Навстречу утренней заре

Колдун сделал паузу, обдумывая слова королевы.

– Мои враги сильнее меня так же, как и вы, и люди, которых я призываю встать на мою сторону. Мне нечего терять, ваше величество. Во мне остались только желание отомстить обидчикам и надежда на поддержку соплеменников.

Анна кивнула, соглашаясь с его объяснением. После этого она принялась медленно переводить взгляд от одного участника собрания к другому.

– Я приму участие в освобождение пострадавших, – наконец проговорила она. – И покараю преступников, осмелившихся бросить мне вызов. Я сделаю это в назидание подданным, которым в будущем может прийти в голову мысль манипулировать мной. Таковы мои причины. Я хочу, чтобы каждый из вас был лично заинтересован в этом деле. Если вы не уверены, что готовы участвовать, и сомневаетесь в своих силах, вам лучше уйти прямо сейчас. Я не стану никого осуждать за это, – Анна выдержала паузу, ожидая, что кто-нибудь воспользуется ее предложением. Когда никто этого не сделал, она продолжила: – Я также предоставляю шанс безнаказанно покинуть сейчас этот клуб тому, чьи интересы служат врагам. В противном случае, если я узнаю о предательстве, то буду преследовать изменника суровее, чем любого другого своего противника.

Собрание длилось около трех часов и закончилось, когда участники составили план освобождения пленников и договорились встретиться в Анкоридже послезавтра. Покинув клуб, Анна отказалась от предложения Луизы переночевать у нее дома, решив прогуляться с Шоном по улицам ночного Парижа.

– Знаешь, по-моему, когда ты согласилась прийти, участники собрания рассчитывали услышать от тебя что-то более ободряющее, – заметил Шон, когда они медленно шли вдоль набережной Сены.

– Ты ждал, что я вдохновлю тебя встать под мои знамена? – с улыбкой спросила Анна.

– Ты меня уже вдохновила, – ответил колдун. – Еще тогда, когда мы встречались, и во второй раз, когда ты вышла замуж за музыканта, человека, не владеющего магией.

Они остановились, и Анна посмотрела на Шона. Его глаза светились знакомым мягким блеском.

– Знаешь, – сказал Мак-Генри после паузы, – у меня есть девушка. Ее зовут Кэндис, и она – не ведьма.

– Должно быть, твой отец рад этому факту? – весело произнесла Анна.

– Да, но все же ей непросто с ним общаться. Каждый раз приходится доказывать ему, что она достойна быть рядом со мной. Фергас всех девушек сравнивает с тобой.

– Я думаю, большинство девушек с легкостью выиграют это сравнение, – сказала ведьма. – В любом случае, разве мнение твоего отца в этом вопросе должно иметь для тебя значение?

– Ты права, конечно, я его не слушаю. К тому же, я люблю Кэндис и хочу рассказать ей о магии. Но, – Шон помедлил, – я не знаю, как это сделать, то есть, как она отреагирует. Расскажи мне о своем опыте.

– Ну, – пожала плечами Анна, – я думаю, ты знаешь, все знают. Я показала Ники колдовской бал.

– Да, да, – кивнул шотландец, – я имею в виду, ты не боялась, что он будет в шоке?

– Вспоминая сейчас об этом, я понимаю, что тогда чувствовала, что Ники все это понравится. Так и произошло. Конечно, у меня не было полной уверенности, но было огромное желание сообщить ему всю правду о себе.

– Скажи, Анна, – колдун внимательно посмотрел на девушку, – ты счастлива?

– Шон, разве можно ответить на этот вопрос? – улыбнулась ведьма.

Помолчав некоторое время, Мак-Генри сказал:

– Знаешь, мне кажется, я был прав.

– Что ты имеешь в виду?

– По-моему, ты нашла мужчину, с которым можешь вместе летать.

Сильный ветер, который, казалось, встал на сторону защитников крепости, яростно дул в лицо и увеличивал скорость магических снарядов, беспрестанно вырывающихся из всех окон и дверей поместья.

Анна и группа ее союзников, состоящая из пятнадцати ведьм и колдунов, осаждали небольшую крепость, построенную в скале на берегу одного из многочисленных озер Аляски. Королева и шестеро ее соплеменников атаковали противников с воздуха и обеспечивали защиту тем, кто не умел летать и по берегу пытался приблизиться к крепости.

Несмотря на ветер и надежную оборону атакующие чувствовали свое превосходство и не более чем через полчаса сумели проникнуть в поместье.

Анна стояла на берегу и сосредоточенно наблюдала, как ее подданные выводят из ворот крепости плененных ими бунтовщиков. Ведьму тревожила кажущаяся легкость победы и покорность потерпевших поражение соплеменников, в числе которых не было Сирила Кодрингтона.

Анна видела, что ее союзников также не покидает чувство, похожее на разочарование, как будто их настрой и концентрация во много раз превышали усилия, которые потребовались в конечном итоге. Было очевидно, что они не торопятся праздновать успех и напряженно ждут, что их противники предпримут решающую попытку атаки. Не исключено, подумала Анна, что союзников беспокоит мысль о чудовище, речь о котором заходит всегда, стоит только упомянуть «воинов серпенты». Сама же королева по-прежнему не воспринимала всерьез возможность существования этого монстра, считая, что распространение слухов о нем – это всего лишь попытки устрашения со стороны врагов.

Тем временем союзники, обезоружив и сковав всех бунтовщиков, наконец добрались до подземелья, где находились пленники. Когда подданные ее величества освободили и вывели заложников из крепости на берег озера, Анна увидела восемь измученных и запуганных ведьм, колдунов и их родственников, не владеющих магией, которым, наверняка, будет сложнее всего пережить это потрясение.

Уилл Саут сообщил королеве, что среди пленников две семьи. С представителями одной из них он был знаком, а вот вторая семья, состоящая из супружеской пары, должно быть, была взята в заложники позже.

Анна внимательно посмотрела на мужчину и женщину и ощутила неприятное чувство отвращения. Был ли причиной тому их внешний вид – грязная и порванная одежда, или взгляд и выражение их лиц, заставляющие сомневаться в сохранности их умственного благополучия? Анна не стала долго задумываться над этим, вспомнив, что жалость и сочувствие никогда не были ее сильными сторонами, и она участвует в освобождении пленников не из сострадания к ним.

Потеряв интерес к бывшим заложникам, ведьма подошла к группе закованных в магические кандалы бунтовщиков. Многие из них, даже признав свое поражение, смотрели на ее величество с ненавистью и вызовом. Но были и те, кто явно боялся могущества королевы, и их глаза были наполнены страхом перед наказанием за совершенное ими злодеяние. Взгляд Анны, до этого напряженный и сосредоточенный, потемнел. В нем появилось ледяное неподвижное пламя, лишающее преступников малейшей надежды на милость.

– Вы проведете в крепости следующие пять лет и не сможете уйти дальше этого берега, – объявила им королева. Она подняла перед собой руки, и постепенно между ее ладоней сформировался магический шар, сверкающий заключенными в нем молниями. Ведьма неторопливо наблюдала, как оболочка шара едва сдерживает внутри смертельно опасную энергию. Переведя взгляд на бунтовщиков, Анна почувствовала, как усилились их ненависть и страх, и ее Эфир, насытившись в этот миг их эмоциями, заставил королеву помедлить еще несколько секунд. Затем она заговорила снова:

– Вы, борцы «чистой крови», понесете еще одно наказание. Отныне и до конца ваших дней ни один ребенок, рожденный вами, не станет носителем Эфира. И так будет с каждым, кто посмеет впредь заявить о своем превосходстве над людьми, не владеющими магией.

С этими словами королева подбросила вверх шар, который, достигнув определенной высоты, упал вниз, и молнии, вырвавшись из оболочки, пронзили насквозь каждого из преступников. Они упали на землю, но были живы. К тому моменту, как карающая магия ее величества растворилась в воздухе, некоторые из них пытались подняться на ноги. Анна больше не ощущала их страх и ненависть, потому что сейчас в их сердцах не было ничего, кроме пустоты. Ведьма перевела взгляд на союзников и обнаружила, что они тоже были потрясены ее силой и способностью воздействовать на чужой Эфир, о которой они знали до этого, но не ожидали, что королева так ею воспользуется.

Однако Анну не волновало впечатление, которое она произвела на соплеменников. Она вдруг заинтересовалась изменением, произошедшим с одной из бывших заложниц. Женщина, чей разум, казалось, был угнетен, смотрела на королеву осмысленно. Ее взгляд яростно сверкал.

– Жестокая ведьма! – воскликнула она и тут же выстрелила в Анну яркой вспышкой.

Безупречная реакция ее величества позволила ей без труда отразить неожиданное нападение и моментально сковать тело женщины магическим кольцом. Колдун, ее муж, также прекративший претворяться пострадавшим пленником, видя, что его поддержка не поможет жене, добровольно сдался Жан-Пьеру, который во время этой внезапной атаки на Анну первым бросился к ней на помощь.

Девушка подошла к напавшей на нее ведьме, и ее взгляд привлекла подвеска, выпавшая из ворота платья женщины. Украшение изображало серпенту – символ рода Кодрингтонов. Анна усмехнулась и сильнее сжала магическое кольцо. Женщина застонала от боли.

– Вы оба разделите участь остальных бунтовщиков, – сказала королева.

– Ты не имеешь права распоряжаться чужим Эфиром! – крикнула ведьма и, видя, как ее величество вновь создает молнии в своих ладонях, зло прорычала: – Элвина Кодрингтон, Великая Серпента, сожрет тебя, и Сирил будет нашим королем!..

Анна не стала дослушивать ее и обрушила на двух преступников предназначенный для них разряд.

– И что теперь, Анни? – обратился к ней Жан-Пьер. – Совершенно очевидно, что здесь больше никого нет, как и то, что это была не вся армия Кодрингтона. Где теперь его искать?

Анна молчала. Ее союзники, видя, что королева не спешит с решением, принялись обсуждать возможные варианты действий. Ведьма слушала их без особого внимания. Она задумчиво бродила по берегу, когда внезапно, находясь за тысячи километров от дома, почувствовала нарушение границ защитного купола, окружавшего Эосберг. Заметив, что Анна изменилась в лице, Жан-Пьер обеспокоенно спросил:

– Анни, что случилось?

– Они напали на мой замок, – ответила ему ведьма и, прежде чем колдун успел ей что-то сказать, взмыла ввысь.

Жан-Пьер

Д’Араго хотел тут же броситься вслед за ней, но Шон Мак-Генри, стоявший к нему ближе остальных, успел схватить его за руку.

– Остановись, – сказал шотландец, – ты не сможешь ее догнать.

Возмущенный его вмешательством, Жан-Пьер резко возразил:

– Она погубит себя, если будет сражаться одна!

– Если ты сейчас полетишь за ней, то тем более не сможешь ей помочь, – с убийственным спокойствием ответил на это Шон.

– Господин Мак-Генри прав, – сказал Джеймс Уоллингфорд. – Мы должны придумать, как ее опередить.

Д’Араго усмехнулся. Он признал бессмысленность своего первого импульсивного намерения и принялся лихорадочно размышлять над тем, что делать.

– Это невозможно, – ответила за него Луиза. – Анни летает быстрее любого из вас.

– Насколько быстрее? – спросил Джеймс. – Вы знаете максимальную скорость ее полета?

– Семьсот пятьдесят километров в час, – вспомнил Жан-Пьер. – Но это было три года назад. Как быстро она летает сейчас, можно только себе вообразить.

– В любом случае, вряд ли быстрее, чем «Конкорд», – вмешался в разговор Стиан Фуру, колдун из Норвегии.

– Ты хочешь сказать, что у тебя в Эфире спрятан «Конкорд»? – ухмыльнулся Д’Араго, все еще не способный рассуждать хладнокровно.

– Не у меня и не в Эфире, – ответил норвежец, – а в частной коллекции одного моего знакомого. Он колдун, художник. Сам летать не умеет, но очень любит самолеты. Средства позволяют ему содержать все машины в рабочем состоянии. Нам повезло, что он сам их пилотирует и, к тому же живет в Ванкувере.

– А он согласится помочь ее величеству? – спросил Уоллингфорд.

– В этом я, к сожалению, не могу быть уверен, – с сомнением покачал головой Стиан. – Но я попробую его уговорить. В конце концов, он должен мне за одну услугу.

Через пять часов, когда «Конкорд» заходил на посадку в одном частном аэропорту на севере Швейцарии, Жан-Пьер и остальные союзники, договорившись о дальнейших действиях, готовились к новому, гораздо более сложному и опасному сражению.

Как только самолет приземлился, Д’Араго и Уоллингфорд, не дожидаясь его остановки, тут же вылетели в направлении Гарденау.

Они летали быстрее других союзников, и оба надеялись, что успеют остановить Анну прежде, чем она в одиночку решит атаковать замок. Подлетев к Эосбергу, колдуны увидели над ним темное грозовое облако, из которого время от времени появлялись молнии. Их лучи создавали защиту вокруг замка, угрожая смертельным разрядом любому, кто попытается приблизиться к стенам на расстояние меньше пяти метров.

Облетев замок несколько раз, Жан-Пьер и Джеймс приземлились на каменистом склоне горы неподалеку. Они не знали и не имели возможности выяснить, где сейчас Анна, что с ней и оказалась ли успешной их попытка опередить ее, но продолжали напряженно вглядываться в воздух, хотя и понимали бессмысленность этого действия.

И вот, раздумывая, как отыскать королеву, если она уже здесь, они увидели с северной стороны замка яркий луч, направленный в центр грозового облака. Это нисколько не нарушило магическую защиту замка, луч рассыпался на искры, отраженный одной из молний. Колдуны тут же поднялись в воздух и полетели к тому месту, откуда появился луч.

Анна уже не скрывала себя. Она снова и снова пыталась пронзить облако, но каждый раз терпела неудачу. Жан-Пьер приблизился к ведьме и, не говоря ни слова, схватил и понес ее прочь от замка.

Анна кричала и беспощадно жгла его руки, ее глаза сверкали безумной яростью, но француз крепко держал ее в объятьях и знал, что ни за что не разомкнет их даже, если она спалит его дотла.

Когда они подлетели к тому же самому месту на склоне горы, их уже ждал Джеймс, который тут же принялся вращать вокруг них воздух, пытаясь затушить огонь. И хотя пламя не становилось меньше, Жан-Пьер почувствовал, что концентрация Анны ослабевает.

– Остановись! Пожалуйста, – из последних сил крикнул Д’Араго. – Ты погубишь себя!

Еще несколько секунд ведьма продолжала сопротивляться, а затем, вероятно, признав его правоту, а, может, просто устав от длительного полета, обреченно опустилась на землю. И только убедившись, что Анна больше не предпримет попытки вырваться и возобновить атаку, Жан-Пьер убрал руки, готовый в любой момент вновь сковать ее.

Девушка закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Затем она посмотрела на колдунов. Француз увидел, как злость в ее взгляде уступает место страданию.

– Кто остался в замке? – спросил Джеймс.

Анна не ответила, как будто не услышала его или не поняла. Жан-Пьер положил ладонь на ее плечо.

– Анни, кто остался в замке? – повторил он вопрос Уоллингфорда.

– Франц и другие… – наконец проговорила ведьма голосом без выражения.

– А Ники? – спросил Д’Араго.

Анна покачала головой.

– Нет, он во Фрайбурге. У него сегодня вечером концерт, – она сделала паузу, в ее взгляде появился страх. – Вы думаете, они все убиты?

– Нет, я уверен, что нет, – тут же попытался успокоить ее Жан-Пьер.

– Я согласен, – сказал Джеймс. – Они не станут их просто так убивать. Думаю, их держат в заложниках.

– Как вы так быстро здесь оказались? – спросила Анна.

Д’Араго рассказал ей о «Конкорде», о том, что остальные союзники тоже скоро прибудут. Кроме того, он сообщил, что число сторонников королевы увеличилось, многие ведьмы и колдуны, узнав о сражении на Аляске, захотели примкнуть к ее величеству.

– Вот что делает с людьми страх потерять контроль над своим Эфиром, – с жестокой усмешкой произнесла Анна и, бросив на колдунов ледяной взгляд, спросила: – Вы со мной тоже по этой причине?

– Анни, тебе нужно отдохнуть, – мягко сказал француз, взяв руку девушки в свою ладонь. Она проследила за его действием, и в ее глазах промелькнуло раскаяние.

– Прости, Жан-Пьер, – ведьма осторожно прикоснулась пальцами к его обожженной коже, а затем положила обе ладони на его руки.

– Нет! Не надо, я справлюсь сам, – колдун хотел остановить ее. – Не трать на меня Эфир, ты потеряешь силу.

– Не потеряю, – уверенно ответила Анна, и Жан-Пьер почувствовал, как поток целительной магии проник в его раны, ослабив боль и ускорив процесс заживления. Поднявшись с земли, ведьма посмотрела на замок.

– Ты прав, – обратилась она к Д’Араго, – я должна немного отдохнуть. Меня не будет пару часов.

– Хорошо, – кивнул француз. – Мы соберем всех здесь.

Затем Анна поднялась в воздух и, превратившись в невидимку, улетела. Через два часа, когда все союзники ее величества присоединились к Жан-Пьеру и Джеймсу на склоне горы, она вернулась.

От ее прежнего безумия не осталось и следа. Анна была спокойна, вежлива с подданными и не более сосредоточена, чем вовремя обычной встречи с друзьями. Она отказалась от своего королевского облика, оставила привычную короткую стрижку и была одета просто, в джинсы и черные рубашку и жакет.

Жан-Пьер представил ей новых союзников, сообщив, что теперь в распоряжении ее величества двадцать семь ведьм и колдунов, готовых немедленно по ее приказу начать осаду замка.

Составив тактический план атаки, союзники во главе с королевой тут же приступили к его осуществлению. Анна создала вокруг Эосберга огромный вихрь, который не только не позволял бунтовщикам, занявшим замок, видеть атакующих, но и сам был способен разрушать защиту врагов, вытягивая молнии из грозового облака.

Тогда союзники с воздуха и с земли принялись осаждать замок, своими выстрелами стараясь ослабить его магическую защиту.

Через четверть часа, видя, что облако вот-вот растворится, сторонники ее величества усилили атаку, рассчитывая, что им вскоре удастся проникнуть в Эосберг. Однако в этот момент из замка вылетели два десятка ведьм и колдунов, которые открыли огонь по союзникам. Они были очень сильны и беспощадны к собратьям, сражавшимся на стороне королевы. К сожалению, не многие союзники обладали магической силой такого уровня, и без того немногочисленное королевское войско понесло первые потери: два колдуна были убиты. Их тела, как это всегда происходит с теми, кто погибает от магического выстрела, поглотил их собственный Эфир, после чего растворился в воздухе без следа.

Кроме того, были тяжело ранены еще шесть ведьм и колдунов, включая Шона Мак-Генри. Когда Анна это увидела, она прекратила осаду замка и встала на защиту своих союзников, выстреливая в бунтовщиков мощными огненными лучами. От этих ударов противники теряли силу, и их тут же брали в плен подданные ее величества.

К несчастью для союзников, за время этого сражения магическая защита замка почти полностью восстановилась, и уцелевшие бунтовщики поспешили вернуться в его стены.

Союзники прервали осаду, чтобы восполнить силы и залечить раны. Анна, не колеблясь ни секунды, помогала им в этом, используя свой Эфир для исцеления пострадавших. Через час королева и ее сторонники решили возобновить атаку, но как только был произведен первый выстрел, поверхность земли вокруг замка задрожала, и нелетающие ведьмы и колдуны, находящиеся на склоне горы, не смогли удержаться на ногах. Когда остальные бросились к ним на помощь, землетрясение прекратилось. Анна велела всем отступить в лагерь. Подлетев к ней, Жан-Пьер заметил, что она была несколько взволнована.

– В чем дело, Анни? Что это было? – спросил колдун.

Вместо ответа ведьма протянула ему свой телефон, в котором он обнаружил сообщение от Сирила Кодрингтона. Предводитель воинов серпенты приглашал ее величество в замок для переговоров и из уважения к королеве позволял ей прийти на встречу в сопровождении двух ее союзников. Если Анна откажется, он обещал разрушить ее замок вместе со всеми людьми, не владеющими магией, которые там находились.

– Это ловушка, – уверенно произнес Жан-Пьер. – Он просто так тебя не выпустит.

– Я это понимаю, – задумчиво проговорила девушка.

– Нет, я не позволю тебе пойти туда, – решительно заявил француз.

– Тогда пойдем со мной, – сказала Анна и, взглянув на подошедшего к ним Джеймса, обратилась к нему. – Господин Уоллингфорд, вы готовы отправиться со мной в замок?

Когда Жан-Пьер, Анна и Джеймс приземлились во внутреннем дворе замка, их встретили два колдуна, которые должны были сопроводить королеву и ее спутников к господину Кодрингтону.

Проходя по холлу, они заметили на полу у стойки администратора лежащую без движения девушку. Это была Ренате Кройц, служащая отеля. Колдуны-проводники тут же посоветовали не отвлекаться на несущественное и не заставлять ждать их предводителя. Однако Анна проигнорировала эту рекомендацию и все же подошла к девушке, чтобы выяснить, в каком та состоянии.

Жан-Пьеру доставило в этот момент удовольствие наблюдение за проводниками. Они выглядели растерянными и, очевидно, не знали, что им следует предпринять, потому что остерегались использовать магию против королевы, чтобы призвать ее к повиновению. В конце концов им не осталось ничего иного, кроме как дождаться, пока Анна не узнает то, что ей нужно.

– Она спит, – сказала ведьма в ответ на вопросительные взгляды Жан-Пьера и Джеймса.

– Прошу вас следовать за нами, – проговорил один из проводников и указал на дверь, ведущую в подземелье. Через минуту они все оказались в огромной энотеке Эосберга. В центре, свободном от винных стеллажей, в кресле с бокалом вина расположился предводитель воинов серпенты Сирил Кодрингтон. Увидев ее величество, американец сделал глоток и заметил:

– Отличное вино! Отдаю должное вашему сомелье, королева.

Взгляд Анны был сдержан. Ее эмоции были скрыты за металлическим блеском холодных зеленых глаз, и Жан-Пьер мог только догадываться, какие чувства она испытывает, когда смотрит на врага, осмелившегося распоряжаться в ее замке. Кодрингтон явно наслаждался своим главенствующим положением. Он неторопливо сделал еще один глоток вина, поставил бокал на небольшой столик возле себя и, выдержав паузу, подошел к Анне и ее сопровождающим.

– Вы когда-нибудь видели серпенту, ваше величество? – спросил Кодрингтон и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Думаю, вряд ли. Это – не просто змея. Василиск по сравнению с ней так, ничтожный червяк. Этот исполинский монстр, могучий и прекрасный, не ведающий страха и преград, одним своим видом способен обратить в бегство армию, гораздо большую по численности, чем та, что осаждала замок. А уж ваши никчемные воины-самоучки, королева, даже не успеют испугаться, когда, сотрясая все вокруг, из земли извергнется Великая Серпента и проглотит их в один миг. Знали бы вы, как мучителен ее голод! Как тяжело ей дается ожидание! Но, к счастью для вас, служение делу и своему повелителю для нее превыше всего. Одно мое слово – и чудовище разрушит замок до основания и не пощадит ни слабых людей, ни носителей Эфира, сражающихся на вашей стороне.

– Он блефует, Анни, – произнес по-французски Жан-Пьер.

Американец метнул на него острый взгляд и ответил на том же языке:

– Это не блеф. И я говорю по-французски, но предпочитаю родной язык, – вновь переходя на английский, продолжил Кодрингтон. – Так вот. Наверняка, вы уже много знаете обо мне. Должно быть, собрали информацию, когда готовились к сражению на Аляске. Но думаю, что самое интересное вы или не слышали, или сочли выдумкой. Я, пожалуй, расскажу вам об одной традиции моего рода, зародившейся несколько столетий назад.

Мы чтим чистую кровь. Ее защита для нас – не повод для борьбы, а ее цель. Каждый Кодрингтон с детства воспитывался готовым сражаться за сохранность этого дара и привилегии. Мои предки понимали, что у них всегда найдутся противники, и поэтому завели одну славную традицию: каждое третье поколение в нашем роду появляется серпента.

Элвина Кодрингтон, моя обожаемая бабушка, в юности, говорят, была очень сильной ведьмой, но без сожаления пожертвовала собой, чтобы в обличие чудовища защищать наш род. Разумеется, я продолжу эту традицию, и мой ребенок, когда он у меня появится, станет первым в истории королем колдовского мира, способным превращаться в монстра.

– Королем? – усмехнулась Анна, на лице которой под конец его речи появилась легкая устало-снисходительная улыбка.

– Да-да, королем, после меня, – уверенно заявил Кодрингтон и с преувеличенной почтительностью добавил: – А теперь, ваше величество, позвольте, я объясню, как я все это устрою. Я оставлю вам ваш титул, но взамен вы официально отдадите мне ваши руку, сердце и, – он сделал паузу и с омерзительной улыбкой продолжил, – все остальное.

– Наглец! – процедил сквозь зубы Жан-Пьер, достигнув пика отвращения к этому мнимому заклинателю змей.

Тот резко повернулся к французу, и его глаза на миг сверкнули яростной злобой.

– Господин Д’Араго, – проговорил он в своей пренебрежительно-насмешливой манере, – первый королевский генерал, верный пес. Вот интересно, вы осознаете, что это – предел вашей карьеры при ее величестве, или все еще надеетесь стать для нее кем-то большим?