НИИ ядерной магии. Том 3

– Ты меня защищала, да? – нежно спросил он.

– Да.

– Спасибо. Давай и впредь защищать друг друга.

Он погладил сразу две морды по носам, те забавно фыркнули, но не отстранились.

– Тебе не обязательно идти за моими эмоциями. Я могу злиться на кого-то или даже желать открутить какую-нибудь противную белобрысую голову, но это не грозит ни мне, ни нашей с тобой связи. Я не дам кому-либо нас разлучить. Больше нет.

– Но ты бы сам отказался, если бы мог. Я знаю.

– В тот самый день?

– Да.

– Ты спрашиваешь, пожертвовал бы я братом вновь, если бы пришлось?

Одна из голов, которую он гладил, кивнула.

– Нет, – Красибор твёрдо помотал головой. – Но я нашёл бы способ встретиться с тобой, даже если бы пришлось положить на кон собственную жизнь.

– Как?

– Например, отдал бы половину своих лет, – он пожал плечами. – Одна вторая жизни с магией – лучше, чем полная жизнь без тебя или без брата. Я нашёл бы способ тогда и найду его всегда.

– Красиво.

– Это не то, что ты хотела бы услышать?

Гидра задумалась, закрыла глаза. Семь голов сомкнули веки, и лишь одна, дальняя, продолжала разглядывать Красибора. Наконец, гидра заговорила. Голос, как и прежде, звучал сразу отовсюду:

– Если бы могла, я бы не пришла к тебе совсем. Хочу сберечь.

Красибор, положив руки на две головы гидры по сторонам от себя, упёрся лбом в третью, что была прямо перед ним.

– Спасибо.

Ему горько было понимать, что, судя по всему, другого способа для их встречи не было. И что магия – та самая, что внутри него, любит его настолько сильно, что готова была даже не появиться в его жизни вовсе. Ему не надо было объяснять, что для зверя это означало бы не существовать вовсе.

– Медвежонок, а что ты будешь делать, если меня совсем не будет? – спросил Красибор больше самого себя.

– Ну что за глупые вопросы, – раздался шершавый летний голос. – Если тебя не будет, то и меня тоже.

Красибор рассмеялся, обнимая чешуйчатые пасти крепче. Гидра, закрыв все глаза, расслабленно добавила:

– Мне белобрысый тоже не понравился. Может, мы его…

– Нет.

– Ладно. Предложила.

Очнувшись, он сразу ощутил приятный запах, от которого желудок завязался в банки, и услышал, как стучат ложки по тарелкам.

– Ну наконец-то, – заворчал Батя Каракулин. – Думал уже, что помрёшь.

– Не помер, – коротко и беззлобно отозвался Красибор.

Он, кряхтя, поднялся и оглянулся. Оказалось, они находились уже не в кузне. Его уложили на широкую скамью в просторной столовой. За столом сидели Батя Каракулин и его сыновья. Молодые люди с интересом и некоторым напряжением поглядывали на гостя, не забывая при этом активно работать ложками.

– Поговорил со зверем? – спросил Батя Каракулин.

– Поговорил.

– И как?

– Хорошо.

– Не будешь больше народ валить почём зря?

– Не буду, – и, задумавшись, добавил: – Наверное. Ай!

Ему тут же прилетел болезненный щелчок по носу от Бати Каракулина и его косы. Красибор по привычке напрягся, привыкнув, что за подобными выпадами следует атака со стороны его магии и знатные люли от кузнеца. Но всё было спокойно.

– Хорошо, – хмыкнул Батя Каракулин. – Теперь позови-ка своего зверя.

Красибор послушался. Он закрыл глаза, мысленно обратился к магии и попросил, так сказать, выйти из сумрака. Когда он вновь поднял веки, увидел, как сыновья Бати Каракулина замерли на месте, не донеся ложки до рта. Приборы, не выдержав такого невнимания, упали на тарелки, расплескав содержимое. Однако, молодые люди не шелохнулись, в ужасе глядя на что-то за спиной Красибора. Невозмутим оставался лишь Батя Каракулин, который допил содержимое через край тарелки, сыто рыгнул и вытер усы. Только после этого он обратился к Красибору:

– Ладно, прячь зверюгу и пойдём тренироваться. Учиться тебе не переуичиться, всей жизни не хватит. Но до вечера я обучу тебя трём заклинаниям. Что-то назревает, все это чувствуем. Чем бы не закончилась грядущая ночь, ты будешь готов дать отпор, Красибор Бологов, сын магии.

Глава 5

До дня рождения Арифметики 11 часов

«Если налим – то в духовку. Если ленок – то гриль. Если таймень, то… – размышлял Александр, глядя на мерно покачивающийся поплавок. – Что ж, если таймень, то отпущу».

– И кого ты ловишь на эту тростинку? – раздался насмешливый голос за спиной.

– Рыбу. Мокренькую такую, – Александр добродушно ухмыльнулся, закрепил удочку в земле и, не оборачиваясь, откинулся на спину.

Он точно знал, что опустится головой на тёплый мех и услышит над ухом недовольное лисье сопение. Так и вышло – Лис услужливо подставил бок, а сам обвился вокруг друга и уложил голову тому на плечо.

– Угостишь?

– Обязательно. Если кого-то поймаю на эту, как ты говоришь, тростинку. Спиннинг не брал, так что вся надежда на зачарованную наживку.

– Это какая? Вкусная, хе-хе?

– Она как печёночное печенье. Рыба если увидала – всё, пиши пропало.

– Может, ну её, рыбу эту? Пошли печенье печь?

– Давай утром?

– Ну а чего ж не утром, давай утром, хе-хе.

Несколько минут они лежали молча, закрыв глаза и прислушиваясь к мерному журчанию воды да шелесту листвы. Пока Лис не спросил вкрадчиво:

– Что, прятаться решил?

Александр вновь вздохнул, в этот раз печально и устало:

– Да.

– И не претит, хе-хе?

– Меньше половины дня осталось потерпеть, и я выполню свою часть сделки, Лис. Облажаться сейчас, в шаге от конца, будет слишком ху… паршиво.

– Первое слово-то получше подходит, хе-хе.

– Так ты у нас Лис-матершинник, выходит, – усмехнулся Александр. – Нехорошо это.

– Ой, на совесть не дави, хе-хе. Сам отучился, а другим даже насладиться не даёшь. Кто ты после этого?

– Очень вежливый человек.

Лис только фыркнул в ответ. Он потянулся всем телом и почти мгновенно задремал. Александр чувствовал под щекой едва заметную вибрацию, как если бы Лис мог мурлыкать. Магический зверь котом не был, но магия внутри него бурлила и перекатывалась, убаюкивая не хуже мурылкания. Александр тоже потянулся и, бросив взгляд на поплавок, который никто по-прежнему и не думал тревожить, хотел было последовать примеру Лиса. Ему помешал короткий звук, оповещающий о новом сообщении в мессенджере. Мужчина непроизвольно поморщился и проигнорировал сигнал. Он закрыл глаза, сконцентрировался на расслаблении мышц лица – это всегда помогало быстрее заснуть. Однако, звук повторился. А потом ещё раз.

Александр раздражённо достал телефон только лишь с целью включить режим «не беспокоить». Но, стоило увидеть адресанта сообщений, как он передумал. На пару секунд задержал взгляд на экране блокировки, который отображал только фото и имя писавшей. За прошлые годы он выработал крепкую привычку держать телефон при себе, не выкладывать его на стол и не позволять кому-то постороннему в него заглядывать. Потому что портал в цифровую жизнь хранил в себе маленькую хитрость, которую Александр себе позволил. В день своего Ритуала Обмена он оборвал все нити с той, о ком был намерен заботиться всю жизнь и чьей заботы жаждал в ответ. Все, кроме одной тоненькой ниточки. В списке контактов она по-прежнему значилась как «Моя любимая ведьма» с сердечком в конце. Если бы кто-то увидел – духи могли бы посчитать это за нарушение сделки. Однако, пока эта крошечная частичка прошлого была только для него одного – всё было нормально.

Фима написала ему три сообщения одно за другим:

«Саша, привет! Мы можем поговорить? Я бы очень хотела задать тебе несколько вопросов про устройство алтарей. Это важно»

«Слышала о случившемся. Знаю, что ты цел. Но… как ты?»

«Мне правда очень жаль.»

Александр увидел, как в поле над диалогом появилось слово «печатает…». Он прождал минуту, глядя, как надпись то появляется, то исчезает, и наконец прекратил метания девушки, ответив:

«Привет. Что именно ты хочешь узнать?»

«Привет!»

Он улыбнулся. Фима всегда здоровалась по несколько раз, если нервничала при разговоре. Последовало второе её сообщение:

«На самом деле много всего. Мы можем созвониться или встретиться?»

«Можно созвониться. Через полчаса?»

«А может, всё же встретимся? И, ну, например, прямо сейчас?»

Он резко обернулся, вглядываясь в густые заросли вокруг. Ответ не заставил себя ждать – вниз по течению на зеленеющем валуне стояла Фима, держа в одной руке мелту с рябиновыми веточками. Её пышная юбка до колен развевалась на ветру, а блузка с рукавами-фонариками и жилетка, украшенная цветочной вышивкой, довершали образ ведьмы, вышедшей со страниц фэнтези-романа. Не хватало только остроконечной шляпы, но вместо неё голову девушки украшал красный бант, похожий на пуансеттию, или рождественскую звезду.

– Ты что тут делаешь?! – зашипел Александр, двинувшись в её сторону.

Он оглянулся, чтобы убедиться, что Лис по-прежнему спит, и жестом попросил Фиму ждать его, где стоит. Так она и сделала. Девушка нервно переминалась с ноги на ногу, перекладывала метлу из одной руки в другую, и лишь когда Александр к ней приблизился, спрыгнула с валуна на мягкую землю.

– Что ты тут делаешь? – повторил мужчина строго.

Ему не было нужды строить из себя недовольного и рассерженного – он таким и был сейчас.

– Прилетела поговорить. Это не телефонный разговор, понимаешь.

– Я сбежал от тебя в лес, Фима! – воскликнул Александр, отчаянно махнув руками. – В лес! Как ты вообще меня нашла?

– Ну, тут вот что… – Она, вся сжавшись, указала куда-то повыше головы Александра.

Он задрал голову и увидел в просвете между кронами голубоватый огонёк.

– Ты на меня слежку поставила?!

– Не я и не слежку. Тётушка настроила сигнал, чтобы найти тебя могла. Вот нашла – и он исчезнет.

– Он-то исчезнет, а мне вы такой возможности не оставляете, – он потёр глаза и раздражённо оскалил зубы.

Его бесконечно раздражало, что провалился даже такой простой план, как затихариться и рыбачить до завтрашнего дня, носа не высовывая. И уж никто, намеренно ушедший глубоко в лес, точно не хотел бы, чтобы его так легко обнаружили. Александр вдруг выругался себе под нос и вновь достал телефон.

– Ты даже интернет наколдовала, – он констатировал, не спрашивал.

Они находились в такой глухомани, куда никакая вышка не дотянулась бы ни при каких обстоятельствах.

– Не хотела как снег на голову сваливаться.

– И потому свалилась как мешок с картошкой.

– Саша, хорош брюзжать, – сказала вдруг Фима резко. – Дело важное. Извини, что помешала твоему пикнику, но время не терпит. Мне правда очень нужна твоя помощь.

Он посмотрел на неё исподлобья и чуть спокойнее проговорил:

– Что там у тебя?

Фима вздохнула с облегчением и достала из рюкзака какие-то бумаги. Разложила перед ним листы миллиметровки с чертежами, придавила углы камешками.

– Это – обычный РИТЭГ, – начала объяснять она. – Он состоит из корпуса, теплового блока – в нём как раз и располагается радиоизотопный источник.

– Радиоактивный то есть?

Он присел рядом на корточки и внимательно следил за тем, что она показывала и рассказывала.

– Да. Изотопы бывают стабильные и нестабильные. Вот наши – последние, они излучают радиацию. Что такое изотопы помнишь?

Александр отмахнулся:

– Что-то там про одинаковое количество протонов, но разное количество нейтронов. Я был внимателен к той части химии, которая помогает в земледелии. Так что всё, что про радиацию, по большей части прошло мимо меня.

– Ничего себе мимо, – удивлённо пробубнила Фима и продолжила. – Остальные части РИТЭГа – это поджимное устройство, термоэлектрическая батарея, – она указывала на один фрагмент чертежа за другим. – Это классическая версия, такие стояли раньше на маяках и до сих пор кое-где сохранились.

– Хорошо, тут нет вопросов.

– Супер. А вот что я хочу сделать, – она сняла камушки с верхнего листа и аккуратно убрала его.

Александр поднял брови, изумлённо разглядывая хитросплетения линий на миллиметровке. Он видел где-то в глубине схему РИТЭГа, которую только что показывала ему Фима, но теперь эта схема была как паутиной оплетена сотнями новых линий. Приглядевшись, он увидел над корпусом радиоизотопной батарейки до боли знакомую пирамидку.

– Ты хочешь соединить эту штуку с алтарём? – удивился он.

– Да, хочу. И здесь как раз нужна твоя помощь. Я должна в мельчайших деталях понимать, как он устроен, чтобы верно всё рассчитать.

– Тебе проще будет просто разобрать один из них и посмотреть самой.

– А так можно? – обрадовалась Фима.

– Ты не похожа на человека, которого волнует, что можно делать, а что – нельзя, – он с кислой миной указал наверх, где всё ещё тлел голубой огонёк.

Фима замялась, отвлеклась на сворачивание чертежей.

– Я сделала это, потому что волновалась. Увидела, что случилось, и очень испугалась.

«Молчи!» – скомандовал себе Александр и сжал челюсти покрепче. Но это не помогло, он будто со стороны увидел, как его рот раскрывается и выпускает совершенно лишние слова:

– А чего ж прилетела только сейчас, цветочек?

Фима посмотрела на него прямо, не скрываясь. Он прекрасно понимал, что ей и страшно, и стыдно, и больно, когда они рядом. И чаще всего она отводила взгляд или пыталась оправдаться. Но сейчас смотрела так открыто и честно, что у него дрогнуло сердце от нежности.

– Знала, что ты цел.

– Ты к нему первому полетела, да?

Она рефлекторно сжала ткань юбки, но взгляд не отвела.

– Да.

– Ну и правильно, цветочек, – он поднялся на ноги и отвернулся, потягиваясь. – Совет да любовь.

По языку разлилась горечь от этих слов, но что ему оставалось?

«Покажи равнодушие, – твердил он себе. – Ревнуют тех, кого любят».

– Саша, – Фима встала вслед за ним, она говорила спокойно, но твёрдо, – зачем ты так?

– Как?

– Врёшь зачем?

Он опешил, оборачиваться не стал. Решил подождать – не скажет ли она ещё что-то, за что можно будет зацепиться? Не сказала. Тоже ждала. Александр медленно обернулся, встретился с ней взглядом. Фима выглядела решительно, в её глазах искрились янтарные огоньки.

– Вру?

Она кивнула. Ответа не последовало, и девушка сказала:

– Ночью состоится мой Ритуал Обмена.

– Я помню.

«Через десять с половиной часов или около того», – подумал он.

– Готовлюсь к встрече с духами, а у самой в жизни и душе бардак. Этим надо было заняться давным-давно, расставить все точки, но я дотянула до последнего.

– Как говорится, мы давно работаем над этим проектом, скоро покажем результаты, но не могли бы вы прислать нам тз? – ухмыльнулся Александр.

Он сделал это с горечью, понимая, к чему всё идёт.

«Хочет выяснить в очередной раз, всё ли между нами кончено. Не верит, – размышлял он. – И, видимо, рассматривает вариант пожертвовать духам что-то связанное с нами».

Он сжал кулаки и вздрогнул, поняв, что оказался в патовом положении. До полуночи вынужден врать о своих чувствах, а она – до полуночи решит, готова ли расстаться со своими. Это если его догадка верна, конечно. Очень хотелось бы, чтобы у Фимы был какой-то другой вариант для Ритуала, но этого он не узнает до завтра.

– Они всё подстроили… – пробормотал Александр.

– Что?

– Ничего, я о своём, – отмахнулся он, ощущая, как начинает дрожать от злости.

«Не удивлюсь, если на это духи и рассчитывали, – подумал он и поразился тому, что не понял раньше. – Они просто хотят развеять скуку, наши чувства и судьбы им не к чему. Всего лишь развлечение, чёртово реалити-шоу».

Девушка ждала. Нервно сжимала древко метлы, готовая этой самой метлой его огреть, если снова будет юлить. «Не улечу, пока не выясню всё», – решила она для себя.

Александр мелодично свистнул, и они услышали шорох из глубины леса. Через несколько секунд к нему стремглав примчала его собственная метла – длинная, украшенная цветущими ветвями каштанов и ирисами. Одна из последних магических искорок, что осталась в жизни Александра. Он сам когда-то её собрал: калибровал и зачаровывал каждый прутик. Относился к ней с большой нежностью, понимая, что другой метлы уже не создаст. Мужчина ловко поймал древко и вопросительно уставился на Фиму:

– Ну что, полетели?

– Нет, – твёрдо ответила девушка.

Он поднял брови:

– Тебе нужно разобраться в устройстве алтарей или нет?

– Мне нужно не только в этом разобраться. Саша, зачем ты врёшь? Юлишь, играешь роль придурка.

– Вот это обвинения, – он цокнул языком и опёрся на древко, как на посох, изображая безразличие. – Разворачивать долгие нудные разговоры в самое неподходящее время – это очень по-женски.

Он усмехнулся, когда Фима решительно сделала шаг к нему.

– То, что у тебя дар различать враньё, не означает, что все остальные слепы.

– Ага.

– К тому же, из тебя самого лжец получился не очень.

– Что ты хочешь от меня услышать, Фима? Что у меня есть кое-какие чувства и я на самом деле мечтаю снова с тобой сойтись? Я не могу тебе этого сказать.

«И в этом нет ни слова неправды», – подумал он.

– Твой рот говорит одно, а действия – другое.

– И что же говорят мои действия, Фима? Честное слово, ты меня уже достала! – раздражённо бросил он и потёр висок. – Голова от тебя болит.

– Что ты меня любишь, – твёрдо заявила она.

– Это не так.

– Не строй из меня дуру.

– Я. Тебя. Не. Люблю.

Он вновь смотрел на неё исподлобья, склонив голову, будто был готов наброситься. Дышал тяжело, стиснул древко метлы до белых костяшек. И это не укрылось от взгляда Фимы.

«Злится, – подумала она. – На то, что пристала, или потому что не ведусь на его враньё?»

– И потому помереть готов, меня спасая? – Фима старалась говорить спокойно, но уже начала распаляться. – Саша, я тебя знаю. Ты благородный, но не настолько, чтобы жизнь класть за кого-то, на кого плевать.

– А мне и не плевать, – вкрадчиво ответил он. – Мне на многих не плевать. Но тётушку Негомилу, на друзей…

– У тебя нет друзей, кроме Лиса, – усмехнулась Фима.

– Не было. Теперь есть. Благодаря тебе, кстати, так что риски вполне окупились.

Фима даже приподняла метлу, готовая действительно ему врезать. Она стиснула зубы и почувствовала, как завязывается болезненный узел в груди. У неё действительно не было аргументов, кроме как «для друзей такого не делают» да чуйки её и ревности Красибора. Она понимала, что последний был не из тех, кто стал бы ревновать к каждому столбу, а значит, что-то и со стороны было видно, ей это всё не мерещилось. Сначала Фима рассудила, что озвучивать этот аргумент не стоит, но теперь решила, что терять уже нечего.

– Если хочешь рассказать о ревности твоего нового парня – не стоит, – предугадал её мысли Александр.

«Не стоит, потому что я ненавижу его за то, что ты влюбилась».

Фима открыла рот и, не найдя что ответить, закрыла его. Она видела, как сильно он злится: сжимает древко так, будто вот-вот его переломит пополам; скалит зубы, а грудь его поднимается и опускается тяжело, резко. Александр продолжил:

– Ещё не хватало с вашими отношениями разбираться.

«Либо действительно омерзительна ему, – подумала она, – либо…»

– Ты сам ревнуешь, – сказала она вслух.

– Нет.

– Это не вопрос, Саша, – парировала девушка. – Ты видел, как он меня обнимает, как целует. Мы провели несколько ночей вместе…

Раздался хруст. Несчастная метла – треснувшая, но не сломленная – полетела в сторону. Александр же за мгновение очутился прямо перед Фимой. Он коснулся её подбородка, хотя заставлять её поднимать голову нужды не было – она дерзко смотрела ему в глаза, не отрываясь и не дрогнув.

– Какая же ты дура, – прошипел Александр. – Несёшь чушь, позоришь и себя, и меня.

– А что, скажешь, я не права?

Она видела, как ходят его желваки. Александр скрежетал зубами и кривил губы, будто испытывал отвращение, но Фима слишком хорошо знала его – каждое выражение лица, каждый жест и даже те детали мимики, которые он сам не замечал. Она знала, что в действительности он пытался заставить себя сказать что-то, чего говорить не хочет. Фима была в шаге от того, чтобы плюнуть и улететь. У неё, в конце концов, тоже был лимит унижения, которое она готова вынести. Но решила сделать финальный бросок, испробовать самое грязное средство, что у неё осталось. Неважно, что они с Красибором в действительности сделали ровно то, что она сказала – провели вместе несколько ночей. Одну – у неё дома, другую – в поисках волшебных ежей, третью – после открытия спрятанной комнаты. Они не переступали черты. Пока что. Однако, она знала, что воображение Александра нарисует вовсе не невинные объятия перед сном.

«Ну давай, покажи мне, какой ты равнодушный», – думала она и глядела на него с вызовом.

Александр дёрнул уголком губ и хмыкнул.

– Я уже всё сказал, Фима, – прошептал он. – Прекращай.

Его лицо было так близко, что она могла видеть, как зрачок пожирает его голубую с жёлтыми прожилками радужку. Загипнотизированная его глазами, она позволила телу перехватить контроль. Ноги сами напрягли икроножные мышцы и ахилловы сухожилия, чтобы девушка встала на носочки. Руки сами взметнулись вверх и обхватили затылок Александра, заставляя его наклониться. Фима вовсе не собиралась касаться губами его губ, но не сумела ничего с собой поделать. Если бы она вышла из тела и парила рядом, то видела бы, как расширились глаза Александра – он был в ужасе. Не только от её поступка, но и от того, что с жаром ответил на поцелуй прежде, чем понял, что делает. Он рефлекторно обхватил девушку за талию и прижал к себе с такой силой, будто хотел впитать её, вдавить в себя. Её губы были тёплыми и мягкими, и больше всего на свете он хотел сейчас проникнуть языком ей в рот и целовать, целовать, целовать.

Прошло всего две или три секунды – ровно столько ему понадобилось, чтобы вернуть самообладание и оттолкнуть девушку. Но было поздно. Огонь уже обнимал Фиму. Пламя занялось у её ног и стремительно поднималось выше, тянулось к лицу. Его любимая ведьма горела.

Глава 6

«В реку!», – подумал Александр и рванул в Фиме.

Он хотел схватить её и вместе нырнуть в воду, чтобы потушить огонь. Залечить ожоги сумеет, у него предостаточно знаний в аптекарском деле, чтобы изготовить нужные мази. Или, возможно, Лис снова передаст ему часть своей магии, и он сможет использовать Дублия Живость. Да, так будет даже лучше. Всё это решаемо, главное – погасить огонь и спасти её. Сам пострадать он не боялся, а река была совсем близко – ему понадобится всего два больших шага.

Однако, стоило ему коснуться Фимы, как в глазах потемнело, а через мгновение он обнаружил себя уже лежащим на земле. Не имея времени разобраться в том, что случилось, он вскочил на ноги и снова побежал к ней. Огонь уже буйствовал вовсю, и девушку совсем не было видно за красно-оранжевой стеной. Но Александр, ни на секунду не засомневавшись в том, что делает, нырнул прямо в огонь, чтобы донести Фиму до спасительной воды. Но всё повторилось: стоило ему коснуться её, как неожиданный всплеск энергии откинул его назад, подобно взрывной волне. В этот раз он успел понять, что произошло: казалось, вокруг Фимы сформировалось некое защитное поле, через которое ему не пробиться. Понять он это понял, но тело реагировало быстрее, чем разум. И, пока мозг обрабатывал новую информацию, тело уже бежало вперёд для новой попытки спасти любимую.

Третий удар оказался сильнее предыдущих, и в этот раз он долетел-таки до реки. Только вот один, без Фимы. Оказавшись под водой, Александр не сразу понял, что произошло. Он барахтался и из-за паники выпустил весь воздух: кричал в речном нутре и звал Фиму. Течение беспощадно подхватило его и понесло за собой, но мужчина вовремя сориентировался и, вынырнув, ухватился за прибрежный валун. Тот был скользкий, и руки едва не соскользнули. К счастью, на том же валуне уже стояли лисьи лапки, а лисьи же клыки впились в ворот футболки, помогая выбраться из воды.

– Вот же вы люди, – ворчал Лис, когда Александр надёжно ухватился за валун. – Сами не спят, и другим не дают.

– Лис, там Фима!

Он закашлялся, выплёвывая речную воду. Голова кружилась, руки дрожали.

– Там она, и никуда пока не денется.

– Нет, – Александр лихорадочно выбрался из воды и побежал к огненному зареву среди деревьев. – Нет!

Он мчал, не разбирая дороги, обдирая кожу об острые суки и ветки. Но Лис был быстрее, он обогнал друга и преградил ему путь:

– Тш-ш-ш, герой! Цела она!

Александр его не услышал – он просто обогнул Лиса и побежал дальше, но тот упорно повторил манёвр.

– Да подожди ты, человек!

– Что ты несёшь, Лис?! Я сам всё видел!

– Что ты видел? Да не беги! Если ты прав – там уже угольки, а если прав я – она в порядке. В любом случае когти можно не рвать и тело своё нешерстяное поберечь, хе-хе.