Звезда бессмертия

–Я не наедаюсь чеснока на ночь!

Хозяин обиженно фыркнул и наконец-то скрылся за дверью. Слуга поставил канделябр на толстоногий столик и убежал за хозяином.

Я сразу же опустилась на стоявший возле двери резной стул. Недоверчиво посмотрела на мнимого герцога:

–Ты кто?

–Ганс.

–Тогда откуда ты умеешь делать вот так?

Я пытаюсь повторить его величественный жест рукой. Он только расхохотался.

–Ну-ка, сделай так еще раз! У тебя так потешно выходит, настоящая королева.

Я обиделась и надула губы, зато в голове прояснилось, стало легче формулировать мысли:

–Не смешно, я о тебе совсем ничего не знаю. Может ты и правда герцог.

–Хорошо бы, – улыбнулся Ганс.

–Кто ты такой? – повторила я, – почему ты знаешь такие слова: вилка, ли-мо-он… и вообще, что такое ли-мо-он?

–Понятия не имею. Я только слышал, как о нем говорил один приезжий итальянец.

–Где слышал? – не отставала я.

–У нас в кузне. Я ведь помощник мастера оружейника, вернее был… Наши доспехи славились на всю Европу, так что заказчики приезжали из разных стран. Там я и насмотрелся на этих баронов и сеньоров. Мой отец изготавливал конские доспехи, только поэтому я разбираюсь в верховых лошадях. Ты не представляешь, какие болтуны и бахвалы, эти настоящие рыцари.

–Я тебе не верю! – почему-то сказала я, хотя сразу поверила каждому его слову.

–Твое дело, – пожал плечами Ганс, – Хочешь, думай что я тайный принц, ну очень тайный.

–Мне бы очень хотелось так думать, – призналась я.

–Значит, так оно и есть. Только я очень– очень бедный принц, и понятия не имею где мое королевство, – вздохнул Ганс, и заметил весело, – да, у тебя глаза закрываются, принцесса, пора спать.

–Да, – сонно вздохнула я.

–На стуле тебе будет неудобно, перебирайся на кровать.

–Я иду, уже иду…

Я поднялась со стула, сделала пару шагов, мои ноги совсем запутались, к тому же я закрыла глаза и не знала где кровать. Поднять отяжелевшие веки, оказалось делом совсем невозможным. Ганс взял меня за руку и благополучно довел до ступенек. Забраться на них, мне удалось ценной неимоверных усилий. Мой трезвый путник потешался над моей манерой двигаться. А я без сил повалилась на перину и испытала редкостное блаженство. Почему-то резко расхотелось спать. Я внимательно посмотрела на Ганса:

–Знаешь… хорошо, что ты не принц. И что королевства у тебя нет – замечательно! А то, что у тебя нет денег, мне даже нравится, и вообще… ты мне нравишься… – выговорила я и сладко заснула.

Всю ночь, мне снились странные сны. Про не знакомых, дико одетых людей, дома похожие на высокие отвесные скалы, и железные кареты без лошадей.

–Больше никогда в жизни не буду пить вино, – сказала я, еще не до конца проснувшись.

–Правильно, никогда не пей. – услышала я веселый голос Ганса.

Открыла глаза, вокруг меня царила кромешная тьма. Я не могла различить даже собственной руки возле самого лица.

–Боже, где я, – вскликнула я в ужасе.

–Это длинная история, – ответил мне голос Ганса.

И вдруг на меня хлынул свет, и я далеко не сразу поняла, что он просто отдернул плотный тяжелый полог на кровати.

–Как спалось, ваше величество?

–Ужасно, – призналась я, всю ночь снились какие-то кошмары.

–Это все вино виновато, а может быть перина слишком мягкая. Вот я прекрасно выспался.

–А где же ты спал? – недоумевала я.

–Зачем мне кровать, разве я похож на кисейную барышню?! Вон там, у камина, лежит прекрасная медвежья шкура, она оказалась гораздо мягче, постель на которой я обычно спал.

–Нет, спать на полу, это не выход.

–Намекаешь, что мне нужно было разделить ложу с тобой? – подмигнул Ганс.

Я смутилась, и не нашла, что ответить на такую дерзость, а громила продолжал веселиться:

–Конечно, был еще вариант, стащить тебя с кровати, бросить пьяное величество где-нибудь в углу, а самому устроится, как подобает герцогу. Представляю, что сказал бы, увидев такую картину, наш хлебосольный хозяин.

–А так что он сказал? – испуганно спросила я.

–К счастью, барон довольно вежливый человек, он не стал нас тревожить. Скорее всего еще сам дрыхнет возле вчерашних возлияний.

Пока я терла глаза, потягивалась и выбиралась из невероятно мягких перин, Громила с улыбкой наблюдал за мной. Потом взял какой-то сверток, со спасшего меня вчера стула, и бросил мне.

–Лови, слуги барон принесли, это специально для тебя.

–Что это может быть? – удивилась я.

–Насколько я понял их бессвязную болтовню, это платье более подходящее для любимой служанки герцогини, чем то, что на тебя надели вчера.

Я развернула большой сверток и ахнула. Никогда в жизни мне не приходилось видеть такого великолепия. Ярко зеленная шерстяная ткань была расшита золотом. Вытертым и потускневшим от времени, но золотом. Очень широкие рукава крепились к лифу золотыми шнурами. Широкий вырез платья был отделан белым мехом, показавшийся мне горностаем с королевских мантий, о котором я только слышала.

–Это платье слишком роскошно для меня!

–Что ты ломаешься?! Барон, скорее всего достал из сундуков один из нарядов своей матушки. Нельзя отказываться от такого щедрого подарка.

Ганс веселился, но я отнеслась к случившемуся совсем иначе. А Громила продолжал потешаться:

–Вот, мне повезло гораздо меньше. Слуги соврали, что не смогли найти ничего достойного внимания моей светлости. Дескать, у барона, все вещи скромные для герцога. Но я думаю, они просто не могли ничего найти среди шмоток своего щуплого хозяина, что я смог бы натянуть. А ты переодевайся. Если затянуть корсаж потуже, может быть не выпадешь из платья.

–Отвернись, – потребовала я.

–Ух ты! Какой приказной тон! Ты отлично вжилась в роль. Подчиняюсь, подчиняюсь, – хохотнул Ганс, – у меня нет ни малейшего желания за тобой подглядывать.

Мне стало обидно, зачем он каждый раз напоминает мне, что я совсем ему не нравлюсь?! Все таки, он грубый громила, ми ничего больше.

–Громила, – вырвалось у меня вслух.

Он только усмехнулся. Увлеченно рассматривая что-то за окном. Я тоже пыталась заглянуть через его плечо, но сколько не подпрыгивала ничего не смогла разглядеть за частым свинцовым переплетом.

Я не сразу разобралась как правильно его одеть, особенно долго возилась с золотыми шнурами. Представить себе не могла, что на один наряд можно истратить столько ниток.

–Ганс, ты случайно не знаешь, как получаются золотые и серебряные нити для украшения таких вот нарядов.

–Конечно знаю, случайно, – отозвался Громила, не поворачиваясь ко мне, – я все знаю, а чего не знаю, сам придумаю.

–Какая самоуверенность, – буркнула я.

Дорогие золоченные шнуры надо мной просто издевались. Наверное, нужны долгие годы тренировки, чтобы быстро с ними справляться.

–Что, королеве не хватает служанок? – усмехнулся Ганс, подслушав мое сосредоточенное пыхтение.

–Не нужны мне никакие служанки, я уже сама справилась.

Опять наряд был больше меня. Баронесса, была явно шире в талии. Я долго тянула золотые шнуры, пока платье наконец, перестало сваливаться. Но завязывать их на спине самой, было задачей совершено невыполнимой. Как же мне не хотелось просить помощи у Ганса, но деваться было некуда.

–Помочь? – сам спросил он, – не справляешься?

–Да, неохотно призналась я.

Когда Ганс взялся неумело завязывать бантики, из золотых шнуров, я с удовольствием отметила, что и ему это занятие давалось с великим трудом, но он не показывал виду, спрашивал весело:

–Тебе на два бантика, или на три?

–На шесть, – огрызнулась я.

–С твоими объемами, здесь и восемь получится. Только не уверен, что настоящие фрау так и делают.

–Все равно, я не настоящая.

–Только никому об этом не говори. Пока. – шепнул мне на ухо Громила.

Когда с злополучной шнуровкой было покончено, он потребовал:

–Повернись.

Я повернулась к нему, сияя от сознания своей красоты, в этом роскошном праздничном платье.

–Нет, зеленый все-таки не твой цвет, – заявил Ганс, критично осмотрев меня с ног до головы. – ты в нем, совсем уж какая-то дохлая. Не понимаю, что дворянки нашли в этом зеленом цвете.

–Тебя послушать, так мне вечно придется носить скучный крестьянский коричневый.

–Ну, почему?! Тебе бы очень пошел пламенный королевский пурпур, хоть цвет лица оживил бы.

–Не издевайся, не видать мне пурпура, как своих ушей, я слышала, краски для таких тканей привозят из-за моря.

–Не зарекайся. Держу пари, неделю назад, тебе и во сне и не снилось зеленное с золотыми шнурками платье баронессы. Не дуйся, может быть ты кому-нибудь приглянешься. Только сделай, что-нибудь с волосами. Вон ту белую тряпочку, кажется для этого и принесли.

«Белой тряпочкой» на самом деле был красивый головной убор из тончайшего белоснежного батиста. Я повертела его в руках и стала прибирать волосы под его паутинку.

–Вот деревня! – хохотнул Громила, – надеюсь ты просто забыла расчесаться?

–Расчесываться мне нечем, – серьезно объяснила я.

–А чем тебя не устраивает золотой гребень, который лежит на столе возле канделябра?

Опять этому грубияну удалось меня смутить! Я поспешно направилась к столу, хотела быстренько расчесаться и покончить с переодеванием. Но золотой гребень был столь красив, что я залюбовалась затейливыми изгибами его узоров. Золотая вещь украшали три больших синих камня.

–Неужели, барон пользуется этой красотой каждый день? – восхищенно спросила я.

–Держу пари, он даже не замечает чем чешет свою бестолковую голову. Главное, чтоб у него не было вшей.

–Ты что! У такого господина вши?!

–Что ж, он не человек?! А раз человек, у него могут быть вши! Будь он собакой, были бы блохи.

Когда я распустила волосы и решилась их расчесать драгоценным гребнем, Ганс за моей спиной произнес:

–Вот это, по-настоящему красиво.

–Что? – не поняла я.

–Волосы у тебя красивые, – объяснил Громила и смутившись, тем что сказал комплемент, снова стал меня торопить, – шевелись, сколько можно тебя ждать?! На кого ты собираешься произвести впечатление?! Ты и так всем понравишься.

–Не хочу никому нравится! – надулась я.

–Как раз это от тебя не зависит. Пошли проверим, много ли будет у тебя поклонников.

Он галантно подал руку. Я подхватила длинную юбку двумя пальцами, точно так, как изображала знатную даму, моя тетушка. И стараясь высоко держать голову, отправилась производит впечатление на богатых господ. Наверное у меня получалось не слишком убедительно, краем глаза я видела, как Ганс хитро улыбается, даже не пытаясь скрыть своего желания потешаться над липовой фрау. Но войдя в большой зал, он сразу стал серьезным и надменным.

*камзол – «фр. camisole» – короткая мужская одежда без рукавов.

**шпалера – тоже что обои, в средневековье тканевые, реже бумажные.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.

УМНЫЕ РАЗГОВОРЫ.

Моргаю, моргаю, не могу понять где я. То ли вхожу в большую залу средневекового замка, то ли выхожу из комнаты своей квартиры . Ну вот, Саша только подходит к моей двери и я сразу оказываюсь в средневековье. Я ведь туда совсем не собиралась, а теперь мне даже интересно, что произошло дальше. Подумать только я успела пережить такое количество приключений, между двумя звонками во входную дверь. Даже ложилась спать, видела сны, выспалась и проснулась! Вот интересно, а Александр знает, что произошло с Гансом?! Третий звонок заставляет меня вернутся в двадцатый век и забыть про Анхен и Громилу.

Бегу к двери, поворачиваю замок. Всегда так, если я очень тороплюсь его отпереть, старая железяка вечно прокручивается: скрип, скрип. Стою, как дура, кручу рычажок.

–Лиза, ты чего так долго? Тебя что, пыльным мешком ударили?! – кричит из комнаты Марина.

–Замок заело, – объясняю я.

–Глупости! – заявляет она.

Подходит и с первого раза справляется с моим капризным замком. Открывает двери, и я нос к носу сталкиваюсь с возмущенным Сашей:

–Сколько можно держать приличных людей под дверью? Сто лет прошло!

–Шестьсот, – уточняю я, только примерно представляя, когда могли бы происходить приснившиеся мне приключения.

Александр со мной соглашается:

–Можно было сгонять в средневековье и обратно, за то время, пока я тут торчал.

–Неужели ты так и сделал? – делаю вид, что удивляюсь.

–Не то чтобы я сам… ладно потом расскажу, – обрывает себя он, заметив Марину.

Она любезно улыбается Александру. Я тороплюсь их представить друг другу:

–Марина – моя давняя подруга, лейтенант милиции.

–Младший лейтенант, – уточняет она.

–Саша, мой…

–Раньше это называлось мой жених, – смеется он.

–А теперь? – строго, как на следствии, щурится младший лейтенант.

–Да, я и сейчас не против так назваться.

–Ух ты! – восклицает Марина, – меня угораздило присутствовать на помолвке. Только, мне кажется, ради этого серьезного мероприятия, стоит уже войти в комнату и снять темные очки.

–Какой странный аксессуар, для холодного, снежного дня. – удивляюсь я и снимаю очки у Саши с носа.

Я не могу сдержать злорадное хихиканье. Теперь, видно пришла его очередь прятать за темными стеклами свежий синяк под глазом.

–Как тебя угораздило? – спрашиваю давясь смехом.

–Ерунда! Неудачно наскочил на кулак по тренировке по каратэ.

–Да… вы идеальная парочка, – заражается моей веселостью Марина, – у нее синяк был слева, а у тебя справа.

–С этим синяком целая история! Потом расскажу, – шепчет мне Саша.

–Давай, для начала, отойдем, все таки от входной двери. Мы с Мариной собирались устроить чаепитие, со всякими вкусностями, присоединяйся.

Но не успевает Саша сесть за стол на кухне, как моя подруга сообщает:

–Хорошенькое намечается чаепитие, я тут обнаружила, что заварки в этом доме и нет.

–Не может этого быть, – возмущаюсь я.

–Пойду, схожу в магазин за чаем, вернусь через часок.

Она собирается и убегает так быстро, что я и сообразить не успеваю. А Александр крутит в руках еще не распечатанную пачку цейлонского чая и смеется.

–Какой не внимательный лейтенант!

–Зато теперь ты мне скажешь правду о своем синяке. Да?

–Да…

–Так с кем ты подрался?

–С бароном. Вернее с тем, кто мне кажется похож на барона из средневековых видений.

–Мерзкий тип, – соглашаюсь я.

Александр не замечает моей осведомленности, а я продолжаю допрос.

–Излагай с самого начала. Из-за чего вы сцепились?

–Если с самого начала, то надо рассказать как я зашел в магазин и засмотрелся на стоявшую в очереди передо мной девчушку – мулаточку лет шести. Хорошенькое чудо, этакий смуглый ангелочек в темных кудряшках. Она подала продавщице деньги и попросила, как петербургская профессорша: «-Будьте добры подать мне коробку яблочного сока.» Откуда она только она взялась такая в наших дебрях?! Продавщица заулыбалась: «-Пожалуйста. Приходи еще.» «-Благодарю.» Девчушка пошла к выходу, а я не удержался от того, чтобы повторить ее устаревшую вежливую фразу. «И вам сок?» – удивилась продавщица. Сок я покупать совсем не собирался, но отказываться не стал. Выхожу на улицу, вижу вокруг крохотного ангелочка стоят трое поддатых жлобов, лет двадцати, ржут, толкают девчонку. «-Отправляйся в свою Африку к своим обезьянам!», «-Нечего делать в нашем городе!», «-Сока яблочного захотела?! Жри бананы!», «-Вот тебе сок!». Тот, что напоминает мне барона, небритый, отвратный, вырвал у ребенка сок, бросил на землю, наступил. Коробка лопнула, сок растекся по земле. «-Россия для русских!!». Я не выдержал: «-Русские так не поступают!» Он обернулся ко мне оскалился: «-Это кто сказал? Сам-то нерусь! Башка черная!». Они сразу полезли драться. Ох и досталось бы мне, если б все детство не занимался каратэ. Правда, синяк все равно успел словить. Но я уверен, им тоже мало не показалось! Трусы, сбежали, быстрей, быстрей! Девчонка стоит трясется, чуть не плачет. «Я так испугалась!» «-Не реви, все кончилось.». «-Они сок разлили!» я очень обрадовался, что купил лишнюю коробку, отдал ей. «-Все хорошо.» «-Они больше не вернутся?» «-Уверен, что больше не вернутся.» «-Они уже не первый раз ко мне пристают. И никто, никогда не заступался! Спасибо!». «-Как тебя зовут?». «-Аленка.» Я проводил ее до квартиры. Так что теперь я знаю где в нашем городе живет шоколадка Аленка!

Я слушаю его рассказ и невольно вспоминаю как Громила хвастался Анхен, тем, как легко справился с баронскими слугами.

–Так ты у меня настоящий герой?!

Он притворяется скромником, опускает глаза.

–Да я что?! Я ничего…

–Ты еще скажи «сижу, никого не трогаю, примус починяю.»

–Вот чего не умею, так это примусы чинить!

–Что ж ты так?! – смеюсь я. – До таких лет дожил, а главному так и не научился! Обожаю скромных героев! – восклицаю я и усаживаюсь Саше на колени.

Марина возвращается из магазина без заварки, зато с целой кучей всяких булочек, пирожных, крендельков и ватрушек. И мы завершаем вечер богатым чаепитием. Жуя сладости, я узнаю о себе много нового. Марину, почему-то тянет на откровенные разговоры.

–Знаешь, Саша, а наша Лиза за последнее время сильно изменилась. На самом деле она совсем не такая, какой ты теперь ее знаешь.

–Неужели?! – удивляемся мы оба.

–И что же во мне так кардинально изменилось? – уточняю я.

–Это трудно объяснить.

–Уж постарайся, сформулируй! Говорят вас этому специально учат.

–Зря говорят! – смеется Марина, – вы бы знали какую чушь опера пишут в своих рапортах. Вот бы их на самом деле кто-нибудь поучил формулировать мысли! Но мы отклонились от темы. – признает моя точная подруга.

–Да, что там во мне не так?

–Легкомыслия поубавилось.

–Ну, еще бы, хотела бы я посмотреть на того, кто остался бы беззаботным, после всех моих злоключений, – возмущаюсь я.

–Погодите, о чем это вы? – не понимает Саша.

У меня совсем нет желание немедленно рассказывать Саше про мое пребывание в психушке. Делаю вид, что не слышу вопроса и перевожу «стрелки»

–Сама-то, сама-то, после первых месяцев твоей службы в органах, я вообще не знала с какой стороны подобраться. Ни здравствуйте, ни до свидания, одни команды! Уж и не надеялась когда-нибудь еще вот так просто и беззаботно посидеть с тобою, полакомится сладостями.

–Из твоих слов следует, что ограбление пошло мне на пользу?

–Чувствую я здесь лишний, – обиженно говорит Саша, – пора мне честь знать, но я никуда не уйду, пока ты не пообещаешь мне, что мы проведем вместе весь завтрашний день.

–С превеликим удовольствием, – счастливо улыбаюсь я.

–Так, а институт опять по боку?! – напоминает Марина.

–Честно говоря, пора уже там появится, я попадаю на учебу слишком редко. Как бы мне не аукнулось на ближайшей сессии. – хмурюсь я, – а ну этот институт!

–Так нельзя! Этак во время сессии совсем не останется минутки свободной? Лучше встретится после занятий. Я с утра тоже побегаю по делам. – предлагает Саша, – а потом что-нибудь придумаем.

–Только экстремальном спортом я заниматься больше не буду! – предупреждаю я.

–Хорошо, хорошо, найдем что-нибудь очень мирное, сходим в гости. – обещает он.

На следующий день институтские занятия тянутся особенно долго. Я с трудом стараюсь не заснуть, под монотонный голос преподавателя.:

–«В случае уменьшения толщины материала только на 20%, его прочность уменьшится в двое.»

Далее нам предлагалось впечатлиться и ужаснутся выше сказанным. Положительно у каждой профессии свой юмор.

Саша встречает меня возле института рассказывает:

–Я честно хотел провести сегодняшний вечер только вдвоем, но едва заикнулся дома, о том, что намерен улизнуть, как мама тут же предъявила мне ультиматум. Короче говоря, придется нам выдержать семейный ужин.

–Надеюсь, обойдется без горных лыж? – смеюсь я.

–Клянусь, сегодня не будет ничего общего с прошлой попыткой отыскать отца.

–Ну, если ты готов ограничиться ужином в кругу семьи, я буду только рада принять участие.

Трудно передать с каким любопытством я отправляюсь на это мероприятие. Что может рассказать о человеке больше, чем его дом?! Да и Сашину маму мне тоже очень хочется увидеть. Есть ли между нами хоть что-нибудь общее?! Ведь я сто раз читала во всевозможных психологических книжках, что подсознательно, мы выбираем любимых людей по образу и подобию собственных родителей. Очень бы не хотелось обнаружить, что я на нее совсем не похожа, и понять, что все мои романтические надежды напрасны!!

Первое, что я вижу, красивый дом, сталинской застройки, жить в котором сама мечтала еще в детстве. Я однажды уже бывала здесь, в одной из квартир, но она оказывается бледным подобием, того что открывается передо мной. В прихожей, т.е. в огромном холе, мог бы с успехом поместиться большой зал, конечно не средневекового замка, но мой уж точно. Там нас встречает Сашина мать. Полная, еще красивая блондинка, она по-домашнему собрала волосы на затылке, на шею выбились упрямые кудряшки, совсем как у моей мамы. Она мне сразу понравилась, даже показалось, что я ее знаю уже давным-давно. У нее ног трется большой толстый дымчато-серый кот.

–А я ждала вас позже, – мягко улыбается она, вытирает полотенцем мокрые руки.

Саша торопится нас познакомить и тоже удивляется:

–Вы что, уже встречались?

Мы отрицаем, но улыбаемся друг другу, как заговорщицы. Анна Валерьевна манит меня на кухню.

–А меня бросаете одного?

–Ты обещал отцу дозвонится до Петербурга.

Кухня похожа на маленький полигон. Впечатляет меня не меньше хола. Я стараюсь скрыть изумление, бодро спрашиваю:

–Чем помочь, что порезать, настрогать?

–Комбайн настрогает, – смеется Анна Валерьевна. – а ты лучше усаживайся вот здесь, рассказывай, как вы познакомились с моим сыном.

Я сразу теряюсь, трудно выбрать с чего начать. С шапки с помпоном или синяка под глазом. На всякий случай выбрасываю пикантные подробности.

–Мы просто столкнулись на улице.

–Между двумя лужами, уточняет Сашина мама.

–Он вам все рассказал?

–И не один раз, я только хотела убедится, что так оно на самом деле и было.

–Чтобы он вам не рассказывал, в жизни у нас получается еще запутанней, – признаюсь я и прошу, – найдите мне все-таки хоть какое-нибудь занятие, мне просто неловко сидеть сложа руки, когда вы заняты готовкой.

–Тогда, тогда, тогда нарежь колбасу.

Я вооружаюсь ножом, беру тонкую палку копченной колбасы приступаю к делу и удивляюсь:

–Какие у вас ножи острые.

–Вот одно из преимуществ, что в доме двое мужчин. Я и представить не могу, как можно пользоваться тупыми ножами.

–А я только и мечтаю, хорошо наточить хотя бы один, – смеюсь я, – совсем отвыкла от такого удовольствия.

Стараюсь, чтобы колбасные кружочки были тонкими и аккуратными. Резать непривычно легко. Я забываю, что не нужно прикладывать лишних усилий. И попадаю по пальцу.

–Ой!

–Александр! – тут же кричит Анна Валерьевна.

Я стою озадаченная тем, что происходит вокруг. Мой кровоточащий палец , неожиданно вызывает волнение и суету. Прибегает Саша, бросает один взгляд на палец, опять убегает, возвращается с йодом и пластырем, принимается меня лечить. А мне хочется глупо хихикать. Вот уж не ожидала, вызвать такой переполох, своей пустячной ранкой. Покончив с пластырем, Саша говорит, словно оправдываясь:

–Не смотри на меня как на умалишенного! Когда мать медик, привыкаешь крайне серьезно относится к любым мелочам.

–Ты всегда такой заботливый, – улыбаюсь я.

–Только с теми, кого люблю, – шепчет мне он на ухо.

–А как же та негритяночка? – лукаво щурюсь я.

–Она же ребенок, разве ты не любишь детей?

–Так, чисто теоретически.

–Бог с ними, давай опять лечить тебя. От кухонных работ ты по болезни освобождаешься и наказываешься разглядыванием достопримечательностей в моей комнате.

Главной достопримечательностью его комнаты оказывается громоздкий компьютер. Впервые вижу эту игрушку, вот так запросто стоящую в квартире. Хотя судя по Голивудским фильмам, в Америке это уже давно обычное дело. Но гораздо больше меня заинтересовывают многочисленные модели судов, расставленные на полках. От старинных парусников до авианосцев. Я поражаюсь обилию мелких деталей

–Неужели, ты сам все это собирал?

–Собирал, клеил, подбирал одно к другому. В этом же вся прелесть! Не понимаю тех, кто покупает готовые модели. Они теряют массу удовольствия, не желая колупаться своими руками.

–Представляю сколько времени у тебя ушло, чтобы собрать весь этот флот.

–Большинство кораблей я собрал еще в детстве.

В комнату с видом полноправного хозяина входит английский котяра. Тяжело запрыгивает на кресло, подставляет свою большую щекастую голову мне под руку. Я его глажу, чувствую под пальцами теплый бархат его шкурки. Кот начинает громко важно урчать.

–Похоже, ты ему нравишься. Редкий случай, обычно, он очень долго присматривается к гостям.