Мангуст

– Вы только посмотрите, кто к нам пришел! – раскатисто, перекрывая гул, зазвенело сзади.

Знакомый голос вырвал меня из мрачных дум, и на миг тревога отступила, уступив место почти забытому чувству тепла, когда ты часть волчьей стаи. И прежде чем я успел оглянуться, тяжесть обрушилась мне на плечи, едва не сбив с ног.

– Привет, Гера! – фыркнул я, склонившись в сторону, чтоб этот засранец хотя бы частично скатился с меня. Его резковатый запах ударил в нос.

Гера, как и я, был оборотнем-волком, но его животные инстинкты были настолько сильны, что он мечтал объединить в одну группу всех единомышленников, не обращая внимания, оборотень ли ты или потомственный прорицатель.

– Неужто в столь темный час ты наконец решил присоединиться к нам? – Гера оперся на меня, будто на подставку.

– И не надейся, – я с трудом вывернулся и по-дружески пихнул приятеля, одновременно замечая на его руке повязку с тремя вышитыми ромбами. – О-о! Я смотрю, у тебя повышение?

– Ага, неделю назад старик Флип наконец-таки решил, что я готов, и назначил лидером группы! – Гера выпрямился и с гордостью постучал себя по плечу.

Когда-то нас с Герой объединило общее горе, унесшее наших близких. Его жизнь так же переломилась в тот день, но он выбрал посвятить себя борьбе с Харрисинами в рядах Мухобоек. Я же… избрал путь одиночки, решив, что независимость для меня важнее.

– Мои поздравления! – искренне улыбнулся я. – Кстати, а он сам на месте?

– Как и всегда. Завален бумагами по уши. А у тебя что, дело к нему?

– Вроде того.

– Тогда нам с тобой по пути! – Гера развернулся и начал пятиться спиной, продолжая глядеть на меня. – У него, видимо, дело есть и ко мне… ЭЙ, ПАРНИ! – внезапно рявкнул он так, что у меня аж уши заложило. – Шевелитесь, замком зовет!

Откуда-то из гущи ангара к нам поспешило трое новичков, похоже, теперь это была Герина стая. Мы гурьбой двинулись к тканевым кабинкам, подначивая и толкая друг друга.

В кабинет заместителя командира Мухобоев мы ввалились гудящей сворой, так что тяжелая ткань стен задрожала.

– А ну тихо! – прогремел над нами голос, в котором усталость боролась с властью. – Возьмите себя в руки, черти ошалелые!

Флип Ивас сидел за столом, заваленным рапортами. Он лишь оторвал глаза от бумаг, и его хмурый взгляд прошелся по каждому из нас.

– Здравствуйте, замком, – пробормотал я, пытаясь сохранить видимость приличия и одновременно отбиваясь от одного из подопечных Геры.

Когда-то он занимал должность чиновника, по его словам – честного, стремившегося помочь Искрам пробиться повыше. За что его и подставили свои же, вышвырнув на самое дно системы. Теперь он был здесь, все так же пытаясь помогать людям и городу.

– Какими судьбами, Вилл? – спросил он, отложив доклад и пальцами стал тереть у висков.

Для меня замком стал спасителем – тем, чья группа первой прибыла на место теракта и буквально откопала меня, полуживого, из-под завалов. Тогда он умудрился оббежать пол-Аурелии, чтобы найти того, кто срастит мое раздробленное бедро.

– Принес на проверку слухи, сплетни, байки, – пожал я плечами, направляясь к своей коробке-насесту в самом углу кабинки. – Информация хорошо продается. Вы же знаете.

– Знаю, Вилл. Знаю… – Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку скрипящего стула, не сводя хмурого взгляда с возящихся у входа оболтусов.

Встретившись глазами с замком, Гера словно очнулся от дружеского дурмана и, шикнув на своих ребят, дал ближайшему подзатыльник.

– Я так понимаю, для нас есть задание, – веселье во взгляде старого друга сменилось серьезностью. – Какое?

– Патрули, – вздохнул замком. – Твоя группа теперь занимается исключительно этим.

Сейчас Гера не был похож на бесшабашного парня, которого я знал всегда. Несмотря на всю свою обычную легкомысленность, к новому званию он относился со всей серьезностью.

– Что происходит? – его тон стал жестким. – Количество стражи в городе увеличилось, Культ стал проявлять активность, – Гера нахмурился, скрестив руки на груди. – А нас так и не вводят в курс дела.

– Именно поэтому я рад, что наш сборщик слухов сейчас в этом кабинете.

Как по команде, все пары глаз тут же уставились на меня. Давление этого коллективного внимания стало физически ощутимо холодом в венах.

– Много болтают об активности Харрисинов, – я сцепил пальцы в замок, чтобы нервные движения рук не выдавали моего волнения. – Якобы они пытались провернуть какое-то дело в Кварталах.

– Сепаратисты выкрали важные документы Культа и сумели скрыться, – пояснил замком.

Значит, Кай удалось вынести из той квартиры то, что нужно было по заказу.

– Именно поэтому в Поясе увеличилось число патрулей? – уточнил Гера. – Они ищут тех, кто помог Харрисинам скрыться?

– Да. Нам же необходимо наблюдать за Тенями, – пояснил замком.

Неужели кто-то видел Кай с Крысой той ночью?

– А трущобы-то тут при чем? – Гера скорчил недовольную гримасу и оперся на стеллаж.

– Потому что по тамошним слухам, именно Крыса вылез из харрисинской норы, – как бы между прочим вставил я, но от нехорошего предчувствия волоски на загривке встали дыбом.

– И вероятнее всего, именно в Тенях он и прячется, – замком барабанил пальцами по столу и не отрывал от меня взгляда, будто чувствовал, что я знаю больше, чем говорю.

Их точно видели. Опознать Крысу по его мерзким крыльям не составляет труда. Но как смогли выйти на дом Кай? Случайность? Или… следили за мной?

Неожиданно ткань у входа раздвинулась, и в кабинет вошла высокая фигура, замерев у входа. Все повернули головы к ней. Это была женщина с хмурым, оценивающим взглядом. Мое внимание привлекли ее руки, которые от кистей и выше были полностью покрыты замысловатыми синими татуировками, отдаленно напоминающими руны.

Воздух вокруг нас сгустился, словно перед грозой. Воцарившуюся тишину нарушил замком:

– Гера, бери уже своих парней и займитесь работой, – с раздражением в голосе произнес он. – Вчера всю ночь по вашему району бегали Харрисины, а у вас до сих пор ни одной зацепки. Позорище.

Все его тело напряглось. Он знал пришедшую и… Боялся?

– Исправимся, – Гера с явным отвращением посмотрел на женщину, но тут же дал знак своим подопечным, что им пора уходить.

– А ты, – обратился замком уже ко мне. Казалось, он подбирал слова предостережения, – тщательнее проверяй услышанное в переулках.

Кто же она? Флип Ивас даже перед культистами так не заискивал, а тут… Она явно занимает высокое положение в Центре. Но по какому такому вопросу верхушка решила прислать Эфира в Ремесленный Пояс?

– Ага.

Я постарался как можно естественнее слезть со своего насеста. Сунув руки в карманы жилетки, чтобы спрятать предательскую дрожь, я двинулся к выходу, туда, где только что скрылись приятели. Я старался не привлекать к себе внимания, а потому лишь мельком скользнул взглядом по ее силуэту, избегая встречи глаз. Ее татуировки едва заметно пульсировали в такт дыханию.

– Эй, – негромко окликнул меня замком. Внутри в миг все сжалось, но темп я не сбавил. – Вступил бы уже в Мухобои. Нам нужны такие, как ты.

– Обещаю подумать, – бросил я свою дежурную отговорку.

– Ты всегда так говоришь.

Я лишь пожал плечами. Единственное, чего мне сейчас хотелось, – это убраться из кабинета замком как можно быстрее.

Стремительным шагом я прокладывал путь через шумную толпу ангара к выходу. Адреналин колотился в висках, превращая окружающий гул в какофонию, где мне не удавалось выделить ни одного четкого звука.

Внезапно чья-то тяжелая ладонь легла на мое плечо. Я вздрогнул, едва не споткнувшись.

– Вилл? Все нормально? – Голос Геры прозвучал рядом, вытянув меня из омута паники.

Он явно нагнал меня по пути. Кажется, та Эфир его не так впечатлила, либо такие гости теперь здесь не редкость.

– Она до чертиков жуткая. – я нервно хмыкнул, стараясь перевести свое состояние в шутку.

– Есть такое, это агент Культа, – друг шел рядом со мной, и я чувствовал и его настороженность. – Я думаю, ее прислали для того, чтобы наконец покончить с Харрисинами.

– Мухобои хорошо справлялись с этим и без посторонней помощи.

– Да, но…

Привычный гам ангара прорезал пронзительный вопль. На другом конце пространства, у эшафота, собрались люди. Там, стоя на коленях, какая-то женщина умоляла одного из ветеранов Мухобоев, рыдая:

– Прошу вас, он не виноват!

Остановившись и подняв взгляд на помост, я увидел там связанных по рукам и ногам… подростков?! На вид им было не больше пятнадцати. В висках глухо застучало. Страх внутри принял другую форму, теперь к нему примешивались оттенки отвращения и злости.

В Аурелии, как и везде, были свои порядки и законы. Нарушителей, если их вину доказывал суд Жил, привлекали к ответственности. Чаще всего отправляли на служение в Храмы Изобилия.

– Что происходит? – голос мой был хриплым и низким.

Естественно, для меня происходящее не было откровением. Мухобои пользовались лояльностью как горожан, так и Культа. Первые мирились с действиями дружины, потому что те эффективно боролись с уродами, приносящими в город хаос и страдания. Вторые – потому что Мухобои избавляли их от тягот запуска бюрократической судебной машины.

– Ты же знаешь, – голос Геры звучал устало, без тени сочувствия. – Процедура…

Совет Мухобоев рассматривал дела о предполагаемой поддержке сепаратистов. Выносил решения и приводил их в исполнение. Если доказывали, что твои действия или намерения могли как-то помочь Харрисинам, тебя казнили в течение дня, но раньше к несовершеннолетним не применяли высшую меру наказания.

– Он еще дети.

Я не мог оторвать взгляд от помоста, не мог заставить себя дышать ровно. Мое сознание словно ушло под воду. Я видел, как шевелились губы плачущей женщины, видел белые от ужаса лица мальчишек на эшафоте и каменные – всех остальных, но слышал только глухой стук собственной крови в висках. То, что случится дальше, – неправильно. Так не должно быть.

– Нет, совет доказал их причастность. Они – пособники террористов.

В горле встал ком, такой плотный и горький, что стало совсем невыносимо. Повернувшись к Гере, мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Совет ни разу не выносил оправдательный приговор, – тихо произнес я.

Старый друг пристально посмотрел на меня.

– Такие же “дети” могли быть повинны в…

– Прости, внезапно вспомнил о неотложных делах, – быстро протараторил я, не дав ему закончить.

На лице Геры промелькнуло раздражение, он сделал шаг ко мне:

– Вилл…

Но я уже не слушал его. Ноги сами несли меня прочь из этого места. Я расталкивал людей на пути, не разбирая дороги, чувствуя, как адреналин жжет мышцы. Запах пота и металла вдруг стал невыносимым, вызывая тошноту. Но теперь я понял, что за привкус чувствовал в воздухе. Это было отчаяние.

Глава 17. Элиан. Душа.

Вчера Вэйс так и не появился в штабе, и в этом бы не было ничего необычного, вот только и его сторожевой кот так же пропал.

Аурелия напоминала улей, в который кто-то ткнул палкой – снаружи почти спокойно, но внутри глухо гудело. Для простых обывателей это было не так заметно, но если ты знал места, куда необходимо смотреть, то понимал масштабы напряженного копошения.

Я нырял в узкие переулки, где запах старого камня смешивался с ароматом из пекарен, и выходя на широкие проспекты, пропахшие дымом и железом. Двигался по городу привычными маршрутами не как его часть, а как посторонний наблюдатель, изучающий сложившуюся ситуацию изнутри. И больше всего тревожило практически отсутствие Моли на улицах. Без них, кто добровольно подбрасывал сопротивлению крупицы информации, мы были почти слепы и глухи.

Теперь же эта тихая, невидимая поддержка была словно вытравлена. Повышенное количество стражи никоим образом не могло повлиять на Моль. Золотые болванчики хорошо выделялись в толпе, и избегать с ними столкновений не составляло труда. Но вот Мухобои… Не все они носили свои повязки с эмблемой.

Оценивая общее настроение на улицах, мое внимание привлек резкий окрик:

– Эй! Почему ты ошиваешься тут одна?

Чуть замедлив шаг, я повернул голову в сторону источника шума. Группа из четырех мужчин среднего возраста окружили девчонку лет тринадцати.

– Я… – залепетала она дрожащим голосом. – Я потерялась…

Глаза у бедняги стали размером с блюдца, она нервно оглядывалась по сторонам в поисках пути к отступлению. Наседавшие на нее, похоже, были Мухобоями, но что им понадобилось от девчонки?

Она… Неужели Моль? Ее испуганный вид стер все доводы рассудка. Проклятье! Руки сами сложились рупором у рта, и, надеясь, что девчушка сообразит откликнуться, я со всей мочи прокричал:

– ЭЛЛИ!

И она, слава богам, обернулась и начала энергично махать рукой. Все четверо дружинников тут же уставились на меня хмурыми взглядами. Я почти бегом преодолел расстояние, отделявшее меня от них. Не обращая внимания на Мухобоев, присел на корточки перед маленькой Молью и всем своим видом старался показать глубокую обеспокоенность.

– Я же попросил тебя подождать меня у входа, – с тревогой в голосе произнес я, надеясь, что моя игра достаточна убедительна. – Твоя мать мне голову открутит, если узнает, что я умудрился тебя потерять.

– Прости, мне показалось, я увидела знакомого…

Она прильнула ко мне, дрожа всем телом и всхлипывая.

– Ну-ну, нашлась же. Все хорошо, – успокаивающе гладя ее по спине, я поднял глаза на Мухобоев. – Спасибо, что нашли ее.

Трое из них уже потеряли всякий интерес к девочке, но четвертый продолжал буравить меня скептическим взглядом.

– Кто ее мать?

– Мари, у нее маленький ресторанчик на той стороне площади, – я кивком указал направление.

Там действительно было уютное заведение, и хозяйку правда звали Мари, но я не был уверен, была ли у нее хоть какая-то дочь. Оставалось надеяться, что и этот Мухобой знал только о кафе и его владелице. Однако его лицо никак не изменилось. Взгляд все так же был тяжелым и испытующим, будто он знал, что это ложь и просто оттягивал неизбежное.

– Эй, Том, – обратился он к своему соратнику, не сводя с меня глаз. – Ты живешь же в том районе, верно?

– Ну да.

– И что, есть там едальня, которой заведует Мари?

В худшем случае он сейчас скажет, что у Мари никого кроме сыновей нет. Так же паршиво будет, если он даже не знает о том месте, и тогда высока вероятность, что нас под конвоем проведут прямиком туда, дабы убедиться, является ли эта девочка-Моль дочерью хозяйки заведения.

– Ага, – лениво отозвался Том. – Кажется, действительно Мари. В готовке толк знает. И дочки у нее есть, парочку точно видел.

Недоверчивый Мухобой еще несколько мгновений изучал меня, а потом, переведя взгляд на девочку, уже менее враждебно произнес:

– Лучше тебе больше не теряться, времена нынче неспокойные.

С этими словами вся их четверка размеренным шагом двинулась от нас прочь, выискивая среди прохожих уже новую жертву. Монотонно гладя девочку по спине, я всерьез задумался, насколько же был опрометчивым мой поступок. Вся эта импровизация могла погореть с самого начала. А ее финалом стало бы мое раскрытие как Харрисина.

– Спасибо, – послышался тоненький, но уже успокоившийся голосок.

– Не за что, – аккуратно взяв девочку за плечи, я осторожно отстранил ее от себя, чтобы наши взгляды встретились. – Но тебе не стоит заниматься тем, чем ты сейчас занималась.

– Вы же один из них, верно? – Она смущенно опустила глаза вниз. – Я просто хотела вам хоть чем-то помочь…

От этих слов у меня сжалось не только сердце, но и все нутро. Мы, Харрисины, с гордостью называем таких, как она: Моль. Незаметные и маленькие, они вносят большой вклад в пусть и медленное, но методичное разрушение режима. Только в какой момент уже и дети стали глазами и ушами сопротивления? Почему мы вообще допустили это?

– Ты больше поможешь, если не будешь попадать в неприятности, – я поднялся и протянул девочке руку. – Позволишь проводить тебя до дома?

Она кивнула, вкладывая свою маленькую ладонь в мою.

Мы шли молча, и я не отпускал ее ручку, пока мы не оказались у знакомой двери в тихом переулке. Лишь услышав щелчок замка за ее спиной, я позволил себе выдохнуть.

Но тревога, подогретая сегодняшним происшествием, не отпускала до сих пор. Даже пройдя уже достаточно пальцы все еще помнили тепло детской ладони, а в голове стучал вопрос: во что мы превращаемся?

Отыскивать в регионе скрытые фабрики Культа или Селекционные Общины – это одно. Совсем другое – пытаться кого-то спасти в черте города. Один неверный шаг – и меня раскроют. Не факт, что поймают, но моя обычная жизнь в Аурелии на этом закончится. Вместе с жизнями простых горожан, с кем я держал хоть какой-то контакт.

У Харрисинов и раньше были кризисные времена, но сейчас Опиавус словно готов был сжечь собственный город дотла, лишь бы избавиться от нас. Но ведь сопротивление вставляет ему палки в колеса уже очень давно. Почему именно сейчас он решил закручивать гайки?

Ответа на этот вопрос я не нашел. Как и следов появления Вейса в штабе. Иронично, что опорным пунктом нашей ячейки он выбрал именно один из своих бывших особняков. Несмотря на то что здание пережило пожар, его стены все еще шептали о том, как некогда здесь жила влиятельная семья. Я медленно прохаживался по дому, ненадолго задерживаясь в каждой зале. Остановившись, пытался представить, какими яркими и живыми были эти комнаты когда-то. Или могли бы быть сейчас.

Если так подумать, жизнь в Аурелии была не так и плоха, если тебе повезло родиться, хотя бы, в семье Искр. Ты сразу имел устойчивое положение в обществе, семейное дело и бонусом какую-нибудь полезную магию. Существуя в этой системе по правилам, можно даже подняться по социальной лестнице.

И если я усердно работаю и мой труд хорошо оплачивается – не только лилами, но и признанием режима, – то, возможно, я бы и не задавался этим вопросом: почему у Праха и Пятн все иначе? Должно быть, их такое положение устраивает. Или они сами виноваты. Ведь в любом обществе есть маргиналы, отщепенцы, преступники… И есть места, где они обитают; в Аурелии, например, все неугодные поселились в Тенях.

Не могу осуждать такую точку зрения. Очень комфортно, когда все проблемы с Тенями или Харрисинами решают Эфиры в своем Центре. Не зря же они жируют на самой вершине и следят за всем, что происходит внизу.

Реян Вейс, как и многие, никогда не задумывался, за счет чего город всегда процветает, несмотря на то что регион медленно, но верно приходит в упадок. Аурелия не ведет ни с кем торговли и находится на полном самообеспечении. Конечно, тут не обходится без магии, но ее необходимо колоссальное количество для такого огромного города.

Согласно официальным заявлениям, такое экономическое чудо возможно благодаря исключительной магии наших правителей. И, конечно, Культу Изобилия, который каждые сорок лет избирает кандидата на роль нового Опиавуса. Только каким образом им удается подбирать разных людей, но с такой одинаковой и мощной силой, остается сакральной тайной.

В процессе своих размышлений я оказался в самой большой комнате дома – кабинете Вейса. Как и всегда, здесь пахло деревом и воском. Пройдя в центр помещения, я развернулся к покосившейся винтажной раме с частично сохранившимся портретом.

Огромное полотно было прожжено в нескольких местах. Но уцелевшие фрагменты все еще хранили следы беззаботного прошлого: статный мужчина в форме госслужащего, беззаботно улыбающаяся женщина и маленькая девочка в воздушном платье, прижимающая к груди куклу-кирина. Силуэты семьи, чье счастье обратилось в прах из-за суровой реальности нашего мира.

Я бы и сам с радостью прожил всю жизнь в розовых очках, веря красивым сказкам пропаганды. Но мне не повезло, я был выведен в Селекционной Общине. И Реяну Вейсу тоже не повезло, его очки разбились стеклами внутрь.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Элиан, – его голос не выражал никаких эмоций. – Обычно без приглашения тебя сюда силком не затащишь.

Мне не хотелось оборачиваться не потому, что наше взаимное доверие трещало по швам, а потому, что, когда мы встретимся взглядами, то оба поймем – последний мост между нами уже давно догорел. И потому я, лишь слегка повернув голову, сказал:

– Я тоже не думал, что когда-нибудь застану это место пустым.

Напряжение в кабинете повисло густое и тягучее, словно мы оказались в плотном тумане. Казалось, сами стены дома затаили дыхание, ожидая, чем закончится этот разговор. Вейс медленно подошел ко мне, встав чуть позади.

– Они были лучшим, что случалось со мной в жизни, – голос его дрогнул, и в нем впервые зазвучала неподдельная, не прикрытая ледяным спокойствием тоска.

Это было похоже на исповедь. Он говорил не со мной, а с призраками в собственной голове. Каждый нерв ощущал его взгляд, то, как он смотрит поверх моего плеча на сгоревший портрет. А я молча наблюдал, как пылинки, поднятые нашим движением, медленно танцевали в лучах света, пробивавшегося сквозь листву за окном.

– Что было в том дневнике? – нарушив затянувшееся молчание, спросил я.

– Размышления жреца о природе инцидента.

– Инцидента?

– Во время рейда магофоны Нентовской фабрики записали колоссальный всплеск магии, – уже привычным ровным тоном произнес Вейс.

– Зная, как все может пойти не так, скорее всего, взрыв какого-нибудь из магрезервуаров, – парировал я, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Я был участником той операции, – пояснил Вейс с ледяным спокойствием. – Все шло по плану.

Кажется, именно рейд в Ненте стал его последней полевой операцией.

– И ты знаешь, что это было?

– В тот день… – Вейс смолк, будто погрузившись в воспоминания. Я же терпеливо ждал, давая ему возможность собраться с мыслями. – Ворвавшись в одну из камер и убив культиста, я заметил в углу движение. Две батарейки. Одна, постарше, мертвой хваткой вцепилась в другую, будто пытаясь ее защитить. Подойдя к ним, я понял – младшую уже не спасти. Но… – он запнулся и нервно хрустнул суставами пальцев. – Что-то произошло. В воздухе так резко и сильно пахнуло озоном, что я ощутил, как иная сила леденящим потоком прошла через все мое тело… – Вейс резко вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. – Тогда мне удалось спасти двух батареек.

От осознания сказанного сердце у меня под ребрами предательски застучало. Воскрешение? Возможно, просто почудилось, и Вейс увидел то, что так отчаянно хотел увидеть. Возраст, как никак, должен давать о себе знать. Однако в одном я был абсолютно уверен: одна из спасенных им батареек – Кайра.

– И ты считаешь, что это была магия Мориенс? – я изо всех сил старался звучать отрешенно, но внутри нарастало беспокойство.

В нашем мире хватало необъяснимого. Например, давно забытая магия или древние существа, чьи тени порой мелькали на горизонте.

Но поверить в то, что существует третья гиен? И что обладатели ее магии ходят среди нас? Неужели Культ, так помешанный на гибридах, упустил бы такую жемчужину?

– Есть некоторые основания так полагать.

– Мориенс – миф. Культ не послал бы кого-то с такой силой просто на выкачку.

Меня начало изматывать его упрямство, эта слепая вера, заставлявшая игнорировать любые доводы рассудка. Если вспомнить, именно с того времени он и начал всерьез интересоваться древними текстами, выискивая крупицы информации. Так на него повлияло увиденное в тот день или было что-то еще?

– Скажи, что ты слышал о Бражниках? – его вопрос прозвучал неожиданно, застав меня врасплох.

Бражники – якобы отшельники, хранящие и передающие из уст в уста знания о Первых Детях.

– Очередная сказка.

– В моей прошлой жизни, когда я работал в Центре, по всей Вершине пролетел слух, что в Пирамиду доставили сумасшедшего, который звал себя Бражником. Мне стало… любопытно. Я без зазрения совести воспользовался своим положением, чтобы воочию взглянуть на этого человека.

– Что же ты ожидал увидеть? – спросил я, имитируя заинтересованность.

– Безумца с всклокоченными волосами и дикими глазами, – мгновение помолчав, Вейс продолжил с легкой усмешкой в голосе: – каково же было мое разочарование, когда передо мной предстал самый обычный старик. Седой и морщинистый, но его взгляд… Он был в здравом уме и полностью отдавал отчет своим словам.

– И ты решил, раз старик вменяем, то уже сразу Бражник?

Вейс коротко хмыкнул, явно благодарный за попытку вернуть хоть тень нормальности в наш разговор.

– Нет, но его истории были занимательны. Все эти красивые сказки яркими образами вспыхнули в памяти после того рейда, – он сделал шаг ко мне, коснувшись моего плеча. Прикосновение было на удивление осторожным, почти отеческим, но от него по телу побежали мурашки. – Подумай, Элиан, магия Мориенс… она помогла бы нам не только одержать победу, но и вернуть тех, кого уже нет с нами.