Пепел на троих

–Это не что-то особенное?

–Для вхожего в круг её общения – нет, конкретно для вас – да.

–Значит, хороший знак?

–Ещё бы. К тому же, если не ошибаюсь, она рассказывала про Удо.

–Да, она вовлеклась. Это отличное начало, – губы Энгеля растянулись в тонкую линию, но в глазах искрились почти детские огоньки. – Кажется, мне стоит поблагодарить вас, Марк.

–Меня-то за что?

–За то, что поговорили с ней. И за то, что были рядом с ней всё это время. Чувствуется ваше влияние. Вы многое сделали для Эвер. Это благородно.

Марк искренне рассмеялся. Он резко провёл рукой по волосам, выместив в этом мальчишеском жесте всё облегчение. Плевать на то, благородство это или нет. Успех родителя – вот что он слышал в словах Энгеля и видел в поведении Эвер.

–Какое благородство? Даже не долг. Я не мог иначе.

Он уловил пристальный взгляд Энгеля. Тот внимательно наблюдал за ним, но не с подозрением, а с чем-то похожим на…

«Упущение?»

Уголки губ советника чуть сместились вверх, но нижняя губа приподнялась лишь слегка, едва уловимо. Марк пропустил смешок, больше похожий на нервный выдох:

–Что-то не так?

–Вы чудесный отец, Марк. Мне стоит поучиться.

–Льстите?

–Отнюдь, – Энгель вдруг неожиданно залихватски усмехнулся, хотя это получилось несколько скованно, будто советник забыл, как это делать. – Но если вам кажется так, то буду льстить до конца: сочтёте за заискивание, если скажу, что мне хотелось бы перейти на «ты»?

Марк расхохотался:

–Тяжёлая артиллерия, советник. Сочту.

Марк хотел было легко пихнуть Энгеля плечом, как привык делать в гильдии, но удержался. Лишь подмигнул, пусть и видел в советнике скрытое за аристократизмом мальчишеское озорство. Энгель скромно хохотнул.

–Ты сказал, что не мог иначе. Что ты имел в виду? Это связано с историей вашего с Эвер знакомства?

–Да, там… своеобразная история, – Марк закусил губу.

–Расскажешь? Или Эвер не хотела бы?

–Нет, она не то чтобы скрывает, но лишний раз не говорит.

–Я не буду настаивать.

–Всё в порядке, она не будет против. Просто дай ей знак, что знаешь, но тему открыто не заводи. Она поймёт.

Энгель кивнул и замолк в ожидании. Марк собрался с мыслями, шумно выдохнул.

–Помнишь пожар в участке гвардии на бульваре Шванца восемь лет назад?…

***

Марк, недавно отпраздновавший свой двадцать шестой день рождения, отпросился из гильдии, чтобы навестить родителей в городе. Гильдия приносила хорошие деньги, которые Марк отдавал на лечение отца. Болезнь шахтёров поразила и его, и сын на пару с матерью-воспитательницей поддерживали отца семейства.

В тот день семья молодого гильдийца неожиданно расширилась.

Сначала он услышал шум дальше по бульвару и чем ближе подходил, тем больше видел и слышал: горело здание районного участка гвардии, а вокруг сновали в паническом действии люди. Кто-то рыдал в голос, перекрикивая шум пожара, кто-то жёстко командовал, слышались визги и просьбы вызвать пожарных и врачей.

Марка не нужно было просить. Он бросился на помощь и подоспел вовремя, подсобив гвардейцу, который вытаскивал из горящего здания коллегу с обожжённым лицом.

–Спасибо, – поблагодарил гвардеец и закашлялся.

–Кто-то ещё в здании есть? – Марк не обратил внимания на благодарность, сейчас не время для вежливости.

–Кажется, в камере кто-то был. Я только на смену пришёл недавно, не видел. Про девку подреченскую что-то слышал…

–Ключи есть?

–Я сам вернусь за ней, останьтесь с Ивоном, – в голосе гвардейца прозвучал приказ, который тут же прервался кашлем.

–Вы уже надышались. Ключи, – Марк требовательно протянул ладонь.

–Юнгер…

–Клю-чи. Не заставляйте её ждать помощи.

Аргумент перевесил, и гвардеец протянул Марку связку ключей, в двух словах объяснив, который из них нужный. Марк выхватил связку, достал из кармана носовой платок и флягу. На ходу щедро плеснул на платок водой, прижал к носу и шагнул в горящее здание.

«Надеюсь, кожанка защитит»

В лицо пахнуло жаром, а глаза тут же заслезились от дыма. Марк с трудом различал путь среди языков пламени, но двигался вперёд. Крикнул:

–Есть кто? Отзовитесь!

В горле запершило, но Марк позыв сдержал. Боялся не услышать ответа. Но его и не последовало.

–Э-эй!

Марк лихорадочно перебирал варианты. Вдруг та девушка уже потеряла сознание и ответить ему не сможет? Если так, шанс на спасение стремился к нулю.

И тут среди гудения огня и треска горящих столов и шкафов послышался кашель. Тихий, слабый, но кашель.

«Этот этаж. Слева»

И Марк рванул туда.

Он буквально влетел в нужную комнату. И тут же встретился глазами в той самой, из Подречья. Никакая не девка. Девочка. Сидящий на полу в запертой камере ребёнок.

«Как не вытащили сразу?!»

Она не кричала. Кашляла, тёрла руки, потом – слезящиеся глаза. Она не встала, не потянулась к нему – единственной ниточке спасения. А, казалось бы, должна.

«Она не напугана»

«Странно, не зовёт»

«Как будто… смирилась?»

В два шага он достиг камеры. Через прутья протянул девочке платок, жестом показал, чтобы к лицу приложила. Она поняла, послушалась, пусть и заторможенно. Из-под платка послышался звук, похожий на позыв к рвоте. Марк уже перебирал ключи.

–Потерпи-потерпи… – частил он.

В глазах плыло, дышать нечем, но Марк шёл до конца. Ребёнка он бросить не мог.

Наконец, нужный ключ. Марк чуть не промахнулся мимо личинки, но вогнал ключ внутрь. Резко провернул, и замок щёлкнул. Он дёрнул дверь на себя, обжёгся о нагретое железо. Снова пару шагов, и он подхватил девочку на руки. Та попыталась схватиться за него. Получилось не очень. Марк лишь крепче прижал её к себе.

Из здания Марк буквально вылетел, споткнулся обо что-то, но не упал. Девочка на руках зашлась кашлем, на этот раз громким, надрывным. Её снова чуть не вырвало, но, похоже, было нечем. К ним подбежали две женщины.

–Врачи где? – без церемоний прохрипел Марк, в горле жутко саднило.

–В пути. Скоро будут, – ответила одна.

Второй Марк передал девочку и, к своему счастью, увидел, как в здание забегали люди в плотных серых костюмах – пожарные.

Через пару минут подъехали и врачи. Марк помогал заносить раненых в машины. Сколько времени прошло, он не знал. И не думал. Работал, понимая, что на счету каждая минута.

Когда стараниями пожарных огонь начал отступать, к Марку подошёл один из врачей.

–Мне сказали, что это вы вытащили девочку.

–Да. Маркус Арден.

–Вы поступили, как герой, юнгер Арден.

–Не стоит, это долг. Как она?

–Есть ожоги, несильные. Заживут быстро, если правильно лечить. Гарью надышалась, но особо не пострадала. Поправится.

Марк облегчённо выдохнул.

–Вы знаете её? – продолжал врач.

–Нет.

–Плохо, – врач озадаченно нахмурился.

Марк приподнял брови, молча прося пояснить.

–Девочка почти не говорит. Гвардейцы помнят, что она из Подречья, но вся информация осталась… там, – он многозначительно махнул рукой в сторону теперь уже погоревшего здания. – Кто родственники, не знаем, да и она не опасна, чтобы куда-то переводить. Поскольку вы спаситель, я вынужден просить вас отвести её домой. Сами понимаете…

–Без вопросов.

Врач заметно расслабился, поняв, что одна из его головных болей перекинулась на другого. Он протянул Марку исписанный лист.

–Возьмите. Список лекарств и рекомендаций. Отдадите родителям, или кто там за ней смотрит.

–Понял. Разберусь.

Девочку он нашёл у соседнего здания ателье, на которое огонь благо не перекинулся. За ней приглядывала молоденькая медсестра с растрёпанной причёской. Когда Марк подошёл, медсестра погладила девочку по плечу и удалилась туда, где была нужнее.

Марк присел на корточки перед спасённой. Та прижала к груди колени и втянула голову в плечи, глядя на Марка со смесью благодарности и опасения.

–Здравствуй. Меня зовут Марк. Будем знакомы? – начал он осторожно, вполголоса.

Девочка молчала несколько секунд, внимательно осматривая Марка цепким взглядом, и всё-таки еле слышно ответила:

–Эвер. Эвер Хаммеркопф.

–Приятно познакомиться.

Марк улыбнулся, но это не было взаимным. Девочка опять попыталась прокашляться и сдавленно прохрипела, и Марк мог её понять: у самого горло как в песке. Он протянул Эвер поясную флягу.

«Хорошо хоть вода осталась»

Первым делом Эвер подалась назад, опасливо переводя взгляд с фляги на Марка и обратно, но потом всё-таки взяла. Пила жадно, даже поперхнулась, но обороты не сбавила. Вернула уже почти пустую флягу. Всё выпить, похоже, не решилась.

–Если хочешь, можешь допить.

Эвер робко протянула руку обратно за флягой и допила. Марка и самого донимала жажда, язык сох, но он понимал: ребёнку нужнее.

«По пути в Подречье куплю ещё»

–Где ты живёшь? – наконец решил перейти к делу Марк.

–Подречье. Недалеко от моста.

–Хорошо. Я провожу тебя. По дороге зайдём в аптеку, возьму тебе лекарства.

–Я сама дойду, – пробубнила Эвер и сильнее сжалась в комок, отворачиваясь.

Марк на секунду опешил. Он привык, что дети обычно охотнее идут на контакт, а здесь… Марк не сдался.

–Я должен проследить, чтобы тебе не стало плохо.

–Не станет. Тут недалеко.

–И всё-таки. Скоро смеркаться будет, по темноте пойдёшь.

–Я привыкла.

Марк вздохнул, прикрыв глаза, но продолжил терпеливо настаивать, пытаясь словами достучаться до девочки:

–Я всё понимаю, Эвер. Возможно, тебе сейчас хочется побыть одной или разговаривать только со своей семьёй, но я должен убедиться, что ты вернёшься домой в целости и сохранности. Ты ведь даже убежать не сможешь в таком состоянии.

Эвер насупилась, одарив Марка, как ему показалась, молчанием оскорблённого человека. Однако, спорить не стала.

«Упс, кажется, за живое задел»

Марк виновато улыбнулся.

–Прости, не хотел тебя обидеть. Пойдём. Чем скорее ты вернёшься домой, тем быстрее о тебе позаботятся.

–Не позаботятся. Так что не надо спешить.

–Как не позаботятся? Некому? Ты сирота?

–Отец есть, но он либо вусмерть пьяный, либо под иглой.

Марк покачнулся на корточках, чуть не сев прямо на землю под ним. Контраст спокойного голоса девочки и той мерзости, что она произнесла, ощущался, как пуля, попавшая точно в голову.

–Это не шутка?

–Обычный вторник, – Эвер пожала плечами.

Не похоже на ложь, но Марк отказывался принимать это за правду.

«Но там в огне… она так неохотно цеплялась за жизнь»

«Мог ли ребёнок, который знает, что его ждут дома, просто смириться со смертью?»

«А ждут ли её вообще дома?»

Сердце защемило, и Марк рефлекторно поджал губы. Но делать нечего, нужно вести её домой. Марк протянул ей руку и помог подняться.

Как он и обещал, заглянули в аптеку, а потом – в пекарню. Себе Марк взял желанной воды, а Эвер угостил добротной булочкой с мясом. Он никогда не видел, чтобы ребёнок, даже очень голодный после игры во дворе, с таким остервенением вгрызался в еду.

После перекуса Эвер охотнее пошла на диалог. Так Марк и узнал, что ей, оказывается, недавно исполнилось тринадцать, а в камеру гвардейского участка она попала за то, что пыталась стащить у одной пожилой дамы кошелёк. Со слов Эвер, отца оповестили о том, что он должен прийти и дочь забрать. Однако, сегодня пошёл третий день в камере, а отец так и не явился.

–Так может и не оповещали? – Марк сдерживал рвущееся шипение недовольства гвардией.

Эвер флегматично пожала плечами:

–Я и не рассчитывала, что отец придёт.

Она отвернулась, Марк успел уловить, как у девочки дрогнул подбородок.

«Надеялась»

Порыв обнять ребёнка он быстро подавил, только напугает.

Мост, соединяющий Эрбештадт с Подречьем они переходили, увлёкшись разговором. Марк даже не слышал тихого шума реки под ними. Он рассказывал Эвер истории, она, хотя поначалу и казалась равнодушной, в конце концов начала смущённо хихикать. Марку это казалось лучшим подарком.

Спустившись в Подречье, Марк оказался будто в ином мире. Старые дома, техника, которая в Эрбештадте уже не использовалась, неоновые вывески баров и борделей. Марк замечал людей в подворотнях. Несколько мужчин и парней лежали прямо на земле, и Марк был уверен: кто-то из них точно не был живым. Кто-то сидел, устремив пустые глаза к небу, и их тела иногда пробивали мимолётные конвульсии. Марк болезненно скривился, стараясь не смотреть по сторонам.

А вот Эвер было более чем комфортно. Она ускорилась, шагала бодрее, обходила мусор, даже не опустив глаз, словно знала, где он лежит. Людей в подворотнях она даже вниманием не одарила. Лишь проходя мимо одного из борделей, она скользнула по вывеске мечтательным взглядом. Марку стало не по себе.

Буквально сразу за борделем Эвер остановилась возле тупикового проулка, где бок о бок стояли двое приземистых домишек.

–Я тут живу, – Эвер указала на ближайший к ним дом с косым крыльцом.

–Отлично. Передам твоему отцу рекомендации врача, – Марк постарался улыбнуться, представляя, как чужеродно это будет смотреться в подобном окружении.

Эвер замотала головой.

–Нет. Пожалуйста, не надо. Отец, он… не любит гостей. Которых сам не приглашал.

Марк прищурился. Эвер боязливо скосила глаза в сторону дома, но держалась показательно уверенно.

–Если приду, отдуваться ты будешь? – тихо спросил он с лёгким нажимом.

Эвер не поддалась, она продолжала стоять ровно, как скала, твёрдая и недвижимая.

–Идите, юнгер Марк. И так многое сделали, – она проигнорировала вопрос, и в её голосе проявилось ответное давление. – Спасибо, что вытащили. Остальное… моя забота.

Марк оглядел её с ног до головы и нехотя передал картонный пакет с некоторыми лекарствами. Оставлять девочку искренне не хотелось, но где-то внутри теплилась надежда, что её рассказы – преувеличение, иногда свойственное подросткам. И всё же язык за зубами не удержал.

–Эвер. Ты знаешь, как меня зовут. Если понадобится помощь, ты можешь обратиться ко мне. Улица Бергверк, дом семь. Положи записку в почтовый ящик. Я найду тебя.

На секунду в янтарных глазах девочки вспыхнула искорка надежды. И тут же погасла. Блёклый, мутный янтарь без единого блеска, в каждой прожилке которого читалось ясное послание: «Это ничего не изменит». Но Эвер сказала другое:

–Спасибо. Буду знать.

Уголки её губ приподнялись. Она коротко махнула рукой, круто развернулась и пошла в сторону дома. Не оглянулась, когда исчезала за дверью. А Марк… не знал, что чувствовать.

Действительно ли он спас этой девочке жизнь? Что если апатия в пожаре значила: огонь – не самое страшное? Он хотел было уйти, но задержался. Сверлил взглядом дверь с облезлой краской, которая пошла трещинами, как след от когтей зверя. Ноги будто прилипли к земле, чему Марк бы не удивился, повидав всякой гадости здесь.

Несколько секунд тишины прервались разговором на повышенных тонах. Говорил кто-то в доме Эвер. Мужской голос явно обращался к собеседнику, но второго голоса в паузах слышно не было. А затем с каждой секундой тон мужчины начал нарастать, становясь больше похожим на гром. Ему отвечал тихий плач. Мимо прошла женщина, тощая, как тростник.

«Даже не обернулась»

Марк напрягся, а затем вздрогнул: проулок рассёк высокий девичий визг. Из дома донёсся грохот. В следующую секунду распахнулась дверь, оттуда пятилась Эвер. Из дверного проёма появилась рука. Рванула девочку за волосы и тяжело приложила головой прямо о дверной косяк. Эвер зарыдала громче. Рухнула со ступеней. Прикрыла руками лицо.

–Пошла вон отсюда! – заревел мужской голос.

Мыслей не осталось. Остался лишь инстинкт. Защитить.

Марк рванул в проулок.

–Папа, не надо!

Эвер взвизгнула и пригнулась. Мужчина запустил в неё бутылкой. Она со звоном разбилась о стену, осколки осыпались на пыльную брусчатку.

–Девочку не трожь! – приказал громко Марк.

Эвер обернулась. Медленно перевёл на него взгляд и мужчина. Нестриженные сальные волосы, тощее обветренное лицо, острая щетина и глубокие мешки под глазами.

–Марк… – голос Эвер дрогнул.

–Защитничка привела, потаскуха, – низко прорычал её отец. – По гвардию чушь не неси.

–Она чуть в пожаре не погибла, вы думайте хоть, что несёте! – зашипел Марк. Он шаг за шагом подходил, стараясь перевести внимание с Эвер на себя.

–Живая? – отец ткнул пальцем в сторону Эвер.

Её лицо покрывали кровавые подтёки от разбитого лба. Янтарные глаза горели ужасом на алом фоне.

–Раз живая, значит, нехер бегать за ней. Думать больше будет.

«Как так можно говорить о ребёнке?»

Взгляд скользнул к закатанному рукаву мужчины, на плече которого темнел след от перетяжки. В руке зеленела вторая бутылка пива. Полная наполовину.

«А вот так и можно, видимо»

–Как свалила на три дня, так и таскайся дальше, дрянь неблагодарная. Я её лишний рот кормлю, а она шляется не пойми где. В мать вся, сволота!

–Заткнись, – прохрипел Марк, забыв о любом уважении к этому человеку. – И на себя посмотри.

«Бесплоден я, а он ребёнка вышвыривает»

«Урод»

–Пошёл к якшам! – бросил ему мужчина, и повернулся к Эвер. Треснул кулаком о дверь. – И ты вместе с ним!

–Пап, не надо! Я… П-прости! – она на подкашивающихся ногах подалась к нему. – Я не буду больше! Пожалуйста!

Отец что-то прохрипел и замахнулся. Предохранитель у Марка окончательно слетел.

Он метнулся к дому. Понадобился лишь один точный удар в челюсть. Мужчина повалился со ступеней. Марк подхватил и уложил.

Сзади задрожал полный боли девичий голос.

–Убил. Ты убил. Что наделал… Убил его, – повторяла она в ужасе, глядя на отца.

–Эвер, нет! Он жив, я знал, что делал!

Марк поднял ладони, но Эвер не слышала. Она поползла к отцу, её голос срывался на крик.

–Убил! Убил!

«Слова не помогут»

Он подхватил Эвер и подтащил к отцу. Она забилась, завизжала, но Марк методично, но безболезненно схватил её за ладонь. Поднёс к носу отца.

–Он дышит, видишь? Он жив, Эвер, – зашептал Марк. – Он дышит.

–Дышит… – эхом повторила она.

Марк отпустил её. Рука Эвер, оставшись без поддержки, повисла рядом с лицом отца. Она смотрела на него распахнутыми глазами. Сначала замерла, но потом её пробила дрожь. За считанные секунды её начало трясти. В проулке послышался стук и скрежет её зубов. Шмыганье и всхлипы.

Эвер зашарила руками по земле вокруг себя. Не видела, что попадается под руки. Она искала. И нашла. Девичья ладонь наткнулась на осколки выброшенной бутылки. С рвущимся из самой груди нарастающим рёвом, она судорожно сжала в ладонях стекло.

–Эй-эй, Эвер!

Марк схватил её за одну ладонь, но второй Эвер сильнее вцепилась в осколки. Марк еле сумел отдёрнуть от них второе запястье. Он с ужасом потянул к его к себе: в девичьих ладонях застряло, как деревья в лесу, зелёное битое стекло.

–Почему он меня бросил?! Почему?! – проглатывая часть слов, кричала она.

Марк в спешке выдёргивал осколки из ладоней. Всё, что видел. Эвер не вскрикивала. Она рыдала в голос, и слёзы на щеках смешивались с кровью. Она легнула Марка ногой.

«Глаза бегают. Неспециально»

Эта мысль пролетела быстро. Марк перехватил запястья девочки одной рукой, второй попытался нашарить пакет с лекарствами.

«Домой унесла»

Он осмотрелся в надежде, что он где-то валяется, но не увидел.

–Я не хотела! Почему я не нужна?!

«Потом. Всё потом»

Отбросив все сомнения, Марк крепко прижал девочку к себе, зарылся пальцами в жёсткие нечёсаные волосы. Сжался, пытался создать вокруг Эвер защитный кокон, не обращая внимания на то, как в барабанные перепонки бил её вой.

–Всё хорошо. Я здесь. Ты не одна. Я рядом, – зачастил он мантрой.

Эвер пыталась отбрыкаться, кусалась и билась с такой силой, что Марку казалось, будто он поймал дикую львицу. Но он сидел и тараторил одно и то же.

–Ты не одна. Я с тобой. Всё хорошо.

Сколько времени прошло, Марк не знал. Но в какой-то момент Эвер кольцом ухватилась за его плечи, шею. И вжалась, как будто её вот-вот смоет в водоворот. Она буквально цеплялась за него.

Постепенно крик начал стихать, пока не оставил после себя булькающие всхлипы. Хватку, однако, Эвер не ослабила. Эмоции постепенно иссякли. Вместо сгустка сплошной истерики в объятиях Марка дрожала брошенная, начисто опустошённая девочка-подросток.

Дождавшись, пока тряска сойдёт на минимум, Марк попытался осторожно податься назад. Эвер снова вцепилась в него с отчаянием.

–Я не уйду, я здесь. Отпусти, пожалуйста, – прошептал он и в доказательство погладил по волосам.

Сначала Эвер будто не услышала, но постепенно расслабилась, очевидно лишь усилием воли. Марк мягко отстранился и вгляделся в её лицо с размазанными слезами, кровью и пылью. В глазах стоял влажный блеск.

–Я тут, видишь? – ласково спросил он.

Эвер не кивнула, скорее дёрнула головой в знак согласия.

«Отлично, значит, соображает»

–Как ты?

Он говорил вкрадчиво, осторожно. Боялся, что любое повышение тона разобьёт ей сердце ещё раз.

–Я ему не нужна, – просипела она и шмыгнула. Голос сорвался от криков. – Очнётся, снова выгонит. Или за удар отомстит. Одна теперь. Одна…

Её губы задрожали. Марк подхватил её за щёки, заставив посмотреть на себя.

–Не одна, Эвер. Не одна. Слышишь?

–А что теперь? Я здесь живу, ты – там. Никак. Одна… – слова были похожи на лепет.

«Здесь и там? Разве никак иначе?»

«Хорошо, значит, оба будем там»

–Эвер, хочешь со мной пойти?

Она дважды шмыгнула носом, уставилась на него, будто не расслышала.

–Ч-что? Куда?

–Я гильдии живу. Мы выполняем разные заказы, на этом зарабатываем. Мы все, как семья. Свою комнату получишь, драться научу, кушать сытно будешь.

Эвер молчала. Она скосила глаза на лежащего отца. К его масляным чёрным волосам прилипла пыль, а изо рта свесилась тонкая ниточка кровавой слюны.

«Язык прикусил?»

«Жив. Это самое главное»

–А…он как же? – спросила Эвер так тихо, обращаясь больше к себе самой.

Марк не торопил. Только мягко, ненавязчиво переминал и поглаживал плечи девочки. Расслаблял, не позволял снова уйти в бушующий ураган эмоций. И к счастью, плечи её действительно начали опускаться, пусть и дёргаться она не перестала.

–Пойдём.

Одно слово одарило Марка волной облегчения. Такое тихое, неуверенное, но так много значащее. Тем не менее, в тоне Марк уловил оттенок фатальности.

«Идти некуда? Потому соглашается?»

«Просто доверяет, даже не зная, кто я?»

«Потому что то, что хуже смерти, уже случилось. Ей нечего терять»

Сердце сжалось, забилось чаще, и Марк снова обнял девочку, стараясь вложить в этот жест столько нежности, насколько был вообще способен.

–Ты не пожалеешь, я обещаю.

Эвер не ответила, даже не хмыкнула, а лишь уронила голову ему на плечо, и её тело расслабилось. Но Марк понимал: это было не успокоение, а истощение.

Дав ей немного времени, чтобы перевести дух, Марк тихо сказал:

–Если хочешь забрать что-то с собой, бери.

Эвер рассеянно кивнула и поднялась. Глаза снова опустели. Она, как призрак, поплелась в дом, еле-еле переставляя ноги. Марк же в это время взвалил бессознательного отца на себя и перетащил в дом. От него пахло потом и спиртом, и Марк был рад избавиться от этого запаха, когда уронил мужчину на нижний из двух ярусов старой хилой кровати. На верхнем, как он понял, спала Эвер.

В коридоре он нашёл валявшийся пакет с лекарствами, сразу подготовил флакон с обеззараживающим средством. Так они и выходили из дома: Марк с пакетом, Эвер – с книгой и маленьким свёртком, в котором лежала склеенная клейкой лентой картонная девица и вырезанная для неё одежда.

Марк узнал куклу Лили, которая продавалась в Эрбештадте и была популярна среди детей. В будущем он купит Эвер настоящую куклу Лили, которую она нарядит в красное платье и посадит в шкаф в своей комнате и упорно будет называть Бернадетт.

Перед тем, как уйти окончательно, Эвер зачем-то полезла под крыльцо и выудила оттуда завёрнутую в оторванный рукав кожаной куртки шкатулку. В ней оказалась ещё одна игрушка – механический ворон.

Марк помог умыть лицо, а после обработал наконец ранки на руках. Эвер в это время окидывала прощальным взглядом дом. И только после всего Марк наконец вывел её из Подречья в новый дом, в новый мир.

По пути идти Эвер стало тяжелее. Она упорно отказывалась от помощи Марка и отмахивалась от вопросов, но в конечном итоге её вырвало в кусты на обочине. После этого Марк уговорил её, и дальше он уже шёл, неся Эвер на руках, а она прижимала к себе детские сокровища.