скачать книгу бесплатно
Вестники Весны
Murav K.A
Алекс вместе с матерью переезжает в параллельный мир, но их корабль терпит крушение, и мальчик застревает на дикой планете Живе. Это суровый мир, где люди являются частью природы: камнями, деревьями и глиной; а боги требуют кровавых жертвоприношений.Пока Алекс пытается выжить на незнакомой земле и вернутся домой, он знакомится с местной девочкой Дэйкири, мечтающей изменить свою женскую долю на судьбу вольного охотника. Дэйкири понимает: появление чужака в её деревне – это шанс выбраться, но чтобы боги исполнили её желание, ей потребуется принести им жертву.У автора дисграфия. Если нашли ошибку или опечатку, вы можете помочь и сообщить мне.
Murav K.A
Вестники Весны
Миф
I
Глава 1. Я падаю.
Дэйки?ри. Мир грёз / Мир Живы
[1 - Жива, или Живая земля – планета на пересечении одиннадцати миров.]
.
Дэйкири с остервенением выковыривала засохшую кровь из-под ногтей. На себе девочка не обнаружила ни ран, ни царапин, значит, кровь была не её. Тогда чья? Кровь не оттиралась, она будто въелась в пальцы и от усилий Дэйкири только больше размазывалась по рукам.
Изо рта испуганно вырвалось облачко пара и нервно зависло в морозном воздухе – Дэйкири заметила, что перепачкала подол юбки, да и на дохе невесть откуда взялись багряные следы. Что, если её найдут в таком виде родные? Что они подумают?
Дэйкири не помнила, чья это кровь и откуда она взялась у неё на ладонях. Девочка очнулась, обнаружив себя прячущейся в снегу, под елью, и не могла припомнить, как и зачем здесь оказалась.
Дэйкири заметила движение и обернулась: чёрная лисица заглянула под колючие еловые лапы, потревожив снежную шапку, укрывавшую ветви, и уставилась на Дэйкири жёлтыми глазами. Девочка протянула ей руку с засохшей кровью, любопытная лиса принюхалась и повела носом.
– Человеческая? – спросила Дэйкири, хотя уже и так знала ответ.
Лиса хитро облизнулась и ткнулась носом в плечо Дэйкири. В глазах девочки всё поплыло, и в следующий миг она очнулась в их с сёстрами спальне.
***
Нежно-розовые лучи проникли в оконца дома Дэйкири, утро наполнилось привычными звуками кухни, где старшая сестра, Хелла, уже вскипятила воду и чистила чан от прилипшей каши.
– Оставь, Хелла, пусть отмокнет, – сказала мать Эленхе?та.
– Я сниму верхний слой, что не пригорел, так быстрее очистится.
Дэйкири перевела взгляд на розовые блики, забавно червячившиеся через дырочки в занавеске: их цвет отчего-то напомнил о недавнем сне. «Ну нет. В них нет ничего кровавого! И никаких дурных знамений мой сон не несёт, просто обычный ночной кошмар». Дэйкири встряхнулась.
Однако воспоминания никуда не исчезли и мерзким предчувствием давили на сердце: хочешь не хочешь, скоро что-то случится. Голова, тяжёлая от недосыпа и сумбурного сна, туго соображала.
Богиня Аннушка[2 - Аннушка – наименование солнца, которое используется только в мире Живы.] ленилась после зимы, поэтому светало всё ещё поздно. Кто-то прошёл по лестнице, хлопнула дверь лаза – видимо, отец вышел из мужской половины дома, ещё с вечера они с соседом собирались в лес за дровами.
Младшая сестрица И?нги корчила рожицу и размазывала кашу по тарелке.
– Ма-а-ам, невкусно! Опять Дэйкири готовила?
Дэйкири нахмурилась и засопела.
– Одни горелки! Опять она заснула над чаном! – возмущалась Инги.
– Плохо спишь, Дэйкири? В чём дело? – встревоженно спросила мать.
Дэйкири не собиралась рассказывать о своих кошмарах и потому решила, что самое время покинуть кухню. Схватила тарелку и вскочила с подушек, но не рассчитала движения и, зацепившись ногой о столешницу, рухнула на пол. Тарелка, конечно же, разбилась, а ложка упрыгала под сундук.
– Дэйкири! – вскричала мать. – Сама будешь новую посуду лепить!
Инги противно хихикнула, а Хелла, делая вид, что она взрослая и мудрая, спрятала хитрую улыбку за чаном. Дэйкири гордо выпрямилась и прошествовала за совком к печке.
– Мам, а если её замуж никто не возьмёт, она навсегда с вами останется жить? – спросила сестрица Инги, пока Дэйкири, красная от злости, сметала осколки.
– Инги! – голос матери звучал укоряюще. – Найдём кого-нибудь непривередливого.
Дэйкири исподлобья посмотрела на мать.
– А ещё слепого! – не выдержала Хелла и, очень довольная, захрюкала, уткнувшись в чан.
– Ну-ка прекратите… – строго начала мать Эленхета, но…
Обида и злость взвыли в душе Дэйкири парой голосов, и она, подскочив к Хелле, забросила осколки в чан, который та намывала. Сестра возмущённо открыла рот, но Дэйкири, схватив её за воротник, яростно зашипела Хелле в ухо:
– Да больно нужен мне этот ваш муж! Если я захочу, то выберу любого! – На этом она выпустила испуганную Хеллу и яростной птицей вылетела с кухоньки. Накинув шубку, взбежала по лазу норы и громко хлопнула входной дверью.
Путь Дэйкири лежал через сугробы к бабушке Томань. Торопясь и раздражённо вспоминая перепалку с сёстрами, она дёрнула ручку двери, но та не поддалась, видимо, примёрзла за ночь.
–Р-р-р-р, – взревела разгорячённая Дэйкири.
Утренние неприятности злили её до того, что ныли сведённые челюсти. Девочка упёрлась ногой в стенку преднорья и потащила дверь на себя. Проклятая рухлядь наконец поддалась и открылась.
Спустившись в нору, Дэйкири поняла, что бабушка ещё не проснулась, видимо, устала после того, как вчера они засиделись до поздней ночи. Девочка решила, что лучше зайти позже: сейчас она торопилась, ей хотелось до обеда сбегать в лес и установить ловушки на барсуков, которые она тайком собирала полночи и оттого не выспалась и переварила кашу.
Алекс. Святая Земля. Научная станция. Город 11.22.
– Что значит «ты полетишь один»? – я обернулся на мать, не веря своим ушам. – Может, ты и вовсе переезжать передумала?
– Ты сразу впадаешь в крайности. – На животе её тетракостюма[3 - Тетракостюм – комбинезон с примесью металла, сохраняющий постоянную температуру тела.] появился карман, и она спрятала в него обе ладони.
– Только из-за тебя я тащусь на другую планету, а ты говоришь, что не полетишь?!
– Алекс, ты меня слушал? – Она хмурилась, а взгляд её выдавал смущение. – Я всего лишь отправлюсь на грузовом дирижабле, хочу проследить за транспортировкой.
Замигали красные огни предупреждения, и мимо нас, грохоча гусеничными лентами, проехал робот-погрузчик. Я, скривившись от шума, проводил его взглядом. Робот направился к грузовому дирижаблю и присоединился к небольшой армии своих собратьев. Переведя взгляд на маму, я справедливо возмутился:
– Там справятся и без тебя! Здесь толпа погрузчиков! Зачем оставаться?
– Моя лаборатория, как видишь, ещё не приехала. Если роботы повредят материал, новый мы будем ждать несколько месяцев. – Она двинулась по направлению к пассажирскому дирижаблю, вынуждая меня следовать за ней.
– Тогда я тоже полечу на грузовом.
– На него пускают только персонал, – мама досадливо поджала губы.
На ум мне приходили только ругательства: не хотелось покидать дом, переезжать и тем более лететь в одиночку в толпе незнакомцев. Меня тошнило от досады и грусти, упаси Святой Господь, ещё кому-нибудь из попутчиков приспичит со мной заговорить, но признаться в последней причуде я не решился и поэтому пробормотал:
– А что, если просвет[4 - Просвет – портал в другой мир. Выглядит как трещина в пространстве. Назван «просветом» из-за золотистого сияния по краям.] закроется, а вы не отправитесь? Что я один буду делать на Живе?
– Всё будет хорошо, не переживай.
Мы уже подошли к трапу пассажирского дирижабля. Я вцепился в перила, отказываясь подниматься. По трапу как раз шла семейная пара с дочерью, и девчонка обернулась с ехидным лицом, явно вслушиваясь в нашу перепалку. В её улыбке я прочёл презрительное: «Маменькин сынок». Мать не заметила этого, она нервно оглядывалась назад, ожидая свою лабораторию.
– Просвет не закроется ещё пару часов, мы все успеем сквозь него пролететь, но, если что, подождёшь меня на месте.
Эта идея – торчать одному в новом мире и ждать, когда откроется следующий просвет, – вместе с её отстранённым видом стали последней искрой, подпалившей костерок моего терпения.
– Просто признай – дурацкие колбочки тебе важнее меня! Мы летим на другую планету, а ты выбираешь стекляшки! – Я отбросил руки матери и, забравшись на три ступеньки по трапу, возмущённо уставился на неё сверху вниз.
Мать ещё раз оглянулась на станцию, беспокойно дёрнула головой и обошла трап сбоку.
– Конечно нет! – осторожно, по-доброму заглянула в глаза. – Иди же, посадка заканчивается.
От её тихого голоса и усталого вида я почувствовал себя скандалящим ребёнком.
По трапу взбежал опаздывающий господин и толкнул меня, заставив прижаться к перилам, мама тут же протянула руки через ограду и сжала мои ладони, я закатил глаза в сторону серых туч, понимая, что всё-таки придётся лететь одному. Мама тут же почувствовала моё смирение.
– Увидимся через несколько часов!
С этими словами она выпустила меня, и я поплёлся вверх по лестнице. Перед самым входом остановился, в последний раз обернулся на мир, который предстояло покинуть: мама уже скрылась из виду – наверное, убежала к своей лаборатории, Святая Земля[5 - Святая Земля – планета одного из миров, пересекающихся с Живой.] дремала в предрассветных сумерках.
Монументальные здания тёмно-серыми силуэтами возвышались на горизонте. Очерченные багровыми лучами рассвета, они, словно клыки древнего существа, врезались в небо. Всё как-то мерзко и тоскливо.
Хотя что за дурь? Не навсегда же прощаемся. Я одёрнул себя и шагнул в салон, занял место между двумя пассажирами и пристегнулся. Кресло оказалось далеко от иллюминатора. Да плевать, ещё успею насмотреться.
Рядом сидела фифуля с бледным, отливающим серостью лицом и барабанила длиннющими тетрародонитовыми ногтями по подлокотнику.
– Почему ты не сдал её в багажное отделение? – кривя губы, спросила фифуля и указала на чехол с укулеле в моих руках.
Я не собирался отвечать на глупые вопросы всяких малознакомых личностей, поэтому решил осмотреть салон: внутри не было ничего интересного. Серо, душно.
Я ненавидел оставаться один среди незнакомых людей – так особенно остро чувствовалось одиночество, и чтобы не мучиться, я отдал мысленный приказ амультаре[6 - Амультара – кристалл, создающий энергию из крови. На Святой Земле его применяют на производствах и встраивают в тело. Соединяют с тетракостюмом и нервной системой. Используют как компьютер для хранения данных, для управления тетракостюмом, для связи и работы с тетраустройствами.] включить музыку погромче и отвернулся от фифули. Лысый мужик с противной волосатой родинкой на носу. Замечательно. Пришлось смотреть в потолок.
Музыка не успокоила и не отвлекла, мысли активнее закружились вокруг навалившихся проблем: на целых два года мать переводили в ботаническую лабораторию на Живу. В Наукоград – «величественный оазис знаний», как они его называли. Сбылась мамина мечта, а мне пришлось оставить всю привычную жизнь за бортом дирижабля.
Мама клялась, что мне понравится в Наукограде – супертехнологичном месте, куда слетаются лучшие умы сверхновых людей, где детям предоставляют прекрасное образование, жизнь в новейшем городе, идеальная экология и бла-бла-бла…
Я же ко всем этим бо?танским прелестям относился скептически: если командировка затянется на пять лет, десять или навсегда? Что дальше? Поселиться на чужой планете? Учиться на биолога? Ковыряться в земле, как мама, и восхищаться каждым найденным корешком? Ведь за исключением нескольких исследовательских городов, построенных нашим народом, Жива оставалась абсолютно диким и недоразвитым миром. Впрочем, я мало чего знал о ней, почти вся информация была засекречена и не распространялась среди обычных людей.
Казалось, дирижабль не отошёл от станции, поэтому я немало удивился, услышав обращение бортового компьютера:
– Внимание пассажирам! Дирижабль S-67 набрал достаточную высоту и готов к переходу в просвет. Просьба оставаться на своих местах.
Я резко вдохнул и вжался в спинку кресла, ожидая удара, толчка или чего угодно при переходе через просвет. Фифуля вцепилась в подлокотник так, что даже втянула тетраногти в подушечки пальцев. Ничего не происходило. Я тщетно вглядывался в иллюминатор, но оставалось неясно, далеко ли до просвета.
– Внимание пассажирам! Дирижабль S-67 благополучно преодолел просвет. Мы находимся в небесном пространстве планеты Живы и пролетаем над горным хребтом Щит Мтори, расположенным на Иорди?ческом острове. Приблизительное время пути до Наукограда – пять часов тридцать минут.
Пять часов до Наукограда – это значит, что просвет открылся близко к месту назначения.
Пассажиры таращились в иллюминаторы, но я по-прежнему не видел ничего, кроме неба, которое у нас на Святой Земле такое же серое. Потеряв к нему всякий интерес, я расслабился и сполз по креслу, устраиваясь поудобнее. Подумал, не запихать ли укулеле под сиденье, но остановился.
– Хе-ей… щстт… – зашептали голоса в голове.
– О не-е-т! – проворчал я, сжимая чехол в руках.
Только этого не хватало! Я бросил взгляд на соседей. Во встроенном в руку кармане у меня лежали таблетки, но не хотелось доставать их при всех и привлекать лишнее внимание пассажиров.
– К-к-к… а-ал-лщ-щ… – крыльями бабочки шелестело эхо.
Поднялась головокружительная тошнота, сердце беспорядочно застучало где-то в горле так, что я начал задыхаться. Бортовой компьютер снова что-то объявил, но мне было не до него.
Онемевшими пальцами я нащупал застёжку ремня безопасности, он не поддавался. Тетракостюм сам собой расслабился на шее, на руках засветились красные линии, соединяющие костюм с нервной системой.
– Оставайтесь на месте, у вас понижается давление. Начинаю вводить успокоительное, – перед глазами всплыло предупреждение центральной амультары.
– У-у-уди… айср, – в голове щёлкало и трещало на разные голоса.
Не осознавая, что делаю, я закинул на плечо укулеле и, отстегнув наконец ремень, соскочил с кресла в проход.
– Айс-с… ил-ле…
Как душно! Подальше от всех, надо забиться в угол и хотя бы вздохнуть.
Я принялся щипать себя за щёки и шею.
– И-и-и-и-и-у-у-у, – взревели сирены. – И-и-у-у-у.
Это где? На борту?
– Др-р-р… г-ги-и… бр-р, – звуки в голове и снаружи слились.
Свет замигал.
– И-и-у-у-у. И-и-у-у-у.
Пол накренился влево, и я рухнул, цепляясь за кресла. Крики. Сирена. Включились аварийные огни. Треск. Я попытался найти опору. Вспышка света взрезала пассажирское помещение. Прищурившись, я поднял глаза: со страшным гулом ветра гигантские чешуйчатые кольца прорвали потолок и сжали дирижабль. Я покатился за сиденья вслед за проваливающимся полом. Ударился о стену, и моё сознание рухнуло в бездну.
***
Едва очнулся, никак не мог понять, где я и зачем. В глазах плавал туман, смазывающий очертания окружающего мира. Я закрыл их и начал анализировать своё состояние, отправив запрос центральной амультаре, но она молчала. Укулеле всё ещё была у меня в руках. Судорожно ощупал чехол – цела… Фуф.
