Мангуст

Внутри меня стало разгораться пламя. Я повел плечом, пытаясь избавиться от груза на нем, не в силах скрыть охватившее меня отвращение. Мне не верилось, что слышу подобное из его уст. Он всерьез решил, что Жизнь и Смерть можно подчинить? Вейс явно ждал ответа, но я продолжал молча стоять. Глубоко и ровно дышал, пытаясь усмирить бушующие эмоции. Тогда, сжав мое плечо чуть сильнее, он спросил:

– Разве ты не хочешь, чтобы Люмен была жива?

Воздух перестал поступать в легкие. Комната медленно поплыла перед глазами, и впервые за долгие годы я ощутил леденящий холод на кончиках пальцев. Этот старый лис всегда знал, куда нажать. И решил, что ударить в самую больную, незаживающую язву – хороший, хоть и подлый, ход. Он предлагал невозможное. Прекрасное и ужасное.

– Очень хочу, – хрипло выдавил я, сжимая челюсти до хруста.

Это была чистая правда. Во рту стоял горький привкус скорби. Всего лишь имя, произнесенное вслух, а руки уже вспомнили, как пытались согреть остывающее тело. Он требовал переступить через мое отношение к ней. Предать ее память и все, во что она верила.

Вейс отпустил мое плечо, но тяжесть его хватки никуда не делась. Он застыл, будто затаив дыхание, и тихо произнес:

– Тогда помоги мне найти девчонку.

В его голосе не было мольбы – лишь усталая, почти обреченная надежда.

Он с самого начала знал о Кайре? Нет. У него и сейчас не хватает нужных фрагментов этой головоломки, иначе он не стал бы просить у меня поддержки.

– Скажи, Вейс. А чем ты занимался, когда работал в Центре?

Ощущение было словно я пилю сук, на котором сижу. Мозг уже сложил все воедино, но это были лишь мои домыслы. Мне нужно было услышать это от него.

– Думал, ты и так это знаешь. Печати, которым я тебя учил, крайне сложны в воспроизведении.

– Я имел в виду, вдруг было что-то еще, о чем ты не рассказывал мне раньше, – я пожал плечами, словно это какой-то пустяк.

Помещение погрузилось в тишину. Пылинки уже не танцевали, да и солнце скрылось за тучей. Казалось, что время застыло. Только собственное сердце отбивало глухой ритм в груди.

– Руны, – Вейс сделал глубокий вздох. – У меня выходило создавать исключительно сложные руны.

Я наконец повернулся к тому, кого когда-то считал почти отцом.

– Ты нанял вора для кражи дневника. Зачем?

– Надеялся, у тебя получится установить с ним контакт, – морщины у его рта залегли глубже обычного, добавляя лицу лишний десяток лет.

У Кайры были все инструменты, чтобы тихо проникнуть в квартиру, взять злосчастный дневник и так же тихо скрыться с места преступления. Я смотрел ему прямо в глаза и искренне сожалел, что не могу читать мысли. Для чего Вейс так все усложняет?

– Зачем?

– Когда я узнал, что в Аурелию направили агента Воратрикс для поисков Феникса, то связать это с чем-то, кроме воскрешения, не смог.

– Ты решил, что Культу все же удалось…

– Да. Как ни странно, я не смог найти следов тех батареек, – говорил Вейс буднично, но в его взгляде было что-то еще. – Лишь заметил маленькую закономерность: очень часто фигурировало имя одного вора из Теней.

Ему нужно было узнать личности Мангуста! Дневник так и так оказался бы у него. Стравить нас было его запасным вариантом. Но если бы я первый оказался в квартире, то активировал бы сигналку на дневнике. Появилась бы тогда Корвус? Если да, то Вейс верил, что я могу победить ее один на один, или просто был готов пустить меня в расход?

Мои размышления прервал его тяжелый вздох. Сам Вейс выглядел удрученно. Он поднял руку, и на ладони начало клубиться черное облачко, быстро оформляясь в воробья. Фамильяр отряхнулся, огляделся и, спрыгнув с руки хозяина, упорхнул в окно.

– Меня очень разочаровала твоя ложь при докладе, Элиан, – провожая птицу взглядом, сказал Вейс. – Но я все понимаю и на твоем месте поступил бы так же. Теперь, когда я изучил записи из дневника, то уверен: одна из спасенных мной если и не сама Мориенс, явившаяся нам во плоти, то уж точно обладает магией воскрешения.

Отшатнувшись, я почувствовал, как ком горечи встал в горле. Даже если это правда, цена такой магии непомерно высока. Мои руки сжались в кулаки, а в груди стал нарастать жар.

– И кого ты собрался воскрешать первым, Реян? – брезгливо бросил я. – Жену?

– Элиан… – в его голосе слышалась угроза, но меня уже понесло.

– Или это будет дочь?

Он стоял в полуметре от меня. Плечи напряжены, челюсть плотно сжата. Все его тело кричало – он раздражен так же, как и я.

– Я надеялся, ты меня поймешь, – сквозь зубы процедил Вейс.

– У тебя же есть волшебная кнопка, которая позволит выбрать, в каком состоянии воскреснет душа? – Каждое мое слово сочилось ядом, такого отвращения вперемешку со злостью я не испытывал, наверное, никогда. – А то будет очень неловко, если к тебе вернется дочь, пускающая слюни, без разума и воли к жизни.

Вейс тряхнул рукой, и из потайных ножен к нему в ладонь скользнул кинжал. Он чуть присел и сделал резкий выпад в мою сторону с намерением не убивать, но нанести серьезную рану. Немного сместив корпус, я перехватил у запястья его руку с клинком и с силой сжал. Его пальцы разжались, оружие с лязгом упало на пол.

– Если бы я вдруг спятил и все же согласился воскресить Люмен, – шипел я, поднимая температуру ладони настолько, что кожа под ней уже начинала краснеть, – она бы оторвала мне яйца, узнай, какую цену пришлось за это заплатить.

Мы оба продолжали молча сверлить друг друга взглядами, полными ненависти, но как только лицо Вейса стало искажаться гримасой боли, я отпихнул его в сторону, отпуская обложенное запястье. Я узнал от него все, что хотел, больше мне здесь делать было нечего. У выхода из комнаты я остановился и бросил ему через плечо:

– Только из глубокого уважения к тебе я забуду об этом разговоре. Я все еще в сопротивлении и готов выполнять задания.

Вейс прав, одна из тех батареек очень нужна Культу и Опиавусу, а судя по тому, что было на крыше, это не Кайра.

Подходя к своей квартире, я задумался, а сильно ли буду удивлен, если и в этот раз воровка из Теней окажется внутри? У этой женщины определенно есть дар оказываться в нужном месте в нужное время. Или это ее проклятье? Выведя нужные символы на косяке, дверь отворилась, тихо скрипнув. Я шагнул внутрь и глубоко вздохнул:

– Тебе никогда не приходило в голову, что так вторгаться в личное пространство – невежливо?

Глава 18. Кайра. Амбре.

Еще до того как крылатый подошел к двери, я уловила едва заметный его дымчато-терпкий запах. Мерзко. Бесит.

– Тебе никогда не приходило в голову, что так вторгаться в личное пространство – невежливо?

И чего это он выглядит так, словно под носом у него тухлое яйцо? Опустив глаза в скучные рапорты, я буркнула:

– А разве открытое окно не считается приглашением?

Послышался звук закрывающейся двери, а потом наступила тишина. Неужели он действительно ушел, оставив меня здесь одну? Я оторвалась от бумаг и встретилась взглядом с Крысой.

– Что? – бросила я с искренним недоумением.

Он стоял, облокотившись на дверь, заблокировав своим собранным телом единственный выход. Скрещенные на груди руки были не просто позой, а броней, а смотрел он на меня так, будто я пришла захватывать его собственность.

– Какого черта ты тут делаешь? – В его тоне чувствовалось раздражение.

Интересно, я когда-нибудь разгадаю его? Глуповат он все-таки или хорошо прикидывается.

– Обмен информацией, – только и сказала я, несмотря на то что язык так и чесался ляпнуть еще какую-нибудь колкость.

– Начинай, – бросил крылатый, оставаясь неподвижной статуей у входа.

Я демонстративно сдвинула ворох макулатуры со стола, поставила на освободившееся место локоть и, подперев щеку кулаком, с напускной важностью начала рассказывать:

– Златокамзольщики и Мухобои впали в паранойю. Мой дом за каким-то лядом обыскивали неизвестные.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Он не выдержал первый.

– И это все?

– Мой информатор как сквозь землю провалился, – пожала я плечами. – Хотя ему четко было сказано, чтобы вел себя как обычно.

Дурной волчонок. Накрутил себя, небось, и пошел все сам разнюхивать. Так же сложно было просто выйти на доставку и обойти постоянных клиентов. А мне теперь выкручивайся, чтобы хоть какие-то сведения получить.

– Маловато для обмена.

Крылатый продолжал стоять у двери, насупившись и хмуро глядя на меня. Он что-то разузнал, но говорить мне почему-то не собирался. Похоже, козырь придется использовать сразу.

– А встречи с Фениксом будет достаточно? – губы сами собой растянулись в улыбке, обнажив зубы.

Крыса даже бровью не повел. Однако мне крайне важно вытащить из него как можно больше информации. Что происходит в городе, почему все так помешались на Айви.

– Как долго ты собираешься разыгрывать одну и ту же карту?

– До тех пор, пока это будет работать, – махнув рукой ответила я, не опуская лукавый оскал. – Да что ты все в дверях стоишь? Проходи, присаживайся, будь как дома.

Выражение его лица было что-то с чем-то. Сначала брови взлетели почти к волосам, а затем глаза округлились до невозможности, жаль только челюсть на пол не упала. Ну хоть градус напряжения спал, а то в комнате уже дышать было нечем.

– Ты невыносима, – тихо произнес крылатый, устало проводя пятерней по волосам.

– Это лучший комплимент за сегодня!

Тяжелый вздох, казалось, сотряс всю пыль в помещении, но прыснуть смехом меня заставили его закатившиеся глаза.

– Феникс обладает силой, которая может помочь Харрисинам победить режим, – наконец, взяв себя в руки, произнес Крыса.

И чем всех так не устраивает режим в Аурелии? Обычный город, который сожрет тебя и не подавится, если ты глуп и медлителен. Те, кто умеют вертеться, прекрасно здесь себя чувствуют.

– Почему мне должно быть не наплевать на вашу войну?

От дурного предчувствия в груди застучало быстрее. Разговор стремился уйти в ту степь, которая мне совершенно не нравится.

– Потому что эта система перемолола тебя так же, как и меня.

Триклятый Крыса… Вот жила я себе спокойно, бед не знала. Нет же, решила лил поднять на простетском заказе… Надо было прислушаться тогда к Айви…

– Пусть это расхлебывают те, кем мы не стали.

– Мы уже ими стали, – бросил крылатый, наконец покинув свой пост у двери.

Он прошел через всю комнату к комоду и принялся рыться в одном из его ящиков. Стоя спиной ко мне, добавил:

– И это придется тебе расхлебывать, когда Культ придет за ней.

Подумать только, я полдня провела в этой убогой комнатушке в ожидании, чтобы от души побесить его, а он, и глазом не моргнув, все настроение испортил.

Значит, Айви действительно нужна всем, но вот только что в ней такого полезного для Культа? Ее интуиция? Возможно, это какая-то слабая ментальная магия. Тогда как это может стать оружием в руках Харрисинов?

– Мы с Фениксом с детства вместе, она не обладает магией, полезной для Сопротивления или Опиавуса, – я вложила в голос всю сталь, на которую была способна.

Признаю, кроме встречи с Айви предложить мне нечего. Но пока я не оценю степень угрозы для нее, рисковать не стану. Ситуацию усугубляет еще и самоволка Вилла. Впрочем, с волчонком я вечером разберусь.

Крылатый обращал на меня ровно ноль внимания – словно я была всего лишь частью интерьера. Я наблюдала, как он побросал чего-то в две кружки и налил в них воды из потертого бурдюка. Наконец, повернувшись ко мне, он оперся бедром о комод сжимая одну из кружек в руке. Комната медленно стала наполняться сладковатым ароматом ромашки и едва уловимой мятной прохладой.

– Лидер моей ячейки был тем, кто спас тебя и Феникса с фабрики, – говорил он спокойно, но каждое слово било обухом по голове.

Хорошо, что я сидела, а то ноги бы подкосились. И хорошо, что щеку подпирала кулаком – так хоть часть эмоций удалось скрыть. В прошлый раз моя несдержанность помогла крылатому выведать больше, чем требовалось.

– Это не делает из него святого, ты и сам не просто так в нем сомневаешься.

– Да, мы по-разному смотрим на одни и те же вещи, – приблизившись ко мне, он продолжил: – но в этом у меня нет оснований не доверять ему.

– Повторяю, она не умирала, чтобы воскресать.

Крыса поставил на стол кружку, из которой поднимался нежный, обволакивающий пар. Он не отошел сразу, его пальцы на мгновение задержались на грубой глине, будто в ней был не чай, а какой-то яд или, наоборот, лекарство. И только потом, отойдя и вновь облокотившись на комод, он взялся за разогревание второй порции отвара. От чувства дежавю у меня медленно по спине расползались мурашки.

– Значит, это была ты? – не дождавшись ответа, он тяжело вздохнув сказал: – Слушай, мне все равно на твои тайны, но ту, кого ты так яростно защищаешь, ищет не только Культ. И ее найдут, это лишь вопрос времени.

В голове предательски гудело от нарастающей паники. Кончики пальцев заныли от холода. Нет, мне сейчас нельзя поддаваться эмоциям.

В комнате витал целый коктейль запахов. Я сконцентрировалась на самом парадоксальном – сладость и прохлада. Этот аромат действовал магически, не давая тревожным мыслям сорваться в пике отчаяния.

Смотря крылатому прямо в глаза, я понадеялась, что дрожь в голосе он не услышит:

– Тогда я сделаю все, чтобы им перед этим пришлось сжечь весь город.

Повстанческие войны… Политика… Какая, к черту, разница? Прошлое научило меня держаться от всего этого подальше. Каждый из них хочет себе курицу, которая будет нести золотые яйца.

Помедлив Крыса сделал глоток своего уже заварившегося отвара, и с убийственным спокойствием произнес:

– Я знаю место, где вас никто не сможет найти, – начал он, и в его голосе уже не было никакого оттенка изначальной враждебности. – Но взамен прошу лишь об одном – о разговоре с ней.

– И с какой стати мне тебе верить?

– Ну, можешь и не верить, – уголки его губ дрогнули, – но тебе отчаянно хочется спасти Феникса, а это лучшая сделка для нас обоих.

Он сейчас что, отзеркалил один из наших прошлых разговоров? Черт возьми… какая же это памятливая крыса.

Я обхватила кружку обеими руками и стала шкрябать ее ногтями. Пар от отвара поднимался прозрачной шифоновой лентой. Аромат стоял такой манящий, что даже рот наполнился слюной.

Почему Крылатый мне помогает? Следует своему кодексу чести? Для Харрисина это глупо. Честь не спасет тебе жизнь в опасной ситуации.

Подняв взгляд с извивающейся струйки пара на портрет и не обращая внимания на глухие шорохи со стороны комода, я продолжила изучать угольную миниатюру. Может, это его искупление перед ней?

– Феникс – это же твоя сестра? – его голос, всегда такой колючий, на этот раз прозвучал с какой-то излишней, почти нарочитой суровостью. – Не думаю, что у вас разница больше чем в три года.

Я наконец взглянула на него. Его лицо было высечено из камня: сжатые челюсти, напряженные скулы и холодный, колющий взгляд из-под нахмуренных бровей. Он был раздражен, зол и чертовски проницателен. Что если это блеф? Он просто попытается сцапать Айви?

– Она давно не ребенок. Позволь поговорить с ней, – тихий, низкий голос, почти шепот, но каждое слово имело вес и заставляло внутренне сжаться. – Я просто попрошу о содействии Сопротивлению.

– Нет, – не раздумывая, бросила я.

Если он будет один против меня и Вилла, у него ничего не получится. Я не дам ему забрать Айви.

– Дай ей принять это решение самой.

Да что же он все не уймется.

– С чего бы?

Крылатый стоял, не проронив ни слова, и его изучающий взгляд был направлен на меня, словно я самая важная загадка в мире. Затем, обратившись к портрету, он уверенно произнес:

– Потому что так будет правильно, – его взгляд соскользнул с миниатюры обратно на меня.

– Победа над Опиавусом? – уточнила я, искренне не понимая сути.

– Прямо спросить, чего она сама хочет.

Почему ему каждый раз удается вывернуть все именно в нужную для себя сторону? Какую бы защиту я ни строила, ее все равно обходят. Как же раздражает наличие у него зачатков интеллекта.

– Что за укрытие?

– Храм Сфинкса, – сразу же ответил крылатый, словно все время именно этого вопроса и ждал. – Я могу устроить, чтобы вас с сестрой туда сопроводили, – Крыса вопросительно смотрел на меня, будто ожидая чего-то. – Даже не скажешь, что это брехня?

Все-таки насчет положительной оценки его умственных способностей произошла ошибка. Я залпом осушила кружку предоставленного мне чая и с напускной веселостью произнесла:

– Перед встречей с Фениксом мы увидимся с волчонком. Рекомендую быть с ним помягче, он яростно точит зубы на Харрисинов.

Так же стремительно допив свой отвар, крылатый направился к выходу. Следующее его действие меня немного удивило.

– Дамы вперед, – открыв дверь, произнес он.

Громко фыркнув, я встала из-за стола, потягиваясь, но не успело чувство беспокойства умолкнуть, как тревога нахлынула новой волной.

В помещении был целый океан из какофонии различных запахов. Несмотря на то что дурман чая плотно витал в пространстве вокруг, я, пробиваясь сквозь него, отчетливо чувствовала, как пахнет человек у двери, как под его кроватью еще остался запах моей крови. Во всей комнате слышался обычный дух дерева, пыли, чернил и кожи.

– Что-то не так? – послышался откуда-то лишний сейчас шум.

Да, что-то не так. Ноги сами медленно понесли меня от стола на середину комнаты, затем еще медленнее я приблизилась к окну. Шторы плотно задернуты, окно все так же оставалось открыто, и улица здесь звучала очень отчетливо.

– За домом установлено наблюдение? – мой голос прозвучал тише ожидаемого.

Я, напрасно надеясь рассмотреть город сквозь плотную ткань, старалась не дышать. Из окна тянуло, еле ощутимо, тоненькой струйкой… Этот запах. Как у неребенка в сквере и у дрозда-посыльного.

– В каком смысле?

Мне все никак не удавалось понять ощущения, которые вызывал во мне свеже-гнильный аромат. Но больше злило, что этому тупице все приходится разжевывать.

– Твой главарь следит за тобой? – обернувшись с раздражением, бросила я.

Брови крылатого сдвинулись к переносице. Пальцы на дверной ручке сжали ее до белизны костяшек. Он плавным движением беззвучно стал закрывать дверь.

– Можешь забыть о Фениксе…

Отступив на шаг, я стала готовиться и к бою, и к побегу одновременно. На левой руке закололо кончики пальцев, и ногти за пару секунд обратились в когти. Правая же потянулась к кинжалу, уже готовая в любой момент им воспользоваться.

Крыса поднял вверх руки ладонями ко мне, и с места даже не сдвинулся.

– Я не имею к этому никакого отношения.

Выглядел он очень зло и озадаченно. Вдруг его непричастность – правда? Весь мой опыт кричал рвать от него когти как можно быстрее, но нутро, почему-то, цеплялось за этого революционера… Это чувство ужасно сбивает с толку.

– Тени и Звук. Будь неподалеку. – выдохнула я, уже чувствуя как начали изменяться кости и мышцы. – Если я почую за тобой хвост или мне что-то не понравится: найти Феникса удастся, только сравняв Аурелию с землей.

С этими словами я уже полностью обратилась в мангусту и юркнула в не успевшую закрыться дверь.

Глава 19. Вилл. в Тени и Звук.

Посетителей сегодня было достаточно, рабочих хлопот тоже, но все мои мысли были заняты лишь тем, что же делать, если Кай не объявится сегодня или завтра. Припасов в пещере хватит еще на день, а это значит, что уже надо думать: или как незаметно пополнить запасы воды, еды и дров, или где найти другое безопасное место для Айви.

День в лавке тянулся невыносимо долго. Уже к закрытию я смирился с горькой правдой, что подруга сегодня не придет; это вполне ожидаемо, учитывая, какой у нее был вид при нашей последней встрече. Чудом будет, если она заглянет завтра, но мне пора уже всерьез задуматься о запасном плане.

За спиной скрипнула входная дверь.

– Уже закрыто, – бросил я, не оборачиваясь. – Приходите завтра.

– А сегодня еще никак нельзя, блохастый?

Этот задорный голос был как бальзам на душу. Радость была так сильна, что я едва сдержал рефлекторное виляние начинающим отрастать хвостом.

– Кай! – Я резко обернулся, предвкушая, как стисну подругу в объятиях, но фигура за ее спиной заставила меня остолбенеть. – Крыса?!

Не знаю, что меня больше шокировало: присутствие рядом с Кай Этого или то, что она сама привела Харрисина ко мне в лавку. У меня уже неосознанно отросли клыки и, кажется, шерсть на загривке. Гнев и злость мигом вспыхнули внутри. От полного обращения меня останавливало лишь то, что потом придется отскребать кровь и потроха этого урода со всех товаров, а к утреннему открытию я не успею убраться.

– Ш-ш-ш, волчонок, – Кай приложила палец к губам. В уголках губ, обычно растянутых в едкой усмешке, таилась нервозность. Она вела себя как всегда – и в то же время совсем не так. – Сейчас на твой вой все златокамзольщики сбегутся.

Я был не только зол, но и… обескуражен! Может, она ударилась головой? У нее амнезия? Я стоял, выпучив глаза, не понимая, как себя вообще вести и что со всем этим делать. В мой магазин пришел мой враг. Вот он, стоит передо мной, разве что без крыльев, но зуб даю – это частичное обращение.

Дверь за незваными гостями закрылась. Кай, как всегда по-хозяйски, прошлась по магазинчику и, усевшись на стул, стала с напряженным любопытством переводить взгляд то на меня, то на Крысу. Харрисин остался у двери, словно готовый дать деру в любой момент.

– Ой, да ладно тебе, волчонок, он не кусается, – отмахнулась она. – Перестань уже сверлить его взглядом.

Губы этой сволочи дрогнули в подобии усмешки, но так быстро, что он мгновенно сжал челюсти, подавляя любые эмоции.

– Ты не подумай, Кай, я очень рад тебе, – я продолжал враждебно пялиться на недруга у моей двери, – но Этого, – я пренебрежительно указал пальцем в сторону Крысы, – я не желаю видеть в своей лавке.

Как мне хотелось, чтобы Крыса дал мне хоть малейший повод, крошечный намек… Я бы не мешкал ни секунды… Но отдам ему должное, этот Харрисин не велся на мои провокации. Ничто не выдавало его мыслей или чувств.

– Вообще-то у Этого есть имя, – изрек Крыса.

Он прислонился к косяку, скрестив руки на груди – поза расслабления, но я заметил, как напряжены его плечи и как глаза осматривают помещение. Его невозмутимый вид заставил меня нервно хохотнуть:

– Да знаешь, мне как-то вообще плева…

– О-о, а ведь точно! – перебила меня Кай на полуслове. Я перевел на нее ошарашенный взгляд. А она что? Защищает его?! – Так как тебя зовут?

Не обращая внимания на мое возмущенное сопение, она взяла с ближайшей полки магический компас и стала рассматривать его, будто это самый удивительный механизм в мире.

– Элиан, – он склонил голову набок, нарочито медленно оценивая меня взглядом. – Элиан Дирп.

Элиан. Дирп. У Этого… есть имя? Звучит как насмешка. Этот отброс не заслуживал имени! Только кличка. Только позорное прозвище!

– Элиан, – протянула Кай, словно пробуя имя на вкус. – Отлично. Как меня зовут, тебе успел разболтать волчонок, – ее улыбка выглядела слишком натянутой, неестественной для обычного сарказма. – Ну а волчонок – это Вилл. Знакомство состоялось, как ни крути.

Она, словно утомленная этим спектаклем, откинулась на спинку стула, продолжая вертеть в пальцах магический механизм.

– Какого черта вообще происходит? – уже не выдержал я; наглость подруги переходила все границы.

– Происходят скверные дела, блохастый, – Кай отложила компас и с непринужденным видом начала барабанить пальцами по столу. Она раздражала меня уже больше, чем проклятый Харрисин у дверей.

– Это я понял, как только увидел тебя полуживую в лапах этого урода, – я качнул головой в сторону выхода, но продолжал буравить ее взглядом. – Я счастлив, что ты жива, но, кажется, головой все же приложилась сильно, раз решила притащить Этого ко мне в лавку. Ты вообще понимаешь, кто он?

– Ага, – только и ответила Кай с миной, ничего не выражающей, кроме скуки. – Мне это тоже не нравится, волчонок, поверь. Но он наш спасательный круг.

– Чего?! – из меня вырвался не крик, а нечто среднее между воем и хрипом. – Да он причина всех наших проблем! Его шайка – главный бич этого города! – Меня всего уже чуть ли не трясло от злости. – Где бы ни появились эти харрисинские отродья – страдают обычные люди!

– Парень, – голос был настолько спокойный и отстраненный, что я не сразу понял, кто говорит, – если у тебя какие-то проблемы в жизни, не стоит срываться на подруге.

Белая пелена ярости застлала мне глаза. Я уже почувствовал покалывание на пальцах – явный признак появления когтей. А еще все лицо зачесалось, предвещая отрастание шерсти. Челюсть сводила судорога, клыки начали выпирать так, что рот растянулся в оскале. Еще хоть слово от него – и завтра я буду торговать свежей крысятиной!