Откуда возникает личный рок?

И этот знак отличия – в судьбе,

Где сам в фортуну погружаешь – мир

От слов своих усов, где победил

Ты время – в полной выемке луны.

Она твоим усердием – не зрит,

Но верит, что и сам ты – на беду

Устал искать – прощальный поцелуй,

Задумав день – в отличии усов.

Философский рост – утопия печали

Мне бы небо от этой – войны

И утопию в чести – вины,

Где сожму я курок – на двоих

И не буду летать – от плохих

Судеб важности, чтобы умнеть

Наподобие ветреных встреч,

Чтобы властью искусно – ещё

Разворачивать мир – перед этим.

Сложно думать, умея вести

Снег фатальности – снова расти,

Странно этой энергией – врать

Для себя, чтобы чувство – искать

И по спетому снегу – обжить

Философский в расщелине – рост,

Что был мал для иллюзий – пока

Наблюдал ты погоды – бока.

Философией держишь – теперь

Ты свой рост, как и малый приток

Символизма, чтоб жизни – вести

Утопический вереск – со строк.

Ну а в прошлом – один и, увы,

Стал мне новой эмблемой – ещё

В этом правиле – думать в глазах

Только редкой печалью – на прах.

Философская эта – судьба,

Что порог – от короткой руки,

Где на небе – плохие глотки

Будут разницей – снова последней.

Ты возьмёшь этот день, как и я

И по-прежнему будешь – стареть

На печали, как будто бы – смерть

Стала снова сегодня – дороже.

Ты ей воск на лице – проложи,

По искусственной влаге – вдвойне,

Что печалью ты стал – на вине,

Словно космос – на новой дороге.

Способность умирать внутри изгоя

Ты не способен даже – на чутьё,

Когда играет в мире – постоянство,

Ты видишь правом – новое в любви,

Но держишь ту способность – у лица,

Чтоб видеть пользу лучшего – вокруг,

Когда играет вальс – внутри изгоя

И меньше хватки – говорить ему,

Что ты нашёл свой юмор – на двоих.

Ты вышел страхом – прямо для души

Увидеть для изгоя – современность

И быть повыше чуда, чтобы бег

В глазах твоих – искал ещё следы.

Под новый раж и смелость – по лицу,

Над временем, которого немало

Тебе осталось, чтобы выбирать,

Чтоб после уходить – на перевес

В чутье свободы, поднимая парус,

Что стал ты там моралью – никого

И больше нет оценок – видеть пуд

Реальности могилы, чтобы тут

Узнать вопросы странного – в себе.

Ты снова умираешь – от любви,

Но движешься напротив, точно двое

В твоих глазах забыли – этот мир

И стены – возле права потому,

Что больше нет судьбы, ещё мелея,

Что стал ты ожидать – ему смелее,

Как редкий воин говорит – опять,

Где хочет в сердце – снова умирать.

Ты стал сегодня – маленькой главой

В убожестве изгоя, чтобы мнить,

Что будешь ты искусно – уводить

В глазах любви – способности черту,

А после выжидать, что не под ту

Ты стал одной моральной – пустотой

И выше чести – говоришь со мной,

Что выжег к миру – форму на двоих.

Обладанию манит в просторечии черта

Мне больно говорить – ещё тебе,

Что были слабо времени – черты

Одной могилой – проводив ценой

Тот облик от морали – неземной.

Ты выше черт и этих, что хранишь

Над небом обладания – суть встречи,

Что стал ты просторечием, увы,

В народной боли обращения – дел.

Но люди те не знали – и тебя,

Не верили, откуда был – потерян

Ты снова в обладания – причуд,

Как будто бы в стремлении – огня

Ты звал ещё надежду – там последнюю

Наотмашь от реальности – не мща,

Что сможешь быть ты заново – её

Глазами мира – в правилах к лицу.

Сегодня праздник ночи – неземной

И гордой формой странствует – она,

Природы проводница, как вина,

Где видит пользу вечности – вокруг,

Где страхам нет иллюзии – в пути

Пустить разгул – не отвыкая к людям,

Что больно говоришь, увы, не мща

Внутри понурой бледности – в глазах.

Ты снова обладаешь – той чертой,

Её свободой – будоражить день

И новый ветер – в праве обелисков

Указывать мгновением – в себе,

Где старым стал, а малому чутью

Ты выше злой, отученной – среды,

Что можешь в просторечии – вести

Ты долгий фарс – по заданной игре.

Гранитная завеса порога ожидания

Над дверью по итогу – постою

И выше грёз реальности – совью

Свой поздний монолог – судьбе ища

Ту разницу в глазах, откуда крот

Тебе не может выиграть – глаза

Внутри природы мира, чтобы взять

Расплавленное юмором – под день

Искусство современности – в себе.

Ты рок в душе не ищешь, ну а я

Не стала новой формой – для тебя,

Как талая завеса в дверь – печали

В глазах гранитной потуги – среды,

Где мы в тоске поэтому – молчали

И звали пуд реальности – неслышно,

Что ходим между трупами – ночами

И врём, что будем этим – на судьбе.

Порог – за ожиданием нам снял

И эту фору в вымысле – о части,

Что мы должны играть – не разузнав

Как движется источник – в день тебе

Над прошлым, без которого упав

Ты видишь соль Земли – не отвращая

Затерянное в космосе – прощание,

Что был уже кротом – там впереди.

Гранитной полосой – напротив сил,

Где стены всё смыкаются – в дожде,

И бури видят прошлое – в тоске

Одной внутри движения – завесы.

Мы взяли этот мир – там потому,

Что были на пороге – под виной

От смерти расстояния – в гнедой

Покорности, чтоб обещать слезу.

Мысли через истину чёрной полосы

Нагнувшись в мысли – собираешь путь

И легче ватной формы – этот день,

Он пробует твой мир – перешагнуть,

Чтоб видеть идеалы мне – в уме,

Напротив каждой взгляда – белизны,

Что мысли, по которым – мы видны

Не стали нам оправданной – судьбой,

Прошедшей в сложном виде – на игре.

А в том ты видел – чёрною слезой,

Как капает рассвет – уже гнедой

И формы в разобщённой – пустоте

Мне могут выше думать – будто все

Сыграли – в свой понятный приговор

И хнычут разом, поднимая – спор

В давно задетой выемке – меча

Над призраком отученным – молчать.

Те мысли стали – мёртвой тенетой

И верой в благородство – будто твой

Манер – внутри изысканного дня

Сегодня выждал в праве – и меня.

На истину ты сам – расположил

Свой вид особой праву – перемены,

Но видел, как дрожит искусство – ей

И верит, будто собирает – день

Внутри твоей вины, минуя стыд.

Над чёрной сплетней – поднимая ад,

Как форму полосы – в душе незримой

Ты ищешь тело образа – в тоске,

Глазами замирая в путь – души.

Но тело там твоё – не манит, а

Под чёрный хруст – увиливает смело,

Где выше ты реальной – пустоты

Умел в любви по мысли – подвести.

Призрачный Ницше покоя

последнего

Мне призрак в воле – сразу на тебе

Одну идею в час – расположил,

Чтоб думать идеальностью – тогда

И видеть сон реальный – по глазам,

Что ты не стал идейной – красотой,

А Ницше – между правом, будто мной

Ты ищешь свод реального – пера,

Чтоб выдержать искусство – до утра.

Свобода тянет призраком – туда,

Где нет твоей горящей – пустоты,

Ты сам её направил – между черт

Одних иллюзий, думая – прожить,

Как сон в глазах последнего – меча,

Чтоб мне сегодня по нутру – мычать

И верить, что однажды – не успел

Ты вдаль расположить – своё клеймо.

Наутро дышишь правом – для того,

Чтоб снова превратиться – на душе

В покойника, как качество в уме

Над взрослой теоремой – для любви

Увидеть право – тонкой красотой,

Но выдумать то чувство – будто свой

Оставил здесь ты отпечаток – лишь,

Как загнанный зверёк – минуя мышь

И белый свет от сердца – по нутру.

На этот призрак Ницше – посмотри,

Ты выше стал, что мера – по любви

И чётче в той обычности – уметь

В глазах сопровождать – ещё и медь

По смерти – на добытой синеве,

Подряд минуя формулу – в строке,

Что жало в мемуарах – над грядой

Прокрученной иллюзии – гнедой,

Как призрак у покоя – видеть день.

Обратимый зверь

обращённой тени

Ты обратил под вепрем – этот день,

Там дал ему мгновение – под пищу

И сложной формы оборотень – в шаг

Иллюзий древних – может на лице,

Что жил ты сам – не обещанием или

Искал в глазах – пути не образованный

Источник счастья, чтобы угадать,

Где зверь в тоске – способствует тебе.

Там было всё и – милая любовь,

И шелест ран – под верхом дурака,

Где ты искал потерянные – годы,

Придумывая образ – для сурка,

Но зверь – по обращённой суете

Не вышел в мир, а тонко намекнул,

Что можешь ты играть – ещё его

Болезнью мира – обращая стыд

Туда, где нет доселе – никого,

А только люди смотрят – объективно

За пошлостью нелепой, что враги

Узнали след единственный – тебе,

Где жил ты зверем на тени – своей,

А стал по мерной исповеди – мнимой,

Растерянной фатальностью – в углу

Давно забытых образом – смертей.

Здесь этот зверь – не любит никого,

Не хочет укрывать судьбе – глазами

Знакомый форме боли – приговор,

Но думает прожить – сегодня два

Искусственных вопроса, чтобы вор

Угадывал возможностью – глаза,

Задумав в жизни – к этому прогресс

Над тенью, от которой ты не бес,

А зверь по обращённой цепи – зла.

Покрытые мхом преисподней

Не покрываешь области – любви

Ты мхом, как прошлогодней теоремой,

Не любишь час на высылке – меча,

А просто говоришь – ещё в глазах,

Что стал ты обещанием – посильно,

Ответив завтра в личности – простой,

Ещё один вопрос, что городской

Ты видом преисподней – там прожил.

За верность взял сегодня – бытие,

Застрял от формы квантовой – надежды,

Но умер прямо в мире – от того,

Что сам провёл искусство – по уму

Ты в мир под мхом, пиная тетиву,

Где роль любви – в особенное глядя

Не может укорить твой день, увы,

Но думает прожить – наедине.

Ты сам провёл ту личности – игру

И стал на преисподней – ей потерей,

Где вторит прямо алые – дожди

Тот путник по последнему – чутью,

Задумав в мысли провести – итог,

Где встретил ты обычностью – его

Тот мир – на обещании за мхом

Быть ужасом любви – на подозрении.

Прошлые оползни падали

в невидаль

Прошлому слою – ещё не увидел,

Что по Москве ты выходишь, увы,

В невидаль точности – будто обидел

Сам ты сову и прожил – этот день,

Падая в свет откровения – мысли,

Чтобы играться, минуя свой – вид

За остановкой искусства – намедни,

Где по заточенной древности – верим

Мы в одиночество – словно прогресс.

Оползни стали спадать – понемногу,

Вышла коварная смело – примета,

Где из-за солнца спадает – к ответу

Призрак искусства и что-то – корит

В бегстве от мудрости – жить потому

В каждом любви человеке – сегодня,

Падая в общество – будто уронит

Стиль повседневности – там на окне.

Падали в невидаль – эти стремления,

Жаждой о сущность, минуя восторг,

Жили и думали в том – поколения,

Что управляем там стилем – восток,

Вновь принимающий маску – причины

В этой тоске, что ушла – навсегда

В юном приличии – возле мужчины

Верить в искусстве о смысле – в годах.

Прошлому ты сам не видел, но путь

Стал объективностью – это уметь,

Выйдя за рамки своей – чистоты

В недрах последнего часа – взросления.

Падаешь в невидаль словом и – ты,

Но под струёй не бываешь – к лицу

Сказанной древностью, что подлецу

В прошлом ты – оползень, зная невежду.

Своеобразный шум туманного наследия

Не думай – по Европе проводя

Свой вид дуги – обратному пажу,

Не делай против ханжества – ему

То утро – будто шум наедине,

А просто выше слова – отпусти

Свой шум туманный – около пера,

Что будешь ты за буквой – до утра

Страдать – не прибегая долго к цели.

Наутро – стало в мудрости тебе

Сегодня думать – очень уж критично,

Но в выемке Европа – видит лично,

Не думая, но в чувствах – под вину,

Что стал ты сам прообразом – ума

И тонким ветром открываешь – вид

По праву бледной суматохи – лиц,

Где вид слуги – нам пользу сохранит

И старое предание – от чувства.

Возьми тот дух скабрёзный – на дугу

И возле обвяжи плохой – рассвет,

Что думала Европа – сделать бег

Себе сегодня – нужным на аду,

Но этот шум томления – над тьмой

Опять в пути пера – накрыл игрой

Ты сам в себе, чтоб думать и – уметь

Тот шум внутри – на сердце не иметь.

Причина неестественна как век

Ты не был бледен – просто уходил,

Как видел край – внутри своих обид,

Ты не был беден – может уводил

Пространство счастья, отпуская крест,

Но в мире от иллюзии – в глазах

Ты стал причиной сферы – неземной,

Что прочишь это чувство – надо мной,

Где жить не можешь – только устаёшь.

Прошла игра и стынет кровь – во тьме,

В причине жёсткой каторги – в вине,

Но жёлчь не кроет мании – под сон,

Они – плохие юмора там сплетни,

Ты бледен – будто вылит, как вампир,

Но пить ты кровь не будешь – наяву,

А только для причины – этим вдруг

Ты скажешь мне, что утопил – вокруг

Политики крутые стены – в столб,

Поток любви о манну – между нас,

Где мы не ищем обращение – в тлен

К безумию пройти – в обратный раз

И небо победить, чтоб – обратил

Ты сам свою естественную – нить,

Направив точный вымысел – на глаз

Искусства бледной формулы – хранить.

Причина – неестественна, как в стиль

Ты скажешь ей, что все мы – не наги,

Но путь дробим, присутствуя – под блик

Другой дороги – хоронить свой мир.

Готический надзор из блёклого созвездия

Немалый вид поодаль – от души

Стоял и верил – будто бы ещё

Ты сам внутри созвездия – летал

И звал поток готического – вида,

Где блёклой формой – сразу на тебе

Срослись следы – невидимого мира

И стал ты человеком – для игры

Погоды внутрь от страха – городской.

Один сидишь и общество – читаешь,

Чтоб стало в современности – расти

Оно тебе сегодня, будто – знаешь,

Как вид созвездий – можно опустить,

Чтоб дать им полный ход – наедине

И шанс – напротив юмора по крыше,

Что ты один внутри – и даже мне

Не очень-то в лице – любовь услышал.

На белом свете – падая под звон

Фантомов – в редкой степени надежды,

Что горе ты не видел – только прежде

Читал эссе – под странностью людей,

Где видел хвост – повергнутый на дно

Иллюзий тонкой грани, что дано

От сердца – в этом чувстве выгибать

Тот хвост и после мира – умирать.

Готический надзор – стоит во мне,

Как столб внутри сознания – в вине,

А пошлости цена – не стоит там

Иллюзий бледных – будто бы продам

Я гиблый мир – под яркое клеймо,

Что здесь любви – недорого одно

И крайне любит светоч – из людей

То общество ценителей – костей.

Где бледному созвездию – ты раб

И стиль любви, который выбирал,

Подвергнув стать наивности – во мне,

Что сам надзор в иллюзии – в вине.

Ты хочешь жить поэтому – впотьмах,

А яркий крест не миром – супротив

Ты держишь в руку, чтобы не упасть,

Но там внутри созвездием – припасть

К любви ума – доселе благородной.

Понятный сердцу игры сатиры

Поднятый образ – умом не видит,

Но цели мира к глазам – обиды

Ты стал понятен и этим – мило

Ты слышишь страсти – немое или

Ты хочешь в жизни украсить – слово,

Когда итогом – ему знакома

Там в жизни пользы – ещё сатира,

Что лжёт и кроет – напротив мира

То стилем право и шепчет – сразу

На страх обычно – мельканием жизни -

Тот воздух пришлый, откуда стало

Тебе мгновение иллюзий – лишне.

Понятный сердцу в глазах – ещё ты

Сгибал надежды, но был не продан,

Откуда стал ты сатирой – личной

Играть в природу внутри – отличий,

Чтоб нервом думать, направив чётко

В тот мир корзину и форму – слога,

В простом сомнении, откуда знаешь,

Что вымер в счастье и там – играешь,

Но сам понятен ты страхом – толка,

Где глаз ещё ты – не видел Бога,

А власть терзаешь, чтоб урезонить

Плохой конец нам, откуда помнить

Мы будем крики в прямом – ответе

И страх безликий – внутри на свете,

Что стал сатирой ты если – сможешь

На свете мёртвой – играть от образа.

Блистая в каждом уме – под нами,

Под чёрной властью иллюзий – правил,

Но перед взглядом отсыльным – стал ты

Умом последним – на этом завтра.

Искал бы время, но тонко в страсти

Ты вышел к чувству, задев над пастью

И вид сатиры – понятный к людям,

Что жить не можешь – на этом блюде.

Озёрный вой на человеческой

картине склепа

Над озером стояла – тишина

И млело поздней гладью – потому

Сомнение, что болью не пойму

Я свет на склепе мира – для людей,

Но в общем цвете – замечая путь

Я вою, чтобы пробовать – согнуть

Тот квант души – обратному пажу,

Что мне не слышит образ – поутру.

Надев там саван обращаю – зверь

Под тонкий хват иллюзии – теперь,

Что жив он пользой слова – для меня,

Но видеть может только – этот мир.

На новой форме образа – тогда

Озёрный вой за масками – лица

Я буду видеть, чтобы подлеца

Манить – из под пера на этот вид.

Он там стоит и козни – не для всех

Внутри иллюзий – расправляет смех,

Но вой – внутри причины не у дел,

А каторга способности – поднять

Ту форму человеческого – тела,

Где в каждом взгляде – обращает им

Пародия – внутри слепых сердец -

То утро расточителя – под вес,

Когда бы он страдал – наедине.

Но тонет форма озера – во мне,

Как будто бы под серостью – вокруг

И ты стоишь, чтоб обратить – глаза

На север – между призраков и вьюг.

Они сквозят, чтоб эхом – убежать,

Давно забыв тот юмор – на кону,

Что можно вой – в одной руке держать

И быть никем на праве – потому,

Чтоб видеть мир сатиры – по лицу,

Когда его не можешь – угадать,

Но держишь образ странный – и глаза

Спадают в вой озёрного – пера,

Что вид на склепе этом – неземной.

Призраки гнёта ушедшей души

Не забыл ты иллюзию – мне,

Только тронешь на пустошь – вины

Обязательство думать – взаймы,

Чтобы право на том – передать,

Где и призраков нет там – в уме,

Но по цели уходит – душа,

Чтобы образ твой верил – к лицу

В целом мире – поджав на ужа.

Гнёт не трогает слово – во мне,

Но завьётся иллюзией – выше,

Чем сегодня ты смотришь – в огне,

Как крадётся потомок – по крыше.

Он уже узнаёт этот – мир,

Но из призраков стиля – не слышит

День земной, чтоб запомнить – ещё

Одиночество в цвете – вокруг.

За умом ты прослыл – этим днём,

Но с годами не прячешь – итог

Одиночества – нового риска,

Будто знаешь в иллюзиях – срок.

Им ты не был свободой, а так

Породнился – в искусственной тьме,

Что сегодня ты можешь – ко мне

Обогнуть шар земной, где услышишь

Эту музыку в сердце – за толк,

Где в иллюзии ходит – пророк,

Он не в мыслях устало – манит

Шум сомнения, будто бы мир.

Ты в его неприкаянном – сне

Смотришь в роскошь, ещё укорив

День заметный – на призрак души,

Что ушёл ты по времени – пошло.

Сном не видел, а только искал,

Где в свободе пути – не обидел

Человека ты – в этом сознании,

Где и сам ты стоишь – на лице.

Этот мир в привидении – правил

Стал объёмнее чувства – гранита,

Что ушедший – к реальности вида

Сон заметный в фантоме – души.

Остановите тени из

мирного столетия

Здесь не был ты, но хочешь отпустить

Фантом любви – по полю от столетия,

По ревности в культуре – подрасти,

Чтоб вынуть сон моральный – для двоих.

Не в том опять игру свою – прельстив,

Но в сложном отпустив, где на кону

Окажется – вся точность, чтобы мнить

Иллюзий код – над ревностью к уму.

Он точен, что фантом – в твоей руке

И жалок, как фантазия – на маске,

Где тени от маразма – стелют край

В одной сюите между глаз – твоих.

Ты сам остановил тот дух – во мне,

Но хочешь трогать форму – по вине,

Где был ты одиночеством – для глаз

И мирно подражал – внутри людей.

Они в тебе оставили – тот фарс,

Тот чёрный смерч – обратной пустоты,

Где ты хранишь иллюзии – для нас

Одной свободы и одной – вины.

Стройна та падаль медленного – вдоль

Потёртой власти мудрости – в окне,

Что вдаль мы измеряем – на пароле

Тот воск обычной формы – в акварель.

Ты сам остановил – почётом смерть

И тени мира – в подлости в огне,

Когда идёт столетие, чтоб мнить

Ещё фантом по кругу, где хранить

Оно в тебе подобием – там сможет

И риск людей, и право – для любви,

Что ты один от сердца – на беду

Ещё в своей никчёмности – не видел,

Что тайна смысла – прячется в аду.

Он скроен в форме образа – для нас,

Как центр внутри идейности – во тьме,

Где каждый может в случае – продать

Ту грань иллюзий, чтобы не упасть

На тень сопротивлений – в этом сне.

Философская догадка

Где бывалый уводит – пароль

Вдоль цены – эту смерть наяву,

Ты проводишь иллюзию – мне

Под догадкой отзывчивой – вдаль.

Но не тронешь забытый – укор

В смертной маске, диктуя во сне

Этот мир, чтобы ближе – играть

В философское общество мира.

Стонет формула в древности – им

Сквозь фатальность, откуда забыт

Мир идейный, где ты – не пропал,

Но за ситцевой робой – открыл

Новый фарс от свободы – для нас

Верить в общество – будто ему

Ты – догадка влюблённой поры

В идеальности жить – одному.

Тонко трогать свободы – мораль

От раздробленной мины – во сне,

Но укладывать образы – вдаль,

Что не видно им гордости – мира.

Он покрыт небывалой – молвой,

Он сегодня был формой – забытой

От догадки в сердцах – роковой,

Что устали мы снова – побитой,

Разобщённой на мыслях – игрой

Притворяться, чтоб смело ожить

Над коварностью света – под робой

В социальной тоске – быть утробой

Только в данности мира – второй.

Где у первой нет счастья – во мне,

Нет иллюзий, но тонет – в огне

Мир догадки, чтоб смыслом – признать

Обывателя в страхе – к свободе.

Оставит идеальную смерть

на память

Ты не был мне ничейностью – внутри,

А только тронул смерти – пережиток,

Что сам оставил в горе – позади

За древностью – в кромешной суете,

Что мы больны несчастьем – от вины

И пробуем угнаться – мимо боли

В одно ушко игольное, чтоб вдеть

Ещё прононс от мифа – по любви.

Тот рок страдает, чтобы угнетать

И внутрь оставит качество – для нас

Свободы, от которой – не отдаст