Откуда возникает личный рок?

Не верит путник, что забыл предел

Внутри своей особенности – жить,

Как вздох от мира, направляя день,

К числу любовниц – образа за тенью,

Где больше благ не получаешь, но

Играешь – в этом стиле, где дано

Отдать сегодня мнительный – укор.

За серым смехом повторяешь вздор

И часть твоей прокрутки – не была

Особенностью возраста – для мира,

Но пала под число любви – пока

Ты сам писал свои этюды – в нас

И в сон осенний, провожая шанс

Горел тем миром славной – тишины,

Где были люди обществом – видны

И там болели в мнительности – вида.

Под чайкой на ладони – разложу

Тот вздох числу весомый, чтобы жить

И верить от практичности, что я

Пришла сегодня в муке – для двоих,

Чтоб сон держать и надобность – ему

Во взглядах укорять – строптивый путь,

Откуда больше нет мне – идеалов,

Но думать больно – нежели вздохнуть.

Функциональная смерть

идола фатализма

Немного можно выключить – в уме,

Но там, нажав на кнопку – в глубине

Забыть – тот вечный юмор по лицу,

Что стал ты неприемлемый – к концу

Своей любви и этой жизни – целой,

Но больше всех не хочешь – обонять,

Чтоб двигать сон прелюдией и – лгать

За цепью фатализма – в этом дне.

Ты смерть одну не трогаешь, но я

Игрой в глазах очерчено – смотрю,

Чтоб вымер идол прямо – для руки

Твоей в душе фантазии – быть целью

И обществом, что обещает здесь

Украсть свободный мир – на эталон,

Чтоб вылепить ту ясности – медаль

За вечной простотой, откуда – вдаль

Ты видишь счастье робе – для себя.

Тот миф о фатализме – мне не нож,

Не высылка от радости – кругом,

Тот день к искусству на тебя – похож,

Что больше нет предместника – на тон

Скучать – по сложной смерти и её

Глазам, где обожанием ты – признан,

Что льёшь свой чёрный фатум – на окне

Морали древней, где приятней – мне

Искать в душе – отвыкший приговор.

Клише в господствующей

старости века

Ты внутри восприятия жил

И ещё к непокорности – смело

Видел тонкие листья к чутью,

Что обыденный звук – на душе.

Он в клише превращает – те письма,

Что забыты от века – под дружбу,

Чтобы горе за маской – отдать

Для реальности славной – в уме.

Здесь господствует миром – оно,

Поколение – в смерти из сердца,

Где в душе неизбывно дано

Было обществу – слово в тоске,

Ты внутри им воспрял, но в себе

Видишь старый ответ – нерадиво,

Что упрёк в этом счастье – из глаз

Поколения сцепленной тьмы.

Старый век мне не будет – и рад,

Не прикинет ту участь – на теле,

Но в достоинстве блещет – игрой,

Поровняясь – за обществом вверх.

Эта жила в цене – между мной

Стала снова клише – от вопроса

В беззаветной строптивости – жить,

Открывая свой вид – на конце.

Прошла антиутопия любви –

к чему её мораль?

Не нужно слов, а только пересуды

Гудят, чтоб обрести – плохие суммы,

Им меньше карты вынуть – мы могли,

Чтоб думать современностью – вдали,

Что стали здесь искусственно – немые,

Задетые – под страхом по укору

И просто в пустоте такие – злые -

Прощальной воли письма – на кону.

Прошла антиутопия, где жизнь

Внутри сквозила немощью и – ленью,

Но тонко прикрывала злой – порок,

Достав им тело в мудрости – своё.

К чему морали ясности – поток

За ветром обоюдной клади – в стае,

Где хочет выиграть мудростью – года

Та спесь – от формы страха по любви?

Ей нет числа в утопии – пороков,

Но давний ход внутри направил – явь

И смыслу ту любовь, по перекатам,

К которым стал ты эхом – небогатым,

Но видел всю критичность, словно кровь.

В глазах огни от немощи – морали,

Но нет в неё концов, а просто спим

Мы ночью в этой пропасти – детали,

Где словом в точной роли – не достали

До форм антиутопии – со строк.

Доходит взгляд идеи и мысли

тонут в глубине

Под волю мне писателя – прошли

Года, что тонут в счастье – дуракам,

Но может вышло слабое – звено

В той маске счастья – внутренне давно,

Что ты провёл ту вошь – и по лицу

Страдаешь в чёрной кальке – мудрецу,

Но жить не можешь в мысли – на её

Гордыне часа – в спелости затеи.

Доходит взгляд идеи – под пути

Особой воли права – между тенью

И страхом человеческой игры,

Что мы тонули в призраках – гнедых,

А после показали в мире – страх

К особой, серой, странной – атмосфере,

Загнув осколок счастья – под вину,

Где взгляд не может силы – уберечь.

Те мысли тонут в счастье – не для всех,

Но город слышит общество – иное,

Напротив накрывая стиль – под ряд

Исчезнувшего общества – за день,

Внутри которой рамки – это вняв,

Как вечный человек – на этом теле,

Когда бы мысли всё блуждали – мне

И пели песнь знакомую – в окне,

Что быть не могут – внутренне в идее.

Смотря вокруг отличия гротеска

Железный месяц пробует – понять

Кто ты такой сегодня – между слов,

Что думаешь об обществе – ещё

В надменной воле страха – на неделе?

Как сам спросил то чудо – по руке

И вдаль любви отличия – там взял

Свой день внутри гротеска, чтобы ты

Сегодня отличался в мерном – деле.

Та явь тебе посмотрит и – в укор

Ты выше стал в надменности – грести,

Что новый, самый страшный – приговор

И витязь в спелой рамке – от потери,

Где пользой человек – не обретёт

Свой дар небес, но пробует проверить,

Как Питер – от гротескного сукна

В одной морали потребляет – два

Судьи – внутри иллюзии быть тенью.

Железным часом – мило попрекнув,

Ещё доставив верностью – в углу

То радостное поле между – сказкой

И будущей реальностью – под звук,

Что тише формы в старости – замер

Мне множит пуд реальной – атмосферы,

А ты не умер – просто стал никем

Над древностью той маски – для себя.

В гротеск вошёл и спрятал – там враги,

Достал минутой пользы – это время,

Где жаркой волей месяца – гранит

Тебе сегодня открывает – плит

Моральный диалект на том – поверье.

Философская встреча

материализма

По надмению плачет слеза,

Ровно пламя сложив – на шаги,

Эта встреча, как новая память

Стала подлинной в цвете – ума

И наверное спали мы в – той

Обоюдной причине – быть сердцем

Между глаз первородной – души,

Где-то в истине маленькой – лжи.

Философский замер между – строк

Стал – не больше, чем эта затея,

Умирая – под вымыслом в такт

Меры смысла – в заигранной лжи,

Где не хочешь ты к слову – принять

Этот путь для материи – сызнова,

Только тонет корабль твой – в огне,

Расставляя ловушки – под жизнь.

По наречию видел ты – вскользь

Этот миф – в превосходстве деления,

Ты направил там совести – грань

Между слов у материи – в жизнь,

Но не веришь, что будут идти

Полной грудью в душе – поколения,

Как начальники в старой – вине

Между путами в ясности – вдаль.

Только плачет твой мир – на окне,

Он не встретил тот вымысел – гения,

Но укладывал поздний – мотив,

Чтобы думать о ясности – к нам,

Мне сегодня не будит он – явь,

Но проходит внутри – от сомнения,

Где материи нет уж в – вине,

Только тонет корабль – на душе

В замирающей позе – её повстречать.

Собран за невидимой стеной

Собран в части сердца – для меня,

Стал в пути реальности – за маской

Этой власти признанного дня,

Чтобы тень Москвы – пошевелить

И загнуть там время – между глаз

В созданной причине – поколения,

Где стеной не важен ей – прогресс

В нежности оценки между нас.

Этим ты не воешь вдаль – тоски,

Не рисуешь счастье – от надмения,

Собран в полной ясности – сказать,

Как сегодня думать в притчах – лет.

Ты не брошен в грязной – тишине,

Но внутри невидим в мерной – пелене,

Чтобы сам стеной ты стал – у рта,

В собранное время в полной – мгле.

Где туман – там ходишь от игры

И проводишь луч в тоске – правления,

Лучше, чем другие в мелкой – тьме,

Дав секундам мысли – не для всех.

Собран в части суматохи черт,

Где дрожит тот выдох – поколения

За одной невидимой стеной,

Выучившей время стольких – фраз.

Осторожный иллюзорно учит

мораль декаданса

На выдох сжался новый – сувенир,

На вдох провёл сегодня – атмосферу,

Где был он человеком и – чинил

Спортивный вес в искусстве – по лицу,

Что сам он осторожно верит – в цели,

Где спал одной надеждой – от укора

И вышел иллюзорностью – так скоро,

Что нет там больше вымысла – в себя.

Мораль той формы мученика – в мысли

Сплотила роль от декаданса – в нас,

Застряла в спелой выжимке – мотива,

Но выдох сжался в дерзости – по льдам

И нет теперь той формы – от противной

Морали слёз, что держит – объективный,

Природы осторожный верх – цинизма,

Где помер в жилах – этот человек.

Его уж нет, а соль Земли – прияла

Ту форму декаданса – будто право

И смерти пядь, завидуя той власти

Из недр по осторожности – участия

Прожить культуру возле – этой маски,

Учась, как смерти открывать – пароли

За этой смелой пустошью – от воли,

Где сам ты осторожен – в целой пуле.

Поздний снег увиливает в сердце

Мне на ложный остаток – души

Стало время снимать – этот жар,

Где под поздний восторг – согрешил

Верный снег – не заносчиво в судьбах.

Он в уме этот след – проложил,

Чтобы снова увиливать – в полдень

Злой оценки – близ старой звезды

Между вечностью в тон – по руке.

Прошлый снег мне не снится – теперь,

Он вокруг обстоятельства – в кромке

Стал вилять злой затеей – под вид

Белой сказки, где ветер храпит

И не требует взять – этот случай

Между сердцем – под новой приметой,

Только выше от личности – этой

Ходит в чувствах о том – человек.

Там увиливал странный – над нами,

Свежий день – от проклятия в знамени,

Но и сам он не вымел – тот риской

Белый цвет – за рукой обелисков.

Там проплыл, как по кальке презрения,

Чтобы думать под страхом – ещё,

Что в глазах ты не ищешь – повтор,

Словно снег в обязательстве – думать.

Падать больно, но лучше лететь

По полям и по ветрам – на воле,

Чтобы белым увиливать – снегом

В этом обществе снова – в краях

Между мыслями к сложности – воли

И одной в теле славной – привычкой

Думать поздней судьбой – наготове

Старой мудрости – словно бы свет.

Остывает фантастический полёт

за спиной обывателя

Нет места убивать в себе – врага

И думать, что покоен – для итога

Он снова в обращении – от Бога,

Когда бы вечно думал – в этот вой,

Где сам снедал прелюдию – от чисел

И выл от пут реальности – в начале,

Что может мы в душе – не одичали,

Но стали смертной калькой – на двоих.

Остыл и смотрит временем – на стих

Твой воли фантастический – привратник,

Тот шанс, где нет проблемы – на огне,

Но спинам обывателя – там ждёт

Один притворный казус мне – поныне,

Что легче слоя воздуха – там вымер

Он в чести большей – может понемногу,

Но в спину так нечаянно – продув.

За светом от сереющей – проблемы

Остыл ты сам и веришь, что потеря

Не страхом может укротить – ещё

Последний в нас прелюдии – рассказ,

Но видишь шанс внутри и – обещание,

Где сам полёт не верит – на прощание,

Он тонет в спину верности – покуда

Ты сам держал то объективно – чудо.

Ожил и смотришь в памяти – напрасно,

Где твой полёт притворствует – опасно,

Он легче гнёта – в пустозвонной жиле,

Заметной даже в истине – людей.

Скопление фантомов

интеллигентного лица

За насыпью из бренного – лица

Так сложно думать в мире – до конца,

Прокладывая свой ответ – для мира

И тонкий казус верности – внутри.

Скоплением фантомов – ты в уме

Устало шепчешь, открывая виду,

Что стал интеллигентом и – тебе

Сегодня будут дамы, как аврал.

Быть может, ты не понял, что года

Сегодня краше ревности – отныне,

А сам ты выжил в области – пера,

Как жадный пёс – задевший этот мост

Почтительного возраста – в глазах,

Где спел фантомам мысль и – нерадиво

Занял материальный сон – во рту,

Что хочешь быть интеллигентом – так.

Ты веришь, что усилием – под миной

Там будешь видеть белый сам – ответ,

Но встретив шанс в иллюзии – другой

Ты снова облачился – в свой портрет

И смыло словом истину – посильно

Мне тонкое – под ветром благородство,

Что ниже черт идёт – твоё уродство

В фантомной форме старого – пера.

Как чёрствый лист нагнулся – до утра

И замер от прельщения – быть светом,

Но сам в скоплении слов – ты задрожал,

Как маятник в прелюдии – иной,

Вопроса думать обществом – отныне

И век держать – задумав этот яд,

Чтоб больше говорить о нём – подряд

И выше чести будоражить – нас.

Медийный рок из схожести

Вселенной

Не для способа стал ты – на дне

Этой слаженной цепью – в вине,

Чтобы время в тоске – сохранить,

А потом под остатком – любить

Рок медийный, что сахар в огне

Между правилом думать – о мне

И тащить этот груз – на двоих,

Привирая за мыслью – Вселенной.

Гордо ищешь свой день – словно паз

И торчит этим телом – алмаз,

Он не носит твой юмор – в огне,

Только прочит свой век – на вине

Между схожестью рока и – льда,

Где не может артист – рассказать

Славный вид укрощения – вскользь

Милой сказки от смысла – у рта.

Белой формой иль странной – порой

Ты в медийной не будешь – игре

Повторять тот иллюзий – конвой,

Но в глаза не посмотришь – увы,

Только просишь там властью – ума

Ты сегодня свой час – роковой

Между сладостью блага – до сна

И Вселенной – из схожести той.

Разомкнула к нам ложный – пролог,

Словом чистая вдаль – акварель

Медный казус, заняв этим дверь,

Что не прошены мы – от углов,

Но в себе – роковые под смерть

И наивные в подлинной – тени,

Где не можем мы видеть – ответ

От Вселенной – в похожести времени.

Сопротивление памятью

пройденной боли

Западня, что простительный вес

Под один в отличении – словом ответ,

Мне не множит тот воли – пролог,

Но условит за мыслью – пророк.

Задавая вопросы ты – снял

Свой потомственный верха – опал,

Где не пройденной болью – блистал,

Словно думая, как – перестал

Ты блуждать в одиночестве – времени.

Тёмный выдох и спала та – ветвь

От морали – за древней игрой,

Западня, что не любит со мной

Проводить пуд солёной – приметы.

Тонет ужасом мысль – на тоске,

Создавая там собственный – хаос,

Чтобы в памяти стало ей – млеть

Злое общество в квантовой – лжи.

Этим ты не простил свой – ответ,

Не прошёл в целой массе – подняв

Ревность полной оценки – в луне

Между слов человеческой – жизни.

Где один ты по памяти – мнишь

Ровной потугой – здравый ответ,

Что в любви ты свой слог – сохранишь

И не будешь искать этим – время.

Тайна стала под ревность – чужой

И немного от вымысла – странно

Видеть воды в спокойной – Неве,

Чтобы бросить там камень – на нас.

Ты уже попрощался – взяв хлыст

И морали той верность и – каску,

Чтобы жизнью вернуть – эпатаж,

Вместо пройденной боли – на раж,

Если сможешь, на этом – поймав.

Нечастый верностью упадка идеал

Не пророчил ты мир – без меня,

Но направил пуд соли – в огне,

Чтобы думать в упадке и зреть

По короткому слову – за смыслом.

Этим общество стало – под дух

Странной областью старого – я,

Верить в призрак искусства, задев

Свой покорный ответ – в современность.

За несчастным упадком – в свой стиль

Ты удержишь нам нравственный – яд,

Он не помнит за древностью – слой

Разночтения в близости жизни

И не будет играть в этот – день,

Просто сам, разложив там – уклад

Станешь обществом – мысленно рад,

Что несчастный от этого – в тернии.

За упадком ты стал, как – и мел

Идеальностью в белой звезде

Хоронить свой обычный – надел,

Где нет места тебе и нет – мне

Этой вольности жизни – за смысл,

За которым от счастья – темно

Станет в верности думать – давно,

Что прошёл ты и шляпу – надвинул.

Между странной погодой – от лиц,

В пешеходах притворствуя ниц

И не видя тот разум – за смерть

Идеальности думать теперь,

Что над правом ты белый, отнюдь,

Но исчез в идеальности сам,

Не очнувшись от трепета – в миф

Злой оценки – пугать небеса.

В этой сказке нет счастья, увы,

Нет приметы обдумать – твой рок,

Но искать вслед за этикой – срок,

По которому вышел ты – в мерной,

Злой критичности – сам для себя -

Только холодом в сложной – дуге

Элегантности видеть свой – век,

Где несчастен за верностью – предков.

Частица Вселенной в планетном безумии

Над ранней Вселенной, ещё прикорнув

Ты ищешь глаза, за которыми – пуд

Тебе новостей – выше горя и плит

Над надобной ветвью оливы – хранит

Искусственный берег, заняв свысока,

Что сам ты безумен и льётся – строка

По надобной слову частице – души,

Чтоб видеть искусство – обычно в тиши.

Безумием воли – подняв этот пласт

Ты хочешь сегодня в надмение – пасть

И выше по праву – ещё бы такой,

Что ждёшь эту серость, притронув рукой

И выделив сложный намёк – по губам,

Где стих твой вопрос человеческий – там,

Но ветры не воют в отрывке – к душе,

Им просто не больно искать – там уже

Всю прихоть в безумии спаянных – лет

И ждать, что сегодня уложишь – конфет

Ты манну Вселенной, откуда бы жил

За редкостью слова и что-то кружил

В надмении громком – к тому не пройдя

И смысл от безумия в почести – мира,

Что снова частица была – не твоя,

Но верила к праву, зайдя за знакомое

Твоё обращение к зрелости – там,

Где мы не приходим, но думаем вечно,

Как слово Вселенной, прилипшей к губам,

Где жить нам поболее в почести – дам.

Странное упорядочение возраста мысли

Где за серой стеной – мы одни

И качаются лампы нам – в спину,

Им не тронут твой мир – позади,

Только хнычет лампада – под рок,

Что сегодня у странного – ада

Ты не понял тот мир – от забавы

И поднял этим странные – входы

Между ясностью прожитой – сна.

Там умрём мы и станет – прохладно

Между собственным весом – наверно,

Там пройдут идеалами – кванты

По дороге реальности – к мифам

И нелепее сгинет тот – воздух,

Что и сам разобщил цветом – мысли,

Ниспадая – за древностью ложной,

Что в ответ мы им также – хорошие.

Быть не можем в реальности – мнимой

Этой болью вовне – проводимой -

Тонко выключив странные – фары,

Что в угрюмости вылепит – сердце

И закинет нам удочку – к первой

Обращаемой гласности – в нервах,

Что внутри – мы утрата под время

Идеальности думать – последними.

Этим странным порядком – мы вышли,

Вслед за мыслями в томном – подъезде,

Где не стали мы мёртвыми – мышами,

Не взыскали там подлости – стремени,

Но в кругу стало тише – и больно

Там стоять и не верить – под разумом,

Где прошёл белый свет – от затишья,

Став реальностью лампы – заразною.

Был ли рассвет в чёрном

взрослении?

Над эго неприметно – обведу

Твой мир и этим – выдумав вину

Пройдёт прямая чёрная – равнина,

Как бледности алмаз, когда не видно

Твой шарм Земли и – новое лекало,

Оно подсветит форме – для меня

И будет в том взрослении – началом,

Где нет рассвета в чувствах – для тебя.

Тот мир не жив и нет там – интереса,

То общество застыло – от прогресса,

Нажав на супостата – в мерной цели,

Чтоб дрожь хранила юностью – души

Тот мир и между правилом – щадила

Застывший холод между – занавески,

Что быть должны мы мёртвые – доселе

В одной печали утомления – схожей.

Там эго стало внутренней – природой

И строит форму сложности – на мысли,

Но в чёрной, оборотной страху – коже

Не властвует от близости – дороже,

Чем яркий путь реальности – погибнув

Над преданным источником – нам в теле

Искать затёртый мир – на самом деле,

Который схож от древности – померив

И ту возможность доиграть – начало,

Где слов уже не видно – только тени

На детство смотрят, обещая право

И там одни уходят – в самом деле.

Мы им в душе оставили – зеркальный

Манер природы думать – о начало,

Чтоб выиграть сердце близкое – оттуда

И выжить от прогресса, словно чудо.

Энергетическое время

последней души

В безымянной, проверенной лжи

Ходит время последней – души,

Знает сложности веса – чудес,

Но не знает тот юмор – от веса,

За которым стал мерной – игрой

Ты сегодня, что понял – свой бой

И ответ – над природой в душе,

Где не больно угнаться – уже

От энергии в тысячной – тьме

Между слов человеческих – в нас,

Чтобы время последней – души

Понимало тот образ – рассказа,

Чтобы видело странность – свою,

Как не можем мы в том – открывать

Поздний шум идеалов – от памяти

В безымянном прогрессе – в глазах.

Ходит время и что-то не ждёт,

Верит прошлому в сказанный – рай

Над последним итогом, где тот

Стал тебе – человеческой рампой,

Выживающей в бренности – черт,

Точно череп и кости – под льдом

Разночинности – думать о прошлом,

Что не любим мы душу – о том,

Не призвав на кону – дурака

В безыдейности думать – посильно,

Где условность не любит – пока,

Но читает мне смысл – от людей.

В безымянной, обросшей, как яд,

Лишь сковавшей иллюзии – тошно -

Обречённости думать, что я

Стала снова последней – душой.

Затвор – как розовые облака

перед грозой

Немного говорю, чтобы обнять

Сегодня шаг иллюзии – второй,

А первый был мне древностью – одной,

Чтоб участь от проблемы – не терять.

Он шёл, не огибая шансы – сам,

Но верил, что в затворе – превзойду

Я качество надежды, где найду

Тот век внутри обыденный – ему.

Где словом грозовые – облака

Мне прячут сон словесности – ещё,

Где розовые тучи в рябь – пока

Не в дрожь любви – обыденность ведут,

Но зреют от затвора, что и я

Веду свой длинный шаг – наедине

И млеет путь элегии – при мне

Той формой от грозы, чтобы понять,

Как странно это общество – уму,

Где жил ты рядом в пользе – на его

Глазах сегодня, чтобы принимать