Откуда возникает личный рок?

Стала новой эмблемой – души

В нетипичности слова – дружить

С объективностью нового – сердца,

Верить праву, что только глаза

Выпрямляют тот вид – от другой

Идеальности думать – плохой

Мир преград – фонтанируя где-то.

Утопичный преддверию пишет войну

Не бывает от счастья – вины

В этот поздний итог – до войны,

Что не любишь ты видом – ответ,

Без которого пишешь – тот свет,

А потом между мыслями – жжёшь

Луч земной по короткой – строке,

Где наивностью вылепит – дождь

Фатум сложности – верить войне.

Мне она не пришла – к одному

Мифу статности – вновь выживать,

Там не видом своим – обогну я

Утопичность, как ветхую память,

Что есть сил по другой – колее,

Чтобы в область иллюзии – взял

Ты перо – из под носа в тоске

В свой ответ – словно форме ещё

Ты не водишь кругами – тот свет,

Он струится и ждёт – рай небес,

Но и сам на безудержной – маске

Шепчешь милой своей – череде,

Что пустой ты, отзывчивый плот,

По которому стал твой – ответ,

Словно белой гортензией – слов

В непредвиденной маске – миров.

Над преддверием точит – охват

Эта область блуждания – прав,

Но вселенскому хаосу – в смерть

Будит странный ответ – не смотреть

За углом в безопасности, где б

Ты стоял в этом образе – звёзд,

Понимающей маской – упасть на её

Равновесия силы – под дождь.

Написал ты войной – этот мир,

А преддверием тянет – ещё череда

В мир идейности – ближе туда,

Где смеётся твой шарм – до утра.

Он мне лёгкий, как форма углов,

За которыми ты не посмотришь – ещё,

Только будешь в усилии – мнить

Этот путь на двоих – да корить

Вид преддверия – словно наутро глаза.

Сознанию ты пишешь сон вещей

Ещё твой день – и мания у глаз,

Сегодня думал миром – первый раз,

Но сам сознал ты волю – на губах,

Что пишешь сон вещей – не передав

Тот ветхий глаз у общества – цены,

Что ближе мы к могиле – у ручья,

Затопленного в образах – от слов,

Что ближе нет искусства – от голов

Сегодня выбирать – себе проклятие.

Оно хранит тот сон вещей – зазря

И пишет суть реальности – в апломб,

Оно не любит обществом – меня,

Что гладкий уж и – верит за углом,

Где люди те больны – не обещав

Застенчивый намёк – себе на две

Структуры слов – подумав и приняв

Ту общности деталь – себе на зов.

Там держит слово мифа – на огне

Сова – из предложения быть мне

Той тощей формой взгляда – для души,

Чтоб общество для нас – не пережить,

Но складывать в архив – ещё глаза,

Чтоб завтра по идейности – застиг

Ты мудрый стиль – обыденного я,

Где ветром помнил – слово бытия.

В сове, как в образованной – весне

Ты видишь солнце мира и – живёшь,

В сове твои надежды – будто гроб

И форма сердца гложет – не твоя,

Но письма шлют обычные – года

Мне в замертво упавший – чемодан,

Что я горюю в слове этим – зла

И думаю прожить – едва-едва

Заметный день – по пережитку в нём.

Сознанию – ты пишешь этот день

И форму сна, чтоб одолжить – ещё

Преграды возраст – на одном лице

И видимый рассвет, минуя позу,

Где сам стоишь и стилем – не твоя

Сегодня голова – прошла в апломб,

Как будто гроб из образов – на два

Потока ливней в каждом, где едва

Ты будишь сон реальности – в годах.

Понятен роскошью до

жажды быть умом

Гипнотический блик – за кордон

Ты поставишь – на чистый рассвет,

Где тебя между обществом – нет,

Но играют те стены – в последнем

Мире жажды, чтоб боли принять,

Наклоняя свой центр – для души,

Чтоб понятен ты стал и – ожил,

Будто статный манер – для Вселенной.

Гордо тянешь приземистый – мир,

Нагибаясь от частности – слов,

Долго дружит твой ветер – в других

Идеалах – быть счастьем в таких,

Современных иллюзиях – в челн

Утопической мысли – блистать,

Чтобы видеть свой ветер – во сне

И умом эту жажду – принять.

Ты один от оценок – был им,

Всем понятен от жадности – дел,

Ты в глазах перекрасил – свой ад,

Чтобы слово хранить – для меня,

Но внутри от гипноза – погиб,

Не считая свой глаз – по второй

Уникальности думать – в тот вой,

Что упрёком ты стал – в этом сне.

Лишь роскошные тени – бегут

Мне по заданной разнице – глаз,

Что сегодня от мысли – снуют

В том роскошные формы – за круг

Между обществом дел и – борьбой,

Где ещё ты нелепее – в часть

Уникальной природы быть – здесь

Целым миром и воли – начальником.

Задавать жизни участь и – жить,

Что роскошный ответ – по глазам,

Где уже ты не можешь – любить,

Но упорствуешь в образах – дам,

Им в тоске неприметно – влача

Свой обычный рассвет – за судьбой,

Что ещё ты устал – в этом мчать

Свой пораненный в мире – прибой.

Гипнотический бриз – это память,

Что подвластна твоей – череде

Мысли сложной – как будто беде

Быть никчёмностью толка – в борьбе,

А потом верить в сущий – рассвет,

Где твои остановки, как смерть

Всё снуют в этой роскоши – глаз,

Поставляя нам целый – рассказ.

Предлог великолепной смерти

в каждом бытие

Ты предложил – сегодня умереть

И стать, как белый фатум – на заре

Ещё одной дилеммой – мимо скал

В никчёмности искусства – за собой.

Ты видел часть предела – за борьбой,

Что больше стал и уровнем – невежды,

Но гордо поднимаешь – часть души,

Не вверенной обычности – быть ей

И робким ювелиром – между дней,

И самостью предлога – между часом,

Как будто будишь ревности – зарю

И форму от благого – видеть яд.

В твоей великолепности – хранят

Вопросы для обыденного – мира -

То утро, чтобы думать и – прощать

Сегодня гиблых воронов – в руке.

Они молчат, чтоб время – обещать

И звать свою среду – за перемену,

Они в глазах – негодники под жар

Вопроса силы – может без любви,

Но истина предложит – только мир

И к страху над толпой – не передаст

Любви свои обыденные – ливни,

Что серой формой грации – ведёшь.

По полю слов – внутри не объяснив -

Зачем тебе и смерть – внутри ума,

Зачем могила в стиле – без углов

От страха по запущенной – игре?

Где ты не знал, а только – убеждал,

Что все умрём мы в часе – от души

Той падшей власти сущности – идти

По воле характерной бликом – силы.

Её уж нет, но чёрный хват – небес

Заимствует свой ветер – от могилы,

Им тянет смерти ужас – и вопит,

Что больше нет уродства – на лице,

Что все исчезли мудрому – по силам,

Но тонко реют образы – за нас,

Когда мы ищем смерти – каждый час,

Напутствуя свой пафос – на конце.

Предлог от этой смерти – на лице

И в теле – между сотенной надежды,

Ты им влачишь особый дар – ещё

И внутрь проносишь гиблые – года,

Где сам не умер – может навсегда,

Но чёрный дар взыскующе – гремит,

Что боль твоя томит – ещё игрой

Внутри слезы невольника – в покой.

Умершая часть приходящего

забвения

Сегодня по Европе – подошёл

Ты сам ко сну обычной – тенеты,

Но взял предел раздробленной – слезы,

Чтоб снова по-другому – умереть,

Как были в том гробами – от души

Мы там – по чёрной наледи от Рима

И скользкой формой – обходили день,

Глотая мир земной – ещё последним.

Ты умер в этой части – без любви,

Без прошлого и будущего – к цели,

Там стал одной изменницей – ещё

Искать в глазах – забытые слова.

Что днём Париж, а вечером – итог

Строптивой вереницы – упрощения

За пройденным забвением – души,

Живущим между мыслью – на тебе.

Так эта часть, как римская слеза

Сегодня откололась и – застыла,

Чтоб взять итог морали – от идей,

Когда бежит по череде – вестей

Твой чёрный от иллюзии – ручей

По длинной воле – новых пережитков,

Он думает, что все мы здесь – идём

По каменному плёсу – будто дом

Исчез – за постановкой формы лжи.

Но ложь распалась – прямо на словах,

Скользнула потом по лицу – слеза,

А дух Европы осенило – в том лишь

Потерянное солнце – мимо скал,

Что все они должны – лишь умирать

И звать свою единственную – подлость,

Чтоб смертью затащить – ещё себе

В любви – и новый облик от людей.

На этом ли – забвение несёшь

Ты риском по Европе, как воркуешь

Над прошлой целью мнимой – суеты,

Забрав себе оценщика – от проз,

От слов своей затраченной – среды,

Где тонет мышь – запрыгивая ложно

В одну природы диалекта – смерть,

Чтоб больше в идеальности – вести

Тот ад любви – не нарушая сложность.

Что здесь должны и телом – умирать,

А может звать в забвении – чутья

Тот дар интеллигентов – будто я

Страдаю больше в чувстве – за тебя.

За этот день неверной пользы благородства

Не видел мыслью большей – на себе,

Не знал, что убегаю – безвозвратно

Я в твой печатный мир, чтобы ещё

Блуждать в доселе признанных – руках.

Когда одним и тем же ты – бежишь

И в пользе слов – не замещаешь чванство

На суть своей реальности – уметь

Всё снова видеть образ – роковой.

В неверной позе юмора – под часть

Внутри любовной скуки – от итога,

Где пробуешь прожить – сегодня два

Манерных эпилога, чтоб держать

Свой ран тоскливый ужин и – дрожать,

Как смело занемеет там – дорога,

Не час от смысла в том – укоренив,

Но волю от движения – привив,

Чтоб думать тонким юмором – в уме.

За этот день и случай – подошёл,

Вернее подбежал – не всем увидев,

Что ты снимаешь шляпу – мне едва

Там сам вопросом подытожил – ад.

Но снова совершил – себе в урон

Примету золотой манеры – взгляда,

Где выучил тот пафос – под гряду

Вопроса странной оперы, что жду

Ещё в глазах – единственный сюжет.

Там стал ли человеком – ты уже,

Но был себе достаточно – красивым,

Имел вольготный уровень – в глазах

Забытых лет, чтоб убеждать – тогда

И строки – под фамильностью слезы,

Что тонут люди – не доплыв от чуда

До берега укромной там – звезды,

А роют склеп обратного – в глазах.

За этот день ты странно – подобрел,

А может шляпу снова – там надел,

Всё думал – будет лучше мне уже

Лететь по форме – утреннего рока.

Но таю от прилежности – в глазах,

Что смыслом снова форму – не поднёс

За пользу благородства – будто дождь

Мне выпал в той идейности – упрёка.

Твоя украдка политической тревоги

Надменно ты опору – отрастил,

Как хвост – на политическом седле,

Всё думал будет лучше – по воде

Идти босым и думать – на природе,

Но воет от украдки – разговор,

Что тонет в форме бедности – тебе,

В глазах не отодвинув – личный спор,

Что сам в душе – политик и актёр.

Ты выше чувства ловкости – в руках

Удержишь старый призрак – на двоих,

Но будет этим легче – делать два

Итога слов – от верности в глазах,

Где так ты политичен – будто спишь

И трогает нога – в придворной тяге

Твой юмор, что тактичен – на лету

От звонкой форы медленного – рока.

Ты смог сегодня полюбить – меня,

Но сам боишься думать – ото дня,

Что здесь тревожный голос – на тебе,

Что чёрная в практичности – дорога

Разложит древний мир – судьбе ища

Ту форму самозначности – прельщая

И строгий диалог – на голове,

Чтоб думать забыванием – порока.

Твоя украдка, как намедни – хвост

Не ищет вепрь идейности – на ток,

А пробует достать – любви иглу

И быстро уколоть сегодня – мглу,

Что был ты чище ревности – ещё,

Играясь в мелкий пафос – на лице,

Что в дар души – политик и брюзга

За мыслью современности – подряд.

Не подлый, но в надмении предвзят,

Ты стал любви – холодным господином,

Умея думать в слаженной – игре

Напутствия в блуждающем – седле,

Когда садишься на коня – и следом

Твой хвост укроет мании – слезу,

Что был сегодня сам похож – на ад

В глазах последней скважины – ума.

Рассветом за спокойствием – идёшь,

Ты новый чуду в вепре – проводник,

Сам нож в глазах укладывать – готов,

Но меньше воли призрака – поник,

Когда твоя украдка – верит вдруг,

Что ты тревожен на одной – стезе

И меньше счастья будишь – потому

В политике от жизни – на седле.

Взбираясь по которому – ты сам

Себе игры любовник и – силач,

Гарцуя между слова – по губам,

Ты шлёшь сегодня мысленный – надзор

Ко мне – на перемычку дивных лет,

Когда бы сам укладывал – свой гроб

На вечной остановке – будто смог

Играть в любви оценщика – за торг.

Забудет ли надежды

скованное время?

Забудет ли обычностью – любя

То утро – в параллельной робе слов

Отзывчивый прононс – как будто смог

Я время повернуть – себе не вверив

От чувства жизни – бледное лицо,

Но выйти от реальности – во гроб

Опять хотел, чтоб важно угадать

Одну судьбу, не зная там невежду?

Забудет ли в привычке – сувенир

Мой наглый рок и стройное – лицо,

Когда в одной единственной – тоске

Я брежу под фатальностью – единой,

Когда забьются происком – враги

Мне нынче, чтобы думать – о любовь,

Что все мы здесь должны – играть её

Глазами черт – от скованной надежды?

Теперь мне нет утраты – выбирать

Свой гроб от поколения – быть миром

И тонкой плетью видимой – зари,

Когда я на коня в утрате – слов

Взбираюсь, чтобы думать – о тебе,

Ведь в этом сне – сегодня я не вижу

Свой вид тоски – в изнеженной клеймом

Гордыне – повернуть ещё на том

И образ вековой – под блик чудес.

Он вылит мне в надёжности – угла,

Когда лицо о том тоской – не видит,

Он вбит серьёзной робой – для тебя,

Чтоб новостью напротив – сотворить

Ещё глаза, как ожидание – к виду

Расщелины – под страстью между тем

Держать внутри – обычности упрёк

И думать, что по миру ты – не смог

Сковать ещё в утрате – те мечты.

Забудет ли надеждой – это время,

Что снова хоронили мы – с тобой

И правда ветром тешила – тот ад,

Гарцуя в склепе мифом – по любви?

Но живы мы пока – не сразу стало

В том времени спокойно – между телом

И страстью, что по бледному лицу

Я вижу только юмор – подлецов,

Направленный на призрак – от тебя.

Один в тоске любви, сминая стиль

И старости черты – воркуешь мило,

Но понят по объявленной – войне,

Что мог взывать к обычной – пустоте

Ты только новый образ – по любви,

Где сам её в глазах – уже не видел,

Но жил, чтоб привидение – растить,

Когда бы стало общество – твоим.

Внутри обыденности – одинокая

ли тень?

Над тенью по приданому – ручью

Сегодня постою – не выйдя к миру

Внутри своей обыденности – так,

Чтоб можно было ветер – укорить

И думать, что недолгий разговор

Ты понял – в этой тихой переливом,

Свободной пустоте, виляя криво

Под медленные тени – будто мрак.

Ты сам стоишь и обгоняешь – ветер,

Он выше, чем идейности – равнина,

Но стал в отрезке жизни – как живой

Играть – над поколением в душе,

Что миром мы – не пройденные мило

И тонет страх – по обоюдной жиле,

Когда ему ты в счастье – напророчил,

Что здесь нет места ветру – на двоих.

Но ветер есть, а правом ты – не стих,

Не в облаке особенном – постигнут,

Чтоб сон по человеческой – руке

Манить – нажав на отблеск для себя.

Ты в том почётом – отбелил свой рок

И стал ему – надменностью единой,

Но формой от упрёков – между нас,

Что все хотим ужаться – по словам.

Диктуя свой таинственный – надзор,

Вбивая клинья в области – груди,

Но веря, что когда-нибудь – позор

Не вынет форму по реальной – мине,

А станет в том обычностью – гнедой

Пустой внутри надежды – будто ныне

Ты стал мне формой дикой – от пера,

Ещё глотать тот воздух – до утра,

Чтоб ждать прелюдий – тихий разговор.

Он здесь один, за тенью – под умом,

Он выжат в смерти странной – переливом,

Но час над эпохальностью – звенит

В ушах любви – как однородный миг

И всё не верит в разницу – под склон,

Что ты бежишь под гору – будто вынут

Твой ветер постоянства – между дел

Внутри причин особенной – любви.

Вниманию отображаемого

мира при луне

На луч луны по улице – из роз

В подобии исчезнувшего – скрипа

Я тихо прокрадусь, чтобы дышать

И верить под досадой – о любви,

Что стало мне вниманием – не видно

Одну в детали мира – современность,

Где ближе люди, чем стоит и – видит

Одна глазами дама – по себе.

В сердцах держусь за улицу – к приливу,

Страдаю в каждой мере – символизма,

Но рок культуры не ушёл – за мной,

Он тихо стаял в медленной – борьбе

За роскошь от цинизма – между глаз,

За впаянное сердцем – разнородство,

Где были: грязь и бытие уродства,

Но не было отозванных – невзгод.

Мы шли по той тропе, чтобы уметь

Оставить пуд земли – своей отныне

На том в душе внимании – под стиль,

Где любишь больше по войне – одной

И ждёшь, что станет луч – тебе ещё

Той маской идеальности – на крыше,

А может ветром сдует – слабый день,

Чтоб очерком по нервам – рассказать,

Что ты один на свете умер – в том

И крылья в той оборванной – надежде

Уже не верят под луной – за шум

Моральной неги – вкрадываясь здесь.

Они одни оставили ту – ясность,

Чтоб душу в слове будоражить – тесно,

Прикладывая свой мотив – для нас,

Как крылья от идиллии – в тот раз,

Что серым цветом не стоим, а ждём

Ту улицу – в подземной пустоте

Иллюзий грязных, чтобы не успели

Они отдать тот мысли – приговор,

Что больше нет на свете – этим нас,

А ветром сдуло и луну – над крышей,

Что вспять уходит – поровняв надежду

В забытом миром призраке – на суть

Моральной неги догмы – не уснуть,

Но выиграть пуд обычности – во тьме.

Понятный снег на мысленной

забаве – впереди

Где отвергну белый снег – по руке,

Чтобы в смыслах собрать – снеговик,

Где касается неба – твой блик

В безыдейности вида – под крышей,

Ты стоишь, чтобы мысль – на лице

Потерять – и не думая крикнуть,

Что устали мы мерить – добро

По приемлемой пользе – в конце.

Этим снег – твой обратный упрёк

И коварное в сердце – единство,

Ты добудешь им слово – во тьме,

Чтобы мысль по любви – передать,

А потом над забавой – прочтёшь,

Что уже ты в душе – не обидой

Стал козырной обычностью – вида

Падать в общество, где проведёшь

И остаток той милой – тоски

Возле жизни – в осмысленной мине,

Ей небрежно под парусом – лет

Открывая свой верх – для людей.

Но из этой же сказки – твоей

Там не видно и новой мне – силы,

Будто снег растащил небом – яд

Между совестью слипшихся – бед.

Там одни указали им – сны

В чёрно-белой реальности – смытой,

Что прошли от забывчивых – слов

Эти дни и застряли – для стен

Между каждым в людской – суете,

В пустоте от забавы – разбитой,

Где не прошен тот шаг – от идей

В мирной пропасти – думать о ней,

Чтобы снова опаздывать – в блик.

Тонны юмора сложат – тот век

И на явной, осмысленной – лирике

Стал ты дерзким и цельным – в себе,

Чтобы общество в целом – принять,

Где и Питер тебе – не в привычке,

Но гарцует от тени – быть личной

Остановкой – для верности глаз,

Чтобы думать об этом – не раз,

Расставаясь со смертью – в руках.

Имеет ли войну – твоя

дорога смерти?

Непроходящим опытом – под явь

Ты сам старался жизнь прожить – не зря,

Но думал будет лучше – для меня -

Искать в пути надмением – невежду.

Он бурый в склепе облака – магнит

И долгий между смыслом – проводник,

Где каждый воет на свою – вину,

Чтоб сердце озарить в судьбе – наивной.

Не трогая здесь важности – мораль,

Но в лицах человека – в том под шаль

Оставив подлый вечер – между слов,

Что будут дураку – играть в любовь,

Как долгую войну, когда не видно

Ему сегодня смерти – только крылья

Внимательно ослушаются, чтобы

Играючи к прекрасному там – плыть.

Доселе не изученный в том – вихрь

Одной тоски и по одной – надежде

Мне стал в душе подобием – прождать

И этот поезд внутренней – борьбы,

Чтоб после – по утраченному вдоль

Любовной суматохи – вновь не видеть

Имеет ли война – твоё лицо

Иль смотрит остановкой – небом вдаль.

Типичный гнёт в подробности – ведёт

Свой поздний челн – по удалённой клади,

Где будешь ты в прелюдии – манить

И рок вестей, что ненавидишь жизнь,

Но для тебя одна в тоске – нечаянно

Спустила трос – к обыденности толка

И видит, что война имеет – долго

Твоих душой отмеченных – ребят.

Они смотрели в небо, как – укор

И звали в обстоятельствах – по миру,

Где серый холм – не белый небосклон,

А падаль в квази личности – к тому

Упрёку символизма, чтобы ждать

И утром уверять, что нам – не видно

То поле от идейности – в глазах,

В которых боли можно – передать.

На новой лишь войне и через – край

Направить тонны – лучшего мотива,