скачать книгу бесплатно
– Да, лучше не нарушать предписания и не задерживаться.
Я пожал плечами, не собираясь особо спешить. В доли секунды группа распрощалась друг с другом и, повинуясь «рекомендациям» и «предписаниям» покинула крышу.
Я остался один. Море Дэнчик выключил и забрал визуализатор с собой, но в закатных лучах всё равно было хорошо и тепло.
У меня висело непрочитанное сообщение от мамы, которое я откладывал всю репетицию и наконец решил открыть:
– Мне одобрили перевод на Живу!
С этой фразы мой сон-воспоминание превратился в месиво из раздавленных обломками дирижабля тел, ледяного ветра, змей и старух с младенцами на руках. Признавать, что теперь моя реальность – это кошмар наяву, не хотелось, и я продолжал спать целыми днями, не желая выздоравливать и знакомиться с новым миром.
– Ты кто? – Однажды ко мне заглянул незнакомый мужик и всё-таки выдернул из сладких видений.
Я приподнялся на локтях: его речь была мне понятна. Но что ему сказать? Что я – инопланетный пришелец?
– Алекс, – я всё же решил ответить, но без подробностей.
– Какого ты племени, Алекс?
Я не понял вопроса и только поморгал в ответ. Речь мужика напоминала родную, хоть и косноязычную: некоторые слова звучали знакомо, некоторые приходилось домысливать.
– Откуда ты? – мужик развёл руки в стороны.
Я покрутил пальцами, неопределённо ткнул в небо, мужик закивал, мол, понимаю, и собрался уходить. Не знаю, какие выводы он сделал из моего ответа, но отпускать его просто так я не собирался.
– Пока я болел, меня никто не искал? Моя мама, она… должна была…
Мысли путались.
– Мать тебя ищет? – смуглое лицо дикаря морщилось от умственных усилий.
– Да, мне нужно передать ей, что я здесь.
Мужик изучал моё лицо. Пока он раздумывал, я спохватился о пропаже, зашарил взглядом по углам.
– Со мной была укулеле. Маленькая, в чехле. Вы её не видели?
Дикарь не отвечал, хмурился, пытаясь понять, о чём я говорю.
– Будь здоров, Алекс, – в конце концов вымолвил он и на этом покинул запечный угол.
Всё-таки потерял укулеле! Откинулся на подушку. Бездна её забери. Я же тащился с ней полночи! Выходит, зря?
Снова остался один в неведении своей судьбы и тошнотном бреду.
Плевать на дикарей. Скоро… скоро меня отсюда спасут.
Лекарств здесь не водилось и светильников тоже, но как же хорошо в одеялах и шкурах! Уютно и темно.
Дни сменялись ночами, и потихоньку я оживал, здоровье возвращалось, а вместе с ним и интерес к окружающему. Пока ждал спасателей со Святой Земли, развлекался тем, что отковыривал побелку с печи и вслушивался в незнакомые голоса: женщины ругались, смеялись, гремели посудой. Эти звуки напоминали о мире живых и одновременно заставляли чувствовать себя отрезанным от него. Я не понимал ни слова в их быстрой, фыркающей речи и был одиноким приблудой в чужой семье.
Не торопясь сходиться с дикарями, я самостоятельно изучал новый мир: тесное полутёмное помещение с окошками в потолке. Крошечная кухонька с одной лишь столешницей на коротких ножках, без стульев и скамеек, но с множеством подушек. Грозди глиняных горшков свисали по стенкам, а к потолку крепились плетёные корзины. Цивилизацией такую жизнь назвать невозможно – первобытное общество, устроившее свой дом в норе.
Ещё одно открытие: туалет на улице. Это место каждый раз наполняло моё сердце ужасом. Как вообще им удалось додуматься до такого сооружения? Прогулки этим и ограничивались: от норы до туалета. Туалет – треугольный домик, вход в нору – треугольный домик.
Как-то раз я проснулся и ощутил желание жить и общаться: лежать за печкой стало невыносимо скучно. Когда там меня ещё спасут? Пока они организуют поиски по окрестностям крушения, может пройти ещё несколько дней.
Мне выдали местную одёжку, которую я, не доверяя её терморегуляции, напялил поверх тетракостюма, затем тихой мышью принялся наблюдать за приютившей меня семьёй.
В помещении находились только женщины, одетые в тёмные, неброские платья, при этом ярко расшитые красными узорами на вороте и груди. Они что-то готовили. Мать и три её дочери, похожие, как копии: с тёмными волосами, смуглыми лицами и раскосыми глазами.
Казалось, девочки спорили между собой, и, забавляясь их перепалкой, я решил дать сёстрам имена. Различия у них были только возрастные, поэтому я прозвал их по старшинству: Девочка-1, Девочка-2 и Девочка-3. Их мамаша была беременна, судя по всему, Девочкой-4.
Сёстры заметили меня и захихикали, потом переглянулись, и Девочка-1 поманила рукой. Я неуверенно двинулся к ним, но как только мамаша заметила моё появление, поймала за руку и всучила ветвистые коренья, показала, как их чистить и нарезать, усадила в углу, и более никто не обращал на меня внимания.
Так началась моя жизнь в племени дикарей на Живе.
Положение запечного поселенца оставляло желать лучшего. Я стал их домашним рабом: мыл полы, убирался, помогал готовить.
Спасатели всё не появлялись.
Мамаша постоянно придумывала какие-то задачи, и сколько бы я ни трудился по дому, работа не убавлялась, поэтому я решил растягивать одно дело на несколько часов.
***
Я уже думал, что попал в исключительно женскую семью, пока в один прекрасный день отец семейства не притащил мне здоровенный мешок с зерном. Огромный мужик был одет в плащ из лисьих шкур, придававший ему устрашающе дикий вид. При его появлении захотелось спрятаться в угол, но мамаша перехватила меня, вручила сито с крупными дырками и показала, как отделять хорошие зёрна от погрызенных мышами и помёта.
Так я узнал, что в этой семье водились мужчины, только они жили в другой половине норы. А почему тогда я живу с женщинами? Видимо, не считаюсь за мужчину…
Вот так… и стоило ради этого какое-то там образование на Святой Земле получать? Чтобы потом дерьмо мышиное из зерна выковыривать.
Мешок оказался не один, когда перебрал первый, мне притащили ещё два. Я чувствовал себя молчаливым просеивающим механизмом, рука к вечеру отваливалась от усталости и непривычной работы. Ночью я лежал с онемевшими пальцами в темноте за печкой, слушал шорохи засыпающей норы и ненавидел мать, решившую лететь на Живу, дирижабль, который развалился из-за змеи, и всю свою жизнь, ставшую совершенно бессмысленной.
Почему мама отправила меня на пассажирский дирижабль? Почему сама осталась с грузом? Если она думает, что я умер, то, надеюсь, страдает. Как она могла меня отпустить? Если бы я остался с ней, всё пошло бы по-другому. Сейчас я здесь, окружённый инопланетными дикарями, с которыми мы говорим и живём на разных языках. Когда меня вытащат отсюда? Сверхновые уже должны были найти останки корабля, понять, что я не погиб. Почему же тогда меня ещё не спасли?
По щекам ползли непрошеные слёзы. Вот же… слабак.
Впрочем. Плевать. Меня никто не увидит в углу за печкой.
Ночь. Тишина. Только лёгким перелистыванием страниц шуршали голоса в голове, я не обращал на них внимания. Антипсихотические таблетки кончились. Теперь придётся слушать их постоянно.
Сутками я сидел в углу и пересеивал зёрна, надеясь, что каждый день приближает тот момент, когда меня найдут.
В молчаливом забвении исподлобья наблюдал за сёстрами. Ненавидел этих девиц: они смеялись, радовались, говорили друг с другом, у них была жизнь, в отличие от меня. Девочки плели друг другу косы, ловкие пальцы мелькали в чёрных прядях, в горшочках булькала похлёбка.
Старшая сестра Девочка-1 – самая красивая, средняя Девочка-2 – злобная и с кривыми зубами, а Девочка-3 – совсем мелкая. Первые две что-то не поделили и закричали, потом принялись таскать друг друга за косы, которые только что заплетали. Я засмеялся. Они замерли и недовольно уставились на меня. Девочка-2 отпустила сестру, метнулась в мою сторону и высыпала на пол мешок с уже просеянным зерном. Вот же гадина! Но я стерпел и только стиснул зубы.
Дни превратились в недели. Мои амультары всё ещё не восстановились, но часы работали, и красные цифры на запястье отмеряли убегающее впустую время.
Так продолжалось, пока однажды утром в запечную тьму не ворвались изменения.
– Задохлик, подъём! Хватит валяться.
На секундочку! Это произошло почти через три недели, как я поселился в норе дикарей. Меня будили, обращаясь на нормальном языке!
Я сел настолько резко, что в глазах потемнело, и, не веря ушам, уставился на позвавшую меня Девочку-2.
Глава 3. Весенняя жертва.
Алекс. Деревня Меркитасиха.
– Ты говоришь?
– Представь себе, – она глухо хмыкнула. – Вставай, сегодня будешь у меня в услужении.
– Чего? Откуда ты знаешь этот язык? Почему не говорила со мной раньше?!
– Я проверяла, достоин ли ты этого. Недостоин. Но выбора нет. Вставай, ленивый раб.
Она отвернулась, взметнув цветастыми юбками, и направилась прочь к выходу из норы. Пробираясь между мешками с зерном, я набросил доху, запрыгнул в унты – кажется, именно так дикари называли свои тяжёлые и не слишком удобные шмотки – и, ошалевший от новостей, помчался за ней. Мы поднялись по деревянным ступеням лаза и выбрались на свет. Снег своим сиянием попытался уничтожить мои глаза, и на них выступили слёзы, но сегодня – лучший день в жизни! Я услышал почти родной язык, и этого счастья у меня никто не отнимет! Девочка-2 шла вперёд по расчищенной улице.
– Откуда ты знаешь язык? Вы все на нём говорите?
Она не отвечала, накинув капюшон, уставилась перед собой и ускорила шаг.
– Издеваешься, что ли? Я молчал три недели, как идиот, не понимал ни слова! Говори давай! Почему вы живёте в норе? Почему у вас нет кроватей? А туалет нельзя было в доме установить?
Девочка-2 оглянулась, неприязненно изогнув бровь, ей пришлось остановиться и подождать меня. Под её тяжёлым взглядом я приблизился и, кажется, спустя вечность она ответила:
– Не отказалась бы, чтоб ты ещё три недели помолчал, но для тебя новое сложнейшее задание: будешь помогать мне ухаживать за бабушкой Томань.
– Ой, какая честь.
– Хоть где-то пригодишься. Ты – самый ленивый из всех детей Живы, которых я видела: зерно перебираешь неделями, а ножи и коренья валятся у тебя из рук.
– Ну, извините! Не привык готовить. Чего ради? Я из высшего общества, а не какой-нибудь дикарь.
– Пф! Высшее общество? Расскажи-ка, что это у вас там за высшее общество Задохликов?
– Я не Задохлик. – Я блаженно улыбнулся, заметив, как звук «л» звенит на языке.
Это был дурацкий спор, но я наслаждался каждым его словом. Снова говорить оказалось невероятно чудесно. Однако моя спутница смотрела на меня как-то неодобрительно.
– А кто? Может, ты больной какой? Такой щуплый и бледненький. Сколько тебе лет? Десять?
– Четырнадцать. – Я даже немного обиделся.
Девочка-2 расхохоталась, чёрные глаза сжались в щёлочки.
– Говорю же – Задохлик! Даже вырасти не сумел!
Она свернула к одному из треугольных преднорий. Я шёл за ней.
– Так, Задохлик, слушай сюда: бабушка Томань очень стара. Если спит, не смей её будить. Разбудишь бабушку, и я тебя поколочу, – понизив голос, прошипела Девочка-2, упёршись лбом в мой лоб.
Удалось ей это без труда, потому как мы были одного роста. Я отпрянул.
– Понял, Злая Девочка.
– Меня зовут Дэйкири, – она подняла верхнюю губу, оскалив зубы.
– Понял, зовут Д-д-дэ… – конечно, я тут же забыл её имя. – Девочка.
И, не дрогнув под пристальным взором дикарки, я спустился в открывшийся лаз.
Бабуля не спала, она сидела на подушках, закутавшись в лисью шкуру. Видимо, лисы на Живе – крупные звери, потому как бабуля скрывалась под шкурой почти полностью.
Рядом со старушкой лежала рубаха, на которую она, по всей видимости, наносила вышивку. Пахло не старческим духом, а пряностями и ягодами. Пока Девочка хлопотала у печки, я направился на запах, повёл носом и нашёл под потолком нитку фруктовых долек, залюбовался блестящей корочкой на сушёных яблоках, покосился на бабулю. Она дружелюбно закивала и замахала рукой. Я взял яблоко, потом ещё.
Девочка что-то недовольно буркнула бабушке на своём языке. Я почти понял – засранка сказала: «Не подкармливай Задохлика». Но бабуля была благосклонна, она улыбнулась, и от этого её глазки совсем исчезли в складках нависающих век.
Девочка принялась за готовку, а бабуля помахала мне, призывая усесться рядом с ней на подушки. Раскурила деревянную трубку и с хитрым лицом выдохнула струю пряного дыма в сторону внучки.
Я присел к бабуле и стянул дикарскую шапку с дурацкими висюльками-украшениями. Бабуля, похоже, не топила на ночь, и без шапки мои уши сразу замёрзли. Для меня до сих пор оставалось загадкой, почему среди зимы дикари спали не у тёплой печи, а либо расходились по холодным комнатам, либо не топили вовсе.
Бабуля что-то спросила, указывая на моё лицо.
– Если что, я вас не понимаю, – буркнул я.
Она окликнула внучку и затребовала, чтобы та ей переводила. Девочка закатила глаза, вздохнула и перевела:
– Дэйкири сказала, ты упал с неба? Ты из вещих? Твои глаза небесные, как у их племени. Но я думала, вместо рук у них крылья.
– Да, из них, – на всякий случай соврал я. – Крыльев нет, мы летели на дирижабле. Это такая лодка для полетов по небу…
Бабуля смотрела на меня с удивлением, и я запнулся, с трудом припоминая, кто же такие эти вещие. Вероятно, она имеет в виду разумную расу вещих птиц, обитающих на Живе.
Но… Всё же, насколько помню, вещие – это именно птицы, а не гуманоиды. Хотя откуда об этом знать местным деревенщинам? Что ж, пусть верят в то, во что им удобнее.
– И? – нетерпеливо сказала Девочка.
– На нас напала змея и разбила корабль, все упали и погибли.
После моих слов бабуля расширила глазки-чёрточки и сделала странные знаки руками, Девочка повторила знаки бабули и тревожно глянула вверх в окошко. Заметив их реакцию, я усмехнулся дремучим предрассудкам и продолжил страшным голосом:
– Да, это была огромная змея! Она больше всей вашей деревни!
– Это не просто какая-то змея! Это был сам великий Эра! – Девочка даже вскочила с места и снова торопливо сделала странный жест руками: левую ладонь упёрла ребром к груди, а правой рукой поставила две точки над ней.
