Навстречу утренней заре

Француз счел ниже своего достоинства реагировать на эту провокацию. Впрочем, Кодрингтон и не ждал от него ответа. Удовлетворившись этим выпадом, он переключил свое внимание на второго спутника королевы.

– Ну, а вы, господин Уоллингфорд? Для вас служение ее величеству точно не предел мечтаний. Я хорошо вас изучил. Ваша верность королеве временная. Вы ждете лучшей возможности использовать свою силу и, несомненно, заслуживаете лучшего. Я предлагаю вам встать на мою сторону. Признайте меня своим королем, и я найду достойное применение вашим талантам.

Англичанин слушал Кодрингтона с непроницаемым лицом, и лишь однажды по его взгляду можно было заметить, насколько непросто ему дается выбор. Жан-Пьер посмотрел на Анну. Казалось, в этот момент она забыла об опасности, об угрозах американца, потому что с очевидным интересом ждала, что ему ответит Джеймс. Тот молчал, и Кодрингтон, видя сомнения в глазах англичанина, предпринял еще одну попытку:

– Что вам в верности ведьме, которая этого не ценит и каждую минуту ждет от вас только предательства? Вы не получите от нее то, что хотите, – восхищения и признания заслуг. Я сделаю вас равным нашему роду со всем уважением и привилегиями.

– Уважение самозванца и к тому же янки – это последнее, что мне нужно, – брезгливо хмыкнул Джеймс.

– Сноб и глупец! – воскликнул американец и тут же выстрелил в Уоллингфорда сильнейшей вспышкой, против которой у того было бы мало шансов остаться невредимым, если бы Анна не поймала ее и не развернула ее в обратном направлении. Кодрингтона отбросило на один из столбов-опор, которые поддерживали потолок. В этот момент произошел еще один подземный толчок. Едва почувствовав его, королева и ее спутники поднялись в воздух. По стенам и потолку энотеки побежали трещины. Видя, что Анна и ее союзники собираются нанести еще один удар, Кодрингтон, едва оправившись после первого, тут же крикнул:

– Остановитесь, иначе я прикажу ей в первую очередь разрушить кухню замка со всеми, кто там сейчас находится, – когда все трое опустились на пол, американец пояснил с уже более уверенной улыбкой. – Моя связь с Элвиной прочна и молниеносна. Стоит лишь Эфиру засверкать в ваших пальцах – она тут же получит мой мысленный сигнал к атаке. Что ж, вижу, я вас убедил. Тогда, пожалуй, продолжим.

Он щелкнул пальцами, и на стене возник экран, где появилось изображение сцены с аппаратурой для концерта и зрительный зал, который постепенно заполнялся людьми.

– Это клуб «Мюнстер-халле» во Фрайбурге, где приблизительно через полтора часа начнется концерт «Мистерии». Мои воины готовятся устроить несчастный случай во время концерта. Только представьте! Какая невероятная трагедия! – картинно сокрушался Кодрингтон. – Две тысячи пострадавших! Гибель музыкантов! Всех, разумеется, кроме вашего, он ведь, как мне известно, защищен заклинанием. Однако, полагаю, его это вряд ли утешит. Его имя и название группы отныне навсегда будет связано с этой трагедией. Но в ваших силах предотвратить это, королева.

Пока американец говорил, Жан-Пьер наблюдал за Анной. В ней по-прежнему все было спокойно: поза, выражение лица, даже взгляд. Единственное, что изменилось, это был цвет глаз: изумрудный блеск поглотила холодная, темно-малахитовая мгла.

– Ты заплатишь своей жизнью за то, что осмелился угрожать мне, – произнесла ведьма с такой интонацией, как будто речь шла об уже произошедшем событии. Кодрингтон закатил глаза и снисходительно улыбнулся.

– Итак, моя дорогая Анна, вот как мы поступим. Я дам вам время подумать в одной из уютных комнат подземелья вашего замка. Разумеется, вы освободите себя от всех защитных заклинаний и позволите взять вас в плен. А затем, пока идет концерт, мы проведем церемонию бракосочетания, во время которой вы официально сложите с себя обязанности правящей королевы, передав королевский Эфир мне.

– Я вообще-то уже замужем, – напомнила Анна.

– О, это не имеет никакого значения, – махнул рукой американец. – Я не считаю действительным брак с обычным человеком. И после нашей с вами свадьбы такие союзы будут объявлены вне закона. Кстати о свадьбе. Вы ведь не откажете, ваше величество, будущему супругу и своему королю в маленьком подарке. Мне нужна «Великая некромантия». Вам-то она будет ни к чему. Тем более, когда вы лишитесь королевского Эфира, у вас не хватит сил, чтобы хранить такой могущественный артикль.

– Смотри, сам не надорвись, – буркнул Джеймс.

Кодрингтон бросил на него взгляд, не оставляющий сомнений в том, что первой волей американца в качестве короля будет навсегда избавиться от Уоллингфорда и Д’Араго. Анна проследила за этим взглядом и ответила:

– Я сделаю то, что ты сказал, но у меня тоже есть условия.

– Вы сейчас не в том положении, ваше величество, чтобы ставить условия, – покачал головой американец. – Впрочем, в качестве свадебного подарка с моей стороны я готов вас выслушать.

– Я останусь и позволю взять себя в плен после того, как Жан-Пьер и Джеймс покинут замок и присоединятся к союзникам.

– Нет, Анни! – воскликнул Д’Араго, но взгляд Анны, направленный на него, был таким жестоким и властным, что француз не осмелился ей больше возражать.

– И еще, – продолжила королева, посмотрев на Кодрингтона. – Ты не станешь нападать на тех, кто сражался на моей стороне.

– Что ж, хорошо, – после длительного обдумывания согласился американец. – Я оставлю их всех в покое, если, конечно, они снова не начнут атаковать замок. А теперь, господа, прощайте. Я вас больше не задерживаю.

Жан-Пьер колебался. Он не хотел оставлять Анну одну в замке в окружении врагов. Она повернулась к нему и взглядом велела другу подчиниться, а затем беззвучно, одними губами, произнесла по-французски: «Спаси Ники». Д’Араго кивнул и покинул подземелье вслед за Уоллингфордом. Когда они вернулись в лагерь и рассказали остальным о случившемся, Джеймс достал из Эфира свой планшетный компьютер и принялся что-то настраивать.

– Что ты делаешь? – спросил Жан-Пьер.

– Ты думаешь, только у него аппаратура? – не прекращая начатое, ответил Уоллингфорд. – Я оставил свою камеру в энотеке. И сейчас мы узнаем, что там происходит. Вот, готово.

Д’Араго и подошедшая к ним Луиза заглянули в экран и увидели Кодрингтона, сидящего в кресле, и Анну, окруженную крупицами Эфира. Так она разрушала свои заклинания, которые ее защищали. И когда волосы королевы вернули свой настоящий цвет и длину, американец встал, подошел к ведьме и сформировал вокруг ее запястий магические оковы. Затем он с заметной мстительной злобой в глазах ударил ее величество по лицу.

– Мерзавец! – шумно выдохнул Жан-Пьер.

Анна невозмутимо перенесла это оскорбление, лишь слегка закусив губу, где после удара появилась капля крови. Между тем Кодрингтон создал большой полупрозрачный магический кокон, в который он заключил королеву. Велев двум стражникам проводить Анну в ее темницу, американец покинул энотеку.

– И что теперь нам делать? – растерянно спросила Луиза.

– Мы летим во Фрайбург, – ответил ей Д’Араго.

Ники

– Хельмут, ты говорил с полицией? Что там случилось? – Штефан первым задал вопрос, волновавший всех музыкантов, находившихся в гримерной клуба «Мюнстер-халле».

– Похоже, кто-то позвонил в полицию и сообщил, что в клубе заложена бомба, – ответил взволнованный Хойер.

– И что теперь делать? – спросил Алекс.

– Что? – развел руками директор «Мистерии». – Концерт отменяется. Полиция просит всех покинуть клуб.

– А как же аппаратура? – выразил беспокойство Торстен.

– Комиссар, с которым я говорил, заверил меня, что они не будут ломать ничего лишнего. Сейчас мы ничего не сможем сделать. Тим заберет все, когда бомба будет обнаружена, или установят, что ее не было. Ну, все, возвращаемся в Дюссельдорф. Автобус уже ждет.

Когда Ники вместе с остальными покидал клуб, он думал о странном звонке и о том, насколько реальной была угроза взрыва. И лишь когда музыкант заметил в тени дерева недалеко от автобуса Жан-Пьера, он понял, с чем был связан звонок в полицию. Сообщив, что он вместо Дюссельдорфа отправляется в Швейцарию, Ники подождал, пока автобус уедет, и подошел к Д’Араго.

– Почему ты не поехал со всеми? – поинтересовался француз.

Молодой человек проигнорировал его вопрос.

– Жан-Пьер, что случилось? Где Анна?

– Она в замке, – несколько помедлив, произнес колдун.

– Это ты звонил в полицию насчет бомбы?

Д’Араго молча кивнул.

– И зачем тебе понадобилось отменять концерт? Ведь, как я понимаю, никакой бомбы не было.

– Бомбы не было, – объяснял Жан-Пьер, – но они и без нее могли взорвать зал или обрушить потолок вместе со всеми зрителями.

– Ты говоришь сейчас об этих пресловутых «воинах серпенты»? – уточнил Ники. – Зачем они хотели это сделать?

– Чтобы добиться от Анни того, что им нужно. К счастью, мы нашли тех, кого послал Кодрингтон. Их было-то всего пятеро колдунов и к тому же не самых сильных.

– Что с Анной? Что там произошло на Аляске? – музыкант пытался составить картину положения.

– Послушай, Ники, – Жан-Пьер, как показалось молодому человеку, без особого желания вводил его в курс дела, – Анни в плену и будет находиться там, пока мы не дадим ей знать, что тебе больше ничего не угрожает, и тогда она сможет действовать более свободно. Так что тебе сейчас нужно уехать куда-нибудь подальше отсюда.

– Нет, я еду с вами, – сказал Ники с интонацией, выражающей удивление, как Жан-Пьер не понимает очевидную вещь.

– Ни в коем случае! – твердо заявил француз. В этот момент к ним подошел Джеймс Уоллингфорд. Кивнув музыканту в знак приветствия, он сообщил:

– Все в порядке. Они в автобусе. Талли и Фуру доставят их в лагерь к остальным пленникам. Пора возвращаться, у нас остался максимум один час. Господин Роннет, вы уже решили, куда отправитесь?

– Да, я еду с вами, – повторил молодой человек.

– Ники, – нетерпеливо выдохнул Жан-Пьер, – мы полетим по воздуху.

– Я это тоже умею, – спокойно напомнил ему музыкант.

– Но не так быстро, как мы. А нам нельзя медлить. Через час Кодрингтон узнает, что с концертом ничего не вышло, и изобретет новый способ надавить на Анни.

Ники секунду обдумывал его слова, а потом предложил:

– А что если на машине? Вы ведь можете водить автомобиль так же быстро, как Анна?

– Да, – ответил Жан-Пьер, – но мы все равно потеряем время. К тому же, Ники, если Анни узнает, что мы, рискуя твоей безопасностью, позволили тебе поехать с нами, она убьет нас.

– Вот это беспокоит меня меньше всего, – сказал музыкант. – Я поеду в любом случае. И вы не сможете меня остановить, ты же знаешь. Поэтому вам лучше взять меня с собой и не терять время.

– Хорошо, – первым сдался Уоллингфорд. – Возьмем машину Уилла.

За двадцать минут, пока они ехали в Гарденау, Ники узнал, чем закончилось сражение на Аляске, и о том, что воины серпенты заняли Эосберг, а Анна позволила взять себя в плен под угрозой обрушения замка и клуба, где так и не состоялся концерт. И теперь колдунам предстояло решить задачу, как проникнуть в замок и освободить королеву до того, как Кодрингтон решит все-таки сравнять Эосберг с землей.

Основная трудность заключалась в том, что стоило только кому-нибудь из сторонников ее величества пересечь границу магической защиты замка, как об этом тут же становилось известно предводителю воинов серпенты. Кроме того, даже если бы удалось попасть в замок незаметно, неизвестно, сколько еще препятствий пришлось преодолеть на пути в подземелье, где находилась Анна.

Когда они наконец прибыли в лагерь, к обсуждению подключились и другие союзники. Ники не вмешивался в их разговор. Он поднялся чуть выше по склону горы, чтобы попытаться в темноте, которая окружала лагерь, разглядеть местность и найти то, что ему было нужно. Окинув взглядом темные деревья, лежавшие под ним, молодой человек вскоре увидел небольшое свободное от растительности место, которое безошибочно узнал.

– Я отправлюсь за Анной, – сказал Ники, когда вернулся к остальным. – На меня магия не действует, поэтому мое проникновение в замок не будет считаться нарушением границы защиты, ведь так?

– Вообще-то, – задумался Джеймс, – в этом есть логика.

– Об этом не может быть и речи, – решительно возразил Жан-Пьер, и Луиза кивнула в его поддержку. – В любом случае этого недостаточно. Даже если ты попадешь в замок, тебя все равно тут же обнаружат.

– Нет, – ответил Ники. – Я знаю потайной ход, который ведет прямо в подземелье.

Жан-Пьер колебался. Уоллингфорд посмотрел на часы и напомнил:

– У нас осталось двадцать минут. Думаю, в этой ситуации это будет лучшим решением.

– А как же серпента? – француз предпринял еще одну попытку удержать Ники. – Вы не забыли о чудовище?

– Она, что, действительно ползает по коридорам замка? – с легкой улыбкой спросил музыкант.

Джеймс в ответ покачал головой, а Д’Араго собирался снова возразить, но Луиза взяла его за руку.

– Жан-Пьер, отпусти Ники.

Тяжело вздохнув, француз кивнул. Через пять минут, следуя потайным ходом в замок и по дороге пытаясь восстановить в голове расположение подземных помещений Эосберга, Ники приближался к цели. Оказавшись в замке, музыкант остановился посередине коридора, задумавшись над тем, куда ему следует повернуть. Он помнил, что в одной стороне находились служебные помещения отеля, а в другой – хранилище различных колдовских орудий, принадлежавших роду Гарденау. Кроме того, в той же стороне располагались комнаты, которые предки Анны использовали как камеры темницы для своих врагов.

Предположив, что именно там Ники сможет ее найти, он повернул в направлении хранилища и темницы. Перед пересечением широкого коридора с более узким, по которому двигался молодой человек, он остановился, потому что услышал голоса. Ники тут же вжался в стену, где на его удачу была устроена небольшая ниша. Когда мимо по широкому коридору прошли два колдуна, он, стараясь остаться незамеченным, посмотрел, куда они направляются. Они остановились у одной двери и, заглянув в маленькое зарешеченное окно, кивнули друг другу, а затем, не задерживаясь, пошли назад.

– Как думаешь, – спросил один из них другого, – Сирил оставит ее в живых, когда получит королевский Эфир?

– Вряд ли, – ответил второй. – Зачем ему постоянная угроза? Хотя на его месте я не стал бы спешить избавляться от девчонки. Уж точно не в первую брачную ночь, – и он разразился отвратительным смехом, который поддержал его напарник.

Ники поморщился от этих звуков и приказал себе не думать о том, что речь идет о его любимой девушке.

Когда колдуны скрылись за дверью в конце коридора, молодой человек тут же бросился к камере. С легкостью повернув ручку двери, Ники подумал, как любезно со стороны господина Кодрингтона во всем полагаться только на магию и пренебрегать обычными замками. Оказавшись внутри, музыкант наконец увидел Анну.

Девушка сидела на каменном полу, согнув ноги в коленях и закрыв голову руками. Ее полностью окутывала магическая полупрозрачная оболочка. Когда Ники вошел в камеру, она не сразу обратила на него внимание. Сначала он подумал, что Анна спит, но вот она медленно подняла на него глаза, и холодное равнодушие в ее взгляде сменилось сверкающей улыбкой. Молодой человек протянул руку и хотел помочь ей встать с пола, но ведьма остановила его:

– Нет, Ники! – с тревогой в голосе произнесла Анна. Она поднялась сама и добавила: – Кокон под высоким напряжением. Любое прикосновение опасно.

– Только не для меня, – ответил музыкант и смело пресек магическую оболочку, которая не причинила ему никакого вреда, тем самым в очередной раз подтвердив его невосприимчивость к колдовству.

Обняв Анну за талию, Ники прижал ее к себе и сделал шаг назад. Оказавшись вне кокона, девушка обернулась и увидела опустевшую оболочку, а затем вновь посмотрела на музыканта. Блеск ее ярко-изумрудных глаз многократно умножился, отражаясь в слезах облегчения, которые Анна безуспешно пыталась удержать в ресницах. В это волшебное мгновение, редкое и бесценное, Ники целовал ее влажные, соленые щеки и губы, избавляя от тревоги и мучительной неопределенности.

– Я же обещал, что помогу тебе, – сказал он, смахнув последнюю слезу с лица девушки. Анна сделала глубокий вдох и хотела что-то ответить, но не стала, а просто улыбнулась ему.

– Ну, что, пойдем спасать Франца и всех остальных? – проговорил Ники, видя, как взгляд Анны становится непроницаемым, растворяя в холодном блеске все те эмоции, которым ведьма минуту назад позволила себе поддаться.

– Надеюсь, мы успеем сделать это до разрушения замка, – сказала она и, подумав, добавила: – Вообще-то, замок тоже хотелось бы сохранить.

– Как быть со стражниками? – спросил Ники, когда они, покинув камеру, шли по коридору.

– Они будут первыми, кого я убью, – пожав плечами, ответила девушка. В этот момент открылась дверь в подземелье, и два колдуна, увлеченные разговором друг с другом, спустились по ступенькам и замерли от неожиданности, увидев королеву перед собой.

Но уже через секунду один из них, среагировав первым, выстрелил в ее величество яркой вспышкой. Анна без усилий поймала ее в ладони и также с легкостью, едва махнув рукой, бросила ее в своего противника. От этого удара колдун отлетел к стене и тут же исчез, как и мгновение спустя – его напарник, который предпринял попытку сбежать. Расправившись таким образом со стражниками, Анна посмотрела на Ники, и он заметил в ее глазах беспокойство.

– Ты думаешь, мне их жаль? Вовсе нет, – сказал молодой человек. – Они мне еще в первый раз не понравились.

Ведьма помедлила немного, а затем произнесла:

– Они живы, но находятся в плену Эфира, и я не знаю, что хуже.

– Анна, – Ники взял ее за руку, – ты боишься моего осуждения? Его никогда не будет. Я хочу, чтобы ты перестала волноваться из-за этого.

Покинув подземелье, они невидимками поднялись в воздух и, стараясь не касаться стен и потолка, полетели в ту часть замка, где располагались комнаты персонала.

Служащие отеля, которых они обнаруживали, лежали на полу в тех местах, где те находились в момент нападения на Эосберг. Анна сразу же создавала вокруг каждого из них небольшой магический купол, который должен был защитить их в случае обрушения замка. Несколько раз на пути музыканта и ведьмы попадались воины серпенты. И тогда королева, не медля ни секунды, обращала их в пленников Эфира прежде, чем они успевали что-то предпринять или дать знать своему предводителю, что ее величество на свободе.

Найдя всех служащих, Ники и Анна направились в зал для приемов, где в этот момент должен был находиться Сирил Кодрингтон.

Резко распахнув тяжелую двустворчатую дверь, они влетели в зал и, приземлившись, явили себя присутствующим. Кодрингтон и трое его сторонников, находившихся здесь в этот момент, обернулись, и Ники увидел, как глаза предводителя бунтовщиков сначала увеличились от удивления, а затем сузились от злобы.

Анна в ту же секунду щелкнула пальцами – и с шумом захлопнулись все открытые двери и окна. Ведьма с мстительной улыбкой наблюдала за своим врагом, во взгляде которого возникло недоумение, а потом страх.

– Бабушка не слышит? – усмехнулась Анна и, сделав глубокий вдох, изменила свой наряд. Теперь на ней было длинное черное платье, сверкающее золотыми нитями и тяжелые черные ботинки, которые вносили в образ девушки яркую ноту рок-н-ролла.

Взгляд ведьмы потемнел. Ники понял, что сейчас он станет свидетелем ее истинной жестокости, но на этот раз в глазах Анны не было ни малейшего признака ее сомнений, неуверенности и страха перед его осуждением, лишь темное, беспощадное пламя.

– Ни один звук и ни одна мысль не выйдут за пределы этого зала, – произнесла королева голосом без выражения. Убедившись, что бесполезно призывать на помощь серпенту, бунтовщики принялись атаковать Анну и Ники. Но их магические вспышки не доставляли ведьме особого беспокойства, она без труда отражала выстрелы, направленные на нее и музыканта, не дожидаясь действия его защитного заклинания.

Первый же ответный выстрел королевы разом лишил Кодрингтона помощи его сторонников, погрузив их вслед за другими в Эфир. Американец прекратил атаку и, безуспешно пытаясь скрыть свой страх, проговорил со злостью в голосе:

– Что, лишишь меня Эфира?

Некоторое время Анна хранила молчание. Она была неподвижна, и Ники видел, как в ее темном жестоком взгляде появляются ледяные искры удовольствия, которое она, без сомнения, испытывает, чувствуя, как с каждой секундой растет страх ее врага. Не выдержав ожидания, Кодрингтон в отчаянии выстрелил в Анну еще одной вспышкой.

Без усилий растворив ее в воздухе, ведьма создала вокруг головы американца магическое кольцо и, когда колдун попробовал сбросить его с себя, принялась вращать это кольцо с огромной скоростью. Кодрингтон закричал от боли. Он обжигал свои руки, пытаясь взяться за голову. Не прекращая пытку, Анна взмахом руки распахнула большое окно, ведущее на балкон. В ту же секунду вихрь, созданный королевой, подхватил колдуна и вынес его из зала.

Анна

Вылетев из замка наружу, Анна и Ники остановились в воздухе возле стены. Одним мощным лучом ведьма в один миг развеяла грозовое облако, освободив Эосберг от магии врагов. Затем она поймала вихрь, круживший Кодрингтона вокруг одной из башен, и приковала американца к стене замка.

Обессиленный колдун равнодушно смотрел на Анну потухшим взглядом. Девушка больше не чувствовала его страх и злость, однако не спешила освобождать его голову от магического кольца, опасаясь, что американец все еще способен мысленно призвать серпенту. Увидев, что к замку направляются союзники, Анна тут же создала купол, не позволяющий им приближаться.

– Я должна справиться сама, – сказала ведьма в ответ на удивленный взгляд музыканта. – Ники, – мягко продолжила она, – вернись, пожалуйста, к остальным.

– Я не оставлю тебя одну, – возразил молодой человек, но она не дала ему договорить, взяв за руку и поцеловав в губы. Когда Ники обхватил девушку рукой за талию, она подняла на него глаза, и ее взгляд загорелся коварным блеском. В ту же секунду ведьма оттолкнула от себя музыканта магической волной, которая перенесла его за пределы купола.

Как раз вовремя, потому что в этот момент задрожала земля, Эосберг покачнулся, и со скалы-основания посыпались камни. И вот, обвивая своим огромным телом скалу и замок, из-за южной башни появилась серпента. Она медленно скользила по стенам, оставляя в них трещины и разбивая оконные стекла.

Анна невозмутимо ждала, когда чудовище полностью предстанет перед ней, и удивлялась тому, что не страх владеет ею в этот миг, а необъяснимое чувство нереальности происходящего. Девушка вдруг подумала, как странно, что она, ведьма, для которой главное в жизни – это поиск удовольствия и которой, в общем-то, нет дела до других, должна сразиться с монстром, угрожающим жизни сотни людей, и доказать всем, что она вправе распоряжаться силой, которая никогда не была ей нужна. Она как будто взглянула на себя со стороны, и ей показалось, что все это происходит не с ней и, вообще, не в действительности, а в полной абсурда фантазии, созданной чьим-то беспокойным воображением и изменчивым настроением.

Впрочем, эти мысли, скорее всего, были вызваны гипнотизирующим наблюдением за движением серпенты, которая, скрутив свое тело на земле в несколько колец, подняла голову до уровня, где к стене замка был прикован Сирил Кодрингтон.

Увидев внука поверженным, Элвина обратила свой пылающий ненавистью и жаждой мести взор на королеву, которая парила в воздухе в нескольких метрах от серпенты. В то же мгновение, открыв свою смертоносную пасть, чудовище яростно ринулось на девушку, готовясь проглотить ее целиком.

Анна, как будто парализованная взглядом желтых змеиных глаз и все еще находившаяся во власти отвлеченных мыслей, казалось, была неспособна противостоять атаке гигантского монстра. Однако ведьма медлила сознательно. Она питала свой Эфир стремительно растущей злобой врага и чувствовала, как Элвина с каждой секундой теряет контроль и хладнокровие.

За миг до столкновения с серпентой Анна превратилась в невидимку и едва-едва смогла избежать опасных клыков чудовища, которое с шумом захлопнуло свои огромные челюсти, вместо королевы проглотив пустоту.

Тем временем Анна создала вихрь из опавших осенних листьев и закружила его вокруг Элвины. Та крутила головой во все стороны и хватала пастью воздух, пытаясь наугад поймать ведьму. Иногда девушка на несколько секунд обнаруживала себя, дразня и сбивая с толку чудовище еще больше.

Ярость ослепила серпенту. Ничего не видя перед собой, она в отчаянии стала изрыгать вспышки молний, едва заслышав возле себя смех ее величества.

Запутав и закружив серпенту, Анна остановилась и принялась концентрировать в ладонях Эфир для финального удара. Элвина, обезумев, тут же бросилась на нее. В последний миг королева прекратила листопад, и чудовище всей своей мощью обрушилось на стену замка.