Мангуст

В его кабинете никогда ничего не менялось, за исключением новых отметок на картах и количества рабочих бумаг на столе. Вейс стоял у окна, словно высматривая на улице долгожданного гостя. Я остался в проходе, подперев плечом дверной косяк.

– Элиан, – голос Реяна был спокоен, почти ласков. Но в этой ласковости чувствовалась сталь. Он не обернулся. – Рад, что ты невредим.

– Мне не удалось заполучить дневник, – я кивнул, хотя он этого не видел. Мой собственный голос прозвучал ровнее, чем ожидалось.

Прежде чем повернуться, Вейс сделал один совершенно бесшумный, но чуть более глубокий, чем обычно, вдох. Его лицо, обычно выражавшее спокойную уверенность или отеческую озабоченность, было бесстрастной маской. Только глаза, холодные и проницательные, изучали меня с ног до головы, будто ища следы лжи.

– Докладывай, – одно слово. Приказ. Но приказ, за которым стояло многое.

Накануне он говорил, что отправит нескольких посыльных для слежки за операцией. Были они или нет – неизвестно, вид его тогда был чертовски измотанным.

– Проникновение – без обнаружения. Единственный охранник – нейтрализован. Во время вскрытия двери сработало сигнальное заклинание из недр квартиры. – Я выдержал паузу, глядя прямо в глаза Вейсу.

– Хм… Орен не сообщал ни о чем подобном. – Ни тени удивления на его лице. – Продолжай.

– Вскрыв дверь, в квартире был обнаружен вор. – Я позволил себе легкую гримасу досады. – Ему удалось отключить сигнализацию до моего проникновения. Физического противостояния не случилось. Цель проявила необычную скорость и ловкость, ушла через дымоход.

– Интересно, – задумчиво протянул Вейс.

Он затеял какую-то двойную игру, но зачем? Его магия призыва впечатляет. Идеальный инструмент для разведки и наблюдения, но есть неприятный изъян – это погодные условия. Фамильяры не могут удерживать материальную форму в дождь или сильный ветер. А значит, вел он наблюдение или нет, все, что я скажу дальше, ему придется принять за чистую монету.

– К моменту, когда я выбрался на крышу, вор был готов ее покинуть.

– И в этот самый момент появилась Молния? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да.

Рейан Вейс всегда был для меня почти отцом. Именно он вытащил меня из Селекционной общины. Предложил иной сценарий жизни. Научил обращать внимание на незначительные мелочи и доверять своему чутью. Он был слишком хорошим учителем, а потому то, как наш разговор пойдет дальше, решит многое.

– Не удалось засечь место ее засады? – спросил я, непроизвольно сцепив руки на груди. Локти прижались к ребрам, будто пытаясь сдержать учащенный стук сердца.

Операция с дневником не была приоритетом для Корвус. Уж не знаю, как ей удалось выйти на Мангуста, но она была уверена в ее связи с Фениксом. Будь я на ее месте, то уже был бы где-то рядом. Следил за Кайрой, ожидая, когда та приведет меня к цели.

Кайра выбралась на крышу, когда дождь только начинал набирать силу. Фамильяры должны были еще держаться, а значит, можно было вычислить местоположение Корвус. Пожалуйста, Вейс, будь тем, кем я всегда тебя считал. Не заставляй меня сомневаться.

– Нет, – с легкой досадой он покачал головой. – Посыльные слышали сигнальное заклинание, но к моменту, когда кто-либо появился на крыше, они уже были не в состоянии сохранять материальную форму.

Я еще мог поверить в то, что сигналка была сюрпризом для всех. Если бы Вейс сказал, что у него не было сил послать фамильяров для поддержки – я бы тоже поверил. Но я участвовал вместе с ним в рейдах на фабрики и общины. Выполнял операции с его птицами, кошками, кроликами и всеми теми малыми тварями, которых он наколдует. Я хорошо знал его возможности. И сотворенные им существа должны были видеть выход Мангуста на крышу. Должны были.

– Понятно, – тон мой был непринужденный, но во всем теле я уже гасил нарастающий жар. – На крыше появилась Корвус. Между нами произошел скоротечный ближний бой.

– Должно быть, она была на другом задании, раз не было моментальной реакции на сработавшее сигнальное заклинание.

Да, выполняла задание по слежке за Мангустом. Она бы не рассекретила себя, не спровоцируй я ее появление своим присутствием. А еще я готов поспорить, что Корвус видела и как я пробрался в дом, и как это сделала Кайра. Видела и выжидала.

– Я тоже пришел к такому выводу. Противника удалось сбросить с крыши. Ее состояние неизвестно, но критично. Думаю Корвус выжила. Я попытался отыскать следы вора, но все смыло дождем. Лило к тому моменту уже как из ведра.

Какие цели ты преследуешь, Вейс? Почему не посвящаешь в них меня? Мы изначально были готовы, что Корвус поставят курировать эту западню. Ты знал, что она сидит в засаде и ждет. Так почему же лжешь сейчас мне?

– Все не так плохо, – в его голосе появились нотки деловитого оптимизма. – У меня есть догадка о личности нашего неожиданного вора.

Не догадка, а убеждение. Ведь фамильяры видели, как Кайра, в форме мангуста, прогуливалась по крыше, прежде чем скользнуть в дымоход.

– И кто же это может быть?

– В Тенях, по слухам, обитает исключительно ловкий воришка… – Вейс сделал паузу, то ли пытаясь вспомнить имя, то ли ожидая моей подсказки. Его взгляд был слишком внимательным.

Скрещенные руки сомкнулись в неподвижный замок – панцирь на груди.

– Мангуст? – Слово прозвучало как приговор чему-то важному между нами.

– Да, да! Мангуст. – Он кивнул, будто осененный мыслью. – Посыльные заметили движение на крыше, я не понял, что именно вижу. Крыса? Енот? Решил, что это какое-то больное животное. Но после твоего рассказа понимаю – это был Мангуст.

Мог ли Вейс знать о появлении Кайры заранее? Заметил он ее только на крыше или еще до? Видел ли Вилла? Он тоже был рядом, готовый по сигналу прийти на выручку. Множество вопросов роилось у меня в голове.

– Найти воришку в Тенях будет сложнее, чем иголку в стоге сена. Для нас ни Пятна ни Прах и пальцем не пошевелят.

Харрисины стремились свергнуть режим Опиавуса. Хотели разоблачить Культ Изобилия. Мы вели войну и проигрывали многие сражения. Пусть официальная пропаганда плотно засела в умах людей, и те считают нас злодеями. Но были такие, как я или Кайра – дети, спасенные сопротивлением из ада этой прогнившей системы. Некоторых из них Вейс знал лично.

– У меня есть там некоторые доверенные лица, попробую узнать что-то через них. Тебе не удалось рассмотреть его? Парень, девушка? Какие-нибудь отличительные черты?

Тех, кого спасти не успевали, становились либо топливом для этого города, либо блаженными послушниками Культа. Вейс на своей шкуре ощутил, что происходит за закрытыми воротами общин, да и дверей фабрик мы с ним в свое время повыносили достаточно. Мог ли он знать о прошлом Кайры? И почему у меня такое чувство, будто он готов пустить ее в расход.

– Средний рост, худощавое телосложение, – ответил я уклончиво. – Большего рассмотреть не удалось. Это может быть как мужчина, так и женщина.

Подозревал ли Вейс, что я исказил важные сведения? А раскрой он свои планы, смог бы понять причину моего обмана?

Его рука непроизвольно потянулась было в сторону маленького портрета, стоявшего на полке у окна, но описала дугу и легла обратно на подоконник. В голосе прорвалась крошечная, почти неуловимая хрипотца, тут же сглаженная:

– Хоть какая-то информация – лучше, чем никакой. – Он посмотрел на меня с внезапной, подозрительно теплой грустью. – Элиан, ты для меня как сын, и я рад, что тебе удалось вернуться целым после стычки с Лерой Корвус. Поиск Мангуста – лишь вопрос времени. Рано или поздно нам удастся на него выйти.

Тишину, повисшую после его слов, прорезало протяжное, неестественно громкое:

Мя-я-у-у-у.

Мы синхронно обернулись на источник звука. Кот-охранник сидел у моих ног почти вплотную. Никогда – за все годы – я не слышал, чтобы этот фамильяр издавал хоть малейший звук. Мельком взглянув на Вейса, я заметил легкую, торопливую ухмылку, тут же спрятанную, а затем он вбил последний гвоздь в крышку гроба моего доверия:

– Мне нужно вернуться к работе, скоро будут доставлены важные документы, – он сверился с настенными часами, – я уже и не надеялся, что посыльный успеет вовремя. Спасибо за доклад, Элиан. Можешь идти. Как понадобишься – пришлю за тобой.

Усевшись за стол, он взял из стопки отчетов первый попавшийся лист, и его глаза бегло заскользили по тексту.

– Буду ждать, – как можно непринужденнее бросил я, делая вид, будто меня все устраивает. Развернулся и зашагал к выходу. – До встречи.

Сердце барабаном било по ребрам. К Кайре появилось несколько вопросов, и мне нужно как-то найти с ней контакт.

Глава 12. Кайра. Игра.

Черт. Черт! Чтоб тебя, Крыса! В висках все еще гудело низко и назойливо. Он уже знал ответ. Да он и не собирался задавать никаких вопросов! От приступа паники сердце бешено билось, отдавая пульсирующей болью в ноющие ребра.

Магия той гибриды… Аномальна… Культ вывел настоящую машину для убийств. Такой сгусток чистой взрывной энергии… И как у нее мозги не плавятся? Если бы не мой крылатый спаситель… Вчера бы из меня сделали шашлычок. Проклятье!

Думай, Кайра, думай! Заказ – чистейшая подстава. Мухобои? Уже по «эксклюзивности» руны понятно, что им это не по карману. Харрисины? Да, ячейки у них разрознены, но… Крысу бы явно предупредили про сигналку на дневнике. Точно замешан культ, и им нужна Айвиль, а я всего лишь путеводная ниточка к ней. Но есть кто-то еще…

Паника схлынула, оставив после себя липкое, колючее недоумение. Почему этот крылатый… этот Крыса… просто позволяет мне уйти? Кого-то из своих харрисинских мух заподозрил в двойной игре? Враг он сейчас? Или союзник? Или просто пешка в чужой игре, в которую затягивает и меня? Да провались все в пекло!

Заказ. Дневник со мной, нужно выполнить условия и получить эти чертовы восемьсот пятьдесят лил. А заодно проверить кое-что. Волчонок присмотрит за Айвиль, сегодня – точно. Но лучше не затягивать со встречей с ним, а то начнет паниковать и сам себя сдаст. Ох, Вилли… Угораздило же нас вляпаться.

Время поджимало. Взгляд метнулся к приоткрытому окну, а нос непроизвольно сморщился, вспомнив тот вонючий, свеже-гнильный шлейф, который оставил после себя прилетевший фамильяр.

Город еще дремал, тишина перед оживленным днем. Пару часов в запасе есть. До утилизации. До шанса узнать, кто мог быть заказчиком. Каждый вдох отдавался жжением в боку, вспыхивая холодным огнем.

Распластавшись на простыне, я поняла, что подняться с кровати будет адом. Каждый мускул вопил, а в боку, под тугой повязкой, заныло с новой силой, будто в него снова вонзилась та самая стрела, пропитанная сгустками молний.

– Давай, девочка, поднимайся, – уговаривала я себя сквозь зубы, – и не из такой задницы выбирались.

Кое как встав с кровати и подойдя к комоду, заметила две чашки с… цитрусовым отваром? Серьезно? Рука сама потянулась к чашке – тепло давно улетучилось. Жаль. Этот… притащил меня ночью, полумертвую, к себе. В свою постель уложил, почти завтрак оставил. Настоящий джентльмен – еще чуть больше нежности с его стороны, и я бы ненароком подумала, что он ко мне подкатывает! Отвратительная сентиментальность. Но за спасение обязательно поблагодарю.

Оперевшись на край комода, я принялась осматривать свое тело для понимания масштаба причиненных вчера увечий. Ребра были тщательно перебинтованы. Сухо. Работа аккуратная, на удивление бережная. Словно он боялся причинить лишнюю боль. Но под тканью – ноет. Кажется, Крыса прижигал рану.

Глаза скользнули к груде кровавых лохмотьев у кровати. Это была моя любимая куртка. Жаль. Обязательно выставлю счет за испорченную одежду. А сейчас придется позаимствовать что-то из его гардероба.

Первый ящик – травы, коренья, сушеные ягоды, фрукты… Странное увлечение для диверсанта, но Айви бы оценила его чайную коллекцию. Второй – белье. Аккуратненько сложено. Крылатый педант… Мерзость. Третий – рубашки. Темная и грубая ткань. Вытащила одну, и досадный вздох вырвался сам собой:

– Да что ж ты такой огромный.

Будет на мне висеть, как мешок… Рукава – закатаю. Края – подвяжу. Прикроет бинты – и хорошо. Надевая рубаху, пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть – движение потянуло рану так, что в глазах потемнело. От ткани исходил запах угля, чернил и… той самой травянистой горчинки, которая обволакивала вчера, пока он тащил меня сквозь ливень в свое логово. Пахло им. Теплота тела под тканью давно ушла, но этот дух остался. Фу! Отвратительно! Пришлось закатать рукава по локоть, обнажив старые шрамы, и туго подоткнуть полы за пояс штанов.

Этот индюк слишком самоуверенный, надо было прирезать его, а не играть в эту словесную дуэль. Хотя сейчас, в моем состоянии, вряд ли пустить ему кровь вышло легко. Ладно, пора выдвигаться.

Быстро подойдя к двери, я стала прислушиваться. Тишина. Осторожно выглянула в узкий коридорчик. Никого. Бросив последний взгляд на комнату-коридор, в котором жил мой неожиданный спаситель, язвительно фыркнула. Странное чувство щемило под ребрами – не боль, нет. Скорее досада на то, что это место вдруг показалось… безопасным?

В комнате витал запах лекарств и бумажной пыли. Две дурацкие кружки. Карта, истыканная булавками и исчерченная маршрутами патрулей. Крыса – не легкомысленный дурак, который способен поддаться эмоциям. Он помогал мне. Почему? Чтобы потом шантажировать? Или… Пока это загадка.

Я скользнула в приоткрытую дверь, направляясь в прохладу аурелийского утра. Началась гонка со временем – моя личная. Но это было уже не важно. Любопытно оказалось то, что Крыса, связав меня с Фениксом, предпочел скрыть это от своего лидера. Нужно было добраться до точки сдачи, чтобы узнать – кто же пытается дергать за ниточки, ведущие к Айвиль. И сделать так, чтобы дергающий сам попал на крючок.

Аурелия просыпалась словно больное старое животное – кряхтя и скрипя. Густая предрассветная тишина нарушалась скрежетом поднимающихся ставен и голосами сонных горожан. Уличный холод ударил в лицо, впиваясь в кожу сквозь ткань его рубашки. Каждый шаг по неровной, скользкой от ночной влаги мостовой отдавался не только тупым ударом в висок, но и резкой болью в боку, заставляя сжимать зубы.

Самый оптимальный для меня путь сейчас – переулки, арки, дворы-колодцы. Видимость – дерьмо, зато шанс нарваться на патруль или чей-то любопытный взгляд куда ниже. К тому же на карте крылатого было отмечено несколько маршрутов почти до нужного мне места. Двигаясь от укрытия к укрытию, с любого переулка города можно заметить ослепительно сверкающую Пирамиду Изобилия. Символ власти Опиавуса. Позолоченное чудовище… Оттуда, с высоты птичьего полета, Тени кажутся всего лишь грязным пятном у подножия. Жаль, не многим известно, какую цену они платят за стабильность и благополучие Аурелии.

Место, где требовалось оставить дневник, – небольшой заброшенный сквер на окраине Пояса. Как там говорилось в инструкции? Ограда с левой стороны, вторая колонна. Отыскать нужную ограду труда не составило, с учетом того, что единственная тропка в сквере и была огорожена. А вот с колоннами – проблема. Судя по общему виду, они должны были быть где-то в глубине сквера. Со стороны, не заходя в сей райский сад, я не видела ни одной колонны. Давно заросшие кусты и деревья, высокая трава. Мест для засад хоть отбавляй.

Стиснув зубы, заставив тело подчиняться, я двинулась вдоль ржавой, местами проросшей колючкой ограды. Каждый шаг по высокой, мокрой от росы траве отзывался тупым ударом в виске и резью под повязкой. Надо найти эту проклятую колонну, получить лилы, информацию о заказчике и свалить. Тропинка заросшая, но все же различимая. Через какое-то время ноги вывели меня на площадку, по всей видимости, в сердце сквера, так как в центре стоял поросший мхом гротескный фонтан с вензелями и рыбками, а по периметру площадки вкруговую стояли четыре колонны.

На основании нужной мне колонны был аккуратно начерчен прямоугольник с вписанными внутри руническими символами, подозрительно подходящий под размеры дневника.

– Ну кто бы сомневался…

Поместив дневник в периметр прямоугольника, я услышала тихое шипение, и дневник начало опутывать таким же коконом-паутиной. Теперь дневник кто угодно забрать не мог.

Нужно найти укрытие. Затаиться и ждать. Пространство вокруг было хорошо просматриваемое, но, если обратиться, вполне можно спрятаться в кустах и ждать того, кто придет забирать посылку.

Из-за полученной травмы обращение было болезненное. Еще вчера днем отращивание когтей не вызывало особого дискомфорта, но сейчас… Превращение выкручивало каждый сустав, сжимая тело, будто в тисках, пытаясь выдавить все нутро. Когда белый туман перед глазами рассеялся, а неистовый гул в ушах стих, мир обрушился новой волной: запахи сквера – сырость земли, гниль листвы, металлическая пыль ограды – ударили в нос с ошеломляющей резкостью, а краски поблекли, зато каждый шорох травы отзывался в ушах с отчетливой ясностью. Я помотала мордой, пытаясь стряхнуть остатки боли. Приняв форму мангуста хотя бы боль в ребрах притупилась, но твердо стоять на всех лапах все равно было нелегко. Улегшись на земле под кустом, скрываемая высокой травой, я приготовилась к длительной засаде.

К удивлению, ожидание было совсем недолгим. Примерно через полчаса к фонтану начала приближаться маленькая фигура. В груди что-то сжалось, и хвост непроизвольно распушился. Ребенок? Не больше пяти лет. Один в таком месте? Культисты или Харрисины уже настолько опустились, что используют в качестве посыльных таких мелких? Может, он вообще не за дневником?

Но странная маленькая фигура уверенным шагом, слишком твердым и прямым для ребенка, шла именно туда, где мною была оставлена посылка. Что-то с этим ребенком было не так. Одет он был словно в черный холщовый мешок, лицо скрыто капюшоном, а под ним слишком глубокая тень. Вся его фигура была какой-то нечеловеческой. Мелкий присел в нужном месте и потянулся к запечатанному дневнику. Ручки его были… в черных перчатках? Или это была кожа? С легкостью взяв посылку, он спрятал ее где-то у себя за пазухой. Огляделся по сторонам и со скоростью, слишком резвой для обычных детей его возраста, рванул прочь, проносясь вблизи места моей засады.

Я еще какое то время просидела в кустах без движения. С Крысой придется встретиться раньше, чем предполагалось и задать пару вопросов. Например: почему от этого неребенка шманило точно такой же свежей гнилью, что и от птицы-фамильяра? Холодный комок страха и ярости сжался в груди. Похоже, ниточки тянутся к Харрисинам.

Глава 13. Кайра.Что если?

Комната Крысы была ожидаемо заперта. От двери странно пахло – видимо, с другой ее стороны нанесены запирающие руны. Выйти могли все, а для входа уже требовались определенные знания. Что ж, это не такая и проблема, когда ты оборотень: пусть и не мелкого животного, но обладаешь способностью изменения размеров. Приняв облик мангуста, я сжалась до размеров дворового кота и потрусила по периметру дома в поисках какого-нибудь лаза на крышу.

Погода после ночной грозы стояла изумительная. Мягкое весеннее солнце приятно грело шкурку, а на улицах людей было больше обычного, но никто не обращал внимания на зачуханого котика, коих в Аурелии было предостаточно.

На заднем дворе крысиного дома мною был обнаружен старый боярышник, благодаря которому я смогу залезть на крышу. Резкий рывок на ветку отозвался лишь глухим колющим напоминанием в боку, а не обжигающей болью – обращенное тело щадило рану, но на полное исцеление уйдет еще несколько дней.

Убежище крылатого – чердачное помещение, и мне не показалось тогда: окно, через которое влетел вонючий фамильяр, он не потрудился закрыть. Оказавшись здесь опять, начинаю обнюхивать помещение. В комнате висел знакомый коктейль: пыль, чернила и… слабый, едва уловимый след моего присутствия. Нужно понять, что ты за человек, и найти слабые места. Что же выбьет почву из-под твоих ног, Крыса? Под кроватью – окровавленные лоскуты того, что еще вчера было любимой курткой и майкой, но никаких тайников или скрытых ящиков на ее днище. В комоде также не было обнаружено ничего нового, а вот содержимое того, что стояло на нем, оказалось интересным.

На столешнице ждали своего часа четыре вида магических чернил. В самой большой банке – темно-зеленая жидкость для печатей невидимости. Одна баночка источала тот же едкий запах, что и дверь – его защитный ключ. Ароматы двух других были незнакомы, лишь смутно напоминая что-то в Тени и Звук. Потом спрошу волчонка, возможно, у него есть аналоги. Стоящие рядом коробочки дышали легким травянистым духом – мази медицинского назначения.

Лапы бесшумно ступали по прохладным половицам, нос впитывал запахи. Тщательному изучению еще не подвергались стол, заваленный макулатурой, и оружейная стойка. Рытье в горе бумаг наводило тоску, и я сознательно оттягивала это занятие, пытаясь разнюхать что-то в полу – хоть какую ложную половицу.

Потерпев неудачу в этом занятии, я, скрежетнув когтями по дереву, запрыгнула на стул и принялась обводить взглядом комнату. Дверной косяк, как и ожидалось, испещрен узорами защитных рун. Для поддержания их работоспособности нужно было обновлять чернила раз в несколько дней. Дорогое удовольствие. Но с учетом его деятельности подобная мера безопасности оправдана. Мой взгляд метнулся к окну. Да, те же узоры и на оконной раме. Закрой он окно – и пробраться в квартиру, не наделав шума, уже было бы невозможно. Никак не могу понять: то ли он безмерно туп, но пытается казаться самым умным, то ли невыносимо самоуверен.

Ни щели в полу, ни фальшивой панели в стене. Ящики комода – набиты бельем. Под кроватью – компромат лишь на меня. Слишком чистая нора, чтобы называться крысиной. Тяжелый уф разочарования вырвался из пушистой груди. Тупик. Оставалось только рытье в макулатуре. Фу. Повернув морду в сторону бумажной кучи, в поле моего зрения попало то, что я искала.

Замерев, я уставилась на маленькую полочку. Прямо напротив двери, словно мишень, на ней стояла миниатюра углем. Молодые люди, лица почти стерлись. Перед портретом – пшеничного оттенка, совсем засохший, обманчиво хрупкий цветок. Он был мне знаком. От него тянуло слабым, пыльным запахом лета. Айви собирала и сушила такие чуть ли не тюками. Весь наш дом был увешан этими цветами. Они ценятся за свои целебные свойства, преимущественно связанные со снятием воспаления. Цмин. Это так…трогательно. Искать что-то еще мне уже не требовалось.

Я запрыгнула на кровать и скрылась под одеялом. Тяжелая ткань накрыла шерстяное тело. Время начало тянуться невыносимо долго. Сколько потребуется сидеть в этой духоте – неизвестно. Осталось только заставить его говорить, но теперь я знала, на какую старую рану можно надавить.

Прошло несколько бесконечных часов, прежде чем дверь с легким скрипом отворилась. Тяжелые, усталые шаги – Крыса медленно прошел к окну. Он стоял у него, казалось, целую вечность. Понял, что в квартиру кто-то пробрался? Глухой стон – нет, тяжелый выдох – и он сел на кровать.

Я бесшумно стала выбираться из-под одеяла. Крылатый сидел, понурив голову, видимо, дела, по которым он ходил, прошли так себе. Вот он, шанс! Резкое превращение вывернуло суставы, хруст костей прозвучал слишком громкий для тишины комнаты. В боку вспыхнула боль, перехватывая дыхание. Подавив рвущийся из груди стон, я навалилась на него, между невидимых крыльев: одна когтистая рука вцепилась в горло, другая клещами впилась в плечо.

– Скучал? – язвительно прошептала я в самое ухо, вонзая когти глубже.

Подо мной каждая его мышца окаменела, готовясь к рывку, но сам он не дрогнул. Только глаза, холодные и оценивающие, метнулись в мою сторону.

– Рад, что к тебе так скоро вернулась магия, – его голос был спокойный, почти ленивый, – я-то думал, что ты не сможешь обращаться еще пару дней.

– Быстро… восстанавливаюсь, – выдавила я, сильнее впиваясь когтями.

– У вас, псовых… – начал он, но я перебила, хрипло:

– Молчаливым ты больше походишь на умного. – Хмыкнула я, закатывая глаза.

Слова застряли в горле. Мгновение – и его голова рванула назад! Затылок с силой прицельно врезался мне в переносицу. В глазах вспыхнули звезды, горький привкус крови заполнил рот. Полуослепленная, оглушенная, я не успела среагировать, как он вывернулся, сбросил меня со спины и, оседлав, всем весом навалился сверху прижимая к матрацу, коленями сковывая мои бедра. С глухим шорохом по бокам обрушилась тяжелая, невидимая масса. Крылья. Пальцы одной его руки горячим кольцом сжались на горле, а другой – железной хваткой вцепились в правое запястье, выкручивая сустав.

– И что теперь? – прошипел Крыса, его глаза, холодные и яростные, буравили меня. – Зря ты приняла мое милосердие за слабость. Сейчас я могу просто сломать тебе шею. Без усилий.

Ни тени злорадства, ни искорки гнева – лишь абсолютное, мертвенное безразличие застыло на его лице.