Откуда возникает личный рок?

Забрав один спасительный мне – круг.

Объединённый в полуночи фортуны

На полуночи явно – написал,

Что был в любви – особенному дню

Корителем искусства – между глаз,

Что больше по никчёмности – ему

На этой полуночи – ты несёшь

Внутри объединённый – разворот,

Чтоб делать сложно умыслы – тому

Растраченному горю, где бы тот

Источник от фортуны – не ушёл,

Не взвился змейкой в небо – для тебя,

А томно в преимуществе – нашёл

Всю суть футуристичности – клеймя

И новый день, и маску – о любовь,

На большем притворяясь, что один

Ты жил бы этой смертью – на виду

Искусственного образа – во тьму.

Когда горят глаза, но нет идей,

Внутри твоей вместительной – поры,

Ты любишь этим зори – между дней

И холишь на полуночи – мосты,

Что в серой пище равенства – уже

Ты сам объединил – свой день и звук

На тождество – разнузданных наук

И форму попечительства – о смерти.

Стоит одна коса на камне – там

И ветер дует в призраке – души,

Что может эту сущность – не отдам

Я к мелкой форе – близости внутри,

Но каждый день – играючи бегу

По длинной мостовой – нажав на мель

От тонкой формы судорог – на дню,

Где можешь ты искусственно – на ней

Искать сегодня в полуночи – сон,

А может в перепадах – для души

Искать – и новый призрак, будто он

Тебе ещё – и несъедобный слон.

Ворочается в образах, как стыд

И кроет форму лучшего – в глазах,

Сегодня покоряя светлый – дом

Внутри фортуны мира – в облаках.

Источник ли морока – в пустоте?

Ты гуляешь по Питеру – или

Тащишь груз по Прибалтике, но

Не дано тебе думать – в квартире

По иллюзии этой – на дно,

Что морока – источник на мере

В злой фатальности между – пути

Будет в верности солнце – лелеять,

Чтобы видеть дорогу – внутри.

На глазах, заплывающе слёзы

Стали звёздной оценкой – иметь

Оправдание в древности – позы

Лучшей формы, что может теперь

Ты устал – поднимать идеальность,

Но катишь этот камень – ещё,

Чтоб внутри от источника – радость

Стала внутренней робостью – слов.

На источнике морока – встали

Мы играть – от претензии днём

На огнях – будто время зажало

Ту реальности просьбу – огнём

И теперь нет источника – тише,

Чем пустыня – от близости скал

В пропадающей сказке – унизить

Это поле в другом, как оскал.

Там морока – в глазах поднимает

Древний шум – от беспечной толпы

И уже никого не – кидает

Тот идейности вылитый – мир.

На другом – точно в квази итоге,

Чтобы выдернуть хилый – намёк,

Где в источнике странного – мифа

Стало пусто в реальности – тока.

Мир держащий и слепок – единый

Ты нашёл от мороки – под лёд,

Он в глазах укорял – этим льдиной

Ту беспечности форму – о торг

И в конечной уступке – наивной

Спело общество – свой реверанс,

Где уже никому там – не нужен

Вид пустой от того, что – не уже

Снова улицы Питера – в стуже,

Чем идейности сложный – прононс.

Честный фигурант движения совести

Над одним по очку – постою

Шар земной, чтобы множить твою

Филигранную совесть – впотьмах

За итогом таинственным – в теле.

По другой элегантности – в час

Буду слово держать – каждый раз,

Что, быть может, ты сам не у дел

Стал беспечностью совести – дела.

Фигурант – исподлобья судьбы

В смелой вотчине счастья – у цели

Ты не любишь искусство – внутри,

Только трогаешь принципы – меры.

Там в тоске по очку – проведёшь

От движения совести – в страхе,

Что не любишь ты радость – одну,

Но считаешь по звёздам – весну,

Чтобы мир от любви – оторвать.

Этим вышел по Питеру – звать

Серый ужас – в конце коридора,

Где устало ты мелешь – кровать

В поднимающей важности – слов,

Но от этого честность – не ново

Смыта рознью на след – поколений,

Что внутри ты утратил – иного

Здесь пришельца, чтоб думать итог.

Он уже в коридорном – проёме

Сверлит пустошь – такую наверно,

Что за чёрными тучами – ровно

Ты уходишь быть счастьем – наверх

И внутри потолка – ты гарцуешь,

Точно сам на очко там – рисуешь

Белый фатум – на дне привидений

Между совестью близкой – в уме.

Этот честный фигуры – остаток

Стал тебе фигурантом – в задаток,

В нежной вотчине разницы – мысли,

Где искал ты подземный – толчок

Между опытом возраста – крыльев

И своей оконечностью – крыши,

Чтобы знать эту честность и – выше

Прыгать в жизни на небо – вот-вот.

Видеть аистов в мелкой – равнине,

Бредить формой любви – на унынии,

Что и Питер уже – недалёкий

Стал тебе от игры – одинокий

В неприемлемой честности – слов.

Полтергейст твоей особенной души

Уже под вечер – сразу разошёл,

Играя от презрения – на воздух,

Что стал ты миром больше – на его

Глазах поползновения – в душе.

Украдкой смотришь, чтобы не тебе

Влачить одну особенную – тушу,

Но верить, что в судьбе – не перейду

Тот образ привидения – впотьмах.

Ты видишь час от общества – уже

И стелешь форму ровную – поныне,

Что город рун и старый – обелиск,

Где вечер – только внутренний маяк

Играет, чтобы думать – за двоих,

Где ты уже второй – ему на время

Не хочешь быть претензией – в душе,

Но плачешь обещанием – всё ввысь.

По чёрной форме потчуешь – меня,

Зажав за занавесками – опричник,

Но тело ноет в призраке – опять,

Когда фантом уводит – этот мир.

Он точно обращает – день тебе,

Как делают значительные – ливни

Сегодня перенос – внутри сердец,

Чтоб думать полтергейстом – наяву.

Так ты сейчас обыденностью – сам

Наловишь форму нравственного – дня,

Где будешь обещать – любить меня

И долгий ход – в инертности своей.

Он трогает ту ветхости – звезду,

Качаясь всё на сумерках – в разливе,

Что нет тебе особенного – в раж

Играться полтергейстом – будто паж

И времени оценщик – между грёз.

А этот полтергейст – уже внутри

И воет от презрительного – в теле,

Что ночь взошла, но квази оберег

Не дёрнет формы мысли – под нутро.

Он всё сегодня думает – прожить

Особенный рассвет, глотая числа,

Что стал ты больше – бледного пера,

Где сам забрался в душу – на карниз.

Всё воет от презрения – тогда

И гладит суть простительного – я,

Где вечности уж нет, а тень твоя

Скользит по форме зеркала – мне ввысь.

На блюде беспрекословного чванства

Основой по безбрежному – лицу

Я снова слой идейности – несу,

Не думаю, а просто проложу

Им тонны веса, чтобы укорить

Твой день – ещё на блюде из любви

И тело обоюдное – под солнцем,

Где ты играешь роли – позади

Мучительного общества – за ним.

Ты сам устало смотришь – на глаза,

Где чванство – упрощение и время,

А меч в руке – обычный сувенир,

Что даришь ты в учёте – от любви,

Когда тебе и плохо и – смешно,

Когда радеет общество – по телу

Искать один подземный – разговор,

Чтоб думать больше – в мире на тебе.

От сердца упрощения – не схожим,

Потёртым нравом – думаешь ещё

Пронять сегодня образ, что дороже

Ты стал в глазах любовниц – на его

Бегущей форме лирики – однажды,

Где сам ты даму сердца – пригласил

В порочный круг, откуда отрастил

Ты там усы – из тела благородства.

Им нет числа и сумрак – над тобой

Сгоняет тучи в блюде – по каёмке,

Сбивает раны сердца, чтобы звать

Отмеренное общество – в глазах,

Но больше чисел – думаешь пронять

Ты к дамам, что ворчишь – на бытие

Кичливостью и ранней – былиной,

В давно забытой форме – от любви.

Провёл и блюдо это – между лет,

Но сам по чёрной формуле – один,

Ты грезишь от простого – в высоте,

Что нет тебе искусственной – глуши,

Чтоб там дразнить и дам – по временам

На воле чванства – обращая в цвет

Фатальный образ мифа – для лица,

Что сам ты джентльмен – наедине

Прилюдной расточительности дел.

Удобный личностью на свете посмотреть

Настоял ты на свете – души,

Чтобы этим во сне – посмотреть,

Как иллюзии светят – под смерть

Из надгробья пропавшего – мира,

Словно сам ты уносишь – их яд

По коричневой ёмкости – черт,

Где-то между иллюзий – назад,

Чтобы думать от личности – этой.

Громкий голос, что воля твоя

Из надгробья стремительно – ввысь

Мне взлетает и властью – храня

В одиночество к слову – ведёт,

Но удобный на личности – путь

Стал тебе – в необычном ответе

Думать в свете обжитой – души,

Что не можешь ты мир – обмануть.

Веришь личностью – в части его,

Что на свете ты смотришь – на цели

Между города – в срезе руки,

По которой смыкают – виски -

День подобный, чтоб тело принять

От надгробья – в почтительной маске,

Верить обществу – там на краях,

Что сегодня бы будешь – богат.

Этой целью и позой – в любви,

Этим делом, откуда бы – порознь

Стал ты сам объявлять – приговор,

Чтобы думать по улицам – вспять,

А потом пробегать – для души,

Что удобный в причине – у лести

Ты отчаянный способ – простить

Этот свет, что играет для нас.

Он сегодня свой мир – отыграл

И внутри так посмотрит – ехидно,

Чтобы будущим телом – к умам

Ты не жил в этой вечности – сам,

Только трогал удобный – рассвет,

Где держать эту мысль – наготове

Так подобно, что ласточку в нас

Между ровной приметой – о жизнь.

Говоря и предчувствуя – смысл,

По которому стал ты – удобен

Выживать – между мыслями в тон

Обоюдной приличности – стен.

Мне они уже там – не важны,

Потому, что в надгробье – извечному

Нет мне места, но меч – по руке

Гладит общество – в цели строке

И бежит, чтобы думать увечному.

Литературный почерк

инстинктивной тени

Писатель – между цели и вины

Ты думаешь в маститом – бытие,

Там держишь форму мира – и извне

Коришь одну печальность – наяву.

Писатель, что не любит – акварель

И прочит утомительное – время,

В инстинкте всё не пробуя – отнять

Свой древний мир – от общего ноля.

Ты любишь почерк стройный – у себя

И ждёшь его отчётливой – приметы,

Где сон ужа – ты странно проложил

Внутри дороги страха и – пера,

Но думал быть писателем – под ним,

Как только инстинктивному – поверью

Ты станешь тенью – может для того

Кто обществом – копирует тебя.

На этом сне и сердце, что – погиб

Ты сам в душе – вместительно ответив,

Что будешь говорить – ещё итог

И слово содержать – на этом дне,

Где формой ты проводишь – одиноко

Свой квази диалект, откуда – в ток

Ты стал там серой мышкой – от себя

В предчувствии идиллии – за всех.

Ты здесь читаешь почерк – на любви,

Но машешь в обоюдной – атмосфере,

Глотая пуд скабрёзности – в глазах,

Как прииск золотого там – пера.

Ты мельче душ – по квантовому миру,

Что шлёт итогом возраст и – огни,

Но думает прожить – ещё кусок

Твоей породы почерка, где – ты

Глотаешь воздух ревности – в тени,

Где сам ты был обижен – по лицу

На дух внутри писательский – тому

Искусственному шёлку – между скал,

Где ветер по идейности – маститый

Ты сам оттуда волей – содержал,

Чтоб вывести свой роли – диалог.

И вот, теперь – писатель от угла,

Где между строк – уходишь в небеса,

Изжив свой дух матёрого – упрёка

От страсти человеческого – рока,

Где жив ты сам – на тени от себя.

А тень твоя жива – на небесах,

Куда глазами смотрят – недалёко

Твои в душе читатели, чтоб плыть

По звонкой параллели – старых фраз

О новый путь ментальности – кроить

Тот день от тени возраста – по крыше,

Что сносит вверх – фатальности слезу

И думает пронять – внутри весну.

Возраст ли – остановил готичность права?

Последней вереницей – от беды

Ты встал напротив правила – её

И видишь птицы, пролетая миг

Хотят внутри уклончиво – манить,

Но более по возрасту – для слов

Ты хочешь вдаль бежать – наедине

О смелый круг реальности – нагнуть

Ту бездну от строптивой – былины.

Нам рыба и плывёт к тебе – тогда,

Покрыв угрюмый маятник – добра,

Она уже не в боли – приведёт

Тот круг внутри фатальности – на плот,

Где сам ты останавливал – свой путь,

Не дёргая за пригоршней – монет

Тот образ для готического – вдруг,

Дав правилу отчётный вереск – бед.

Одна и та же мантия – под звук

Твоей природы лирики – как круг

Крадётся между личностью – души,

Чтоб заново культуру там – душить,

Но правом ты не знаешь, что года

Внутри одной гордыни – не вели

Тот зоркий глаз – на отмель по любви,

А только отнимали выше – крылья.

На возрасте ты этим – не прошёл,

Но право вывел в точности – ножа,

Как смелый юморист, откуда ржать

Ты будешь возле боли – под нутром.

Ты стелешь этот путь – себе потом,

Но он не знает тот угрюмый – полдень,

А просто расставляет мерно – тыл,

Дав обществу – ещё немного слёз.

Так право выше образов – равнин

Идёт и всё не тлеет к слову – лишь,

Ты сам заметишь опытом – в себе,

Что стал ты старше – этому уму,

А право, как наглядности малыш

Уже не воет в призраках – о завтра,

Но тонко вьёт готический – ответ

На пользе слов – внутри твоей приметы.

Заданный день – нам одно

расстояние смысла

Подлинник ты вынимать – не готов,

Но по придирке уже – не ведёшь

Странное общество – будто бы гож

Ты понарошку – в условном причале.

Держишь ответ, чтобы мы промолчали

В этом притворстве и страхе – тогда,

Где расстояние смысла – вода

В безднах укора и памяти – только.

Заданный день, что критичность во сне

Думает страхом и очень – посильно

В будущем грёз не покинет – тогда

Сложные тени обратной – мечты,

Будто бы люди под свет – уносили

День привередливый – точно просили

Нам по одной уникальности – ныне

В притчах о долгий рассвет – вдалеке.

Думать не больно, но словом – к лицу

Ты занимаешь тот заданный – путь,

Чтобы из грязи ты выбрался – мило,

В точках обзора и зависти – крика,

Где это странное общество – лишь

Стонет – под памятью длинной среды,

Бегает снова, поджав этим хвост

В маленькой роли – напротив беды.

Этим одно расстояние – в смыслах

Ты отмечаешь – как заданный путь,

Но прикорнуть уж не можешь, отчалишь

В гроб поколений, чтобы вздохнуть,

Как на критичности стало – умело

Двигать реальности долгие – крылья,

Как надоело толпой – ненавидеть

Ровный закат, от которого – видеть

Страшно последствия мысли – у нот.

Структура полной пустоты

отживших звёзд

Не безумию ты одолжил – диалог,

Но упал ровно птичкой, откуда помог

Мне от воли пристрастием – мило вести

Ту реальности блажь, от которой расти

Стало трепетно в жизни – на этом потом.

Сложный возраст в степи – непонятен, увы,

Под структурой и временем, чтобы угнать

Те следы ирреальности, где бы понять

Ты сегодня бы смог – этот мир от насилия.

В пустоту приращённого взгляда – бежишь,

Но не веришь, что юмором ты – дорожишь,

Только трогаю пользы – одну канитель,

Направляя усиленно в эту же – дверь

Мысли странные – будто в квартире немы

Мы остались и верили, что помогли

Здесь итогом от полной иллюзии – жить,

Там на дне в пустоте, от которой бы – я

Забирала на звёздах иллюзию – ввысь

И катилась там замертво, чтобы ещё

Убеждать звуком мудрости – мне передать

Эту форму пустого насилия – в жизни.

Реет та пустота, как иллюзия слов

И уже не бежим по квартире – миров,

Только думаем снова в углу – прикорнув

И потом, позабыв этим утро – в расщелине.

Там, где розы цветут и почти – никого,

Там, где воздухом смыло – одну канитель,

Забывая историю подлинных – слов,

Чтобы думать утопию – в это воткнув

Обезумевший зверем, посыльный намёк

И страдание общества – будто бы смог

Ты замешкаться в пользе – своей о года,

Чтобы думать насилием – там навсегда

И просить удивление слова – во тьме,

Что одна пустота – от отжившего мне

Заставляет страдать, покидая рассвет,

Где уже никого от иллюзии – нет.

Только тонут обычные формы – в рядах

Укротителей судеб – под мысли о страх

И крадётся от ближнего – форма души,

Чтобы в этом пустом диалекте – прожить.

Меланхоличной россыпью седин

Меланхоличностью ты за меня – зашёл,

Забыв в пароли мерный – анекдот,

Не в форму взгляда – томно посмотрел

И выдернув шнурок – опять запел,

Что может годы стали – там немы,

А польза от главенства – дней седых

Устало роет призраки – вокруг

Твоей фамильной участи – быть другом.

Тащить меланхоличный пуд – земли,

А после поднимать – седой рассвет,

Где мужества уже в природе – нет,

Но россыпью уводят – те дороги

Нам в сердце прогоняя – тень любви

И качество обыденности – в рок,

Что слышал ты иллюзию – в душе,

Но думал, что критичностью – порок

Не станет возраст укорять – в глазах,

Но только будет лишним – по тебе

Бежать – на этом юморе от страха,

Как форма от утопленника – праха,

Когда крадётся мыслью он – ко мне

И возрастом рисует – день в окне,

Что бледный юморист – увы, застыл,

Как лунный полдень – в мареве свободы.

Тот мир внутри готический – держу,

Им в качестве свободы – дорожу,

Но что-то тлеет в кости – обомлев,

Когда несётся юмором – тот мел

И тычет мне иллюзии – во тьме,

В сединах прошлой мании – понять,

Как страхом можно душу – обонять,

Задумав плотный космос – на карнизе.

Он вышел бледной мантией – за вес

И тычет мне значительный – прогресс,

Что россыпь от затерянного – сна,

Когда она крадётся – дотемна

До буквы старой скважины – миров

И трогает твой воздух – дорогой,

Пока он меланхолией – заполнен

Нам в мысли обоюдности, что холод

И завтрашний источник – о покой.

Нуарная осень запоздалой

иллюзии жизни

На окно мне сегодня – поднёс

Ты реальность – закинув мосты

Из небрежности думать, как ты,

Чтобы общество в том – не обидеть,

Но угадывать сладкий – мотив

Из под нервности первой – звезды,

Что прошла от нуара – под толк

Удивления пафоса – в образе жизни.

Ты ведёшь свой ответ – по руке,

Заставляя там мнить – и меня,

Что уже запоздал – в этом дне

На окне, что утраты – не видно,

Там горит целый образ – во сне

И под чёрной скульптурой – души

Будит зрелые опытом – силы

В расстоянии форм – нам спешить.

В этой осени к старой – звезде,

Тонко выдернув мел – на годах,

В этом полюсе странной – беды,

Где ответ ты не видел, что там

Мыли звёзды свой рай – от чудес,

Где бы в утреннем солнце – проспать

Равноденствие в проблеске – глаз,

Чтобы месяцем после – упасть.

На окно мне сегодня – под жизнь,

Под утраченной областью – глаз,

Где не любишь ты разницу – в том

Опрометчивой вольности – в нас,

Но в гордыне всё держишь – узлы,

За которыми в глаз – посмотрев

Ты не будешь любить – этот мел,

Словно сладкий нуар – от постели.

Эта осень в нуарной – звезде

Стынет обществом – точно игра,

Мне по поздней остатком – мечте

Думать завтра – делением в два

Укрощённых мотива – под бег

Иллюзорности в прошлом – обжить

Ту реальность, что ты – человек

В мире подлинном, словно бы сам

Стал у жизни двойной – чередой

И прощальной потерей – под сон

Мне угадывать сложный – нуар

На окне, за которым – свобода и морг.

Влачит тоска своего

сумеречного Бога

Властитель из подземного – угла,

Что делал ты сегодня – дотемна,

Чтоб в сумме черт – угадывать восторг,

А в жизни привередой – обгонять

Мотив одной утопии – под свод

Реальности – в прожитой белизне,

Где сам влачишь тоску – сегодня мне

И пробуешь её один – обнять?

Так эта слов упрямая – гряда

Тоскливости – из мира под итог

Влачит к искусству пошлому – туда

И совестью растерзанного – Бога,

Чтоб жизни оправдать – ещё глаза

И точный свод материи – в огне,

Где ты бежишь по сумеркам – ко мне

И думаешь ту пользу – передать.

Когда отжил твой мир – наедине

И только сумрак держит – на огне

Глашатая, чтоб сердце отрастить

Под звук твоей обыденности – в мире.

Ты держишь им – железное клеймо,

Но всё не веришь в позе – по любви,

Что жить должны мы правом – до его

Моральной роли склочности – у мира.

Задал тоскливый день, что оберег

И конь в твоей расщелине – война,

Не может объективности – унять

Проблемы мира человека – вспять,

Но тычет день один, что голова

Казнённая – под вымыслом на сне

О точность вздоха – говорить в вине

И думать странной участью – от Бога.

Ты в редкой панораме – этих фраз

Призвал ещё в иллюзию – тот глаз,

Что стал тебе могилой – от души

И тенью возле сумрака – печали.

Там жив железный Бог и – идеал,

Что носит суть ответов – по руке,

Когда уже не больно – вдалеке,

Но ноет призрак диалекта – где-то.

По белому итогу в форме – грёз,

Он будто бы исчадием – мне рос,

Но звук печальной каторги – звезда,

Проникшая от взглядов – диалекта.

Ты держишь ей – отчаянные сны

И мерит польза ужаса – в глазах

Тот символ идеальности, где страх -

Твоя в руках властителя – примета.

Реальность жанрового права

на готическом одре

Над одре – между форм дурака

Млеет страстью – другая тоска,

Чтобы ветхости мир – передать

И забыть ту фатальности – стену.

Ты в неё левым глазом – души

Всё сегодня так близко – при жизни

Смотришь благом, но тело от слёз

Выше лёгкости спаянной – лампы.

Между солнцем и редким – клеймом,

Между обществом духа, что дом,

Без которого мы – в дураках

Слепим ценный мотив – на веках

И по жанровой общности – слов

Будем чуткость внутри – обонять,

Верить вещему солнцу, как мать

Верит в поздний рассвет – на итоге,

А потом на одре – между слов,

Поминая тот вид – серых глав

Ты от права объездишь – вокруг

Идеальности мысли – в свой круг -

Эту древнюю в сердце – тоску,

Где и клетка тебе – не помеха,

Как идейный источник – в душе

Верить к личности, чтобы иметь

День не прошеный, но подводить

Глаз – от тонкости целого света,

Что по бледной утопии – в ряд

Ты в пределе не видел – подряд

Тонкий квази намёк – на уме дурака.

Всё погибло на солнце – пока

Ты по жанру искал этот – мир,

Бредил обществом, словно вампир

И чесал словом миф – понарошку.

Он уже непригоден – для нас,

Хнычет в обществе – будто алмаз,

Но не трогает душу – под хруст

Идеальности смерти – на грусти.

Та реальность по готике – в дар