смысле, помимо общей красоты, – так это татуировки.

– …было очень мило с вашей стороны, – договариваю я с жалким хрипом.

Он пожимает мускулистым плечом, демонстрируя полное безразличие, и отворачивается от моей ничтожной персоны, устремив взгляд на мелькающие на панели красные цифры. Вот зараза… Он мне ни слова за все время не сказал, этот здоровенный грубый ублюдок. Может, немой? Так мог бы хотя бы из вежливости улыбнуться, у него же есть рот и чертовы лицевые мышцы! Собираюсь со злостью ударить по кнопке пятого этажа, но понимаю, что она уже активирована. Что вполне логично… Я незаметно вдыхаю витающий в кабине тонкий сандаловый аромат. Этот надменный придурок еще и отлично пахнет! Делаю вид, будто мне плевать, прислоняюсь к стене и насвистываю какую-то веселенькую мелодию, постукивая носком босоножки по своей бабкиной сумке.

Краем глаза подмечаю, что пять баллов чуть повернул голову и украдкой посматривает на меня. Не стану врать, будто между нами искрит – все-таки для такого нужна заинтересованность обеих сторон. Молчание становится неловким.

Я же уже говорила, что ненавижу тишину?

В порыве отчаяния скрещиваю руки под грудью с расчетом повыгоднее продемонстрировать ее в вырезе ярко-зеленого платья. Зря старалась. Пять баллов не смотрит на мой бюст, как поступило бы большинство нормальных мужиков. Вместо этого он пялится строго перед собой и нетерпеливо барабанит пальцами по бедру. Вроде бы не голубой, хотя мой гей-радар не такой точный, как у Нины. Тогда несколько вариантов:

а) он не заметил моих внушительных красоток, потому что у него косоглазие,

б) он предпочитает размер поменьше,

в) он монах,

г) он инопланетянин.

Выбираю вариант А. Допустим, у меня своеобразная внешность, которая может отпугнуть неподготовленного человека, но я же не урод и заслуживаю чуть больше просто мимолетного взгляда!

Двери открываются.

По правилам приличия мужчина должен пропустить даму вперед, но пять баллов, похоже, так торопится выйти, что их не соблюдает. Я тихо костерю его, направляясь следом, но тут случается беда. Я не смотрю, куда наступаю, и тонкий каблук моей босоножки застревает в щели лифта. Пытаюсь освободить ногу, но тут, к моему ужасу, ремешок на лодыжке лопается. По инерции меня ведет, я шатаюсь, как ненормальная и в итоге падаю с изяществом пьяного бегемота. Не в сильные руки соседа – это было бы слишком хорошо, – а к его ногам, прямо на заплесневелый, грязный ковер площадки.