Чёртова Книга

К соседке она, конечно, вряд ли пойдёт – слишком унизительно выглядеть просительницей книг. Но с бабушкой ссориться совершенно не хотелось. Лучше согласиться сейчас, а потом как-нибудь перетерпеть эти два дня до понедельника. Авось, придумает себе занятие. В конце концов, разве виновата бабушка в том, что её внучке скучно?

Её беспокойство и настойчивые попытки вытолкнуть Яру на свежий воздух были понятны. В деревне жизнь текла по другим законам. Практически каждый житель от мала до велика большую часть дня проводил не в доме, а во дворе, в огороде, в поле. Взрослые хлопотали по хозяйству, дети с пелёнок приучались к труду – полоть грядки, носить воду, ухаживать за скотиной. И все развлечения были здесь же, на природе: купание в реке, походы за грибами и ягодами, зимой – катание с горок и на самодельном катке. Дом был лишь местом, где можно было поесть и поспать. Сидеть в четырёх стенах целый день, уткнувшись в книгу или экран, для бабушки было нонсенсом, признаком лени и неправильного воспитания. Значит, её святая обязанность – исправить это, во что бы то ни стало втянуть внучку в правильный, здоровый, деревенский уклад жизни.

– Знаешь что? – лицо Валентины Прокопьевны мгновенно смягчилось, как только внучка её обняла. Она ласково потрепала Яру по спине. – Давай я сейчас тут приберусь, тесто подойдёт – потом за него возьмусь. А мы с тобой пока в магазин сходим, а? Прогуляемся, воздухом подышим. Купим там каких-нибудь конфет к чаю, да заодно посмотришь, где у нас вообще магазин-то находится. Старый-то давно снесли, там здание совсем разваливалось, вот новый отстроили, ты его ещё и не видела.

Быстро сообразив, что это идеальный способ сменить тему, прекратить нравоучения и хоть ненадолго вырваться из дома, Яра решила согласиться. Хотя тащиться в магазин через всю деревню под уже припекающим полуденным солнцем не вызывало энтузиазма, но это было явно меньшее из зол.

– Давай, – с натянутой улыбкой кивнула Яра. – Я сейчас только переоденусь. – Она бросила последний взгляд на экран смартфона и побежала наверх, в свою старую-новую комнату, где часом ранее оставила свои сумки. Мысль о трёх месяцах здесь всё ещё давила, как тяжёлый камень, но хотя бы сейчас был шанс отсрочить неминуемую скуку.

Глава 2

Магазин в деревне оказался неожиданно приличным островком цивилизации посреди сельской глуши. Это был не привычный городской супермаркет с бесконечными рядами и электронными ценниками, но и не тесная лавчонка с пыльными банками солений. Скорее, аккуратный магазинчик прилавочного типа, выкрашенный в светлые тона. Внутри пахло свежестью, чистотой и едва уловимыми нотами колбасной нарезки и свежего хлеба.

Стеллажи, хоть и невысокие, были забиты под завязку: от батареек и мыла до круп, консервов и ярких упаковок с чипсами и шоколадками. На удивление, ассортимент был широким и современным. Судя по датам на молочных продуктах и хрустящему виду овощей в ящиках у входа, поставки осуществлялись часто, машина не ленилась ездить даже в такую глушь.

Посреди магазина, за невысоким прилавком с прозрачной витриной, где красовались конфеты-подушечки и леденцы на палочке, расположилась обыкновенная касса. Рядом с ней стоял вполне современный компьютер, а за ним – приветливая женщина лет тридцати пяти в накрахмаленном зеленом фартуке. Ее лицо, без особых примет, но доброе, озарилось улыбкой, как только вошедшие переступили порог под громкий звон колокольчика над дверью.

– Светочка, здравствуй! – растянув губы в широкой, сияющей улыбке, воскликнула Валентина Прокопьевна, едва они с Ярой вошли.

И в этот самый момент девочка почувствовала подвох острее, чем запах свежего хлеба. Слишком уж довольной, почти торжествующей выглядела бабушка. Её глаза блестели с непривычным азартом. Это не предвещало ничего хорошего. Мысль, что пришли они сюда вовсе не ради банальных конфет или хлеба, а с какой-то скрытой, и явно неприятной для Яры целью, появилась мгновенно. И девочке эта догадка ой как не понравилась. Сердце сжалось в комок предчувствия.

– Здравствуйте, Валентина Прокопьевна! Ой, а что это за юная красавица с вами? Внучка приехала?– полюбопытствовала женщина, окидывая Яру внимательным, но доброжелательным взглядом с ног до головы.

В этот момент Яра мысленно похвалила себя за то, что всё-таки переоделась. Вместо растянутых на коленках джинсов и мятой футболки, в которых она приехала, на ней теперь были стильные черные велосипедки с модным рубчиком, свободная нежно-голубая футболка из тонкого хлопка и ослепительно белые, новые купленные кроссовки. Вид был презентабельный, городской, и это придавало ей капельку уверенности перед этим неожиданным осмотром.

– Да, Светочка, знакомься, это моя дорогая внучка Ярочка! Приехала на все лето! – с гордостью представила бабушка, кладя руку на плечо Яры.

Девочка автоматически ответила вежливой, но сдержанной улыбкой и тихим «Здравствуйте». Глаза её, однако, упорно скользили по полкам, изучая ассортимент чипсов и газировки – лишь бы не встречаться с заинтересованным взглядом продавщицы.

Яра уже прекрасно понимала: бабушка и Светлана знакомы не просто как продавец-покупатель, а как добрые соседки, успевшие обсудить за чаем не один сезон турецких страстей. Значит, разговор обещал быть долгим и обстоятельным. Пока женщины не обсудят все местные новости, не переспросят о здоровье дальних родственников и не обменяются мнениями о последних перипетиях в жизни героев сериала, можно было забыть о том, что Валентина Прокопьевна возьмется за выбор продуктов. Яра внутренне застонала. Ей оставалось только ждать и мысленно считать трещинки на линолеуме.

Валентина Прокопьевна была очень общительной женщиной, живой душой деревни. Она знала по имени не только каждого жителя, но и его корову или собаку, помнила дни рождения дальних родственников и с лёгкостью находила общий язык с кем угодно – от сурового тракториста до самого капризного ребенка.

Яра же этот талант не унаследовала. Новые знакомства давались ей с трудом, как подъем в гору. Она не умела с ходу располагать к себе людей, как бабушка, обменявшись парой незначительных фраз. Её диалоги часто были короткими, сдержанными. Она не нуждалась в таком количестве общения, какое было жизненно необходимо Валентине Прокопьевне. Напротив, долгие беседы быстро утомляли Яру. Её внимание рассеивалось, интерес к собеседнику гаснул где-то на середине его монолога, и она продолжала кивать и улыбаться лишь из вежливости и страха показаться грубой. Возможно, именно поэтому к четырнадцати годам у неё не было близких подруг. Кому охота общаться с тем, кто никогда не звонит первым, не предлагает встретиться и поддерживает разговор с видом человека, разгадывающего сложный кроссворд?

– Ты знаешь, а я ей вот прямо перед походом к тебе о Мире рассказывала, – продолжила бабушка, словно не замечая напряженной спины внучки. – Девчонки-то одного возраста! Надо бы познакомить их, всё ж вместе веселее им будет лето проводить. А Ярочка у меня, как и твоя Мирочка, читать обожает! Вот и общие интересы нашлись, считай. А там, глядишь, и на речку бы вместе сходили, погуляли на свежем воздухе, а не по комнатам кисли! – Как девочка и предполагала, вместо того чтобы хватать с полок необходимое, бабушка развернула настоящую дипломатическую миссию.

Вот только предметом обсуждения стала не погода и не цены на сахар, а сама Яра и её якобы срочная потребность в дружбе с некоей Мирой. От этого Яре стало не просто неловко – её охватило чувство жгучего стыда и унижения. Щеки залил предательский румянец. Она чувствовала себя экспонатом на выставке, которого демонстрируют потенциальному покупателю.

«Вот кто тянул бабушку за язык?!» – мысленно вскипела Яра. «Зачем, спрашивается, лезет со своими дурацкими попытками устроить мою личную жизнь? Это же какая-то мания – пытаться наладить жизнь детей, как будто они безмозглые куклы! Лучше бы свою жизнь так рьяно налаживали, чем в чужую лезть! Разве я хоть раз просила её найти мне друзей?!».

Настроение с каждой секундой становилось всё хуже. Гнев, смешанный с обидой, подкатывал к горлу. Она перевела взгляд с полок на бабушку, хмуро уставилась на её сияющее лицо и с нажимом, сквозь стиснутые зубы проговорила:

– Мы, кажется, за продуктами пришли, ба. А не за… друзьями. И тесто на пирожки дома ждет. Оно, если что, перебродить может. – Голос прозвучал резче, чем она хотела.

– А ты бабушке замечания не делай, мала ещё умничать! – отрезала Валентина Прокопьевна, бросив на внучку строгий взгляд. Но через мгновение её лицо вновь смягчилось задумчивостью. – Хотя… тесто я действительно оставила подходить. Так что, Светочка, – повернулась она к продавщице, – заходи ты к нам с Мирочкой после работы! На пирожки! Свежие, с капустой, с яйцом! Мы с тобой поболтаем, а девчонки пусть знакомятся. Чайку попьём!

«Вот же хитрая!» – молнией пронеслось в голове Яры. «Она ж за этим меня в магазин и потащила! Не успокоится ведь, пока подружку мне не найдёт!». Мысль была до тошноты неприятной. Яра насупилась, скрестив руки на груди. Теперь от этого навязанного знакомства отмахнуться было практически невозможно. Разве что быстренько собрать уже разложенные вещи и рвануть обратно в город на первом же автобусе, бросив и бабушку, и её пирожки, и эту дурацкую деревню.

Представив себе картину: она, гордо шагающая с чемоданом мимо изумленной Валентины Прокопьевны, – Яра не удержалась и тихо, едко хмыкнула. Но это была лишь минутная слабость. «Нет, конечно, не поеду. Придётся терпеть и слушаться. Хотя бы ради спокойствия бабушки».

Спустя три часа маленькая кухня бабушкиного дома наполнилась умопомрачительными ароматами. Горячие, румяные пирожки, аккуратно разложенные на большом блюде, покрытом вышитой салфеткой, дымились аппетитным паром. Яра, сидя напротив бабушки за столом, увлеченно, с неожиданным для себя самой азартом рассказывала о прошедшем учебном годе: о победе в школьной олимпиаде по литературе, о смешном случае с учителем физики, о новой полюбившейся книжной серии. Валентина Прокопьевна слушала внимательно, с теплой улыбкой, подливая внучке чай из пузатого фарфорового чайника. На мгновение девочка забыла о предстоящем испытании, погрузившись в привычный для неё мир рассказов.

Но идиллия была недолгой. Во дворе отчетливо прозвучал глухой хлопок калитки, а через мгновение – негромкий, но уверенный стук во входную дверь.

– А вот и наши гости! – лицо бабушки озарилось радостным оживлением. Она тут же встала, поправила фартук. – Ярочка, пойдем-ка со мной встречать, давай-давай! Нечего тут сидеть! – проговорила она, уже направляясь в прихожую.

Яра тяжело, чуть слышно вздохнула, резко обрывая рассказ о том, как они с классом ставили сценку к школьному празднику. Энтузиазм мгновенно испарился, оставив после себя лишь тягостное ощущение обязанности. Она медленно поднялась со стула и поплелась за бабушкой, по пути старательно надевая на лицо вымученную, натянутую улыбку. Мышцы щек напряглись неестественно. От этого принудительного знакомства она не ждала ничего, кроме скуки и неловкости. В её воображении предстоящий вечер рисовался бесконечным и мучительно нудным.

Более того, она уже мысленно нарисовала портрет соседки – наверняка это будет простушка-деревенщина, недалекая и неинтересная, с которой и поговорить-то не о чем. Все негативные эмоции, которые Яра испытывала от ситуации принуждения – злость на бабушку, обиду, чувство потери контроля – она уже перенесла на образ этой пока незнакомой «подружки».

Бабушка же, напротив, излучала сияющее счастье. Она буквально порхала по прихожей. Её давняя мечта сбывалась: любимая внучка, наконец-то, приехала погостить и проведет целых три месяца с ней в деревне, подальше от шумного, загазованного города. И вот, как по волшебству, уже в первый же вечер Валентине Прокопьевне удалось организовать идеальное знакомство! Яра подружится с хорошей, умной девочкой Мирой (Светлана не раз хвалила дочь), у них появятся общие интересы, они будут вместе гулять, купаться, ходить в лес!

Это давало бабушке твердую надежду на то, что внучка не просидит все лето в четырех стенах, а проведет каникулы по-настоящему – активно, весело, на свежем воздухе, как и положено здоровому подростку! И, возможно, хоть немного оторвется от своих виртуальных миров.

– Здравствуйте, Валентина Прокопьевна! – послышался из-за двери звонкий, жизнерадостный девичий голос, как только бабушка распахнула дверь. Яра, все еще прячась за её плечом, как за ширмой, осторожно выглянула, чтобы рассмотреть гостей.

На пороге стояла уже знакомая по магазину Светлана, улыбающаяся и держащая в руках небольшой сверток, наверняка с гостинцем. А рядом с ней – девочка. Мира. На вид лет тринадцати, может, чуть меньше Яры. И она… не соответствовала нарисованному в голове Яры карикатурному образу. Совсем. Миловидная, с открытым лицом, она не стояла смущенно, опустив глаза, а смотрела прямо, её губы были растянуты в искренней, широкой улыбке. И, что самое поразительное, в её позе, во взгляде не было и тени той неловкости или сопротивления, которые испытывала сама Яра. Казалось, Мира искренне рада визиту и предстоящему знакомству.

– Здравствуй, Мирочка! Красавицы мои, проходите скорее! На кухне уже пирожки дымятся, чайник закипает! – радостно защебетала Валентина Прокопьевна, пропуская гостей вперед.

Пока все двигались по узкому коридору в сторону кухни, Яра шла сзади и украдкой, исподлобья разглядывала соседку. Первое впечатление – вполне приятная, даже симпатичная. Но что сразу бросалось в глаза – это волосы. Не просто рыжие, а огненно-рыжие, как пламя или спелая медь! Они свободно, без всяких резинок, рассыпались по плечам и спине густыми, вьющимися прядями, переливаясь под светом лампочки. Только две тонкие пряди у лица были аккуратно прихвачены и закреплены на затылке маленькой, почти игрушечной заколкой-крабиком серебристого цвета.

Несмотря на деревенскую жизнь, кожа у Миры была не загорелой, а удивительно бледной, отчего россыпь мелких золотистых веснушек на носу, щеках и открытых предплечьях казалась особенно яркой и живой, как будто её только что обрызгали краской. Но больше всего Яру поразили глаза. Большие, широко распахнутые, они блестели яркими, почти изумрудными огоньками. И в них читалось живое любопытство и доброжелательность. Цвет глаз прямо как у неё самой, подумала Яра с легким удивлением, когда их взгляды на секунду встретились.

Улыбка рыжеволосой девочки не была натянутой или дежурной. Она казалась абсолютно искренней, идущей от сердца. Мира излучала такое открытое дружелюбие и теплоту, что на миг Яра почувствовала острое чувство стыда за свою собственную угрюмость, за натянутую улыбку, за внутреннее ворчание и предвзятость. Эти люди пришли в гости с радостью, с открытым сердцем, а она встречает их как незваных захватчиков ее личного пространства.

Смутившись, Яра опустила глаза и проследовала за всеми на кухню, где уже стоял шум вскипевшего чайника и слышался оживленный голос бабушки, что-то рассказывающей Светлане. Она глубоко вдохнула, пытаясь подавить остатки раздражения. «Ради бабушки» – строго сказала она себе. «Ради бабушки ты можешь хотя бы попытаться. Хотя бы на этот вечер. Будь вежлива. Будь… терпима». С этими не слишком оптимистичными, но решительными мыслями Ярослава вошла на кухню. Гости уже сидели за столом, бабушка разливала по чашкам душистый чай. Свободным оставался только стул рядом с Мирой. Яра молча опустилась на него, постаралась расслабить плечи и приготовилась к долгой, тягучей пытке светской беседой.

«Всего один вечер» – как мантру, повторяла она про себя, отводя взгляд от любопытных изумрудных глаз соседки к румяному пирожку на своей тарелке. «Просто перетерпи этот вечер. Завтра всё будет по-прежнему. А пока… молчи и ешь пирожки». Но предчувствие подсказывало, что этот «званый ужин» пройдет для неё еще тяжелее, чем она могла предположить. Кухня оказалась вдруг тесной, а воздух – слишком густым от запахов еды, чая и этого нового, незнакомого присутствия.

Глава 3

Ужин прошел неожиданно легко. Мира, вопреки мрачным прогнозам Яры, оказалась довольно-таки приятной и интересной собеседницей. Она ловко подхватывала даже самые робкие реплики Яры, задавала уместные вопросы о её любимых книгах и авторах, и сама рассказывала захватывающие истории о прочитанном так живо, что Яра забыла про натянутую улыбку и свое намерение отсидеться в углу.

Девочки, к удивлению и радости Валентины Прокопьевны, очень быстро нашли общий язык. Оказалось, их вкусы в литературе совпадали с поразительной точностью: обе обожали сложные магические миры, сильных героинь и сюжеты, где обычный человек открывал в себе нечто невероятное.

Они говорили взахлеб, перебивая друг друга, вспоминая любимые моменты, споря о мотивах второстепенных персонажей. Ощущение было странным и чудесным одновременно – будто Яра нашла давно потерянную часть себя, родственную душу, с которой можно говорить без умолку и без тени неловкости. Сомнений не оставалось: это начало настоящей дружбы.

Вскоре, оставив Валентину Прокопьевну и Светлану Григорьевну погруженными в водоворот деревенских новостей и воспоминаний о «том самом эпизоде» турецкого сериала, новые подруги поднялись из-за стола. Предлог был благовидный – Мира предложила Яре одолжить пару книг. По дороге к соседнему дому они не умолкали ни на секунду, наперебой делясь впечатлениями от последних прочитанных шедевров, споря о достоинствах эпического фэнтези перед городским и обсуждая, какой магической способностью хотели бы обладать сами.

Несмотря на изначальное сопротивление и скепсис, Яра ловила себя на мысли, что общаться с Мирой не просто легко – это было невероятно приятно. В её компании не нужно было притворяться или подбирать слова. Можно было просто быть собой – немного замкнутой, увлеченной книгами, временами саркастичной. И Мира принимала это с открытой улыбкой и таким же искренним интересом. Комфорт, который Яра испытывала, рассказывая о себе и слушая рыжеволосую соседку, был настолько полным, что даже тень сомнения в их будущей дружбе растаяла без следа. Это было редкое чувство взаимопонимания, которое Яра знала только по книгам.

Мира, как выяснилось, была общительна поневоле. Жизнь в деревне давалась ей тяжело, и её словоохотливость была скорее попыткой заполнить пустоту. Несколько лет назад она потеряла отца, и её маме, Светлане Григорьевне, пришлось вкалывать на нескольких работах, чтобы снимать квартиру в городе и сводить концы с концами. Девочка часто оставалась одна с раннего утра до поздней ночи. Чтобы справиться с одиночеством, Мира записалась на гимнастику – там был шум, движение, хоть какое-то общение. А все свободное время она проводила с подругами во дворе, стараясь не возвращаться в пустую, тихую квартиру.

Но три года назад всё изменилось. Неожиданно пришло известие о наследстве – дом в деревне от деда, с которым мама не общалась много лет после какой-то давней, сильной ссоры, случившейся, когда Мира была ещё совсем малышкой. Продать дом сразу не получилось – то ли цена не устраивала, то ли покупателей не было. И Светлана Григорьевна, измотанная городской гонкой, приняла, казалось бы, безумное решение: переехать. В деревню. Хотя бы на время. Чтобы не платить за съем, подышать воздухом, дать дочери больше простора и, возможно, самой начать дышать полной грудью, а не выживать в режиме вечного цейтнота.

И случилось чудо. В деревне им действительно стало легче. Свой огород давал овощи и ягоды, соседи делились молоком и яйцами, исчезла ежемесячная статья расходов на съемное жилье. Светлана Григорьевна смогла устроиться на одну, более спокойную работу и, наконец, проводить вечера с дочерью. Они начали жить, а не выживать. Так они и остались в деревне. Навсегда.

Но для Миры, привыкшей к ритму города, к друзьям, к любимой секции, деревня быстро превратилась в клетку. Подростков здесь практически не было. За три года она смогла подружиться только с одним человеком – Демидом, сыном местного фермера. Но этого общения ей, выросшей в шумной городской среде, катастрофически не хватало. Поэтому появление Яры, да еще и такой же любительницы книг, стало для Миры не просто радостью – настоящим подарком судьбы, лучом света в ее деревенском однообразии.

– Больше всего я обожаю фэнтези, – Мира широким жестом обвела один из стеллажей в своей комнате. Свет от гирлянд, оплетавших книжные полки, мягко ложился на корешки томов. – Поэтому тут целая армия магов, драконов, эльфов и отважных воительниц. Если тебе больше по душе что-то другое – детективы, романы, научная фантастика – вот здесь. – Она указала на соседний стеллаж возле аккуратного письменного стола, на котором стоял тоненький ноутбук.

Комната Миры очаровала Яру с первого взгляда. Она была просторной, залитой мягким светом. Несмотря на то, что за окном уже сгущались сумерки, теплый свет ламп и гирлянд создавал уют. Кровать с горой разноцветных подушек манила прилечь с книгой или ноутбуком. Но главное – книги. Они были повсюду. Три стеллажа, тянувшиеся вдоль стен, были забиты под завязку. Старые и новые, в потрепанных и глянцевых обложках, толстые тома и тонкие сборники – это была настоящая личная библиотека, о которой Яра могла только мечтать в своей городской комнате.

– Знаешь, я, пожалуй, останусь верна фэнтези, – отозвалась Яра, её глаза с восхищением скользили по корешкам. – Ничто не сравнится с ощущением погружения в неизведанный мир, полный магии и героических свершений! – Она уже держала в руках увесистый том в серебристой обложке, украшенной стилизованными шестеренками.

– Я даже как-то всерьез мечтала, что у меня проснутся какие-нибудь способности, – вздохнув, продолжила Яра, внимательно разглядывая выбранную книгу. – Или я хоть раз наткнусь на что-то по-настоящему магическое. Но, увы… – Она вновь окинула взглядом манящий стеллаж. – Жизнь упорно остается невыносимо обыденной. Ни сова с письмом из Хогвартса не прилетела, ни в кроличью нору я не провалилась. Обычная серая реальность.

Яра обернулась, чтобы показать выбранную книгу, и замерла. Мира смотрела на нее не просто задумчиво – в её ярко-зеленых глазах горел знакомый Яре огонек азарта, смешанный с тайной. Тот самый огонек, что зажигался, когда герои книг стояли на пороге невероятного открытия.

– Тогда… – Мира выпрямилась, и её лицо озарилось лукавой улыбкой. – Тогда ты ОБЯЗАНА это увидеть! Есть тут у меня кое-что… очень особенное. По-настоящему загадочное. Пойдем, покажу! – Не дожидаясь ответа, она стремительно выскочила из комнаты, оставив Яру в недоумении и растущем любопытстве.

Заинтригованная до мурашек, Ярослава поспешила за ней, лишь на секунду задержавшись, чтобы бережно положить серебристый том обратно на полку. От предвкушения чего-то необычного и невероятно интересного сердце застучало быстрее.

Они вышли из дома и направились на задний двор. Воздух был уже прохладным, пахло скошенной травой и приближающейся ночью. В глубине участка, под сенью старой яблони, стоял добротный, но явно давно не крашеный сарай. На его двери висел внушительный навесной замок, выглядевший как реликвия из прошлого века. Мира, улыбаясь своей тайне, подошла к нему, ловко отогнула массивную дужку… и просто сняла замок с петель! Она потянула на себя тяжелую деревянную дверь. Та с громким, пронзительным скрипом ржавых петель подалась, открывая черный провал внутрь. Оттуда пахнуло густым, сладковато-горьким ароматом прелого сена, лежалой листвы, сухих трав и пылью.

– У нас не было ключа, – Мира кивнула на замок, который она бросила на траву. – Пришлось его… уговорить. – В её голосе звучала гордость маленького победителя. – Маме дела нет до этого сарая, она заходила сюда всего раз, когда мы переехали. Ей всё равно, заперт он или нет. А я не стала заморачиваться с новым – просто накидываю этот обратно, чтобы дверь не болталась и любопытные куры не лезли. – С этими словами она уверенно шагнула во тьму.

Яра, преодолев мимолетный страх перед темнотой и странным запахом, последовала за ней. Раздался щелчок выключателя, и сарай залил резкий желтый свет от одинокой лампочки накаливания. Она висела на толстом, засаленном проводе, прикреплённом к потолочной балке ржавым гвоздём, который вбили в дерево дугой, создав подобие скобки.

Внутри всё оказалось довольно-таки необычным. Вместо ожидаемых лопат, мешков с картошкой или поленницы дров, сарай напоминал сцену из фильма про средневекового алхимика. Воздух был густым от пыли и терпкого запаха трав. Пучки сухих растений – некоторые уже давно рассыпались в труху, оставив на полу желто-зеленый ковер – висели на гвоздях, лежали на полках, приколоченных к стенам. На этих же полках стояли ряды банок и склянок с мутноватой жидкостью, сухими лепестками или неясным темным содержимым.

В углах громоздились стопки ветхих книг в кожаных и деревянных переплетах, их страницы пожелтели от времени. Повсюду виднелись предметы странного назначения: глиняные чаши, покрытые толстым слоем пыли, деревянные ступки с пестиками, связки перьев, кусочки минералов. Но кое-что из нормального инвентаря всё же присутствовало: в дальнем углу, упираясь рожками в стену, стоял массивный чугунный ухват, а рядом с ним, словно невзначай прислоненная, – обыкновенная садовая метла, только старая, с торчащими во все стороны прутьями.