Край Истинного света

– Почему одна?

На стол громко встали четыре кружки пива.

Я подняла вымученный взгляд на Роба и, оторвавшись от его ярко-зеленых глаз, оглядела белокурого кучерявого Януша – он стал носить кожаный жилет на голое тело, подражая Янгриду; и Марика, единственного из своих друзей, надевшего сегодня не форму боевого факультета, а лазурную рубашку, выделяющую его черные короткие волосы и синие глаза.

«Раз, два, три. Раз, два, три». Бездна! Я опять упала лицом в стол.

Боевые маги молча сели ко мне и, разобрав кружки, пододвинули мне оставшуюся.

– Спасибо, – тихо сказал я и, выпрямившись на стуле, отпила свежую порцию пива. – Вы будете танцевать на балу?

Может, я смогу постоять с кем-то из них в стороне, пока остальные будут отплясывать на балу в честь Дня дачи клятвы?

Хромающий Миаф всплыл в голове, и я сделала большой глоток. Он больше не пойдет со мной заниматься к леди Шлор и будет прав – ноги важнее.

– Хочешь пойти с кем-то из нас? – Роб издевательски вскинул брови. – Я плохой танцор, лучше этих позови.

Он дернул подбородком на друзей.

– Я иду с Греттой, – быстро ответил Януш и пихнул локтем притихшего Марика.

После соревнований мы с ним так и не разговаривали. Он хотел убедить меня перестать общаться с Винсентом, а я вспылила и послала его куда подальше.

Ни о чем не сожалению.

Марик покрутил кружку, раздумывая, стоит ли нам возобновлять общение и в конечном итоге сдался:

– Если не с кем пойти, я готов составить тебе компанию.

– Благородно, но мне не нужна пара.

– Зачем тогда спрашиваешь?

Марик улыбнулся одной стороной губ неотрывно рассматривающей его смуглой девушке.

– Как оказалось, танцы даются мне сложнее, чем боевые искусства. Я рискую сломать кому-нибудь пальцы ног.

– Не сомневаюсь, – мрачно отозвался Роб.

– Так не танцуй. – Януш ударил пустой кружкой о стол. – Это не обязательно.

– Знаю. – Я, по примеру Януша, допила пиво. – Ищу с кем скоротать длинный скучный вечер.

– Скучным он у тебя точно не будет. – Роб подозвал жестом Барри, и хозяин паба сразу принес кувшин с пенным напитком. – Моей маме тебя даже жалко.

Я скривилась. Пьера – хорошая женщина, но жалость я всегда терпеть не могла.

Роб продолжил:

– Все придворные захотят поговорить с молодой гончей. Так что у тебя не то что на скуку, на свободный вздох времени не найдется.

– Успокоил. Спасибо, – съязвила я.

– Не за что.

Я зло шикнула и перевела взгляд на Януша. Глаза сразу упали на его открытую шею, где несколько месяцев назад красовался порез.

Мне не стыдно за свои действия – он это заслужил.

– Как проходят тренировки? Уже достиг уровня черного защитника? – Я не смогла удержаться от колкости. Из-за желания попасть в специальный отряд черного ранга, он поспособствовал Шарлотте и обманом отправил меня в подвал к некромантам – это чудом не закончилось трагедией.

Тошнота подступила к горлу, и я смочила горло налитым Мариком пенным напитком.

– Издеваешься?! – вспылил Януш, обжигая рыже-карими глазами.

– Успокойся, – осадил его Марик и со строгостью посмотрел на меня. – Он сполна заплатил за свою глупость. Оставь его в покое.

– Оставлю. – Я отпила из кружки. – Тем более всем прекрасно известно, что ему никогда не попасть в, так желанный им, черный ранг.

Лицо Януша пошло красными пятнами, а паб наполнился душно-пепельным запахом его огненной магии.

– Раз! Два! Три! – группа молодых людей закончила отчет, и их друзья бросились пить на скорость из больших кружек.

«Раз, два, три. Раз, два, три».

Я горько завыла и поцеловала лбом стол.

– Януш! – В паб вбежала Гретта. Каштановые волосы облепили ее потное лицо и лезли в круглые глаза. – Янгрид всех срочно собирает на арене!

Ветер сквозил под черными плащами, и боевые маги, сами того не замечая, жались друг к другу, сидя на холодных лавках арены. На черный песок вышла внушительная группа некромантов и с десяток целителей. Первых от вторых отличали черные рубашки и отсутствие плаща, но я и без этих опознавательных знаков отличала некромантов от остальных – по мерзкой вони, всегда ходящей за ними по пятам.

Ученики прошли к нам и разбавили нашу черную форму синим. Позже пришло несколько артефакторов, в том числе двойняшки Беррит, и один хорошо мне знакомый маг-разума.

Миаф, заметно прихрамывая, доковылял до первых рядов и занял место, укутываясь в белоснежный плащ.

– Что происходит?

Я наклонилась к Феликсу и, отметив порозовевшую лысину, свела брови – однокурсник замерз.

– Без понятия. – Он пихнул Лукаса. – Ты знаешь?

Равный с Феликсом по медвежести фигуры он замахал головой. Темные сальные пряди забили его по впалым щекам с симметричными татуировками на них.

– Ну и где тебя Бездна носила? – шепнул Винсент, падая рядом со мной.

Я с нескрываемым удовольствием оглядела его широкое плечи и узкую мужскую талию. В сравнении с Феликсом и Лораном, тело Винсента было складным. Жгуты мышц, покрывающие его тело, плавно вливались в сильные руки, рельефный торс, который не могла скрыть тонкая ткань рубашки; и крепкие бедра, перетянутые кожаными ремешками ножен.

В горле пересохло. Я сглотнула и вскинула взгляд на потемневшие глаза защитника.

В один удар сердца, он нырнул горячей рукой под мой плащ и, притягивая к себе, проник под рубашку.

– Ты меня чуть глазами не раздела, бесстыдница, – мурлыкал он и сжал ладонью талию.

– Винсент, – шепнула я, оглядываясь по сторонам.

Его кадык дрогнул. Широкая ладонь огладила спину, бросая меня в жар. Он задержался обжигающим взором на губах и с усилием перевел его на вставшего перед трибунами Янгрида.

Лорд Увин дергано скрестил руки на груди и, закусив щеки, чего-то ждал.

Вспышка белого света принесла волну тягучей древесиной магии. Принц Селенгара, увешанный драгоценностями и разодетый в белоснежный сюртук, отдельный золотой нитью, уверенно подошел к Янгриду, высоко задирая гладковыбритый подбородок.

С появлением Гериона Агмунда в груди заныло беспокойство.

Винсент вжал меня в себя, будто пытаясь защитить от принца и перебивая запах магии Его Высочества духом грозы.

– Приветствую вас, юные защитники! – громко начал Агмунд, звеня крупными золотыми серьгами. – Всем вам известно о слабеющем заслоне бездны. – Обучающиеся опасливо кивнули. – Передо мной сидят лучшие ученики Академии Древних, отобранные лично деканом боевого факультета. – Он кивнул Янгриду, выражая напускную благодарность. На деле, принц скидывает на него ответственность. Ногти впились в ладони, ощущая неладное. – Действующие отряды уже не могут сдержать растущую численность черно-магических существ. Селенгар нуждается в вас! Мы должны приложить все усилия и защитить жителей нашего королевства! – Молодые защитники поддержали его задорными выкриками. – Мы не позволим отродьям опустошать деревни! – Толпа громко согласилась. – Твари падут под вашей сталью и непоколебимой магической силой! – Слова Гериона задевали за живое, зарождая желание глупых юных магов бороться. – Король верит в вас и доверяет вам наше общее будущее! Так покажите же молодую кровь и защитите Селенгар!

Большая часть учеников соскочила, поднимая возбужденный гомон, но даже те, кто остался сидеть, присоединялись к их готовности вступить в бой.

Не спроста Увин гонял нас все эти недели, и странное наказание Себастьяна, в виде уроков по тактике, уложилось в голове на свою полку.

Я покосилась на напряженного Винсента. Он знал?

Винсент

Толпа идиотов рукоплескала и рокотала, желая вступить в бой. Из них едва ли половина сможет выжить в схватке с тварями. И они с такой тошнотворной благодарностью радовались, когда Янгрид начал озвучивать составы отрядов и называть их имена, что меня затошнило от их глухой глупости.

Дэлла неотрывно наблюдала за учениками, разделяя мои чувства. Она осознавала опасность и не радовалась со всеми, но я ее хорошо знал – гончая не воспротивится итогам распределения. Она ничуть не удивится еще одной куче дерьма, подложенной ей Великой – в ее жизни его было достаточно. Дэл не обратит даже на это внимание. Особенно после того, как юродивый старик обвинил ее в смерти Патриции.

Я прижал к себе стройное тело Дэллы, хотя она и так была тесно придавлена ко мне.

Я не стал говорить ей о грядущем формировании отрядов защитников – решил дать насладиться последними неделями спокойствия, которого у нее и так остались крупицы.

После новостей о ее матери, я должен был быть рядом с ней, но Бездна, – сбор материала из целительских моргов занимал много времени. Оставшееся часы я тратил на поиск способа, который не даст прикрепить Дэллу сразу к нескольким отрядам, и нашел. Он был ничтожным, но, главное, был.

– Второй отряд специального черного ранга, – Янгрид продолжал озвучивать списки. – От боевого факультета идут: Феликс, Лукас, Гретта. От факультета целительства: Хаклир, Юна и Агата. От факультета артефакторики: Аглис. – Красные глаза декана выцепили меня из обучающихся. – Третий отряд специального черного ранга. От боевого факультета: Винсент, Пауль, Дэлла. От факультета целительства: Каспар. От факультета разума: Миаф. От факультета артефакторики: Эдит.

Дэлла улыбнулась и заглянула мне в глаза. Под ее взором тревоги на миг ушли, и я, повинуясь чувствам прижался губами к ее прохладному виску.

Солнце давно скрылось. Почти все ученики были расформированы.

Герион стаял подле Янгрида и разочарованно поджимал девчачьи губы. Имя Дэллы больше не повторялось, и Агмунда это настораживало – приказ короля был ясен и понятен. Герион понимал, что лорд Увин не станет идти против короны, подставляя своего брата, и, найдя меня в толпе, он опознал повинного в не исполненной воле короля.

Янгрид достал последний свиток.

– Двенадцатый отряд специального черного ранга. От боевого факультета: Януш, Марик, Роб. От факультета целительства: Виола и Лесси. От факультета артефакторики: Эдвард.

Увин слегка повернул голову к подходящему Агмунду. Бледно-зеленые глаза принца метали молнии. Выслушав шипение Гериона над ухом, Янгрид развел руками, вводя отпрыска короля в бешенство.

– Винсент?

Дэлла подозрительно посмотрела на меня и нахмурилась, глядя на мое скалящееся лицо.

Да, я был доволен, видя, как кипит от гнева Агмунд.

– Великая Прародительница снизошла до нас и одарила Селенгар редким драгоценным даром! – Принц не собирался сдаваться. – Дэлла, выйди к нам, пожалуйста.

Она попыталась встать, но моя рука отказывалась ее отпускать. Ей пришлось применить силу, чтобы вырваться из удерживающих ее объятий.

– Не ходи, – шикнул я.

Но Дэлла глухо рыкнула на меня и миновала препятствия в виде моих рук и ног. Прямая спина несла ее неумолимость перед моей просьбой и полную уверенность в своих силах. Ее золотые волосы, бились прибоем о тонкую талию и поясницу, пленив мой взгляд и уводя гневные мысли в другое русло. Черные штаны обтягивали ее округлые сочные ягодицы, а перевязи обнимали упругие бедра.

Нутро вскипело и начало добивать меня воспоминаниями: о ее сладких стонах, выдыхающих мое имя; о податливом молочно-белом теле, идущем навстречу моим рукам; о темно-зеленых глазах, смотрящих на меня затуманенной страстью.

Сердце заколотилось и было готово выпрыгнуть в горло. Безрассудная девчонка, бесившая меня по щелчку пальцев, стала той, кто одним своим появлением, взглядом, словом, способна выбить все мысли из головы и заполнить их собой – вводящим в безумие желанием и непреодолимой потребностью оставаться рядом с ней. И ощущая ее взаимность, я дурею еще больше. Дэлла отдалась мне и душой, и телом, твердо заявив о своем намерении быть только со мной. Со мной, и ни с кем кроме меня. Моя. Моя Дэл.

В штанах стало болезненно тесно. Я тряхнул головой, прогоняя горячее помутнение, и отвернулся, желая сохранить рассудок – он мне сейчас понадобится.

Феликс и Лоран, плотоядно улыбаясь, провожали Дэллу пристальными глазами. Лавина ревности нахлынула, заставляя пнуть Феликса в бедро. От удара он и его друг откатились в конец лавки. Сначала они удивлено распахнули глаза, но увидев, что я на грани, развернули взгляды к пикам замка.

Скомкав в руках плащ Дэл, я хмуро оглядел его, не понимая, когда гончая его успела снять. Обычно, она это делала, чтобы ее иглами ничего не мешало. Догадка заставила меня волноваться еще больше.

– Я помню твой бой на ежегодных соревнованиях. – Герион приобнял Дэллу за плечи. Магия застрекотала, обжигая мои вены протестом и желанием оторвать ему руки. – И мне очень жаль, что ты не смогла раскрыть свой потенциал на завершающем бое.

Дэлла сжала кулаки и отступила от его близости.

– В тебе столько силы, а дар, живущий в тебе, предназначен для уничтожения черно-магических существ. – Принц повернулся к ученикам. – Думаю, стоит внести Дэллу в состав еще нескольких отрядов!

– Нет, не стоит. – Я широкими шагами преодолел разделяющее нас расстояние и вклинился между Агмундом и Дэллой, накидывая одной рукой на плечики гончей ее плащ.

Дэлла повернула ко мне кричащие глаза – она безмолвно молила не вмешиваться, но я не мог ей уступить. Я не позволю никому рисковать ее жизнью. Даже ей. Проигнорировав тихий гнев моей Дэл, я вновь обратился к Гериону:

– Фирон Агмунд, еще сто лет назад, издал указ, говорящий о том, что защитник не может состоять сразу в нескольких отрядах.

– Он прав, – отозвался Миаф с первой скамьи трибун. – Вы не можете этого сделать.

Я не без удивления повернулся к паразиту. Племянник казначея встал на мою сторону, пренебрегая позицией Агмунда? Все знакомые мне паразиты – ублюдки, и Миаф точно не входит в число исключений. Он шатается за Дэллой и ее друзьями, преследуя лишь одну цель – утолить голод. Вероятно, это паразит и собирается сейчас сделать – он хочет откусить кусок от Гериона.

– Запамятовали закон, изданный вашим прапрадедом, Ваше Высочество? – с нескрываемой насмешкой спросил Янгрид.

Герион прикрыл глаза и шумно втянул воздух носом.

Дэлла прожгла меня и Янгрида стрелами ее стального взгляда и сжала розовые губки в плотную линию. Она злилась: я не только скрыл от нее грядущее, но и вмешался в ее распределение.

– Фирон Агмунд был мудрым правителем. – Принц обогнул меня и подвел Дэллу ближе к трибунам. – Но во времена его правления вопрос черно-магических существ не стоял так остро. Король готов поступиться волей предка и сделать все возможное, чтобы спасти свой народ!

Сукин сын.

Дэлла повернула ко мне личико, учуяв всплеск магии, но ее тут же перехватил Герион.

– Разве ты не хочешь помочь своим друзьям? – Он обвел собравшихся рукой. – Кто-то из них может сильно пострадать. – Герион красноречиво покосился на меня. Его взгляд не укрылся и от нее. – Твой дар может спасти не одну жизнь.

– Дэлла, нет, – предостерег я и покачал головой.

Дэл вскинула подбородок, источая решимость. Только сжатые кулаки и пульсирующая вена на шее, выдавала ее волнение и гнев.

– Я сделаю все, для спасения Селенгара.

Глава 4

Дэлла

– Он будет в ярости, когда очнется, – на выдохе сказала я, убирая с мирно спящего лица Винсента, волнистые пряди угольно-черных волос.

Я не могла не согласиться вступить в отряды. Герион дал понять, что в противном случае он найдет, как меня заставить. Его не многозначный взгляд на Винсента, заставил тело покрыться холодным потом и отмел все варианты ответов ему, оставив лишь один.

Винсент не согласился с моим решением и чуть не порвал Агмунда. Густой запах его грозовой магии до сих пор стоял в носу, но не нес мне спокойствие и умиротворение. Он был колючим и опасным – стихийным.

Агмунды не забудут этого, и даже вовремя подоспевший Себастьян не сможет оправдать поведение Винсента. То, с каким он взглядом шел на Гериона, забыть невозможно.

Себастьян отошел от темного окна и присел рядом со мной на широкой кровати. Под его глазами залегли синие круги, повторяющие цветом тканевые обои комнаты Винсента. Тусклые черные глаза бездумно смотрели на заваленный книгами письменный стол. Идеальная осанка растворилась под поникшими плечами.

Видя его в таком состоянии, я невольно сопереживала ему и чувствовала, как сердце сжимается и обливается кровью.

– Почему с детьми так сложно? – тихо спросил Кэннур.

Вопрос не требовал ответа, но я все же сказала:

– Не знаю. У меня нет детей.

– Повезло.

Я коротко посмеялась и повернулась к Себастьяну, слабо дернувшему уголками губ.

– Мне действительно повезло, Себастьян. – Я пододвинулась ближе. – После смерти мамы я выплакивала все глаза, надеялась, что отец приедет и заберет меня. И он приехал.

Кэннур удивлено хлопнул длинными ресницами.

– Правда, гораздо позже. – Я улыбнулась. – Сначала я остерегалась его, но в этом он сам виноват – не надо было в меня тыкать иголками без предупреждения и пытаться заставлять пить непонятные жижи. – Себастьян приоткрыл рот, но продолжил слушать. – Со временем я начала испытывать к нему глубокое чувство благодарности и боялась лишний раз тревожить, чтобы не стать обузой. – Я со всей нежностью, что была во мне, взглянула на него. – И познав его гнев, вызванный беспокойством за меня, я поняла, что у меня, Каспара и Винсента самый лучший отец во всем Сенегаре. Он отдает всего себя в попытках построить детям лучшее будущее, терпит все их проступки, защищает. Я не знаю, чем заслужила вас, но буду стараться доказать, что я достойна вашей заботы.

В бледном холодном свете глаза Себастьяна заблестели. Луна явила каждую морщинку на красивом лице, раскрывая возраст некроманта.

Кэннур несмело протянул ко мне руки, но стоило мне прильнуть к его ледяной груди, как он прижал меня к себе, коротко поглаживая и похлопывая легкой ладонью по спине.

– Тебе не нужно ничего мне доказывать – поступай так, как считаешь правильным. Пусть я и злюсь, но всегда принимаю решения своих детей. Они делают вас собой. Стараться это изменить – значит сломать, а я этого не хочу.

Ком подкатил к горлу, и я с усилием проглотила его. Где же он был раньше? Зачем я скрывала свой дар? Возможно он бы забрал меня и подарил незабываемое и счастливое детство. Научил бы писать красивым графским почерком и использовать магию. Мы бы дрались с Каспаром за его внимание, и я бы раньше встретила Винсента.

Себастьян запустил руку в карман брюк и достал серебряные часы на цепочке. Открыв крышку, он, приобнимая меня одной рукой, преподнес их ближе к моему лицу.

Круглая, противоположная циферблату половина вмещала в себя крохотный портрет красивой женщины. Ее волосы, убранные в аккуратную прическу, имели редкий пепельный цвет, а нос и щеки покрывали веснушки – обычные, появляющиеся от жаркого солнца. Она ласково улыбалась и смотрела ясным добрым взглядом.

– Эндора была самым светлым созданием, которое мне доводилось встречать, – мягко начал Себастьян. – Она не могла пройти мимо голодной кошки или выпавшего из гнезда птенца. Если она видела в доме насекомое, то не убивала, а аккуратно выносила в сад. – Голос Кэннура дрогнул. – Она так сильно хотела дочь, что в тайне от меня перестала пить настой из тягостной травы. – Ухо, прижатое к холодной груди, услышало, как сильно заколотилось его черное сердце. – Эндора грозилась убить себя, если я посмею разрешить ее от бремени раньше времени. И я ей уступил.

Он захлопнул часы и убрал их обратно в карман.

– Я сильно злился на нее и на Каспара. Не хотел видеть ребенка, убившего мою жену. – Себастьян тяжело вздохнул. – Но мой близкий друг оградил меня от ужасной ошибки, о которой я бы сожалел всю свою оставшуюся жизнь – он познакомил меня с убийцей моей хрустальной Эндоры. Едва увидел его маленькие черные глазки, рыжий пушок на голове и огромный нос, – он коротко посмеялся, – то сразу полюбил.

Я слушала его и улыбалась, но в душе все равно был след печали. Эндора не дала ему выбора, решила за двоих, пусть ее решение и подарило Себастьяну сына, оно навсегда забрало у него любимую.

– Каспару не хватает вас, – шепнула я.

– Знаю, – тихо ответил он. – Я хотел вырастить в нем хладнокровие, черствость, чтобы он никогда не страдал, как я. – Он вздохнул. – Не вышло. У него внешность и сила некроманта, но душа светлая, как у матери. Столько лет придерживаясь одной манеры поведения, сложно переступить через себя и в корне изменить устоявшуюся норму общения.

Я отстранилась.

– Вы боитесь.

– Боюсь.

– Он не отвергнет ваше тепло, Себастьян.

– Спасибо, Дэлла. – Он похлопал меня по колену, ставя точку в нашем разговоре. – Я ценю твою поддержку. – Себастьян поджал губы. – И благодарю за столь приятные слова, прозвучавшие сегодня. Я безмерно рад, что мы с тобой так откровенно побеседовали.

Кэннур выпрямил спину, возвращая себе стать графа, и надел холодную маску некроманта. Себастьян вновь источал превосходство и непоколебимую волю.

Тепло потекло по душе. Я радовалась, что смогла помочь Себастьяну справиться с отчаянием, и тому, что нашла в себе силы принять душой его отцовскую заботу. Я открыла ему калитку в свое сердце, а он, в свою очередь, раскрыл передо мной свои тревоги, позволяя мне видеть слабость сильнейшего некроманта Селенгара.

Граф подошел к изголовью кровати и погладил Винсента по макушке.

– Сейчас Каспар будет кричать, но ты не пугайся, Дэлла.

Я озадачено моргнула и проследила, как он уходит за дверь.

– Отец? – раздался приглушенный голос за стеной. – Что ты делаешь? Стой!

Послышался глухой удар и торопливые шаги, выбегающие в общую гостиную.

– Указ Фирона он сам нашел! Отец?! – Каспар уже голосил у двери комнату Винсента.

Я не удержалась и подкралась поближе, в надежде подслушать, но, к своей радости, обнаружила щель в не до конца закрытой двери.

Каспар вжался в буфет и бездвижно смотрел на медленно плывшего к нему Себастьяна. Граф перестарался с ледяной маской – его лицо было начисто лишено эмоций и порождало невольную дрожь в костях.

– Не подходи!

Каспар достал из буфета кружку из тонкого стекла и бросил в отца.

Себастьян, взмахом одной руки, призвал тень, отражая хрупкий предмет.

Незамедлительно молодой Кэннур начал кидать посудой в наступающего графа. Гостиная наполнилась треском битого стекла и звоном серебра.

– Я люблю тебя, сын, – бестелесным тоном произнес Кэннур.

– О, Бездна, ты свихнулся. – Каспар прижал ладонь ко лбу. – Доволен, Винсент! Ты отца с ума свел!

Граф подошел к сыну вплотную и неспешно стал поднимать руки.

Каспар сложил пальцы в жесте, но бессильно уронил руки по швам. Бледная шея вклинилась в его плечи. Сжав кулаки, он ждал дальнейших действий отца.

Себастьян резко остановился, втянул щеки, пряча улыбку, и, развернувшись на каблуках туфель, неспешно уплыл в коридор.

– Бездна, исцели его душу. – Каспар медленно сползал на усыпанный осколками пол.

Задушив порыв дикого хохота, подкидывающего мою грудь, я медленно пошла к кровати. Кто бы мог подумать, что у графа Кэннура такое занятное чувство юмора?

Переодевшись в пижаму Винсента, я забралась к нему под одеяло и прильнула к крепкому телу. Даже находясь под оковами сна, он не переставал нести в окружающее пространство силу. Моя магия взволнованно подрагивала и бегала под кожей, касаясь его и напитываясь теплом.

Руки сами нырнули под рубашку и поплыли по животу, качаясь на выпирающих кубиках пресса. Зарывшись носом в шею, я шумно втянула запах его кожи, и упоительная дождливая свежесть наконец-то принесла спокойствие. Сейчас он рядом, и я хватала его близость, отметая беспокойные мысли о завтрашнем дне.

Винсент прерывисто выдохнул. Воздух застрекотал, обдавая обоняние грозовым неосязаемым ударом. Защитник стремительно накрыл меня своим телом, впиваясь в губы поцелуем. Он скинул оковы навязанного сна, и, словно, вышедший из спячки зверь, бросился на меня, – две постные недели и ему дались не просто.

Винсент сминал губы, сплетал наши языки в борьбе, попутно торопливо расстегивая пуговицы на моей пижаме. Ди-Горн пил меня и не мог напиться.

Сорвав с меня верх и откинув его в сторону, Винсент выпрямился и через голову снял свою рубашку. Голодный взгляд прошелся по мне и, приложив ладони к бедрам, он повел их вверх по телу, желая соприкоснуться с каждым кусочком, изгибом.

– Ты и твое тело сводите меня с ума, – выдохнул он. – Так совершенна, что я готов поклоняться тебе, Дэл.

Я выгибалась навстречу его рукам, словам, тянулась к нему, прося большего. Широкие ладони накрыли грудь, играя большими пяльцами с бугорками сосков, и не в силах терпеть эту сладкую муку, я обхватила шею Винсента и притянула к себе, укрываясь его тяжестью и наслаждаясь бархатом губ.

Сбивчивое дыхание ласкало уши. Возбужденная кожа покрывалась мурашками от касаний мозолистых ладоней. Услышав звук расстегивающего ремня, низ живота завыл в томительном нетерпении.