НИИ ядерной магии. Том 3

– Видел, как она загорелась! – рявкнул Алесандр, пытаясь вновь обойти Лиса, но тот снова и снова преграждал дорогу, ловко прыгая между стволов деревьев.

– Кричала? Сама побежала куда? Да погоди ты, бесы тебя дери в самых неудобных смыслах!

Лис встал на задние лапы, упёршись в Александра передними и заставив наконец-то остановиться. Мужчина едва мог перевести дыхание – адреналин бил ему в голову, и контролировать себя было кошмарно сложно. Но слова Лиса, будто ростки, пробившиеся через асфальт, всё же добрались до его сознания.

– Нет, – сообразил он. – Молчала и не двигалась.

– Ну, а я что говорю! Хе-хе.

– Но как же… – Александр снова устремил взгляд на бушующее пламя, в нём угадывался женский силуэт.

«Господи, пусть я всё ещё сплю, и сейчас начнётся новая временная петля» – взмолился он мысленно.

– Дыши давай, дыши, – подсказывал Лис.

Он всерьёз переживал за друга, не уверенный, что человеческое тело может вообще справиться со всем, что выпало на его долю. Лис даже не сильно удивился бы, разлетись Александр сейчас на атомы – это хотя бы означало бы свободу для него.

– Слушай своего друга, Са-шень-ка, – раздался звонкий девичий голосок совсем рядом с ними. – И дыши, Бога и богов ради, вздымай свою красивую грудь под этой мокрой-мокрой одеждой.

Сияющие полупрозрачные руки обвили его со спины, сразу забрались под футболку. Александр ухватил незнакомку за запястья и дёрнул их от себя, но не преуспел – руки были будто каменными, он не смог сдвинуть их и на миллиметр. Впрочем, они действительно выглядели так, будто неизвестный мастер выточил их из горного хрусталя. Хотя ощущались руки будто человеческие: были тёплыми и нежными. Они дарили приятные прикосновения, особенно после ледяной речной воды.

– Обожаю, – мурлыкала девушка за спиной, пробираясь выше, – когда вы, люди, говорите одно, а тело ваше – ровно противоположное.

– Что ты несёшь, – процедил Александр сквозь зубы.

Он с первой секунды понял, с кем имеет дело. И довольствия эта встреча ему не доставляла.

– Ты весь такой неприступный, Са-шень-ка, а сам вон как рад меня видеть, – раздался звонкий смех, а руки погладили грудь Александра: нежно проскользили от плеч к центру, круговыми движениями прошлись по затвердевшим соскам, погладили ключицы.

– Я только что из холодной воды, – прорычал он и попытался вырваться, но снова неуспешно.

– Ох, да что ты говоришь, Са-шень-ка? Такой непоколебимый, такой верный. Обожаю.

Она наконец-то выпустила его из каменной хватки и, будто серебристая колибри, изящно обогнула его, не потревожив своим движением ни листик, ни травинку.

– Что происходит, духи? – спросил Александр.

Его совершенно не волновало то, как она трогала его только что, как зацепила пояс на джинсах перед тем, как окончательно отпустить. Это всё было несущественно.

– Ой, ты же не знаешь. У нас теперь появилось имя, – заулыбалась девушка.

Она была, как и всегда, совершенно очаровательной. Изящное гибкое тело, красивое даже в своём неестественном хрустальном облике. Соблазнительный наряд, едва ли прикрывавший тело, полные приоткрытые губы и то, как она касалась себя, то проводя кончиками пальцев по пышной груди, то задевая ткань на бёдрах, задирая её непозволительно высоко – всё это выглядело не просто привлекательно. Будучи самой магией, духи принимали обличие, в котором им никто не мог бы отказать. Никогда. Кроме всего одного раза.

Девушка постепенно розовела, тело её становилось всё меньше похожим на хрусталь и всё больше приближалось к обычному человеческому. На вид, конечно.

– Имя? И какое же?

– Хытр, – девушка изобразила смущение, но наклонилась при этом так, что её колышущаяся грудь никакому смущению места не оставила.

– Хорошее имя, вам подходит, – невозмутимо ответил Александр.

– Спаси-и-ибо, Са-шень-ка, – девушка даже запрыгала на месте и захлопала в ладоши.

Мужчина же смотрел на неё с каменным выражением на лице, не реагируя ни на какие новые попытки отвлечь.

– Ну что ж, – девушка тоже приняла мало-мальски серьёзный вид. – Тебе, должно быть, интересно, что случилось?

– Да.

– Ну, случился поцелуй, – она пожала плечами, – которого быть не должно было, вот и результат. Но ты не переживай, – она замахала руками, видя, что он снова готов взорваться. – Я знаю, что это она тебя поцеловала, а не наоборот.

– Это имеет значение?

– Конечно! Ты и вовсе её оттолкнул, мой хороший рыцарь. Я всё видела.

– Тогда какого беса?! – рявкнул он.

– Ну это автоматическая история, – отмахнулась Хытр. – Губы соприкоснулись – файер-шоу началось.

– Это не чат-бот, Хытр, а жизни людей!

– Ой, ну чего ты начинаешь, сладенький, – она закатила глаза. – Всё нормально же.

Александр сделал три глубокий вдоха, чтобы успокоиться, и заговорил вновь:

– Раз знаешь, что не моя вина – исправишь?

Она задержала взгляд на мужчине, сцепив руки за спиной. Спустя несколько секунд охнула и снова закатила глаза:

– Ой, зануда. Исправлю. Пошли.

Она побежала вперёд, подпрыгивая и кружась, похожая на потрясающей красоты лесную нимфу. Александр пошёл следом, а Лис попытался было нырнуть в кустарник в стороне, но звонкий голосок его окликнул:

– И ты, странное отродье, тоже с нами иди, если хочешь в мире жить со своим человеком.

Лис фыркнул и, с тоской поглядев на спасительные заросли, засеменил следом. Александр шагал, с трудом заставляя колени сгибаться. С каждым пройденным метром его накрывала всё большая и большая паника. Неужели не уберёг? Неужели не справился? Он уже знал, что, если Хытр исполнит изначальную свою угрозу и не примет его оправдания, для его самого всё тоже будет кончено. Смерть Фимы он не сможет ни пережить, ни простить себе.

Приблизившись, Александр смог разглядеть за огненными всполохами её лицо. Она выглядела удивлённой и испуганной, но на этом всё. Она не выражала ни ужаса, ни боли. Изо рта не вырывался крик, а кожа не краснела, на ней не вздувались волдыри. Фима всё ещё держала руки поднятыми, будто обнимала Александра всего мгновение назад. Казалось, что девушка просто замерла, а время вокруг неё остановилось.

– Ц-ц, своевольная девчонка, – заворчала Хытр, обходя Фиму по кругу. – Всё-то ей неймётся.

– Ты уберёшь огонь?

Хытр в очередной раз закатила глаза, вздохнула:

– Уберу. И память ей подправлю, незачем помнить последние минут десять, согласен?

– Х-хорошо, – ответил он, запнувшись. – То есть, поцелуя она не вспомнит?

– Не-а, – отмахнулась Хытр. – Но ты уж не повторяй таких ошибок, снова помогать не стану.

– Ладно.

«До конца дня, сделка действует ещё до конца дня», – напоминал он себе, будто читал спасительную мантру.

– Но у меня есть условие, – Хытр вновь обворожительно улыбнулась, играя пальчиками с языками пламени.

– Мы оговорили все условия на моём Ритуале.

– Ага, и среди них было чёткое правило: никаких поцелуев. И что мы имеем?

Александр прикусил щёку изнутри, подавляя гнев. Кивнул:

– Хорошо, какое?

– Один поцелуй. Всего один поцелуй, и твоя возлюбленная ведьмочка очнётся без единого ожога, цела-целёхонька. По рукам?

Александр никогда не понимал сексуальаной тяги духов к людям. Такая связь редкостью не была. Чаще всего то были разовые встречи, но иногда ведьмы и колдуны влюблялись в духов, и это всегда была история с грустным концом. Потому что духи любить не умели, и единственное, что им нравилось – это соблазнять, забирать и подавлять.

Все подростки магического мира в какой-то момент слышали зов из леса – то духи призывали на службу. Кто-то уходил в лес на день, кто-то – на неделю. Александр провёл в услужении духам три месяца. В конце концов его отпустили, но духи не раз упомянули, что он так и не ощутил настоящую связь с магией. Вновь эту же критику он услышал в свой двадцать четвёртый день рождения, когда вступил в ритуальный костёр. Тогда его тоже встретила Хытр, и она была очень недовольна тем, что он противится их так называемой особой связи.

– По рукам, – недовольно ответил Александр.

– У тебя такой аппетитный дар, Са-шень-ка, – довольно сказала Хытр. – Наконец-то я его попробую.

Она за мгновение оказалась прямо перед ним и прижалась всем телом.

– Ой, фу, мокрое всё! – воскликнула она и принялась стягивать с него футболку.

Александр раздражённо подчинился и с ненавистью откинул скомканную ткань в сторону. Хытр выглядела довольной. Она пробежалась кончиками пальцев по его торсу сверху вниз, а потом зацепилась пальцами за шлёвки на поясе и притянула мужчину к себе. Прижалась к нему, обхватила за шею и с упоением раскрыла рот ему навстречу. Она не стала дожидаться от него инициативы и сама скользнула языком ему в рот. Поцелуй получился самозабвенным, Хытр ухватила его эмоции, нанизала их на пальцы и ловко жонглировала, заставляя отвечать ей взаимностью. Зарыться в её волосы, положить руку на округлое бедро, прижать тёплое тело покрепче к себе.

Поцелуй длился всего какую-то минуту, и Хытр сама отстранилась. Она выглядела довольной, как сытая кошка. Александр хватал ртом воздух, выходя из помутнения.

– Люблю тебя, мой хороший Са-шень-ка, – промурлыкала Хытр и пощекотала его под подбородком.

Он перевёл затуманенный взгляд ей за спину и увидел Фиму. Она была цела. Огонь пропал, и девушка стояла, сжимая в руках древко метлы. Её глаза блестели, но слёз не было.

«Думает теперь, что я её слёз не достоин, – подумал Александр. – Что ж, так лучше».

Он вновь перевёл взгляд на Хытр и отшатнулся. Глаза её горели голубым, как его собственные во время использования дара. Он тяжело сглотнул и мысленно помолился Богу и богам, чтобы дух не задавала неудобных вопросов. Если его догадки верны – соврать не получится. Девушка вновь начала принимать свой первозданный вид – кожа кристаллизовалась и теряла насыщенность цвета, постепенно становясь хрустальной. В какой-то момент весь кожный покров оказался прозрачным, обнажив нутро. И оно было совсем иным, нежели как у людей. Хытр только похожа была на девушку, но в действительности внутри неё клубилась, перекатывалась чернота. Густой, плотный дым блуждал в хрустальном корпусе. Время от времени в глубине его сверкали молнии – синие, зелёные, жёлтые. Это выглядело завораживающе, чем дольше смотришь – тем сложнее отвести взгляд. Однако, вскоре и эта живая магическая тьма начала терять в красках, пока совсем не исчезла. Хытр вновь выглядела хрустальной феей, речной нимфой.

Это превращение заняло секунд пятнадцать, и никто из присутствующих не посмел даже шевельнуться, наблюдая за духом. Хытр же сладко вздохнула и повела плечами, будто разминаясь. Она обвела полянку взглядом и вдруг воодушевилась, заметив Лиса. Зверь сидел чуть поодаль, но не прятался, помня угрозы духа.

– Ох, точно, Лисик, – замурлыкала Хытр. – Кис-кис-кис.

Она щёлкнула пальцами, и Александр заметил, что Фима вновь замерла на месте. Она и до этого не рвалась в бой, но он чётко видел, как вздымалась её грудь при дыхании, как она моргала и хмурила брови. Сейчас же она будто встала на паузу, ожидая, когда чья-то магическая рука вновь запустит смену кадров.

Лис заворчал что-то невнятное, но приблизился к духу. Хытр присела на корточки и поманила его тонким изящным пальчиком.

– Что же за зверюга ты такая, а, милый друг? – пропела она нежнейшим из голосов.

– А то ты не знаешь, хе-хе.

Лис говорил неприязненно и дёргал губами, скаля зубы.

– Знать-то знаю, только вот что делать с тобой теперь – не ясно. И откуда ты взялся такой расчудесный – тоже.

– Иди куда шла, сестра, а меня в покое оставьте.

– Но мы так скучаем по тебе, милый братец.

– Иди куда шла и там скучай, хе-хе.

Хытр задумчиво погладила Лиса, нежно касаясь шёрстки и ушей, а потом вдруг схватила его за пасть, с силой зажав лисьи челюсти:

– Ты мне не командуй, зверь, – пропела она. – Захочу – и верну тебя в семью силой.

Лис говорил, используя магию, и потому зажатая в тисках пасть не остановила его от ответа:

– И как же ты это сделаешь, хе-хе?

– Уж то не твоя забота, Лисик. Однако, братик, мы добры к тебе и полны любви. А потому вот вам обоим мой дар, – она поглядела своими хрустальным, неживыми глазами на Александра. – Если к завтрашнему рассвету девчонка ваша по-прежнему будет изнывать от любви к тебе, красавчик. И-и-именно к тебе, – акцентировала она. – И если все вы трое живы будете, – дёрнула рукой, чем заставила Лиса коротко заскулить от боли. – Тогда не стану забирать блудного сына домой и разрешу вам, голубки, и дальше землю топтать на пару.

– Ты лучше связь нам открой, хе-хе, – ухмыльнулся Лис. – А остальное мы как-нибудь сами.

Хытр странно посмотрела на него, глаза её сверкнули голубым ярче прежнего.

– Мне пора. До встречи, лучшие друзья Лисик и Са-шень-ка, – она отпустила Лиса и послала Александру воздушный поцелуй. – А зазнобушке твоей я память почистила, но ты больше не шали.

После этого в воздухе послышался звон колокольчиков, который будто призывал присутствующих проснуться. Александр моргнул – и Хытр уже исчезла. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя, и он тут же стремглав бросился к Фиме. Но девушка выставила руки перед собой и сделала шаг назад:

– Тихо-тихо, ковбой, – воскликнула она. – Я, конечно, не права была, что помешала твоему пикнику, но! – она подняла вверх указательный палец. – Но дело очень важное! – Она несколько раз моргнула, будто тоже приходя в себя. – А чего ты мокрый? И полуголый?

Александр вздохнул и непроизвольно издал короткий стон. Лис уткнулся лбом ему в ноги, будто был большим рыжим котом, случайно попавшим в тело семейства псовых. Мужчина растёр лицо руками, выигрывая пару секунд на то, чтобы собраться. Иногда ему казалось, что он не выдержит, его тело просто не вывезет ношу, которую он сам на себя взвалил. Но вершина горы была уже так близко, и огромный камень толкать осталось как будто бы совсем недолго. Так что Александр мысленно досчитал до десяти и мелодично свистнул. Метла прилетела к нему не так быстро, как прежде, но всё же прилетела.

– Давай ко мне, дам тебе разобрать алтарь.

– Откуда ты..?

– Просто полетели, Фима.

– А что с метлой?

Она заметила глубокую трещину, которая, будто змея, извивалась вдоль древка. Александр махнул рукой и, не дожидаясь новых вопросов, подобрал мокрую футболку и поднялся в воздух. Метла работала исправно, хотя явно потеряла в мощности. Девушка растеряно оседлала свою метлу и последовала за Александром. Её тело охватило странное чувство: как будто что-то у неё отняли. Головой она понимала, что ничего подобного не случилось: она прилетела к Александру, вызвала его праведный гнев тем, что фактически выследила его, явно нарушив момент уединения. И вот они летят готовиться к чему-то грандиозному. Ну а то, что он узнал заранее, о чём она хочет его попросить, так у него дар специфический, и в целом он умный парень, и вообще…

– И вообще ерунда какая-то, – проговорила Фима, взлетая над верхушками сосен.

Ветер тут же обнял её ледяными лапами, заставив в секунду продрогнуть. Она взглянула в летевшего чуть впереди Александра: одетый в мокрое, он заметно дрожал.

– Отепла, – шепнула Фима и сделала нужный пас руками.

На глазах его джинсы и футболка высохли, и оба всадника ощутили, как их окутало мягкими тёплыми коконами. Александр обернулся и благодарно кивнул Фиме. Его губы растянулись в улыбке, а в глазах отражалась такая грусть и усталость, что у Фимы дрогнуло сердце. Она задумчиво коснулась губ и вгляделась в мужскую спину перед собой. Её щёки залились румянцем, объяснения которому у неё не было. Она не видела, что Александр повторил её жест: коснулся губ, которые всё ещё хранили на себе ощущения обоих поцелуев.

«Что бы он ни сделал с моей головой, – подумала она. – Про тело забыл».

И это было ей на руку. Ведь она знала простое, но действенное заклинание для восстановления памяти. Несколько раз с его помощью удавалось получить зачёты по скучным предметам, к которым совсем не хотелось готовиться. Достаточно было прописать ответы на билеты дома, а на экзамене активировать заклинание. Потому что тело всё помнит.

Глава 7

До дня рождения Арифметики 10 часов.

Алтарная мастерская располагалась в подвале – так работа лучше спорилась, а изделия хранились дольше. Алтари начинали стремиться к земле ещё с момента, когда мастер брал в руки древесину, решив, что из неё и будет стругать особую ритуальную пирамидку. Чем ниже обустраивали мастерскую – тем мягче дерево принимало в руках мастера нужные формы и насыщалось магическими свойствами. Место алтарей под землёй – во время их создания, службы и после того, как они превращаются в истлевшие частички почвы, разорванные поросшими корнями, пожранные червями и разложившиеся по законам природы.

Фима спустилась в алтарную комнату впервые. Раньше в этом не было нужды, тем более что процесс создания алтарей слишком интимный, чтобы приглашать кого-то постороннего. Потому девушка сейчас чувствовала себя неуютно, будто вторглась, куда не стоило. Но в то же время ей было приятно, что Александр согласился всё ей показать. Она рассчитывала, что он поделится с ней какими-то чертежами и схемами, рецептом особой пропитки, которой обрабатывается дерево или расскажет нюансы конструкции. Но что пустит в святая святых – не ожидала. И была очень благодарна.

– Проходи, – Александр, уже стоявший посередине комнаты, поманил её за собой.

Здесь были только они двое. Лис, сказав, что у него назначена крайне важная встреча с полевыми мышками, убежал восвояси. Фима сделала полупоклон, переступая порог. Крепко сжимая лямки рюкзака, она оглянулась. Мастерская была довольно просторной, стройные колонны поддерживали потолок то тут, то там. Сначала можно было подумать, что они расположены хаотично, но, сделав несколько шагов, Фима заметила симметричность. Она нахмурилась, мысленно взлетая над комнатой и представляя себе её вид сверху.

– Что это, пентаграмма? – спросила, указывая на колонны.

– Именно она, – Александр хмыкнул, удивлённый её наблюдательности.

Он остановился возле большого стола, стоявшего в самом центре мастерской. Во все стороны от него было метров по десять свободного пространства, и Фима обратила внимание на то, что стен было не видать. Они тонули в темноте, не обласканные редкими светильниками, свисавшими с потолка. Те тоже вызвали немалое любопытство девушки. Казалось, мастерскую оформлял коллекционер осветительных приборов. Десять люстр, что взвалили на себя ответственность за освещение, были совершенно разными. Была и массивная красотка, украшенная сотнями мерцающих хрустальных капель. И маленький красный шар с белой окантовкой, будто только что выскочивший из фотокарточек советского времени. Плафоны в форме цветов, планет, геометрических фигур. Одна люстра особенно привлекла внимание Фимы: на тонком, изящном кольце сидели пять птичек. Они были выполнены из матового белого стекла и украшены тонкой росписью: глазки, перья, клювики. Каждая птичка светила ярким тёплым светом, но у одной был отколот хвостик. Фима присмотрелась: каждая из люстр имела какое-то повреждение: трещинку или скол. На большой хрустальной сильно поредела одна из сторон – там явно недоставало сияющих капелек.

– Обычно алтари создаются для конкретных людей, – начал объяснять Александр. – От этого зависят цвет, размер, сложность механизма. Но я также всегда имею один или два готовых алтаря со средними параметрами. Иногда семьи не готовы ждать несколько недель.

– Понимаю, – Фима медленно кивнула, с благоговением подходя к столу.

На нём лежало множество маленьких деревянных фрагментов, а в центре расположилось готовое основание пирамиды. Изнутри было хорошо видно, что оно состояло из десятков кусочков, дощечек и заклёпок. Однако снаружи вся эта конструкция будет выглядеть как деревянный массив с идеально выструганными гранями. Ни единого шва не заметит человеческий глаз, и только те, кто алтарь заказал, будут знать, где располагаются подвижные части. Обычно изнутри алтари видели лишь трое: алтарный мастер или мастерица, их ученики да мертвецы, что находят своё последние пристанище в недрах пирамиды. Фима чувствовала себя очень странно, но решила обдумать свои ощущения позже, а сейчас, подгоняемая любопытством, с жаром рассматривала всё, что показывал ей Александр.

– Для подгонки деталей мастера входят в транс, чтобы оказаться на одной струне с будущем алтарём, – объяснял он.

– Струне?

– Это как… – он глубоко вздохнул, задумавшись, – Как настройка антенны. Сначала видишь лишь помехи, потом – за помехами часть картинки, а если хорошенько по телевизору пару раз стукнуть – получишь чёткое изображение. Вот быть на одной с ними струне – равно видеть чётко картинку.

– И чем ты стучишь по своему телеку? – улыбнулась Фима.

– Вот этим, – он отошёл чуть в сторону и достал с низкого стеллажа прозрачный флакончик.

На полочке остались стоять ещё пять таких же. Жидкость, плескавшаяся внутри, выглядела абсолютно обычно – вода как вода, что по плотности, что по цвету. Но стоило Александру потрясти пузырёк – и наполнение его изменилось кардинально. Жидкость стала более тягучей и приобрела ярко-красный цвет, будто флаконы были наполнены артериальной кровью.

– А что это? – Фима с опаской глядела на то, как таинственный напиток вновь становился прозрачным.

– Зелье, – Александр пожал плечами. – Там целый букет удивительных травок в составе. Оно скорее безопасно, чем нет. И, главное, позволяет немного сместиться из нашей реальности и настроиться на мир мёртвых, ведь, – он замялся, – для них всё и делается.

– Жуть какая, – Фима округлила глаза и нервно потёрла шею.

– Сама ты жуть, – засмеялся Александр, убирая флакон на место.

Он вернулся ко столу и продемонстрировал Фиме собранное основание пирамидки:

– Смотри, эта грань, как и другие, состоит из множества частей. Какие-то – обманки, а какие-то – подвижные.

Александр ловко приподнял конструкцию и нажал на какие-то точки. На глазах Фимы три фрагмента выдвинулись, приведя в движение несколько скрытых шестерёнок и валиков. Пока те были неподвижны, они оставались совершенно незаметными. Александр положил конструкцию обратно, и механизм вновь пришёл в движение, возвращаясь к изначальному состоянию.

– Пока что шифра нет, и все подвижные детали можно жамкать, но как только родственники умершего выберут комбинацию – работать будет только она. При этом в действие придёт второй скрытый механизм, который будет защищать алтарь от тех, кто комбинацию не знает, – он продемонстрировал несколько коробков с тонкими длинными выемками и снова кивнул на стеллаж. Там Фима увидела ряд пробирок, идеально подходящие по форме к коробкам. – Защищаться вечно алтарь не сможет, но сотню атак переживёт с лёгкостью. В эти крошки я вливаю неприятное зелье. Испаряясь, оно выделяет в воздух токсины, которые приводят к параличу. Действие длится в среднем неделю, зависит от веса и природной сопротивляемости ядам. Противоядие есть, но за ним тоже надо идти ко мне.

– А если сами родственники забудут комбинацию?

– Такое бывало, конечно, – он пожал плечами. – Но лучше не забывать.

– Зачем вообще может понадобиться вскрывать заполненный алтарь? – подумала вдруг Фима. – Там же только останки да сила для защиты дома. Или не только?

Александр ухмыльнулся:

– Ты права, но иногда кто-то может захотеть снять защиту. Понимаешь, о чём я?

– Ох, сам-то алтарь уже не откопать…

– Именно. А если достать ноготочки с волосами, то и магия с ними уйдёт из корней и почвы.

– Жуть, – снова сказала Фима. – И что, бывали такие инциденты?

– Ага, – он скрестил руки на груди и кивнул, – всего пару раз, дураков не много.

– И ты помогал им?

– Ты спрашиваешь, спасал ли я преступников, подонков, которые раскапывали алтари и пытались их вскрыть?

Фима кивнула, напряжённо глядя на него.

– Нет, – он хмыкнул. – Но только потому что за них просить и не приходили. А пришли бы – дал бы противоядие им тоже. А дальше уже пусть Ведовской Совет решает, что с ними делать.

Девушка выдохнула, хотя и так знала, что он не из тех, кто занимался бы самосудом. Но таких подробностей об алтарях она не знала, и потому в целом была готова услышать что угодно.

– Погоди, а из-за кого приходили?

– Оба раза неудачливыми расхитителями пирамид были родственники.

– А им зачем?

Александр улыбнулся и поднял брови:

– Догадайся.

Фима вздохнула, будучи не в настроении решать головоломки, но послушно пораскинула мозгами. Решение пришло быстро, стоило ей перечислить про себя то, о чём уже знала.

– Они переезжали? – озвучила она свою догадку.

– Бинго, – Александр щёлкнул пальцами. – И хотели перевезти усопших вместе с собой, но попутали комбинации.