Откуда возникает личный рок?

Он часть событий – в пройденном окне.

Но мне сегодня думает – тот стиль,

Что сам он в идеальной маске – жил

Затронул смерти образ, чтобы я

Устало в чести верила, где в снах

Могу сегодня укорить – тот яд.

На серой веренице дел – узрят

Мои года – тот опыт повторений,

Что слаб он в смыслах – нового пути,

Но стал там идеальной – тишиной,

Как смерть – из приведённого ума,

Когда ты видишь собственную – кровь,

Но знать не можешь, от чего больна

Минута в том коварная – одна.

Ты верен в той обычной – суете,

Забыл ты прошлый мир, когда окно

Закрылось мне наверное – давно,

Чтоб видеть край надежды – над виной,

Но смерти дань, как слепок – потому

Крадётся следом, принимая – вид

Иллюзии плохой, когда пойму

Я стену между миром – и собой.

Социальный стержень уродливой мечты

Мне не был дан усилия – почёт,

Он вровень шёл и огибал – поток

Строптивой тени, чтобы на уме

Я думал, что останусь на огне

И этим мир не будет – узнавать

Мой верх от социальной – пустоты,

Что я уродлив – в призраке мечты,

Что сам хочу украсить – идеалом

Второй там шанс – по мере бытия,

Вторую важность, чтобы от неё

Ушли изыски – в мире для меня

И стало вновь темно – внутри ума.

Он стелет социальный – разворот,

Чтоб выдать этот стержень – на игре

И стать сегодня – нужному в глазах,

Как кружево иллюзии – под страх,

Что в поле сам усилием – манил.

Для воли человеческого – я

Там тихо плыл корабль – не обойдя

Свой сон сомнений – будто бы ему

Ты стал ещё уродливее – в мире

Под тёмной форой – словно на виду

Ты вышел на годах, диктуя вспять

Одну в тоске формальность – на беду,

Чтоб редкий глаз – поэтому пленять.

Мечта, что постоянно – от тебя

Не брошена в тоскливости – для нас

Устало верит в прошлом, где погас

Один ответ – не принимая в слепках

Ту ясности отзывчивое – внутрь

И этим телом – будто бы в тебе

Ты стал умом – подобием для слов,

Крадущихся в потерянном – огне.

Он выше всё и выше слов – на край

Обиды знойной, чтобы выбирать

Спокойный квант – по миру бытия,

Где только будем риском – ты и я,

Что серый полдень – тающей беды,

Но в том уродство – прямо на игре

Устало стелет социальный – путь

Зажатой воли – в праве отдохнуть.

Друг забвения – внутри

многолетней тоски

Немного в боли притч – тебе ища

Я снова постелю – на светлом сне,

Где сам ты европейский – на вине

И подлый в том – реальностью её.

Открыв глаза ты скажешь, что уже

Ты умер на забвении – по мысли

Искать сегодня общество – в тоске

И звать природу большего – вокруг.

Но там нет никого – проклятый круг

Струится формой нового – к тебе

И знать не хочет, чтобы голова

Страдала в каждой притче – наяву.

Ты жив по этой робе – и молчишь,

Как друг внутри забвения, но мельче

Не ходишь по реальности – в вине,

Где мы могли оставить – этот мир.

Ментально новый, чтобы обелить

Спонтанный ветер – после бытия,

Где снова многолетней формой – игр

Ты стонешь после образа – в любви,

Что стал летать по этому – умом,

Спонтанному исчадию – быть где-то,

Но в пользе слабой воли – понимать,

Что сон твоей тоски – украдка вспять

И новый господин – наедине мне.

В том век прошёл и этот – настаёт,

Диктует светоч правило – под ход

Морали сложной, чтоб обратить

Иллюзий долгий холод, где ходить

Ты будешь над забвением – молча,

Что стал ты страхом думать – наяву,

По веку всё – приличествуя внутрь

Тоске в любви – забвением уснуть.

Характер плача пустого наследия

Опустился на пуд – новостей,

Где нет жизни, роняя под взгляд

Целый мир, чтоб бежать наугад

По заброшенной шахте – во тьму.

Этим обществом стало – тебе

Внутрь характера плача – наследие,

Чтобы видеть людей – каждый день

И считать этим правило – вдаль.

Где под сложным итогом – в глазах

Смотрит снова – очерченный страх,

Извиваясь – в подмоге к тоске,

Что не очень-то выжал – ты сам

Этот мир, где немного – в уме

Стало плачем – второе взросление,

Чтобы видеть проношенный – яд

От иллюзии форм – вдалеке.

Под культуру на сердце – понятен

Ты устало, чтоб жертву хранить,

Думать обществом, чтобы иметь

Свой обжитый порог – для двоих.

Этим миром не знает – война,

Что оплакал ты рано – затмение,

Где наследие в том – и вина,

И последний достаток – в глазах.

Ровно слышишь – особенный путь,

Он тебе предлагает – последнее

Средство – в низменной этим борьбе,

За которой ты сам – так устал,

Но не смотришь, а просто стоишь

И под плачем ты видишь – деление

Форм реальности в мире – на стих

И прожитый апломб – между стен.

Этим плачем мы верим – в душе,

Что искусство заводит – взросление

На другой пьедестал, чтобы зверь

Сам подумал, откуда ты – здесь,

Чтобы выделить рознь – на руке

И оставив сегодня – наследие

Выбирать только лучшее – в нас

За любовью от смысла – в руке.

Философский утопленник каждого взгляда

Немного не больно – отсюда хранить

Утопленный вид – от материи в мире,

Опять там не верит – способный вдали

Понятию верности – точный гранит,

Что стал ты – утопленник сам на игре

И стонешь от каждого взгляда – поныне,

Что очень уж правый и верит – молва,

Где стих иллюзорности – полный ответ.

За новым болотом и старой – игрой,

За телом обычности, чтобы вести

Твой день ирреальный – обратно со мной

На каждом по взгляду, рисуя примету.

Ты серой окраской в беде – подобрел,

Но вжился в искусственный квант – по уму,

Где взглядом не ищешь – прямые слова,

А только укроешь им вид – к одному

Понятному толку, довлея – за стыд,

Что робок ты сам на ответе – плохом

И нет для тебя той дороги – в уме,

Как вид философский – на каждом окне.

Оно всё заплыло, чтоб очерк нести,

Оно – в первобытном строении скал

Устало расправит серьёзность – твою,

Чтоб ты упрощением – спать перестал.

Для этого мира – в словах над бедой,

Для света свободы, что снова изгой

И в вечности жизни – коришь идеал,

Что смотришь потерянной волей – туда,

Где нет тебе каменных сводов, увы,

А только возможности – быть одному,

Чтоб видеть свободные стоны – тюрьмы

И верить над правилом, где не покинул

Ты часть ирреальности, чтобы умнеть,

Спадая на дно иллюзорности – мира,

Как вечный утопленник, двигая смерть

По тонкому крою властителей – тьмы.

Остаток времени на

первобытном сне

Ты сам родился, чтобы на тебе

Остался след инертности – во сне,

Что роет в склепе малую – деталь

Сегодня жить иллюзией, где даль -

Такая же – в вопросах для любви,

Что ты в неё остаток – проложил

И думал верить праву – позади,

Что этим ты наверное и – жил.

Ты там родился, чтобы умирать

И звать пропавший казус – от углов

Реальности свободной, чтобы стать

Всемирной волей – в первобытном сне.

Сверкаешь только – слепо прикорнув

Ты сам в глазах, что видел – по уму

Ты мелкий бег реальности – и жил,

Как времени остаток – в этом дне.

Горит твоя морали дань – к уму

И тянет грязный очерк – для двоих,

Что ты по первобытному – челну

Завидел день и откровений – крик.

Ты вдаль снуёшь потерянной – судьбой,

Но меньше пятки стал ты – умирать,

Где внутрь любви родился – для неё,

Играя в пользу – к смерти привыкать.

Остаток – это время хоронил

И помнил честь иллюзии – во сне,

Что был ты сам оброком – для любви

И тяжкой болью – внутреннего рва,

Куда бы завлекал сегодня – дам,

Поняв, что редкий образу – алмаз

Горит тебе – в подобии пленять

Свободный мир на времени – в меня.

Но этот день – остаток на гробу

И ветхий яд, в котором дураки

Белеют в пользу качества – к тому

Вопросу смысла – повторяя тьму.

Задетый глубиной провидения

Ты ловишь рыбу, чтобы у тебя

Внутри играла – спелая мораль,

Но терпишь власти долгую – войну

На дне иллюзий, чтобы не припали

Мы смыслом – за короткое «люблю»

Под важный час для этого – уметь

В цене от провидения – быть здесь,

Чтоб видеть дань реальности – ещё.

Задетый миром повод – для судьбы

Ты выжег от идейности – в себе,

Достав свободы проводник – тогда,

Где сам устало смотришь – на огне,

Как капают возможности – в вине

И нет им больше права – обходить

Судьбу от провидения – манить

Ту сущности обыденность – твою.

За ветхий склон души – не укорив

Ты держишь провидением – мотив,

Он твой сегодня – европейский сон

И подлинник от счастья – для судьбы,

Что стал ты миру – схожий для того

Оброка дел слепых, чтобы гадать,

Как можно время в толках – унимать,

Но жить внутри иллюзии – пустой.

Задетый глубиной – на этом сне

Ты вечно в провидении – в огне

И смотришь через истины – на нас,

Где серость улиц – поднимает фарс,

Чтоб снова ты открыл – судьбе ища

Ту важность лиц, откуда бы прельщал

За бренностью итога – жар земной,

Что можешь жить иллюзией – иной.

Давая выход просьбе – для людей,

Но веря в пуд реальности – своей,

Что там заждался, глубиной проняв

Вопросы иллюзорности – в огнях.

Мечты упадничества бытия

сомнений

Упадок, как коварная игра

Не стелет миру – позднее в тебе,

Упадок может думать – до утра,

Чтоб после обходить – слепую дверь

И мыслить правом – может потому,

Что ты ему не множишь – ото слов

Реальность – от беспечности в душе,

Играющей, как образы сомнений.

Свобода стала в детстве – у тебя

Ещё одной способностью – расти

Над верхом от цинизма, чтобы греть

Моральный пуд – от странных новостей.

В них ты не можешь истины – унять,

В мечте своей, но думаешь к лицу,

Что жил в упадке – может на углу

Сомнений долгих, подвывая вспять.

Ты сам расположил – внутри глаза

И радуешься к личности – вдвойне,

Что жить не можешь – образом в уме,

Упадком замирая – каждый день.

Он стал твоей опорой, что горит

Тлетворный путь забытого – внутри

И ищет провод мира – за углом

В душе твоей свободы – погибать.

Тот ужас, как оставленная тень

Ни разу в жизни не проводит – суть,

А только по канату – ты внутри

Укладываешь порознь – разлуку,

Чем чище стал и сам лишь – на уме

Играешь этой волей – будто мне

Не хочется в реальности – упасть

На доблестный гранит, а забывать

Ту разницу в разбитой – темноте.

Места упадка стали – для тебя,

Как сон сомнений – будто бы игла

И рознь сопротивления – в руках

На долгой тишине дороги – в такт

Обычности, где движет – этот день

Всё тот же обыватель – будто свят

Он в тихой розни муки – погибать

Над личностью сомнений – от себя.

Скользкий роет праву диалог

Немного было права и – идей,

Но капал дождь – на марево одно

И шёл манерой долгой – над судьбой

Ты сам в аду строптивого – хмыря.

Чтоб скользкой форой ужаса – задеть

Сегодня лишний повод – не иметь

Спонтанный ужас – к малой суете

Свободы – возле личности, где тень

Спадает к счастью нужного – в уме.

Ты роешь этим правом – диалог,

Что был не сам, а на кону и мог

В строптивости учиться – обнимать

Свободу лучшей розни – за углом.

Где твой свободы конь – не надоел,

Но движет роль окольного – пути,

Где сам ты похмеляешься – отнять

Свободы ветер – снова впереди.

За этой мглой от скользкого – лица,

Где ужас смотрит – прямо до конца

И звать желает – маленькое вдаль,

Уступчивое чванство – во дворе,

Что видел ты иллюзию – в норе,

Откуда крот – твой ветер прочертил,

Где будто бы один – умом ходил

Ты сам – под тем дождём наедине.

Так скользкий роет праву – диалог

И жить не может в лучшем, чем его

Особый возраст качества – потуг,

Где мы немеем в идеалах – вдруг,

Когда несёмся в жизни – под дугу

В изжитой розни слепков – для двоих,

Когда не можем выдержать – на том

Дремучий век и личности – апломб,

Но смотрит вверх – прямая тенета,

Что жгучий воин в качестве – своём,

Откуда ты летал бы – отгоняя

Свой ветер слов на личности – вдвоём.

Опустошение – не честь ли нам отныне?

Зачем ты вышел – прямо на аду

Попробовать свой частности – надзор,

Зачем ты любишь большее – во тьме,

Чем часть моих надежд – не привыкать

К добытому искусству, чтоб летать

И грезить пошлой ценностью – во сне,

Что быть должны мы вместе, а пока

Играем в точной складчине – в бока,

Что смелостью снуём – наедине?

Опустошая свой ли час – в глазах

Ты ближе стал мне юности – иной,

Под честь внутри отныне – неземной,

Где бредит формой юности – вина

И тает под растраченной – толпой

Ей власти полдень, чтобы укорить

Любовь в глазах земную, чтобы греть

Особенный рассвет, сминая смерть

На роли от добытого – в тебе.

Опустошение – не частный разговор,

Когда ты сам пригладил им – усы,

Опустошением – ты бередишь его

Просторы мира – на седой молве,

Что больше будешь бредить – на лице,

Глазами мило хлопая – под звук

Инертности пародии, чтоб внутрь

Угадывать искусство – для разлуки.

Прошла твоя слеза и – нет людей,

Но тает в чести юность – на гробах,

Ты сам опустошаешь ей – постель,

Чтоб думать идеальностью – тогда,

Что мог бы верить прошлому – огню,

Задраив люки в призраках – любви,

Но были мы одни, старея в звуках

Иллюзий близких – прямо позади.

Не честь ли нам отныне – подошла

В тот век ещё обыденный – для роз,

По правой веренице гладких – слёз,

Что миром опадают в речи – вдруг?

Ты сам сегодня будишь – монолит

От зверя в той идейности, когда б

Он думал в обращении – иметь

Свой день опустошённый – на уме.

Квази Млечный Путь назад

Мне нет вопросов, просто уморил

Ты счастье в безыдейности – могил,

Что шли одним намёком – на пути

Надежд сегодня надобность – пройти,

Чтоб там, как Млечный Путь – не обогреть

Страдание – под вечностью смотреть

Понурый склад морали – между бед,

Чтоб этим человечество иметь.

Там падал в явь прощённый – сувенир,

Он шёл в своей строптивости – угла,

Где жар одной надежды – не игрок,

Но страсть от страха – обнажить курок

И думать смелой волей, что корил

Ты оземь бренный ветер – о нутро,

Что видел Млечный Путь – наедине

Спонтанности искусства – на вине

В обыденной капризами – Вселенной.

Гортанный вихрь изнеженного – дня

Мне легче формы мужества – в глазах,

А разность под иллюзией – внутри

Назад укроет время – под вираж,

Куда посмотришь ты, что не один

От будущего качества – надежд

Сам вышел в этой схожести – вести

Свой смурный день, а после подрасти,

Чтоб ужасом пленять – ещё Вселенную.

Над камнем гроз, над отблеском – пути,

Что мельче холки в жизни – для тебя,

Где сам горишь – под памятью, увы,

Ты в жёлтой веренице слов – и дня,

Когда бы человеческий – апломб

Мне грезил подлой выемкой – по стилю,

Что стал теперь страдать – наедине

Он в жуткой той способности – иметь

И подлинный рассвет, спадая в смерть.

Так эта квази рамка – без любви

Ушла в глазах подобием – ресниц

И больше не являлась мне – во сне,

А думала, что сам ты есть – во мне,

Как алый цвет фатальности – в другой,

Свободе бренной – может и такой,

Что хочешь ты обыденность – пронять

В сюитах жизни – может без меня.

Но сам бежишь по квази – мостовой,

А ветер в тёмном шёлке – по любви

Мне движет путь обыденности – свой,

Чтоб шёл он мёртвой хваткой – боевой.

Ожившей между цепью – позади,

Что уровень преграды – нам в тисках,

Когда под Млечный Путь – ты указал

Ту юности преграду – видеть страх.

Отжившее зеркало проклятой маски

Весь день спадало стилем – о тебя

То утро – под прелестницей вокруг,

Что шёл ты мёртвой хваткой – на её

Спонтанной воле образов – прогнуть

Ещё итоги качества – для нас,

Где свет зелёных удивлению – глаз

Отныне будет страхом – покрывать

Одно в душе проклятие – под смерть.

Из тени вышла старая, как кровь

Морали старость – возле бытия

И стала ведьмой в стиле – прикрывать

Тот вид ужасной каторги – в себя,

Что будет тенью общества – в нутро

В отжившей доле зеркала – корить

Тот день и отношение – под звук

Обычности к прелюдии – манить,

Чтоб звать ещё – противный приговор

И смелости обыденный – прононс,

Чтоб зеркало нести – сегодня в путь,

Как смотрит та старуха, чтобы взять

Извечный пуд морали – для сердец,

А после вынуть общества – кинжал,

Чтоб снова обагрить – святое вдаль

Иллюзий в том кровавых – о мораль.

Ей жить не больше часа, но поверь,

Ты будешь этим открывать – ту дверь,

Как поздний хаос мужества – в руках

Над тенью безысходности – в тисках,

Что смотрят вдаль тебя – они одни

И в будущем в идейности – хранят

Тот поздний вид отлучника – в тоске,

Чтоб заново к старухе – привыкать.

Ей бредить – под увечностью угла,

Задвинув мерной колбой – этот ад,

Где варит зелье в сумрачном – аду

Она одна и грезит – формой ртути,

Что мог бы день её – не пережить,

Но дух от тех костлявых – рукавиц

Не может сном в смертельном – бытие

Увидеть маску древности – в игле.

Он только верит прошлому, что я

Храню мораль обыденной – в душе,

Но вижу день костлявый – мне уже

В отжившей форме зеркала – отныне.

Вселенная – остывший яд тоски

Ты можешь образ – вынести одна,

Ты вся в душе студёная, как яд,

Но вдаль пути – умеренно хранит

Твой бледный шум – обыденность любви.

Он греет душу, чтобы не иметь

Спонтанный образ будущего – впредь,

Но жалуется в призраках – под ноль

Своей гордыни – говорить пароль.

Не меркнет форма мира – будто я

Увидел день от света – без тебя,

Но там внутри Вселенная – горит,

Чтоб чудо по душе – мне говорить

И звать от тела будущего – врозь

Тот мир вокруг вопросов, что одну

Ты будешь там любить – святую ложь

От многой идеальности – во тьму.

Ей там сегодня пронеся – мораль

И свежий ад, как древность на кону,

Что можешь ты Вселенную – нести

На сложный шаг – обратное свести

Под камнем формы, обагряя день.

Вселенная – остывший яд тоски

О будущее – в ревности под ноль,

Где держишь ты угрюмостью – огни,

Что будешь говорить – судьбе ещё,

Там падая – под наледью в душе

О робкий крест фантома – по лицу,

Что мы должны играючи – бежать,

Не падая в том сердце – никому

На пеший ад – в планетной суете

Над миром первозданным, что в глазах

Ты мог сегодня древностью – идти,

Как будто видел – укрощения страх.

Тот яд – твоя история под мир

И жизни безраздельный – командир,

Ты видишь этим светом – о любовь,

Что ждал иллюзий больше – для её

Сварливых глаз, нагнувшись до пера,

Чтоб яд сегодня в мысли – передать

И выдержать подробности – в уме,

Подыгрывая тоненькому – сердцу.

Вселенной – можно только измерять

Ту полость от реальности, где я

Умею выживать, но двинув – свет

Опять пройду на сердце – будто яд.

Он кроет слово – внутренней мечты

В своей обжитой форме, где устал

Ты ветром верить – в поле бытия

В те образа глаза, как будто я

Сыграла в мерной толике – любя.

До ролевое объяснение причины бытия

На маске возле призрака – горел

Твой мир внутри идейности – ещё

Ты сам туда – пародией входил,

Чтоб думать о начале – бытия

И век хранить в Европе, чтобы там

Сгонять летучих оборотней – в тыл

Своей любви особенной, чтоб я

Любила образ мужества – в тебе.

Посыльный мает страхом – этот мир,

А ты лежишь в причине – будто тигр

И свежий экспонат – на этом сне,

Что гложет формой мир – наедине,

Им пробуя достать – на ловкой тьме

До роли обесчещенной, где смысл

Ещё внутри – как робкий господин,

Где млеет безысходностью – один

Он в той душе материи – на смерти.

Причина бытия – не для тебя,

Она лежит под чёрной – тенетой,

В причине ты живёшь, но будто пар

Выходит в ужас качества – слезой,

Где был ты тигр, а целая – игра

Тебе не шла, заискивая – в мель

Особой воли – говорить теперь,

Что сам ты можешь – вынести добро.

Пришло и с кулаками – стелет мир,

Припало к этой древности – за нас,

Где каждый шар – не пробует отдать

Свой ветер безысходности – в руках.

Он только держит – качество своё

В судьбе любовной участи – прожить

Тот цепкий хват – на близости руин,

Когда бы можно – миром угодить

В глаза до ролевой причины – в том.

Спадает миф, а опыт – без тебя,

Что свет судьбы и образ – волевой,

Спадает тигр, а ты – уже живой

И поле смерти – говорит: «Постой!»

Что нет в тебе обыденности – там,

Что стал ты сам утопленник – во мне

Играть – под одиночеством в окне

Своей свободы – может боевой.

Маска ли объята пустотой?

Опять заполонил – свои мечты

На взглядах сердцем, убивая слон

Внутри опоры вечности – нести

Тот шарм иллюзий, чтобы на поклон

Иметь за серой вотчиной – и дань,

На дне любви которой – ты прожил

И чувствуешь, что маска – не твоя

Принцесса – за способностью любви.

За этой пустотой – обхват иной

И тянет первородный – элемент

Тот жар иллюзий – в духе на такой

Морали человеческой – в тисках,

Где чёрный смерч – не видом укорит

Объята ль маска – прочностью игры,

Иль думает об этом – не иметь

Подобный мир – на оборотень смерти.

Он пудрит нам мозги, чтобы ещё

Лететь – под древний хаос на лице,

Он чётче современности – в глазах,

Как маска давней мудрости – твоей.

Ты здесь лежишь в кровати, но твоя

Морали смерть – не будит о итог

Свободы – забывать один восток,

Чтоб в сердце этим время – укорить.

Под впадиной возможности – парить

И думать в философии – идей,

Где каждый ходит – оборотень в день

И маски не снимает – под игрой

Своей мечты реальности – иной,

А просто лжёт – в потребности расти

Над спаянной гордыней – между грёз

И областью потуги – обвести

Тебя – сквозь этот сон, ещё нажав

На редкий хаос смерти – по лицу,

Под верхней оболочкой – дел и прав,

Где космос жив, а утренний упав

Сегодня тает там – пришелец лет,

Он мог бы ждать обыденность – твою,

Но сам того не любит, что корю

Им ноты смерти в ужасах – по стилю.

Светило стало стройное – в душе,

А ты отжил реальностью – уже

В погибшей розни муки – подлеца,

Где грезишь идентичностью – конца.

Он нужен только маске и – твоей,

Он ближе будет – новых там вестей,

Но сам грязнее в вотчине – потуг,