Спортивное пиратство для начинающих

– А это что? – спросил я.

– Профессор Днумга говорит, что с помощью грибов таких размеров пришельцы со звёзд решали проблему перенаселения и нехватки еды. Но пойдёмте, пойдёмте, это ещё не всё…

Удивляясь и содрогаясь при виде всё новых и новых рисунков, миновали мы целую систему галерей, проходов и лестниц и очутились в огромной пещере, спрятанной глубоко в недрах пирамиды. Неровный свет факелов дрожал на теряющейся во мраке бескрайней водной глади. В центре подземного озера находился предмет, напоминающий многократно увеличенную в размерах медную бочку с плавными обводами.

– Теперь вы понимаете? – лицо мисс Робинсон было исполнено восторга и благоговения. – Профессор Днумга говорит, что это – межзвёздный корабль предков. Настанет день, и племя людоведов поднимется на его борт и улетит к далёким прекрасным мирам.

Стокеш недоверчиво хмыкнул.

– При всём желании Днумги эта штука никуда не улетит. Она замурована в пещере.

– Вовсе нет. Озеро соединено с лагуной подводным туннелем. Точно по размеру корабля.

– Ну хорошо. Это всё удивительно и загадочно, признаю. Но уверен, что должно быть какое-то разумное объяснение.

– Да? Тогда объясни, почему железный корабль не тонет в воде, а?

– И всё же одной цепи тут достаточно. Мне так кажется. Извините… – сказал Патрик.

Он рассматривал последний из настенных рисунков. Изображено на нём было сооружение, напоминающее детскую лошадку на колёсиках.

– Погоди-ка… – сказал я. – Но ведь это… Да нет, не может быть. Просто совпадение.

– Не-не, именно он. Эквестроцикл. Вот, смотри.

Палец его указывал на высеченные в камне буквы: «Галерея работ капитана Монте-Винчи. Все права защищены, незаконное копирование и распространение преследуется погоней».

– Прекрасно, – сказал я, – просто прекрасно… Как же мне всё это осточертело!.. Вот уж воистину, трижды прав он был: всё мерзостно, что вижу я вокруг… Глаза бы мои больше не глядели на всех этих безумных людоведов, безумного Монте-Винчи, безумный Сан-Януарио и… и… безумного чёрта в ступе!

Мисс Робинсон вдруг изменилась в лице. Бросилась ко мне, судорожно ухватила за грудки. Глаза её смотрели на меня с мольбой, губы тряслись.

– Что?!.. Что ты сейчас сказал?.. От кого ты это слышал?

– Эмм… Чёрта в ступе?.. Даже не знаю… Полагаю, от бабушки.

– Нет-нет, раньше, до того!.. Шестьдесят шестой сонет Шекспира. Вот это: всё мерзостно, что вижу я вокруг, но как тебя покинуть, милый друг?.. Его он читал мне в день нашей последней встречи!

– Кто читал?.. Призрак?

– Призрак?!.. Значит, он умер?.. О, нет!..

Если бы Стокеш не успел её подхватить, мисс Робинсон неминуемо расшибла бы голову о каменный пол.

– Думаю, речь идёт о её возлюбленном – говорил доктор, проводя реанимационные мероприятия. – Он военным был, отправился в Индию и пропал в этих краях, в Сан-Януарио. Только не спрашивайте, как это он умудрился и где здесь логика, я понятия не имею.

Мы с Патриком переглянулись и в один голос сказали:

– Литтлфрог!

При звуках этого имени мисс Робинсон открыла глаза, протянула к нам дрожащую руку. И тут же снова рухнула в обморок.

– А Пенни, как об этом узнала, – продолжал Стокеш, – сразу же угнала папину яхту – папа у неё шотландский лорд – и ринулась на поиски. Но только лишь сюда добралась, как яхту её Клинт потопил. Так она в Сан-Януарио и застряла. В университет поступила, ну, чтобы времени не терять. На психологической помощи жертвам морских катастроф специализировалась. И непрестанно продолжала искать… А вы что, и впрямь этого Литтлфрога видели? Он жив?

– Очень даже, – сказал я. – Он…

– Уберид! Уберэго!

В пещеру ворвался разъярённый Днумга. Бригада санитаров следовала за ним по пятам. Потрясая кулаками и брызжа слюной, теснил он нас к воде.

– Убертраум! Убертанато!.. Траум-траум… Тра-аум… Тра-а-ау-у-ум…

Днумга затих, по лицу его расплылась блаженная улыбка. Он рухнул наземь. Стоявшая за его спиной мисс Робинсон опустила дикобраза.

– Профессор Днумга говорит, что вы нарушили все возможные табу и совершили великое святотатство… Впрочем, меня ни в малейшей степени не интересует, что он говорит. Меня интересует, где мой Литтлфрог и почему мы до сих пор торчим здесь, вместо того, чтобы немедленно плыть к нему?

Она повернулась и решительно направилась к выходу. Выход загораживали могучие тела санитаров. Мисс Робинсон приостановилась и в изумлении склонила набок голову.

– Серьёзно?.. У вас действительно хватить духу стоять на пути влюблённой женщины?

Санитары переглянулись. Бочком отступили в коридор. Послышался стремительно удаляющийся топот босых ног.

Стокеш просиял.

– Друзья мои, познакомьтесь. Вот теперь это именно та Пенелопа Робинсон, которую я когда-то знал!

Глава одиннадцатая. Как выигрывать и проигрывать войну

Бегство от людоведов обошлось без приключений. Строго говоря, это людоведы спасались бегством от одного лишь взгляда мисс Робинсон. Освобождённый Монморанси обрадовался нам так, что некоторое время я всерьёз готовился распрощаться с жизнью в объятиях его хобота. Теперь он сидел на палубе «Макфьюри» рядом с Акабом. Смотрели они друг на друга с нескрываемым взаимным подозрением. Патрик стоял у руля. Мисс Робинсон, не останавливаясь ни на секунду, расхаживала от носа к корме. Стокеш бегал за ней, уговаривая не волноваться и ещё чуть-чуть потерпеть. Получалось у него не очень, наш план заехать сначала за Макроджером и компанией мисс Робинсон не одобряла и расценивала в качестве напрасной траты времени.

На горизонте показались очертания… Вне всякого сомнения, это был Остров Черепа, но вот с очертаниями его творилось нечто странное.

– Надо же, – сказал Акаб, – выходит, и у нас тут грибы, как на той картинке, выращивать научились.

Стокеш отрицательно покачал головой.

– Нет, это не гриб… Быстрее, друзья мои, нужно их оттуда эвакуировать, пока они не превратились в вымерший вид!

На всех парусах влетел «Макфьюри» в знакомую бухту. Хотя солнце стояло в зените, всё здесь – пляж, форт, джунгли – было погружено в сумерки. Густые клубы дыма вырывались из жерла старого вулкана и непроницаемой чёрной шапкой нависали над островом.

– Мы с доктором отправляемся их разыскивать, – сказал я. – Мисс Робинсон, вы тут, пожалуйста, уж проследите, чтобы Акаб не очень сходил с ума. Патрик, проследи, чтобы мисс Робинсон не решила уплыть без нас. Монморанси, следи, чтобы Патрика никто не обижал. Акаб, не гарпунь Монморанси. Среда, ради всего святого, не ешь корабль!.. В общем, давайте хотя бы в условиях чрезвычайной ситуации постараемся обойтись без чрезвычайных ситуаций, а?..

По правде говоря, в столь маловероятный благополучный исход я не верил и сам. И пока бежал рядом с доктором сквозь джунгли, с тяжёлым сердцем размышлял, какой же сюрприз предстоит обнаружить мне по возвращении обратно. Впрочем, сюрприз обнаружился ещё раньше, чем я предполагал.

Хижины под деревом на поляне больше не было. Как и самого дерева. На их месте красовалась огромная дыра в земле. Из дыры валил чёрный дым. Рядом топтались с ног до головы покрытие грязью и копотью Роллинз, Крюк и д’Арманьяк. Не менее закопчённый Макроджер сидел поодаль и с безразличным видом жевал травинку.

– Что здесь происходит?! – спросил я у него.

– Роллинз. Хитрый план. Тьфу!..

Травинка отправилась в полёт по внушающей уважение к Макроджеровым лёгким траектории.

– А чего сразу Роллинз?.. Я только общую концепцию плана доработал. А всю идею – вот он придумал.

– Ну так ведь хорошая идея-то была, – сказал Крюк с обидой. – Вдруг бы там, под крестом, и взаправду клад нашёлся. Чего не попробовать-то покопать немножко?.. Кто ж знал, что там эта окажется… Красная и горячая. И как, понимаешь, брызнет!..

Стокеш, разгоняя руками дым, попытался заглянуть в дыру.

– Асклепий бессмертный, они-то вулкан и разбудили!.. А вещи?.. Инструменты?.. Вещи мои вы в лаве утопили?

– Ну да, копать мы умеем, этого не отнимешь,– сказал Макроджер не без гордости. – А за вещички не переживай, мы их вон там, на пригорке, сложили.

Я повернулся к д’Арманьяку.

– Ну ладно, хорошо. Я понимаю – эти… Но вы-то разумный человек. Я же просил вас за ними присматривать.

– Точно так, сударь мой. Я даже себе на память записал… Позвольте, где же оно… Ага, вот: проследить, чтобы не как обычно. Всё дословно и исполнил, как наказывали. Весьма же необычное зрелище, согласитесь.

Он торжествующе указал на дымящийся вулкан. Я застонал от отчаяния.

– И вообще, это ты, дохтур, виноват. Зачем всю книжку свою тайными закорючками исчирикал? Точно вам говорю, там у него зашифровано, как до клада добраться!

– Крюк, ну хватит уже, – сказал я устало. – Он врач. Ему так и положено писать.

– И как врач я рекомендую отложить дискуссию об особенностях моего почерка до лучших времён, – сказал Стокеш. – Даже без термометра могу определить, что тут становится жарковато.

Из жерла вулкана били снопы искр. Лава переливалась через край, величественно стекала вниз. В джунглях занялись пожары. Дорогу к берегу теперь отрезала стена огня. Я посмотрел в противоположную сторону. Огонь подступал и оттуда. Мы оказались в самом центре пылающего кольца. Доктор, тоже успевший оценить наше незавидное положение, порылся в груде вещей и стал натягивать свой усовершенствованный рыцарский доспех.

– Он огнеупорный? – спросил я.

– Не уверен. Не совсем… гм… Совсем нет…

Я безразлично кивнул, уселся рядом с Макроджером и принялся жевать травинку. Философская апатия овладела всем моим существом. С какой стати, думалось мне, должен я беспрестанно суетиться и переживать? Ведь что бы ни делал я, что бы, с того самого момента, как попал в Сан-Януарио, ни предпринимал, это неизбежно приводило лишь к чреде новых нелепых и бессмысленных случайностей. Словно какая-то злая сила тащила меня за шиворот из одной передряги в другую. Так для чего же буду я ей помогать?.. Нет уж, всё. С меня хватит. Так и буду тут сидеть, глядеть на горящие джунгли, слушать доносящуюся откуда-то сверху песню и ни о чём не думать. И будь что будет.

Доносящуюся сверху песню?..

– …Увенчав себя зелёным клевером!.. Полундра! Сбросить балласт!

– Ай!.. – сказал шлёпнувшийся на землю призрак, но тут же вскочил на ноги и принялся отряхивать с брюк неизменные листья. – Привет, персонажи. Я же обещал, что буду стараться. И… вуаля!

Выглядел он помятым, но чрезвычайно собою довольным. Театральным жестом указал на спустившийся воздушный шар и вылезающего из корзины пилота.

– Познакомьтесь, кто ещё не знаком. Райан О’Брайен, пятнадцатилетний капитан.

– Шестнадцатилетний, – с достоинством поправил О’Брайен. – Позавчера исполнилось.

– О, мои поздравления, юный сударь! – сказал д’Арманьяк.

– Ага, – сказал Крюк, – пассажиров этого душегуба можно только поздравить. Теперь по правилам этой чёртовой компании капитаном он работать не сможет, и опасность в любой момент быть выкинутыми за борт им больше не грозит.

– Больше не капитан?.. – переспросил д’Арманьяк. – Ах, сударь, мне так жаль… Никого не щадит проклятое время!.. Примите мои соболезнования.

– Не приму, – сказал О’Брайен. – Меня повысили. Я теперь капитан международного шаропорта Сан-Януарио.

– Кстати, капитан, что скажете? Как вам местечко для строительства? – спросил призрак.

О’Брайен с любопытством оглядел текущую по склонам вулкана лаву и горящие джунгли. Потопал ногой по дрожащей земле.

– Да. То, что нужно. Идеально подойдёт.

– Ну вот, а я что говорил!

– Позвольте, – вмешался Стокеш, – я не очень понимаю. Для чего подойдёт? Для шаропорта?.. Друзья мои, а в курсе ли вы, что это не Сан-Януарио? Это необитаемый остров. С действующим вулканом. Прямо сейчас действующим.

– Вот именно, в этом вся и прелесть, – сказал О’Брайен. – Необитаемый – значит, ничей. Ничей – значит, никаких затрат на покупку и арендную плату. А когда лава застынет, тут уже будет ровная и гладкая взлётно-посадочная площадка. Значит, никаких расходов на строительство. Мы, видите ли, экономичная компания. И очень экономная.

– Да, но… А пассажиры? Как они отсюда до Сан-Януарио будут добираться?

– Как я уже сказал, мы… – начал О’Брайен, ловко уворачиваясь от пролетевшего мимо расплавленного каменного валуна.

– Да-да, они бюджетная компания и считают, что вопросы перевозки пассажиров лежат на совести самих пассажиров, – опередил я его. – Но давайте отложим эту занимательную дискуссию на потом. А пока нельзя ли нас всех отсюда как можно быстрее эвакуировать?..

Сбросив нас в воду неподалёку от «Макфьюри», изрядно полегчавший шар О’Брайена сразу же рванул вверх и исчез в облаках. Пока Макроджер и Роллинз выуживали утонувшего Крюка, а д’Арманьяк совершал шляпные пируэты перед мисс Робинсон, я с изумлением разглядывал корабль.

Признаюсь, что ожидал чего угодно. Но не такого. «Макфьюри» совсем не изменился. Он не утонул, на него никто не напал и никуда не угнал. Никакого бунта, драки или иных беспорядков не наблюдалось. Посторонние лица на борту отсутствовали. Лица же, которым на борту находиться следовало, присутствовали в неизменном и полном составе.

– Патрик, – сказал я, – здесь действительно всё в порядке?.. Совсем-совсем ничего не произошло?.. Ущипни меня, пожалуйста!..

Просьбу эту мне пришлось повторить через несколько часов, когда «Макфьюри» достиг Острова Погибших Черепах. Некогда голые панцири его теперь устилали рисовые и маковые поля. Тут и там дымились трубы панцирных домиков под панцирными крышами. От домиков тянуло запахом свежевыпеченного хлеба. Вдоль берега сновали рыбацкие джонки. Изрядно повеселевшие и округлившиеся смешанные пиратско-слоновьи команды вытягивали из воды наполненные рыбой сети. У панцирных причалов гавани стояло такое множество торговых судов, что мы с трудом отыскали для «Макфьюри» свободное местечко. К нам сразу же подбежал дородный человек в напудренном парике с буклями, на ходу делая пометки в массивном гроссбухе.

– Невесты? На конкурс? – не глядя на нас, торопливо заговорил он. – Регистрация у меня, потом в главный панцирь… Имена, количество?

– А ты, я погляжу, опять Толстый, Толстый Пёс? – спросил Макроджер.

Толстый Пёс оторвался от записей.

– Фух… Это вы!.. Уж извините, думал – опять невесты. Верите ли, с самого что ни на есть утра ни минуты роздыху.

– Это какие такие невесты? – с подозрением спросила мисс Робинсон.

– Да президентские же… С тех пор как парламент открытый конкурс на замещение вакантной должности первой леди объявил, никакого сладу с ними нет, всё едут и едут, проклятущие!

– Так, давайте-ка по порядку, – сказал я. – Этот президент, он президент чего именно?

– Как?.. Вы ещё не знаете?!

Пёс воззрился на нас с изумлением, затем поспешно сорвал с головы парик и отвесил церемонный поклон.

– Позвольте представиться: Толстый Пёс, вице-президент и министр иностранных дел Содружества Соединённых Панцирей.

Он нахлобучил парик обратно, приложил руку к сердцу и с благоговением уставился вверх, туда, где реял над гаванью флаг никогда не виданной мною прежде расцветки.

– Красные полосы символизируют британский мундир, чёрные – символизируют пиратов. А те жёлтые звёздочки, что в углу, это в честь китайцев. Здорово, правда?.. Мы с президентом Литтлфрогом и вице-президентом Гунь-Винем всё сами придумали.

– Ага… И невесты, стало быть, для Литтлфрога?

– Точно так. Он хоть и пытался наложить президентское вето на законопроект, но парламент его преодолел. И правильно! Негоже нам без первой леди обходиться. Перед иностранными послами неудобно.

– Но ведь у полковника – то есть у президента – уже есть…– начал Патрик. – Ай!..

– Надо же, как любопытно, – сказала мисс Робинсон, снимая каблук с его ноги и опуская на лицо вуаль. – Что ж, давайте-ка и мы на этого пред… гм… президента полюбуемся…

Снаружи главный панцирь острова был уже выкрашен в белый свадебный цвет. Изнутри же – до отказа заполнен невестами. Будто между Сциллой и Харибдой протискивались мы среди их огромных пышных кринолинов, каждое мгновенье рискуя быть погребёнными в водоворотах шёлка, атласа, бархата и парчи. Бледный, измождённый и босой Литтлфрог с ногами сидел на черепаховом троне. Вице-президент Гунь-Винь во главе двух слонов с трудом сдерживал напирающую толпу.

– Тихо! Тишина в зале!.. – старался перекричать он всеобщий гвалт. – Мы вылаботали полядок отбола… Тишина!.. Плезидент Литтлфлог будет говолить!

Литтлфрог встал на троне в полный рост. Поднял над головой пару офицерских сапог.

– Невесты, смирно!.. Равнение на меня! – он помолчал, дожидаясь исполнения команды. – Всю свою жизнь провёл я в боевых походах. И вынес из них твёрдое убеждение: характер каждого человека, вне зависимости от возраста и пола, раскрывается только и исключительно в ходе интенсивной строевой подготовки. Покажи мне, как солдат марширует, и я скажу, кто он. Да-с!.. Отсюда следует парадоксальный, но справедливый вывод: тяжело в учении, легко у домашнего очага. Невесты, слушай моё условие!.. Та из вас, кто в этих сапогах преодолеет сорокамильный марш-бросок по пересечённой местности и не натрёт ноги, та и будет достойна занять позицию рядом со мной в семейном строю!.. Вольно, ать-два!

Часть невест разразилась возмущёнными и протестующими криками. Другие же решительно потянули руки к сапогам. Стокеш повернулся к мисс Робинсон.

– Пенни, только не говори, что собираешься…

– Что за чушь, Граф? Уж если сейчас здесь кто-то и займётся маршировкой, то никак не я. По войне он, значит, соскучился, угу. Что ж, будет ему война… Патрик, встань, пожалуйста, у ворот и приготовься… Капитан Акаб, можно вас на минутку?.. Посмотрите-ка внимательно. Скажите, вам это ничего не напоминает, нет?..

Она обвела рукой исполинские кринолины. Акаб покрутил головой по сторонам. Подозрительно сощурился. Рот его вдруг приоткрылся, огоньки безумия в глазах разгорелись с удвоенной силой.

– Не может быть!.. Это же…

– Ага, – сказала мисс Робинсон. – Они отлично умеют маскироваться. Это ваш шанс, капитан. Не упустите его.

Неистовый рёв Акаба содрогнул купол панциря, разом перекрыв все прочие звуки.

– Ни с места, проклятые киты-убийцы! Вам не уйти от возмездия!

Словно изголодавшийся дракон на овечье стадо, обрушился он на кринолины. Поднялся визг, невесты в панике заметались по залу.

– Ворота! – кричала мисс Робинсон. – Патрик, открывай ворота!

Тесня и отталкивая друг друга, невесты бросились к спасительному выходу. Следом за ними летел Акаб, на бегу терзая зубами ошмётки кринолина.

– Так-то лучше. Вот что я называю хорошей психической атакой, – сказала мисс Робинсон и решительно направилась к Литтлфрогу.

Шаги её гулко и угрожающе разносились по опустевшему залу. Властным движением руки смела она с дороги замешкавшегося слона. Полковник предпринял тактическое отступление и укрепился на временной позиции за троном.

– Лоуренс Литтлфрог! У тебя хоть чуточка совести есть?.. Десять лет! Десять лет, я разыскиваю его по всем колониям. Десять лет не получаю ни единой весточки. Десять лет не знаю, жив ли он или мёртв… И что же я тут нахожу?.. Он, видите ли, преспокойно рекрутирует себе гарем!.. Ты кем себя вообразил, Лоуренс? Аравийцем?.. – она остановилась в двух шагах от Литтлфрога и подняла вуаль. – Нам предстоит серьёзно об этом поговорить.

Ужас на лице полковника сменился недоверием. Недоверие – надеждой. Надежда – восторгом с лёгкой примесью ужаса. Он шагнул вперёд. Мисс Робинсон зеркально повторила его движение. Они упали друг другу в объятия и слились в поцелуе.

– Идёмте, друзья мои, идёмте отсюда, – сказал Стокеш, подталкивая нас к выходу. – Им и впрямь есть что обсудить…

Мы расположились у входа в главный панцирь. Из гавани доносились приглушённые расстоянием визги: Акаб продолжал китовую охоту. Чуть в стороне восхищённо и недоверчиво трубили собравшиеся в кружок подле Монморанси слоны. Д’Арманьяк увлечённо доказывал Толстому Псу, что абсолютная монархия обладает неоспоримыми преимуществами над президентской республикой. Стокеш расспрашивал Гунь-Виня о способах рисоводства и макоразведения на безземельных почвах. Среда пробовал на зуб осколок панциря. Всё дышало спокойствием и умиротворением. Всё, кроме меня.

С одной стороны, находился я на острове, обитатели которого были рады меня видеть. Во всяком случае, не стремились немедленно убить, засадить в тюрьму или подвергнуть принудительному лечению. Меня окружали друзья. Во всяком случае, не враги. В распоряжении моём был корабль, на котором мог уплыть я, куда только пожелаю. Во всяком случае, если Макроджер не будет возражать. В общем, всё складывалась как нельзя лучше. Если бы дело происходило в книге, сейчас можно было бы смело написать слово «конец».

С другой же стороны, концом это и было. И конец этот менее всего напоминал конец счастливый. Поскольку…

– Я совершенно не представляю, что делать дальше и как спасти Дженни, – сказал я.

– А что же тут непонятного, капитан? – сказал Патрик. – По-моему, у нас есть вполне очевидный план действий: отдохнём чуть-чуть и вновь отправимся искать Клинта.

– Какой-то это у тебя не очень хитрый план, – сказал Роллинз. – Прежде расчёт был на то, что Клинт сам нас искать будет. Ну, когда мы его сокровища умыкнём. Теперь же клад он дьявол знает куда перепрятал, и искать мы можем до посинения и старости… Хотя почему это «мы»? Нам-то с Макроджером от этого какая нынче выгода?

– Но ведь… сокровища… – сказал Патрик.

– Ага-ага. Ты, значит, силой предлагаешь у Клинта сокровища отобрать. Блестящий план, просто блестящий!.. Нет, ты действительно всерьёз думаешь, что он никому раньше в голову не приходил? Вот только в нём один маленький изъян есть: все, кто пытался это проделать, сейчас лежат на дне… Не-не-не, даже не надейтесь на нашу помощь. Мы пираты, а не благотворительная организация самоубийц. Скажи им, Роджер!

Макроджер пожал плечами и буркнул что-то неразборчивое.

– Ну и ладно, ну и пусть! – воскликнул Патрик. – Тогда другого выхода и впрямь нет. Тогда мы поплывём к губернатору Тичу и потребуем дать нам корабли и людей. Если уж он беспрестанно толкует о вреде пиратства, вот пусть с Клинта и начнёт. А уж мы ему в этом поможем. А если откажется, тогда… Тогда мы его заставим.

Роллинз захохотал.

– Боюсь тебя огорчить… хех!.. но начнёт он с вас. Если Тич и правда стал губернатором, то получите вы от него один-единственный корабль. Тот, на рее которого вас повесят… Нет, ты когда-нибудь видал столь наивного юнгу, Род… Роджер?.. Роджер, ты это прекрати немедленно. Я этот взгляд знаю. И он мне не нравится, Роджер, совсем не нравится!.. Даже не вздумай!

– Да, однажды я видел… – сказал Макроджер, отрешённо глядя куда-то вдаль. – Видел такого же смешного и наивного юнгу. Которого никто и никогда не принимал всерьёз, в которого никто и никогда не верил… Никто, кроме капитана Монте-Винчи. И что-то мне подсказывает: настала пора тот старый долг возвращать. Ты можешь смеяться, Джон, но я верю. Верю в то, что придёт день, и юнга этот станет чертовски хорошим капитаном.

– Спасибо на добром слове и всё такое, – сказал я, – но если честно, я уже капитаном не очень хочу быть. Я только хочу найти Дженни и…

Взгляд Макроджера утратил задумчивость. Он тряхнул головой и с недоумением воззрился на меня.

– А при чём здесь ты?.. Ладно, неважно. Вот моё решение: мы плывём в Сан-Януарио. Даже если Тич не поможет – а он не поможет, тут я с Роллинзом согласен – это всё равно лучшее место, чтобы начать поиски Клинта. Ты со мной, Джон?

Роллинз простёр руки к небу и беззвучно, одними губами, выдал какую-то длинную многословную тираду. Затем обречённо кивнул.

– Крюк?.. – спросил я.

– Хм… Дай подумать… Сидеть на черепашьем панцире в обществе полоумных слонов, за которыми гоняется ещё более полоумный китобой, и страдать от отсутствия рома… Или же вернуться в те места, где есть уютные трактиры, мягкие – и не раскачивающиеся под тобой! – кровати, уж не говоря обо всех остальных благах цивилизации… Сложный выбор… – он шумно почесал бороду. – А сам-то ты, людовед тебя залечи, как думаешь?!

– Д’Арманьяк?.. – спросил я на всякий случай, хотя уже знал ответ.

– Нет! – твёрдо сказал тот, отрываясь от беседы с Толстым Псом. – Нет, нет, нет и ещё раз нет! Я и секунды лишней не проведу среди людей, которые полагают, что просвещённый монархический деспотизм не является идеальной формой правления. Вперёд, судари мои, назад в Сан-Януарио!

– Кстати, Пёс, – сказал Макроджер, – а тебе не надоело в этом парике щеголять? Не хочешь съездить с нами в гости к мистеру Тичу?

– Ну… По правде говоря, я бы с радостью… Засиделся я тут что-то… Только если подождёте немного. Я ж, дьявол меня разбери, ещё и министр иностранных дел. Мне послезавтра делегацию принимать нужно. Будем подписывать договор о дружбе и сотрудничестве между Соединёнными Панцирями и Сан-Януарио. Сам ихний губернатор лично сюда к нам приедет… Что?.. Почему это вы все на меня так странно смотрите?..