Откуда возникает личный рок?

Эти ливни на роботе смерти – в кону,

Раб за мнимой стеной, от которой я помню

Волей благо желания, чтобы – успеть

Упрекнуть идеальные формы – в уме.

Взять особенный вальс и – ему по тебе

Провести слой фантастики, где не пойму -

То ли день, то ли ночь, но у роли – вокруг

Только божеский вид – идеальности мук.

Время, измеряемое вдалеке

пародии

Улица – за мыслью от «никто»

Верит только времени и – ждёт,

Что напрасный выхода – упрёк

Стал тебе над честью – осторожен.

Чтобы думать в сумерках – на ад,

Где-то говорить, что сам – богат

Ты внутри пародии – из бледной

Позы горделивой в нас и – вредной,

Чтобы думать в этом – на губах.

Улица из роз в рассвете – грёз,

Ты спросила в здешней – атмосфере,

Где и время в приращённой – мгле

Стало вдаль характером – летать?

Где отсыльный ветер – будет греть

Поздний шум анахронизма – в памяти,

Чтобы падать в лучший – разговор,

Думая, что вышел этим – спорт

На двоих – внутри одной пародии.

В этом чувстве улицы – взошёл

Ты сегодня думать мне – приливом

Тонкой формы глади – будто шум

Времени из маски в сто – чертей,

Сам в душе строптиво – оглянулся,

Где зажал свой тихий голос – мира,

Будто бы ты стал себе – причиной

В том лишь привыкать – ещё мужчиной.

Нуарный путь скупает

символизма сон

Мне не верит тот миром – напев,

Что нуарный он стал – по себе,

Чтобы чувствовать спелое – вновь,

Заправляя под чувство – любовь.

Словно белые голуби – в дар

Мне оставили в тысячной – мгле

Этот вереск, как счастья пожар,

Забывая тот ужас – от смысла,

Что нуарной расщелиной – в глаз

Светит ночью, как будто – отказ

Стал преддверием к мелкой – игре

Расторопного общества – в мире.

Стала словом скупать – эта ночь

Общий стиль идеальности – в точь

Направлением смерти – в огне,

Где затерян ты в этом – окне.

Всё сидишь, словно голубь, увы,

И не можешь догнать – до весны

Милый фатум, направив под лесть

Общий холод, как будто бы – спесь,

Падший ангел, что верит – в тебя,

Он попробует в этом лишь – петь,

Будто стал ты реальностью – зря

Направлять символизмом – ту смерть.

Ты на собственный сон – потому

Смотришь разумом – будто в войну

И не мнишь этой ясности – гладь,

Чтобы ужасом – просто упасть

На пути символизма – близ нас,

Над пещерой, откуда – погас

Белый голубь – в нуарном окне

Над приданым иллюзий и – мне.

Дорогое представление почётной софистики

На деле разговор – зашёл в тупик,

Наместник формы страха – оробел,

Но дорог был он волей – для любви

В одной фортуне счастья – на коне.

Внутри него нет смерти, но отжил

Он сон своей софистики, чтоб дать

Тебе ещё иллюзий – в этом сне

И дёргать смехом общества – в окне

Один здоровый факт – судьбе ещё,

Народный в том угодник – на кону,

Где держишь ты реальности – иглу,

Чтоб вылепить себе – внутри почёт.

А стал сегодня ты вопросом – им,

Стал мерой обязательства – за мел

Иллюзий долгих – будто бы хотел

Отнять моральный потуг – на окне.

Сидишь, как ворон, вдумывая стиль

И шепчешь аллегорий сон – плохой,

Что стал он диалектом – над рукой

Летать – в тоске иллюзии другой.

Блистая крайней волей – на двоих,

Но думая по серости, что – я

Играю в той потере – свой мотив

Почётной формой образа – во тьму.

Софистика – как смерти идеал

Мне гложет страх обычный – потому,

Но вида не подам, а буду – ждать

Тот ворон чести – заходя в тупик.

Магический замер принципа

войны

Не пойму, что есть свет – у тебя,

Чтобы верить за древней – игрой,

Что война – это тоже покой

В непокорности смысла – отныне,

Что устал ты вопросом – опять

Ждать иллюзии сложный – ответ,

На войне притворяясь, как свет

В современности жизни – на коже.

Эта магия в строгости – лжи

Стала новой оправой нам – жить,

Видеть памятник в серой – толпе,

Чтобы будущий стержень – искать,

А потом под замером – в войне

Думать в плотной каёмке – в вине,

Где гордится тот ужас – за власть

От исчезнувшей фобии – в страсти.

Мелкий выдох и вот уже – нас

Нет в помине от этой вот – тьмы,

Нет иллюзий, но звёзды – в припасе

Стали новым источником – имени.

Страхом магии в новой – войне,

Но отзывчивой наглостью – ныне,

Где за гордым, исчезнувшим льдом

Стал твой мир идеальности – в том

Только калькой в судьбе – непомерной.

Схожий интерсубъект

другого счастья

Немалый свет – из бледности возьму,

Неярко буду видимостью – звать

К себе внутри оценщика – во тьму

На робком счастье, чтобы убегать,

Забыв тот путь и робкие – черты,

Поодаль смерти – в каждой простоте,

Что ты субъектом стал и – на воде

Упрямо роешь мыслями – тот звук.

Как схожий идеал – сегодня мне

Искать ту призму счастья – на огне,

Где выше ты не можешь – убегать,

Но думаешь от личности – поймать

За целой сворой качества – и лжи -

Ту ясность, словно счастье – на беде,

Где были мы субъектны – этой мгле

И плыли в дар предчувствия – на линии.

Тонка, и хрупкий казус – между глаз

Внутри не забывает – свой приказ,

Но верит, что по психике – твой ад

Вернёт особый мир – пути на взгляд,

Задумает мне миром – предпочесть

Иллюзий страх, как вымысел – от ран,

Где бледной формой постановки – жил

Твой ветер обстоятельства, что мнил

Он гордый звук отзывчивого – вдаль.

Могильный разворот искусной идиомы

Над ветром осторожности – возьму

Себе на смысл особенный – вампира,

Там буду думать правом – по тому

Смотрящему пределу в каждый – яд,

Под звёздный день и мысли – наяву,

Что стали там – могильному примеру

Они – напротив страсти погибать,

То думать одиночеством, то спать,

Довлея – в скромной части наяву.

Ты на лице разложишь – поворот

Той формы идиомы – будто возраст

И выльешь им свой частью – сувенир

Создавшей чести вымысла – под ад,

Но сам внутри могилы – небогат ты,

Не ждёшь вампирской очереди – мира,

А тонешь в грязной области – земли,

Где там готов глотать и – чернозём.

Ты выше частной бренности – на глаз,

Что ходит первый уровень – надежды,

Забыв свой мир под чёрные – мозги,

Над ветром осторожности, где – миф

Не верит прошлой форме – идиомы.

Готические черты – за знак обозначения морали

Над линией и областью – зари

Идёт твой мир и направляет – день,

Додумав странный образ – до утра

Своей дилеммой – хоронить мораль.

Мне будет лучше думать – до поры,

Что я ушла от целости – за миром

Черты в глазах готической, чтоб сны

Казались маской странной – до весны

И шли поодаль смерти – в этом я.

Ты сам мне обозначил – ту мораль,

Нашёл единый потугом – наивный

Оценщик форм, чтоб убеждать – к лицу

Свой день степенный – прямо по себе,

Забыв и ровный потуг – к мудрецу,

Что вжался спелой оттепелью – веры,

Но линией готической – горит

Мне воздух в том просторе – говоря,

Что буду в смерти потреблять – гранит

От странности искусства – в этом я.

Ты сам мне обозначил – той чертой

Морали смерть, задвинув с головой

Рукой необъяснимый день – во сне,

Что может гладить утро – по вине,

А может жить в весне – на этом сам,

Как жадный ветер древности – к губам

Там смотрит в правый угол и – дрожит,

Коснувшись тени – на одной лишь лжи.

Случай воли – объективности черта

Троллейбус в сто чертей и – без тебя

Не виден громкий ужас – на лице,

Вот к миру остановка – мне в толпе

И нет в глазах фатальности – поныне,

Но тянет жадный прихвостень – уму

Ту волю между случая, чтоб мнить

Один в душе капризности – гранит,

Задев за объективностью – отныне.

Там маска в древней суматохе – черт

И тлен фамильный склепа – по любви,

Что мы лежим вдали от мнимых – лет

И пробуем свой жадности – мотив.

Он вровень стал идейной – мостовой,

Нажил господство в юморе – пока

Ты в случай воли провожаешь – дым,

Забрав от славной близости – рога.

Они воткнули на троллейбус – смысл

И стали, словно тени мне – в руках,

Как небо звёздной мудрости – шагать

И пробовать ту оземь явь – в тисках.

На улице, чтоб ночью – не хотеть

Играть сегодня в объективность – там

У смерти – понимая лишь ответ,

Как сам ты верил – случаем в оскал.

Он нужен лишь тебе, но не иметь

Ты можешь правом – странный приговор,

Ты мучаешь обыденности – день,

Поджав свой хвост для мысли – по губам.

Маской ревности цинично

обнимает цели

На голову наденешь шлем – о нас,

Что думал, как актёр – себе в указ,

Где миром ты – предание и боль,

В нашедшей квази сущности – её

Скабрёзной воли умирать – за явь,

И думая прожить – судьбе на взнос,

Что ты от маски сам ей – не принёс

То общество серьёзное – о цель.

Та маска видит больше, чем чудак,

Опробует твой век – покуда мрак

Фатально носит в высылке – ножа

Свой ветер повседневности – ежа

И думает прожить – ещё и боль,

Скатившись в ровной праву – голове,

Где сам ты жил цинично – между дел

И думал правом забирать – тот мел.

Сегодня смотришь в личности – глаза,

Чертой в себе не осмотрев – восторг,

Что должен ты ещё внутри – сказать

И выдумать то страстью – наготове.

Цинично обнимаешь каждый – день

И верх твоей ладони – смотрит вдаль,

На голову надев тот почерк – слов

Внутри природы ревности – к медали.

Доступный вымысел сквозь

нищету пародии

Нет лишнего пятна – прожить ещё

И долгий ход под памятью – своей,

Собрав природный возраста – пакет

За личностью искусственно – над ней,

Чтоб воротом там открывать – шаги,

Где будешь ты излюбленным – иметь

Ту очередь – под наглостью к вине,

Внутри которой стал ты – будто смерть.

Доступный воле вымысел – в глазах

Достал тебя – под сумерками лжи,

Чтоб снова сознавать – свои черты

Пародии – от древности, где – ты

Устало сквозь ведёшь и – нищету,

Загнув моральный оттиск – на виду

Зажатой воли в человечной – мгле

По виду откровения – на пройденном окне.

Нашёл в себе пародии – сквозь час

И вот – уж нет реальности для нас,

Особый ветер шевелит – тот трос,

Чтоб ты не знал от личности – укор,

Не видел и вопрос, откуда – жизнь

Даёт тебе моральный свет – в окне,

Чтоб снова оправдать – иллюзий пядь,

Дождавшись слов пустого – на огне.

Философское образование

ощущаемой темноты

Философский воздух в дар – тебе

Прочит дух фатальности – на сне,

Верит, что когда-нибудь – на явь

Станешь ты реальностью – играть

С миром стен и волей – между глаз,

Словно в темноте приметы – нас

Стало верхом образа – ценить

Это свойство памяти – ту жизнь.

Серой панорамой сверлит – путь

Мне одной – ту памяти черту,

Чтобы вызнать мифом – красоту

И опять пройти судьбе – на взнос,

Где и тёмный остров – между стрел

Стал одной фатальностью – в земле,

Будто пройден вымыслом – на мере

Давности иллюзий – в громком сне.

Прав ли ты сегодня между – ран,

Но не ощущаешь боли – в нас,

Где и философский мир – погас,

Требуя за лирикой той – жизнь.

Словом сам играешь мне – в вине

И над гордой потугой – для сердца

Вылеплен для смертной – темноты,

Чтобы видеть добрые – черты,

Снова в той фатальности – от света.

Злосчастный вид пути

элегии – обратно

На очередь из рваного – тряпья

Ты вышел этим утром – беспристрастно,

Чтоб долго говорить, что было я

Снедала жуткий шорох – из-за стен

Твоей игры, не думая – напрасно,

Что сам злосчастный вид – не идеал,

Но только внутрь утрата – для игры

Пути из глаз элегии – обратно.

Ты снова оградил себе – на нос

Заветный ветер, думая о завтра,

Ты замер – под случайностью, увы,

Не вбитых ран, откуда вышел – мне,

Как оторопь заметного – упрёка,

Чтоб видеть камень в этом – бытие

По личности, в которой нет – у глав

Подобий цели образа – за маской.

Им нет числа – из рваного тряпья,

Но вылепишь ты путь – себе обратно,

Где город будет шевелить – рассвет

И думать в том элегией – на явь,

Ты весь злосчастный вид – не передал,

Не выудил тот юмор – безвозвратный,

Но счёл, что этим можешь – на себе

Преследовать свой мир – судьбе на взнос.

Общество тактической обиды

Не в обществе политики – видны

Твои края от глаз, а первозданно

Ты ждёшь отсыльный ад – себе уже,

Не пробуя за счастьем – обмануть

Искусственное общество – сглотнуть

Убогий яд, чтоб говорить – попятное

И думать в цели истины – в вине,

Что все тебе на свете – там должны.

Имеют честь и наглости – причал

Наутро соблюдать – кривые песни,

Глаголить ад, прикармливая дань

В загробной форме лирики – о суть,

Но в обществе тактической – беды

Не веришь ты, что опоздал – на мире,

Но только гложешь ясности – маяк

В забытой глазом общности – своей.

Задумал было вылепить – свой шаг,

И вот, твоя тактичность – не примета,

Не край от глаза – в близости вести

Тот нервный фатум детства – на уме.

Он трогает суть общества – причал

И весь в глазах тактической – обиды

Уже на вечер в том – не отвечает,

Но смотрит так нечаянно и – тает

Им завтра в буре праздника – взамен.

Склепный политический пьедестал

Немного могут вылепить – тебе

Обратный стиль и нежности – игра,

Но тают в повседневной – красоте

Там вдоль круги – от ярости твоей,

Что склепным стал ты видом – по руке,

Но тает старый правила – угодник,

Где мне расставил мысли – пьедестал

На новом политическом – седле.

Им нет числа, блуждая – уходить,

То думать резко, то опять манить

Вокруг кровавой близости – потока

Скабрёзной воли – принимая нить

Своей морали бренности, где только

Спадают тени внутренней – обиды,

Что там в глазах изюминки – не видно,

Но больше нет черты – судьбе на нос.

Опять прослыл ты страхом – потому,

Собрал для склепа уровень – тревоги,

Но ноешь после близости – к утру,

Что мне длиннее в безобразье – ноги,

Подкошенные в малой – пустоте,

Занявшей стиль обыденности – лихо,

Где стают формы склепа – на игре,

Не вылепив тот день – манеры тихо.

Она, как право личности – на мне

Играет по огням и лепит – хмуро

Сегодня тихий яд, когда б предал

Ты сам свой мир, чтоб этим – поедал

Ты след внутри страдания – людей.

Проекция из собранной

материальной лжи

Не буду думать плохо – о тебе,

Но видеть роль идейности – на миг,

Как тонет твой фрегат и – не один

Диктует право смерти – по вине

Всё той же формы фобии – на мне,

Что став в глазах – материальной ложью

Ещё иду по набережной – в ряд

Искать там формы чувства – и тебя.

Не собранное поле вдаль – людей

Мне тихо говорит, что так и надо -

Искать внутри серьёзности – ту мысль,

Где ты материальным стал – ко мне,

Но может ли видением – пронять

Искусственное в образах – помыслив,

Что думать будешь плохо – обо мне

И вдоль любви тот юмор – сохранять?

Он там один и что-то – потребляет,

Он стиль вины подвыиграл – за тот

Моральный свод проекции – из правил,

Что стал ты сам иллюзией – вот-вот

На нервной перекладине – из счастья

Искать свой город в чуде – без идей,

Но думать в состоянии – людей,

Что это всё была тебе – иллюзия.

Феномен страха безвозмездного

Не бывает прелюдии – мне,

Чтобы помнить об этой – вине,

Не противен на вкус – эталон,

Что не может убрать – и поклон

Между формой иллюзии – вдаль,

Где феноменом смотришь – наверх

Ты, взывая от личности – вспять,

Что объял этот ужас – теперь.

На поре отражаешь и – смысл

Объективности думать о нас,

Ты не можешь в феномене – ждать

Этот день безвозмездный – и шанс,

Что ложится и роет – под ноль

Шаг реальности, чтобы прогнуть

Вид преемственный и – повернуть

Мир земной, чтобы думать – ещё.

Этим страх ты сегодня – ведёшь,

Расположишь от умыслов вверх,

Этим думаешь в качестве грёз,

Что сподобил над маской – потехи

Видеть тонкие линии – вдаль

И в глазах непривычно читать

Новый юмор, что общество – там

Безвозмездного слоя – о чувствах.

Поглощая росчерк современного модерна

За медным слоем – возле тишины

Нет места слову – будто бы войне,

А стиль, что поглощает – этот век

Крадёт в душе иллюзии – так мило.

Им нет числа и странное – в тебе

Закроет ровный час, спадая мимо,

Что росчерк от модерна – без идей

Спокойной воли внутренней – игры.

Обида на обиду смотрит – для

Такой потери гордости – сегодня,

Но ходишь ты по росчерку – дождя,

Спадая мимо тени – над умом.

Свой век ты поглощаешь – от любви,

Где нет тебе преемственной – обиды,

Но к слову – современный ад уже

Не скроен возле правила – в душе.

Модерном объясняешь – и его,

Но в тонкой параллели – мне обрыдло

Искать тот ужас мысли – по лицу,

Где нет модерна – только бытие

Складирует то общество – к концу,

Но видимый ответ – не обессудит

Играть, закинув удочку под явь

Твоей морали росчерка – в судьбе.

Отношение судьбы политического

Не в заглавии видишь – одну

Символической ноши природу,

Но в неё отношением – сам

Держишь смелые вехи – в судьбе,

Что сегодня ты в нас – относил

В этом обществе – будто не видно

Парус тонкий, а только косил

Между стилем проверенной – тьмы.

Ей и слову внутри – ты не рад,

Неприятен, а только по силам

Держишь время на тонкой – игле,

Чтобы этим обрадовать – квант

От судьбы политической – в такт,

Что сегодня за счастьем – сносила

Время мысленной гордости – стен,

За которыми нет – никого.

Нет людей и от призраков – лет

Стало внутренне холодно – снова,

Но второго рождения – в миг

Не приходит, а только дрожит

Дух земной, от того он – не твой,

Непосильный, держащий наивно

Смелый образ от возраста – стен,

Показавшийся в стиле – из ран.

Странные письма слуги встречи

Небывалой ты вышел – весной,

Весь укутан, как шар неземной,

Выше пояса в верности – к нам

Видишь поздний ответ – небесам,

Чтобы странные письма – в руке

Стали подлинной маской – на сне

В унывающей к счастью – слуге

Верить прошлому слову – отныне.

Встреча видит твой мир и – один

Ты оставил ту пустошь – равнин,

Чтобы в близости верить, что я

Стану новым слугой – для тебя.

Вверив слову космический – яд,

За которым те стены – подряд

Сном визжат и поднимут – упор

Над искусством приличия – в спор.

В том и ты – небывалый от слов,

Стал сегодня к искусству – готов

Странным письмам шаги – открывать,

Чтобы думать и этим – вилять,

Словно прошлые тени – в погибель.

Программный ветер чувства нереальности

Не бывает мне точки – наверх

Видеть стройные тени – для нас,

Где программному ветру ты – жил,

Испуская тот ветер – от фраз,

Им блуждали мы в стиле – умов,

Только тронули, высмеяв – день,

Над которым ты пишешь – в углу

В нереальности счастья последним.

Стал им снова и вечностью – стыд

Дремлет в памяти лёгкой – игры,

Чтобы чувство твоё – до поры

Совершало тот нерв – откровений.

Им блистало от чувства – наверх,

Где и сам ты не веришь – от слов,

Что внутри ты, как ветер готов

Видеть личности – пройденный день.

Он сегодня в тебе, как – война

И надменностью чувства – вина

Стелет стыд в беспокойстве – души,

Закрывая ладонями – время,

Над стремительной рознью – идей,

Над фатальностью способа – в ней

Верить в правильный призрак – ума

И тогда обещать – не последний.

Замаскирован враг утопии твоей

Мне больно от предчувствия – людей,

Где быть им не должно, но переливом

Сидят они и в счастье – не хотят

Сегодня уходить – судьбе под нос.

Не в том лишь негодуя – перед силой,

Что сам ты был замаскирован – им,

Как враг в любви утопии – своей

Над бренностью идей, ещё посильных.

В том чувство современности – рознит

И ноет в час последним – перед эго,

Где будем мы блуждать, сгоняя стыд

На тело от врага – внутри людей,

Над ясностью предчувствия и – силы,

Что больше им не больно – умирать,

Но думать впредь, как можно – выживать,

Довольствуясь той радостью – в уме.

Поник вокруг тот ад и – непосильно

Уставился от смерти – на краю,

Где нет им больше чистого – внутри

Своей любви – от качества надежды,

Той редкой воли страсти – на кону,

Что близит час расплаты – этот мир

И гложет враг – заисканный на дне

Твоей надежды думать – о мотивах.

Не для тебя сегодня – я молчу,

Но в тонкой грани высмеяв – тот ад,

Иду и в пользе будущего – чувства

Играю – между мыслями на лад

Одной тоскливой вереницы – слова,

Где враг замаскирован в поле – глаз,

Он только будит в качестве – любви

Тот ужас современности – по силам.

Муштрует подлинное

одичание всего

Язык не лечит образ – без тебя,

Не верит, что когда-нибудь остыну

Я в вере сложной – собирая стиль

К покорности иллюзий – между дней.

Они прошли, чтоб муштровать – твои

Глаза – за близкой верой откровений

И делать славный казус – по любви,

Где нет тебе той воли – от пера.

Язык не скажет в полости – от меры,

Что был ты тайной, подавляя стыд,

Но сам сегодня одичал – под смех

Иллюзий тонких, обнимая век.

Он просто сносит образы – по силам,

Но трогает свой подлинник – за тот

Коварный день и общества – черты,

Где может, был ты временем, увы,

Сегодня бренным в цели и – посильным.

Так снова одичал – забрав ответ

И выяснил, как ждать – не обучив

То время в безыдейности – отнять

Моральный казус общества – в руке,

На той тоске, чтоб вовремя – унять

Подобие – внутри от повторений,

Где сам муштруешь смыслы – на лице,

Как облик чести, занимая – век.

Весомый вздох числу –

своего мира

Над чайкой – по короткому ужу