Пепел на троих

– Ты не причинишь им вред? – наконец не выдержал Лейос, передавая Ноаку последний эскиз, на котором были снова изображены Эвер и Кристиан.

Ноак взялся за лист с другой стороны, но Лейос не отпустил. Он ждал ответа.

– Только расследование, Лей. Всё на пользу, – с расстановкой ответил Ноак. – Тебе, нам и даже им.

Пальцы Ноака крепче и требовательнее сжали листок, и Лейос наконец отпустил.

– Не держи в неведении. Поделись, как только откопаешь что-то, – попросил он.

Ноак кивнул, но на парня уже не смотрел. Всё его внимание было поглощено эскизами. Домой он уходил торопливо, оставив Лейоса в смятении. Вопросов стало только больше.

«Сильные якши? Татвы? Они что-то скрывали от меня?»

«Нет, я бы почувствовал, и Ноак тоже. Да и будь они якшами, мы трое изгоями были бы, не только я»

«А если татвы? Господину Наваяташу кланялись, не как равные. Сами не знают? Проявилось бы. Или ещё нет?»

«А что если… реинкарнация?»

С этими мыслями Лейос возвращался на тренировочную площадку ближе к вечеру, где уже ждал его Васат.

Хотя в кармане Лейос и держал рисунок друзей, вопрос он отложил до конца тренировки.

– Покажи, что умеешь, – Васат начал снова без обиняков.

И Лейос показал. Взмахом руки вызвал ветер, затрепавший на деревьях листья, закружил вихрем песок, протянул руку к небу и жестом руки будто схватил что-то. От проплывавшего над ними облака отделился пушистый кусочек и стремительно опустился, оказавшись значительно больше, чем казался наверху. Лейос мягко толкнул ладонь наверх, и облако тут же рассеялось тысячами мелких капель, опав на землю моросью.

Васат наблюдал со спокойствием учителя и, когда Лейос закончил, коротко сказал:

– Сдерживаешься. Можешь больше.

Лейос опустил глаза, печальная улыбка тронула его губы.

– При людях не поколдуешь с размахом, если только стычек не хочешь.

– Вообще не колдовал?

– По мелочи. Помогал часто: дрова перетаскать, бочку с водой быстрее наполнить, продукты охладить или влагу из воздуха убрать, чтобы душно не было.

– То есть, как инструмент использовали.

Лейос вскинулся, нижняя губа дрогнула, но парень лишь процедил сквозь зубы:

– Нет.

– Сам говоришь, что разгуляться не давали, а помогать звали. Свободы нет. Где ты видел свободный инструмент? – не услышав ответа, Васат пожал плечами: – Вот и думай.

– Я учил Эвер и Криса складывать пассы, – срываясь на шёпот, сказал Лейос. – Поддерживали, когда колдовал.

Листок с портретом в кармане вдруг показался тяжёлым, словно пытался обратить не себя внимание. Теперь отделение Эвер и Кристиана от гильдии стало ощущаться более явно. Они всегда стояли особняком, но теперь выделились ещё ярче. Как путеводный свет звёзд.

«Следовать за звёздами? Или самому звездой стать?»

– Иногда среди людей встречаются достойные.

В диалог напевом вклинился третий голос, который Лейос узнал сразу же: Дубха. Он обернулся, кивнул в знак приветствия, женщина ответила тем же.

– Прерываешь, – недовольно, но всё же без злобы заметил Васат.

– Не я. Йед зовёт, ты ему нужен. Срочно.

– Он же в курсе, что я тут с Двуглазым, – он с шумом втянул носом воздух, коротко дёрнулись усы.

– Скверна.

Одно слово, и всё недовольство с лица мужчины исчезло, лишь на долю секунды его сменило беспокойство, но следом испарилось и оно. Он тяжело посмотрел на Лейоса.

– Видимо, занятие придётся отменить.

– Не беспокойся, я сюда и пришла, чтобы перехватить. Не даром занимались же, уж магии мальчика научить могу.

– Что ж, ладно. Сочтёмся.

Дубха помахала Васату на прощание одними пальцами и, когда его фигура скрылась из виду, повернулась к Лейосу.

– Мне снова показать, что умею? – спросил Лейос, уже поднимая ладонь.

– Я видела, когда подходила. Расслабься, – она отмахнулась. – Ты мне лучше скажи вот что. Знаешь же, что у каждого якши есть склонность к одному элементу? Свою знаешь?

Вместо ответа Лейос «поманил» пальцем воду из бочки возле ристалища, и когда дрожащий и блестящий на солнце шарик завис у его руки, сжал кончики пальцев. Внутри показался ледяной кристалл. Быстро разросшись, он достиг поверхности, и Лейосу на ладонь упал полностью замёрзший шарик. Юноша продемонстрировал его Дубхе. Она кивнула, взмахнула пальцами. Ледяной шар вернулся в исходное состояние, и Дубха отправила воду обратно в бочку. Сверкавшие на солнце цепочки не мешали колдовству. Лейос на секунду представил, что он когда-нибудь сможет носить металлические украшения и колдовать, несмотря на них.

– Даже элемент от Адриша взял, не только глаза. Не даром сильнейшая частица его силы. – Дубха усмехнулась. – Что ж, с этим можно работать. В колдовстве не сдерживайся, здесь можно.

Внутри, будто отозвалась давно искавшая выход магия. До этого сочившаяся лишь через попытки растить цветы и мелкую помощь согильдийцам, она взвилась, обдав тело жаром. И Дубха не соврала: позволила разгуляться, как хотелось очень давно.

Иногда Лейос по привычке колдовал в неполную силу, и тогда Дубха мягко напоминала ему: здесь можно. И парень вкладывался, в итоге вместо ветерка создавая шквал. Дубха просила колдовать над разными элементами. Лейос понимал: она оценивает пределы его возможностей. К концу занятия Лейос поймал блаженство давно забытого ощущения: любимое многими якшами переходное состояние, когда истощённое постоянным колдовством тело начинало принимать извне свежий поток.

В этом занятии Лейос через магию выплеснул вообще всё, что накопилось за эти несколько дней, и в конце концов, уставший, но млеющий в эйфории плюхнулся на бревно возле бочки. Дубха элегантно села рядом.

– Васату я передам, чем мы сегодня с тобой занимались. Как ты себя чувствуешь?

– Да я давно так не колдовал! Это… Это просто… – он на секунду запнулся.

– Это просто «что»?

Лейос вытянул губы трубочкой.

– Забыл, как на нашем будет. На людском помню.

Он зачастил шёпотом на людском, пытаясь поймать звучание родного языка, с каждой секундой теряя чувство идентичности, но в итоге хлопнул себя по лбу:

– Превосходно! Вот! Дурной из меня переводчик.

– Людскому друзья из гильдии учили? – поинтересовалась Дубха.

– Нет, уже знал, я же с родителями в человеческой деревне жил. Но мы с Крисом часто устраивали уроки: я учил его якшинскому, а он помогал мне с местным диалектом и правописанием. Вообще не понимаю, как он не путается в словах.

– Вы близки были, – подметила Дубха задумчиво, накручивая на палец локон светлых волос. – Как же ты бросить их смог?

В момент приподнятое настроение утонуло под волной негодования. Волосы на загривке встали дыбом, как у ощерившегося пса.

– Вы Старейшина. Вы должны знать, почему у меня не было выбора.

– Знаю. Раят передал наше условие: ты должен уйти из гильдии.

– И? Не кажется ли вам, что после этого упрекать меня в предательстве довольно жестоко?

«Я сам с этим прекрасно справляюсь»

– Жестоко. И всё же справедливости ради замечу: я отговаривала Йеда и Васата от этого решения.

Лейос покосился на неё и лишь фыркнул, хотя уши чуть погорячели: возможно, он зря наехал на неё.

– Я не упрекаю, -продолжала Дубха, следя, как над ними проплывают безмятежные облака. – Признаюсь, у меня всё ещё не поворачивается язык назвать людей равными, но они живые, как и мы, чувствуют. Вероятно, сейчас им больно не меньше, чем тебе. Я хочу понять, что тобой движет. Как ты смог причинить им эту боль, если понимал, на что шёл?

Упоминание о боли друзей вызвало дрожь по всему телу, после чего Лейос сжался. Оперевшись локтями в колени, он спрятал лицо в ладонях, рвано выдохнул.

– Не знаю, не знаю! – простонал он, но тут же прервался, поняв, что дал себе слишком большую слабину. – Я не хотел. Правда не хотел.

– Но всё же сделал, – неумолимо настояла Дубха.

Лейос зажмурился. Она давила на больное. Резала верёвку над плахой у лезвия, словно висевшей над его шеей постоянно. Единственное, что защищало его от казни самого себя…

– Вера. И надежда. Если я всё сделаю правильно, смогу вернуться к ним. В новом мире мы снова будем счастливы.

– Вернуться… – эхом повторила Дубха.

Она не отвечала долго, тишину заполнил шелест травы и щебетание лесных птиц.

– А что если у тебя не получится вернуться?

– Тогда… Не могу сказать.

Секрета никакого не было. Лейос просто не знал, что в таком случае будет делать. Любой вариант предполагал, что Эвер и Крис будут рядом. Будущее без них… Его Лейос даже вообразить не мог, пусть и пытался. Одно условие – нет друзей, и это резко обрывало любой план на жизнь. Дальше – только белый шум радиоволн…

– Что ж, я тебя поняла, – наконец подала голос Дубха. Её задумчивый тон сливался с дыханием ветра. – Но знаешь, пусть я не упрекаю тебя и могу понять, но всё же… Дружба – это сделка, а сделка должна всегда выполняться. И тех, кто этим пренебрегает, я уважать не могу.

– Нужно ли мне это уважение? – вырвалось у Лейоса, и только после он прикусил язык, поняв, что говорить такое Старейшине непозволительно ни с точки зрения моральных, ни с точки зрения разумных причин.

И всё же Дубха ухмыльнулась.

– Ты прав, не нужно. Я для тебя посторонняя. Но с точки зрения Старейшины, Лей, я нахожу в этом повод для беспокойства. Тот, кто смог предать один раз, сможет и второй, не так ли?

Резкий порыв ветра затрепал траву, грубыми потоками прошёл сквозь одежду. Лейос поёжился.

– Я надеюсь, что ты учишься на ошибках. Ты умный мальчик.

Его сердце мощно ударилось о грудную клетку, и в момент тишины перед следующим ударом, прозвучал вопрос:

– Мы можем рассчитывать на твою верность, так ведь?

На секунду Лейосу показалось, что у него пропал язык. Всё естество будто застыло, не в силах выдать не то что слова, даже звука. Секунды тянулись мучительно долго, пока Лейос пытался заставить себя ответить, но похоже Дубхе ответ и не требовался.

– Иди отдыхать. Если не сможешь уснуть, попробуй настойку из речного пиона. Она успокоит и как снотворное подействует.

Женские пальцы осторожно и ласково впутались между волос и слегка потрепали. Судя по звукам, Дубха встала, раздались её размеренные шаги.

Лейос сидел неподвижно, даже когда остался совсем один.

Лишь чужие шаги смогли вывести его из транса мыслей. К ристалищу подходила группа якшей, мужчин и подростков, видимо, сейчас был их черёд заниматься. Лейос поспешил ретироваться.

Он торопился домой, где пространство можно было назвать хоть сколько-нибудь безопасным. Лейос даже несколько удивился, отметив обретённую привязанность к месту. К комнате в гильдии он никогда так не стремился, хотя и там никаких опасностей, разумеется не поджидало. Мысль привела его к вопросу: что, если ощущение безопасности ему дарило не место, а люди, которые всегда были рядом?

«Могу ли я быть верным? Могу ли предать второй раз?»

«А преданный ли я вообще? Может ли кто-то назвать меня таковым? Раньше, наверное, могли…»

«А я могу себя так описать? Факты… сомнительные»

«Все рассчитывают на меня, на мою верность. Могу я заверить их? Демонстрация? Да, наверное, стоит. А как?»

«Прийти к Йеду, и…»

Лейос не сразу услышал, как его зовут. От размышлений отвлекла маленькая ручка, которая махала ему с окраины дороги возле одной из хижин. Лейос споткнулся о камень. Попытка удержать равновесие вызвала робкое хихиканье. Он неловко засмеялся, скорее, автоматически, чем искренне. Обернулся.

Слева от него стояла Барея. Она улыбалась и нервно щипала пальцы, сутулилась, но всё же сделала шажок навстречу.

– Извините. Из-за меня вы чуть не упали.

Лейос нарочито выпрямился, надул щёки:

– Я? Упал? Ха! Этот камень сам полез мне под ноги – наглость!

Барея тихо засмеялась, а Лейос всё же расслабился и улыбнулся.

– Я вас не отвлекла?

– Нет. С чем-то помощь нужна?

– Я…

Она снова щипнула кончик мизинца. Барея замялась, пристыженно опустила глаза, носки её лёгких ботиночек стукнулись друг об друга.

«Сейчас совсем сожмётся. Надо тормошить»

– Не хочешь пройтись? До тех кустов и обратно.

Лейос показал куда-то вперёд. Барея проследила в направлении его руки, дёрнула головой в знак согласия. К Лейосу она близко не подошла, осталась на расстоянии вытянутой руки. Лейос к такой показательной дистанции не привык, но никак виду не подал. Всё понимал.

Они неспешно двинулись вдоль деревянных домишек к концу улицы, где возле поворота рос пышный куст, похожий формой на котёнка с навострёнными ушками.

– Я Лей. Можно на «ты», – начал он, стараясь говорить тише и мягче.

Получалось это на по старой привычке легко: в гильдии с детьми он проводил много времени, и далеко не по поручению.

– Я Б-Барея.

– Величественное имя. Мне следует обращаться к тебе, как «принцесса»?

Барея смутилась, но ответила улыбкой. Девичьи плечи чуть опустились.

– Я не принцесса.

– Как же? Все принцессы так мило и улыбаются, я не могу ошибаться! – Лейос чуть склонился к ней и заговорщицки зашептал: – Или ты не просто принцесса? Точно! Ты самая важная принцесса во всей общине. Я раскрыл твой секрет! Не бойся, я никому не скажу, честно-честно.

Барея, довольная и до предела застеснявшаяся, прикрыла улыбку и краснеющие щёки ладошкой. Кажется, двигалась она уже не так скованно, чему Лейос был несказанно рад. Нервничающий ребёнок всегда вызывал в нём потребность успокоить.

– Кажется, у Её Высочества был ко мне какой-то разговор? – осторожно начал Лейос.

Он боялся, что девочка снова рухнет в волнение, но та подобралась. Улыбка с её худого бледного личика не сошла. Только сейчас Лейос обратил внимание, что у Бареи необычные глаза, какие он никогда раньше не видел: один отразил цвет ясного неба, другой вобрал в себя цвет первой весенней зелени.

– Да, я… Я бы хотела извиниться. Вчера… это было грубо.

– Пустяки. Я принял извинения яблоками, – Лейос подмигнул ей.

– Я просто… Просто у тебя так глаза сияют. Жутко. Особенно ночью.

– Знаю. На самом деле ты не единственная, кто их пугался. Я даже сам как-то ночью в зеркало посмотрел, так сердце в пятки уронилось, представляешь? – он демонстративно потряс ногой. – Кажется, оно до сих пор там.

– Не поднимается? – подыграла она.

– Так я ж себя каждый день в зеркале вижу.

Она вновь захихикала, тихо, но абсолютно искренне. Лейос расслабленно закинул руки за голову. Детский смех после разговора с Дубхой служил чудесным успокоительным, к тому же девочка больше не боялась – одной проблемой меньше.

Они дошли до куста-котика и развернулись. Лейос успел наклониться и подхватить крепкий стебель травы с тонким колоском.

– Кстати, спасибо за яблоки. Мама не ругала за то, что без них домой пришла?

– Я.. Я с бабушкой живу, – уголок губ девочки нервно дёрнулся, улыбка стала несколько натянутой, но не исчезла. – Она не ругалась.

– Ох… Что ж, я рад.

Лейос неловко отвёл глаза, рефлекторно дёрнул хрустальную серьгу. Задавать вопросов он не стал из соображений такта и разрядил обстановку:

– Знаешь, когда ты подарила мне яблоки, я вспомнил кое-что. Слышала когда-нибудь сказку о принцессе Габэн и её яблоне?

– Нет. Что за сказка?

В глазах Бареи мелькнул детский интерес. Лейос прокашлялся, вспоминая, как он, сидя около камина с книжкой на коленях, читал детям гильдии волшебные истории, а иногда подкреплял их импровизированным представлением.

–В далёкой стране за пеленой тумана жила принцесса Габэн. Однажды на день рождения принцессы бог её королевства подарил семечко. Габэн посадила его в своём саду, много ухаживала, и скоро из семечка выросла пышная яблоня. Лишь раз в год, в разгар лета, она давала три серебристых яблочка, слаще которых не было ничего. Но принцесса никогда не ела их сама, а дарила трём из своих подданных. Яблочки оказались не простыми, а волшебными: они исполняли самые сокровенные, личные желания человека. Габэн дарила людям шанс на исполнение их мечты, а кому не доставалось яблока, помогала, чем могла. Но однажды в королевство пришла беда: страшная засуха обрушилась на людей, но несмотря на это яблоня зацвела и, как обычно, подарила три яблочка. Засуха не стала преградой для щедрости принцессы: одно яблочко она подарила лекарю, что поддерживал здоровье её подданных, второе – начинающей певице, поддержав её начинания, а третье – загадочному мудрому старцу, которого ранее в королевстве не видела. Старец был впечатлён великодушием принцессы и сказал: «Дождь прячется в облаках, он ждёт счастливых песен и криков единства». И исчез. Принцесса думала над этими словами, поделилась ими с лекарем и певицей, но ответа не нашла. Надежда покинула её, Габэн села под яблоню и заплакала. И тут она услышала топот тысячи ног, музыку и пение. Лекарь и певица привели в королевский сад всех тех, кому помогла принцесса. До глубины души удивлённая, но воодушевлённая принцесса подхватила песню, и в тот момент, кажется все забыли о засухе. Вдруг небо заслонили тучи, и наконец на сухую землю пролился долгожданный дождь. Никто не прятался под навесы, люди были рады воде и пели только громче. А тем временем, яблоня вновь зацвела. Меж зелёных листьев белела сотня цветов, которые немногим позже превратились в сотню серебристых яблочек. Принцесса раздала их каждому жителю. А лекарь и певица, разломили свои яблочки и отдали по половинке принцессе. В тот день люди были объединены не только праздником в честь окончания засухи, но и исполнением желаний каждого и благодарностью принцессе.

К концу сказки они уже вернулись к дому девочки. Заслушавшись, Барея чуть не споткнулась о камень на дороге. Лейос успел её подхватить, но отпустил тут же, как только убедился, что девочка твёрдо стоит на ногах. Барея кивнула в знак благодарности и только хотела что-то сказать, как уставилась куда-то в сторону. Лейос перевёл глаза туда же и увидел машущего рукой Ноака, поднял ладонь в ответ.

– Тебя зовут, – сказала Барея.

– Да, кажется, пора.

Барея улыбнулась, делая шажок в сторону, будто уступая место более важному якше. Однако, застенчиво проговорила:

– Спасибо за сказку. Мне понравилось, только… Разве я напомнила тебе о принцессе Габэн?

– Именно. Щедрая, самая важная принцесса с яблоками, – шёпотом напомнил Лейос и весело подмигнул ей, крутанул между пальцев стебель с колоском. – Кстати, принцессе Габэн в конце тоже досталось яблочко. У меня пусть яблока нет, но…

Стебель в его руках бледно засветился, а кисточка колоска быстро увеличилась, распушилась, зазеленела, а кончики окрасились нежным голубым цветом. Лейос протянул стебель Барее.

– Держи. Под стать твоим глазам.

Барея уставилась на протянутый стебель, и буквально за несколько мгновений её глаза испуганно расширились, а тело вытянулось по струнке, словно она проглотила невидимую палку. Она не дёрнулась, не убежала, но Лейосу большего и не нужно было для понимания одного простого факта.

«Какой же я идиот!»

Первым порывом было отдёрнуть руку, но Лейос замер: пугать девочку резкими движениями он не хотел. Лейос начал потихоньку возвращать колосок к себе. Барея подняла голову, и они встретились взглядами. Она нервно сглотнула, глазами обвела его как по контуру, но смотрела будто не совсем на него,

– Извини, мне не стоило…

Начал было он и… Барея вдруг робко протянула руку к стеблю.

– Спасибо, – сказала она, но так тихо, что Лейос её еле услышал.

– Пожалуйста… – отозвался он, привычный шаблон речи прошёл мимо удивлённого сознания.

–Тебя ждут. Пока.

Барея попятилась к дому, взгляд её метался, словно она не знала куда смотреть: на Лейоса или в сторону. Лишь скрываясь за дверью, она коротко махнула ему рукой и закрылась. Дверь щёлкнула неровно, с дребезжанием. Лейос не понял: то ли замок заело, то ли у Бареи дрожали руки. Вероятнее первое, но во второй вариант Лейосу поверилось больше. Он задержался лишь на несколько секунд и поплёлся к Ноаку.

«Только всё наладил, что ж я за дурак?»

«Но колосок взяла. Может, не всё так плохо?»

– Опять ребёнка пугаешь? – вместо приветствия спросил Ноак.

Иногда по выражению его лица Лейос не мог понять, действительно ли его что-то беспокоит, злит или радует.

– Да мы что-то разговорились так хорошо, я и… забыл.

– Я вообще удивлён, что она не унеслась от тебя в лес, как только магию увидела. Ещё и цветок приняла. Как вы вообще заговорили, любимец богов и пугливых детей?

– Барея извиниться хотела за вчерашнее. Зря извинялась, получается.

Лейос почесал затылок и вздохнул, снова кинул взгляд через плечо на дом, не понятно, чего ожидая.

– Не убежала и не расплакалась – уже всё не так плохо.

– Думаешь?

– Уверен. Мы её толком научить ничему не можем: только магию увидит – сразу в слёзы. Уже и не трогаем, ждём, когда вырастет. Тогда и страха поменьше будет.

Ноак лишь пожал плечами. Очевидно, к Барее он был равнодушен. А вот Лейос всё не мог понять одного.

– Почему она вообще магию боится? Она же якша, магия – её часть. Как можно части себя бояться?

– Ты же дара своего боишься как-то, – Ноак чуть ухмыльнулся, снисходительно, с иронией.

Лейос поднял палец и даже приоткрыл рот, чтобы возразить, но тут же так и замер. Несколько секунд потребовалось на осознание, и юноша нахмурился.

– А, ну… – он прикусил костяшку пальцев, в голосе немного загудело, словно Ноак дал ему по голове барабанной тарелкой.

«Так ведь он прав… Зря на неё нагнал, сам такой же»

«Может, поэтому и мир вокруг мёртвым вижу? Сам же часть себя не принимаю?»

«Или… ситуацию?»

«С Васатом поговорю. Надо что-то с этим делать»

– Не тебе о том судить, Двуглазый, но мыслишь в верном направлении, – Ноак потрепал его по плечу в знак поддержки и качнул головой в сторону. – Кстати, о направлении. Предлагаю держать курс ко мне. Мама на ужин зовёт.

Ужин в окружении матери и двух младших сестёр Ноака действительно пришёлся как нельзя кстати. В какой-то момент Лейос вновь ощутил себя частью большой семьи. Даже этого малого хватило, чтобы поднять настроение. Домой Лейос возвращался, не зная, что его ждёт неприятный сюрприз.

Решив порисовать перед сном, он обнаружил в пенале свёрнутый в трубочку листок, который клал туда явно не Лей. Развернув записку, Лейос нервно прикрыл рот рукой. Грудь сдавило жёсткими тисками. Текст гласил:

«Будь осторожен. Всё, что они говорят, – стройная полуправда. Ищи несостыковки.»

–Да вы издеваетесь?! – прошипел Лейос.

Он бросил листок на стол. Тот тут же рассыпался на капли воды, которые тонкой струйкой улетели в стакан-непроливайку. Лейос тут же схватил его и выплеснул в открытое окно, мельком подумав, что именно через него записку наверняка и подкинули.

– Розыгрыш, да? Не вовремя, – пробормотал он.

Но мысль всё-таки родилась в голове и застряла тусклым огоньком где-то на фоне:

«А что, если…?»