скачать книгу бесплатно
Могу вам предложить рахат-лукум,
Фисташки с мёдом, виноград с хурмою,
Что посадил святейший Аввакум.
Прошу гостей последовать за мною».
Что он имел в виду, когда сказал:
«Гостей речистых?» Таял под луною,
Иль с мудростью восточной разрезал
Пирог событий, сущность обнажая,
Как времени стремительный кинжал…
61 Мы подошли к столу, где урожая
Плоды лежали вдоль и поперёк.
И, ласково ладонь в них погружая,
Фарид с суровой нежностью изрёк:
«Я вырос на барханах, где песками
Колодец от колодца столь далёк,
Что никакими в мире родниками
Не напоить пустынных уголков,
И только человечьими руками
Вспоён оазис редкий средь песков;
Там я поклялся своему Сафару,
Что проведу всем воду без оков.
73 Сафар, отец мой, потерял отару,
И сад зачах, когда вода ушла;
Молил аллаха и зарезал пару
Овец последних, но не помогла
И эта жертва. Что ещё осталось
От нашего последнего тепла…»
Фарид умолк, и мне гадать досталось,
Как вместе умирали сын с отцом,
Глотая неизбежную усталость
Темнеющим от засухи лицом.
Сын пережил отца лишь ненамного,
Пока ссыхалась кожа изразцом.
85 «Но как сюда вас привела дорога?»
«Песок в пустыне и песок на дне.
Там нет воды, а здесь куда как много,
И сад растёт напоенный вполне…»
Мы там дары подводные вкушали,
И даже подремали в глубине…
91 Дремал-то я один. Мне не мешали…
Глава 19
(1663 г.)
1 До нас донёсся тенором духовным
Блуждающий возвышенный мотив,
Пронзая слепоту огней, верховно
Струился звук, вниманье захватив;
Бродячий менестрель в одежде бедной
Пред нами появился во плоти.
Слепой во тьме веков, иссиня-бледный,
Он нёс улыбку, как ребёнка нёс,
Переливался красотою медной
Чертополох запущенных волос.
Шёл так, как будто было всё в порядке,
В сопровожденье воспалённых звёзд.
13 И далеко, и близко ли от тракта —
Он пел балладу про погибель зла,
И никакая в мире катаракта
Его лица испортить не могла.
Наивность слов не растеряв в дороге,
Не растеряв душевного тепла,
Он шёл и пел, покуда держат ноги,
Покуда звёзды продолжают плыть,
На минимальном болевом пороге
Любое горе побеждает быль.
«Куда же так, певец неприхотливый, —
Я наконец осмелился спросить, —
25 Ты путь свой держишь с веткою оливы?»
«Я обхожу печальные места,
Где память детства светит сиротливо
Огнём, воспетым в таинствах креста.
Мой долг поныне и тяжёл, и светел,
И в этом мира суть и простота».
«Но ты же слеп, – растерянно заметил
Я, тут же устыдившись слов своих, —
С такой улыбкой в гости ходят дети…»
«Зато душой мне видно за троих.
В глазах темно, но правит мной надежда,
И этим я свободней остальных».
37 «Постой, не уходи. Скажи нам прежде:
Что жизнь твоя, всё так же хороша?»
«Да, как её не гни и как не режь ты,
В ней всё в избытке, через край ковша:
В отличие от хищника – лукавство,
В отличие от призрака – душа…
Не возжелаю никакого графства
При челяди, что рядится в шелка,
Исподтишка творя самоуправство,
Пока слаба хозяйская рука.
Я весь подвигнут к той блаженной вере,
Что вечно побуждает игрока
49 Столь безучастно отнестись к потере,
Как если бы из золотых монет
Дождь ежедневно шёл по крайней мере».
«Зачем же так, – был Пушкина совет, —
Запутывать гостей у нас столь редких.
Снять голову, не снявши эполет,
Возможно только в эпиграммах едких.
Но гость в дому есть наивысший чин,
И совестно скупиться на монетки
Приязненности. Нам ли без причин
