Спортивное пиратство для начинающих

До острова людоведов оставался ещё час пути. Дженни стояла у штурвала надувшись, будто за что-то на меня сердилась. От самых Панцирей она не проронила ни слова. А я всё никак не мог сообразить, как бы половчее завязать разговор. Точнее, боялся его завязывать.

– А вот интересно, – отыскал я наконец подходящую тему, – почему они сразу не забрали «Акулу», когда сбежали? Ведь у них же была такая возможность.

– Если они хоть немного похожи на тебя, то попросту не сообразили этого сделать. И даже если бы кто-нибудь им прямым текстом намекнул, они бы ещё неделю размышляли, что же им предпринять дальше.

– Эмм… Угу… гм… Дженни, по поводу того, что ты тогда сказала… Я… гм… Ну… в общем… не знаю как, но… хм… Ты только не… Ладно, хорошо. Я скажу. То, что должен был сказать уже давно. Дженни, я тебя…

– Трубу!

– Ч-что?..

– Подзорную. Дай мне трубу, быстро!

Выполнив просьбу, я проследил направление её взгляда. Наперерез «Акуле», с каждой секундой приближаясь, мчался скрытый под водой предмет. Лишь пенистые буруны на поверхности выдавали его местонахождение.

– Торпеда! – закричал я.

– Ты что несёшь, Питер? – спросила Дженни, не отрываясь от окуляра. – Что такое торпеда? Откуда ты вообще это слово взял?

– Если честно, понятия не имею. Но почему-то уверен: это выглядит в точности как торпеда, что бы это ни значило.

– Хм… Ну не знаю. По-моему, это выглядит как бобр. Очень большой бобр, впрочем…

– Дженни, осторожно! Не дай ему к нам…

Поздно. Среда уже достиг «Акулы». Послышались треск и чавканье, корабль наш потерял ход и стал крениться на борт. И вслед за тем море вскипело, забурлило, выплюнуло из глубин фонтаны воды и многократно увеличенную в размерах медную бочку с плавными обводами. Люк в верхней части её распахнулся, и оттуда, словно Иона из чрева кита, выбралась человеческая фигура. Черт лица с такого расстояния было не разобрать, но бесформенная хламида и борода ниже пояса не оставляли сомнений.

– Что ж, – сказал, – этого мы, собственно, и хотели. Будем надеяться, они успеют взять нас на абордаж, прежде чем «Акула» утонет…

Первым на борт взобрался Патрик. С обнажённой саблей в руке устремился к нам.

– Злая девчонка, злая!.. – кричал он, задыхаясь и шипя от ненависти. – Обманула нас-с!.. Вс-сех обманула… Отдай нам капитана, он наш!

Дженни заслонила меня спиной.

– Ах ты ж моя прелесть… Больше ничего не хочешь, нет? Да я лучше его в океане утоплю, чем тебе отдам.

– К-кого ут-топишь?.. – уточнил я, хотя уточнения и не требовалось.

– Отойди, добром прошу, – сказал Патрик. – Самый наикровожаднейший из пиратов не сможет меня сейчас остановить!

– А я и не пират, – сказала Дженни, в свою очередь извлекая из ножен абордажную саблю.

Патрик бросился на неё с яростным воплем. Клинки их скрестились, замелькали в воздухе. Посыпались искры.

– О скумбриевидная макрель!.. Вы что, с ума оба посходили? – кричал я. – Кто-нибудь, да остановите же их!.. На помощь!

– Орлы!.. – кричал Монте-Винчи, поднимаясь на борт «Акулы» и грозно потрясая белой бородой. – Вперёд, орлы мои, на абордаж!

– Макроджер, сделай что-нибудь!.. Они сейчас друг друга… – начал я, когда все орлы Монте-Винчи взлетели на палубу.

Око Макроджера развернулось, обратилось на меня, наполняя сердце первобытным беспричинным ужасом.

– А зачем мне что-то делать? Невидимая Борода и сам неплохо справляется.

– Моя школа! – сказал д’Арманьяк. – Но над защитой ещё поработать нужно. Слишком раскрывается после удара.

– С другой стороны, если хочешь, могу её сразу пристрелить. Чтоб не мучилась, – сказал Роллинз.

– Нет-нет, подождите!.. Вы не понимаете. Давайте я всё спокойно попробую объяснить, – сказал я, стараясь не обращать внимания на лязг стали и воинственные крики за спиной. – Клинт, он не такой, как вы… как мы о нём думали. Нет, то есть он плохой, но не настолько плохой, чтобы считаться плохим настолько, чтобы… В общем, он хочет переговоров.

– Конечно же, он хочет переговоров. Ещё бы. Теперь, когда мы «Акулу» потопили… Ну, вернее, пока нет, но через полчасика она всяко утонет… А Невидимая Борода уже работает над нейтрализацией его лучшего капитана… В общем, когда у него не осталось ничего, а у нас есть «Чёрный балаеноптера мускулус»… – Макроджер указал на пришвартованную к «Акуле» медную бочку.

– Который всякие невежды, – вставил Монте-Винчи, выразительно глянув на Роллинза, – ошибочно именуют «Чёрным синим китом».

– Разумеется, Клинт хочет переговоров, – продолжал Макроджер. – Другого выхода у него и нету.

Звон сабель за спиной участился, перешёл в крещендо.

– Должен заметить, что с медицинской точки зрения, – сказал Стокеш, – лупить друг друга этими острыми штуками – потенциально весьма травмоопасное занятие.

Я заговорил торопливо:

– Напомню, что в прошлый раз, когда у Клинта не осталось ничего, «Макфьюри» оказался на дне, а мы все – в тюрьме…

– Ну, положим, не все, – сказал Роллинз.

– Гм… Это несущественные детали… Капитан Монте-Винчи, послушайте! Однажды Клинт уберёг вас от трагической ошибки, вы сами это признаёте… Да, метод он выбрал не слишком благородный, но тем не менее… Просто поговорите с ним, ни о чём ином я не прошу. Одна встреча, на ваших условиях. А уж потом действуйте так, как сочтёте нужным. Пожалуйста.

– Хм… Это, конечно, и можно было бы, однако я не вижу причин…

Исполненный боли крик Дженни заставил меня стремительно обернуться. Она стояла на коленях, закрыв лицо руками. Лицо же распростёртого перед ней на палубе Патрика было…

– Мон дьё… – прошептал д’Арманьяк.

Я бросился к Дженни, поднял её на ноги, прижал к себе.

– Не смотри, не смотри, не надо… Я тебя люблю. И всё хорошо… Будет хорошо…

– Я… Он… Он раскрылся, а я… Я не хотела, Питер… Не хотела!..

– Назад, назад, расступитесь все, освободите мне место! – говорил Стокеш. – Проклятье… Макроджер, мой чемоданчик и все полотенца, какие найдёшь. Д’Арманьяк, вода. Пресная, горячая, много… Трижды проклятье… Это ещё хуже, чем… Нужно в Сан-Януарио, в университетскую клинику. Роллинз, попугай О’Брайену. Скажи: пусть летит сюда, немедленно. И без этих его шуток, иначе я ему лично ноги переломаю. И руки… Мне нужна вторая пара рук. Кто из вас?..

– Что надо делать, доктор? – сказала Дженни. – Я готова.

Я попытался её удержать.

– Подожди, ты уверена, что?..

– Да, – сказала она, отстраняясь. – Я тебя тоже люблю, Питер. И я уверена.

В Сан-Януарио «Чёрный синий кит» доплыл уже глубокой ночью. По прикидкам Монте-Винчи, воздушный шар с Патриком, Стокешем и Дженни на борту опередил нас часов на шесть.

Окна клиники были ярко освещены. Едва взбежали мы по ступеням, как лязгнула сталь. Клинт тяжело поднялся со скамейки. С усталой полуулыбкой оглядел направленные на него сабли. Был он бледен, от шитого кружевами и серебром камзола не осталось и следа, теперь его заменяла простая рубаха с закатанными по локоть рукавами.

– Вы и правда этого хотите?.. Здесь, сейчас?.. Очень хорошо. Я готов. Поодиночке или со всеми сразу, как будет угодно. Но давайте всё же выйдем на улицу.

Монте-Винчи решительно встал между ним и Макроджером.

– Никто не сомневается в вашей способности с удовольствием перерезать друг другу глотки. Иначе я не называл бы вас обоих почти сыновьями. Но если спустя десять секунд у кого-то в руках ещё останется сабля, он скрестит её с моей, предупреждаю.

Он взял Клинта за предплечье, провёл пальцем по стягивающей его марлевой повязке.

– Много понадобилось?

– Да… Когда его привезли, он почти… Моя подошла, к счастью.

– И теперь?

– Непонятно. Ждём. Доктор и мисс Дженни ещё там.

– Клинт, я… – сказал Макроджер, убирая саблю. – В общем, спасибо.

– У нас был один учитель, Роджер. И поэтому ты не хуже меня знаешь, что это ничего не меняет и ни к чему тебя не обязывает. В любой момент, как только захочешь продолжить…

– Тихо оба! – сказал Монте-Винчи. – Ну?.. Что, доктор?..

Посеревший от усталости Стокеш привалился к дверному косяку. Стянул с лица маску… Замерев, смотрели мы на него в ожидании ответа, получить который так хотели и так страшились.

Эпилог

Меня зовут Питер Фаулз. Мне пятьдесят три года.

Я сижу за рабочим столом и по обыкновению перебираю от скуки библиотечные карточки. Так же, как делал это вчера. Так же, как делал в прошлом году. Так же, как делаю вот уже более тридцати лет подряд.

Слышно, как часы на ратуше бьют полдень. В это время ожидать посетителей не стоит и вовсе.

Дверь распахивается. Ворвавшийся в полумрак библиотеки солнечный свет омывает стоящую на пороге чёрную фигуру. Хотя лицо его скрывает надвинутая на глаза треуголка, я готов поклясться, что человека этого знаю почти так же хорошо, как самого себя. Может быть, даже лучше.

Раскачивающейся походкой, словно под ногами палуба, проносит он грузное тело к моему столу. Левый глаз его скрывает повязка. Из-под неё выныривает и сбегает в дебри бороды глубокий шрам, след давнего сабельного удара.

Я поднимаюсь ему навстречу.

– Капитан, – говорит он.

– Капитан, – говорю я.

Я открываю ящик стола. Нарушая строжайшие правила внутреннего распорядка, достаю оплетённую лозой флягу. Незримые сонмы предков-библиотекарей деликатно отворачиваются. Следующие часы проводим мы за разговором. Он рассказывает. Я слушаю.

– Как там Дженни? – спрашивает он наконец. – Сердится на меня?

– Ещё бы, – говорю я. – Ты когда последний раз у нас появлялся? Года два назад?

– Извини, – говорит он.

– Передо мной-то что? Иди, перед ней извиняйся. Вот прямо сейчас и иди. Дети разъехались, дома, кроме неё, никого. Она будет рада. Она тебя ждала. Только не мечтай, что это избавит тебя от профилактической взбучки. Даже не надейся. А я тут закончу и к вам присоединюсь.

Он уходит. Я опускаю веки и долго сижу в неподвижности.

За окном начинает смеркаться. Я встаю. Подхожу к зеркалу. Надеваю мягкую фетровую шляпу. Оправляю шёлковый платок под воротом твидового пиджака. Стряхиваю с брюк налипшие листья, моё извечное проклятие. Что бы я ни делал, как бы ни старался сохранять рояльную элегантность, листья появляются вновь и вновь.

Напоследок оглядываюсь, проверяя, не забыл ли чего. Выключаю свет. Выхожу из библиотеки.

И закрываю за собой книгу.

Права на иллюстрацию, использованную в оформлении обложки, принадлежат iStock by Getty Images. Предоставлено на условиях стандартной коммерческой лицензии.

Примечания

1

Леонард Бенбоу – английский футболист, капитан команды «Ноттингем Форест»

2

Первое правило сочинения пиратских романов гласит: во всяком уважающем себя пиратском романе должны то и дело встречаться непонятные морские термины. Уж извините, но это традиция.

3

КАЗЕМА́Т, каземата, муж. (от итал. casamatto).

1. Тюремное помещение для важных преступников (офиц. устар.).

|| Тюрьма вообще (прост.).

2. Бетонное прикрытие от огня артиллерии и воздушного флота.

Толковый словарь русского языка под ред. проф. Д. Н. Ушакова. – Москва : Гос. ин-т "Советская энциклопедия", 1935-1940.

4

Вззззжжжж!..