Нечто меньшее

– Не выдержал, всё осознал, попросил коня, у него нюх – будь здоров. А так же у некоторых существ, которым вы помогали попутно, как в русских сказках. Любят тебя животинки, не только ты их. Благословенный был вечер! Я понял – вдруг и впрямь займёшься своими делами и отвыкнешь от меня? Сам удивился, как это напугало.

– Пыталась. Отвыкнуть, – я внимательно смотрела на жнеца. – Знаешь, что если я напишу про тебя книгу, то реабилитирую абьюзеров?

– Эк, завернула! – хохотнул он. – Напиши. Может, маньяки и жертвы тогда начнут нормально общаться меж собой? Учитывать особенности друг друга.

– Ха-ха. Это вряд ли. Книга была бы очень тонкой. Из одной страницы. И там было бы написано: «Обрасти толстой кожей или беги».

– Как маньяк, соглашаюсь. И начинаю абьюзить через три, две, одну… – он уверенно двинулся ко мне. – Жизнь так коротка…

Я подскочила с места и попятилась назад.

– Сейчас-то что начинается? Что нужно?

– Хороший вопрос, – он расплылся в хищной улыбке. Не каждый шаман (кем меня считает мой учитель-ученик и многие другие) и не каждый день видит приближающегося оскаленного служителя смерти. – Мне очень нужно каждый-каждый день… бесить тебя. Ну, и ученика твоего. Если мне приходится контактировать с ним, пусть этот контакт веселит меня.

– Одной меня мало для «веселья»? – вскинула бровь я, готовая принять удар всех шуток и словоизлияний жнеца на себя.

– Ты – другое. Веселят меня и ваши шаманские практики, такие, как то пятно на рукаве, – как-то мягко ответил он.

– Извини за то, что я однажды в теле птицы наделала дел тебе на одежду! Хотя, стоп, птицы не извиняются, – пятясь, я всё ещё пыталась не потерять нить разговора.

– Я тебя и не виню, что ты! Здорово было с вами идти куда угодно, биться с браконьерами, со всем Каше-полем, танцевать на настоящей свадьбе, быть принятым в сказочный спецназ. Принятым, – он снова шагнул ко мне. – О, ты как никто понимаешь, что это такое.

– К чему мостишь дорогу всеми этими воспоминаниями? – вскинула голову я, не в силах предугадать, чего ожидать от жнеца, который приблизился почти вплотную, не оставляя места для отступления.

– Да к тому… Ладно. Мне не стоит давить на тебя и чего-то ждать. Ожидание равно разочарование. Нельзя быть ни в чём уверенным. Можно лишь во что-то верить. Извини.

«Что?! Жнец перестаёт докапывать меня, даёт свободу и сдаётся воле судьбы?»

– Я кое-что забыл, – в дом вдруг вплыл хмурый обсидиановый силуэт Урмиса.

– Вот, видишь? О чём и речь, – ухмыльнулся жнец. – Опять он. Вездесущий.

Я знала, что у Отмана что-то в кармане, но не видела, что именно, и промолчала. Нгомо агрессивно пошарил под диваном, пожал плечами, холодно посмотрел на меня и вновь исчез.

– Верно бабушки говорят, повадились хаживать всякие… И на что только можно надеяться с женщиной из другого мира? – продолжил обладатель усов, бороды и загнутого лезвия. – К чему я всё это?..

– Действительно, к чему? Ходишь всё словесными кругами, ничего не понятно. К тому, что натерпелся с нами? – спросила я. – Не думала, что с твоей стороны всё выглядело так.

– Не к этому. Я говорил, что хочу конкретики?

Появилось ощущение, что я совсем зажата в угол, в котором не остаётся пространства для манёвра.

– Тебе я открыт всегда. Даже если ранишь. Даже если решишь по-настоящему «отвыкнуть», – он снова сверлил таким взглядом, который у меня не получится повторить никогда. – Помню, ты как-то ответила «да» на «что бы то ни было» в экстремальных условиях, адреналин и всё такое. А что насчёт сейчас?

– Что «сейчас»? – не поняла я. – Ты можешь прямо говорить?

– Пытаюсь. Это сложно! В общем… Есть ли у тебя сомнения? Насчёт нас, – спросил он. Пока я «зависла», продолжил, не дожидаясь ответа. – Хорошо. Ты в льняной рубахе, отлично впишешься.

– К-куда? – только и смогла выдавить я, впервые замечая, как иногда дрожат его руки.

«Волнуется?! Не дал ответить на свой вопрос – испугался конкретики, которой сам же и просит? Да что происходит?»

– Куда… в практику, как недавно обещал распрекрасный шаман. Желаю удачи и избавиться от сомнений. Твой отпуск начался!

– Что-о?

Глава 5. Иной иной мир

«Жнец, за что ты отправил меня неизвестно, куда? Чтобы испугалась чего-то ещё больше, чем тебя и прекратила убегать? Ха! Напугал другими мирами, как Икса вкусными коричневыми камушками, а ежа… впрочем, не важно!»

Яркий и тёплый день не желал заканчиваться, сиял солнечными бликами и пёстрыми красками над нетронутыми дремучими непролазными лесами, что, напротив, темнели неприступной стеной, как и во всех других мирах – так по-разному, но так похоже. Во все времена леса являлись пристанищем неизведанного, редкого, опасного и волшебного.

Птицы пели на разные лады изо всех крылатых сил, а простор радовал цветением, зеркальной гладью озёр, причудливыми узорами ручьёв и сплетениями древесных корней, ныряющих в высокие сочные травы…

Но всё это торжество природы и света простиралось за пределами такого неприглядного места как Общий базар…

Унылые кривые лабиринты обшарпанных прилавков вечно увядающего, но никак не исчезающего рынка, гнилые зубья заборов, не честная торговля на мрачной, испещрённой тысячей следов грязной зловонной площадью – вечного прибежища отребья и разрухи – раскинулось среди туманного марева, неясного месива и давящей безысходности.

– Свежие тухлые яйца! Рубины! Отдам всего за полруки… – текли торговые и воровские будни. – Ладно, это шутка, сейчас таких дешёвых цен нет.

Среди серой вяло снующей толпы, червиво копошащейся в грязи базара, пробирался остроухий долговязый деревенский воин. Кроме ушей и роста он был мало, чем приметен среди окружающего хаоса. Тёмные волосы, когда-то росшие кудрявым чубом, прилипли к проглядывающейся смуглой лысине под вечно моросящим общебазарским дождём. На грубой рубахе красовался потёртый плотный жилет грязно-зелёного цвета, безразмерные серые портки были заправлены в сапоги, плотно зашнурованные для фиксации голеностопа. Спрятанный под рубахой простой старенький кинжал, да меч в ободранных ножнах, кое-как подвязанный на грубый ремень, напоминающий портупею, были единственной настоящей ценностью в облачении обычного воина, по-эльфийски – саракена. Для эльфа этот индивид был грубым, простым и неказистым.

Он собирался продолжить свою службу после того, как отгуляет отпуск, которого, наконец-то, добился от старшака их отряда. Осталось только придумать, что делать на отдыхе. Но для начала саракен решил придумать, на что потратить честно заработанные гроши, что так и жгли руку с кошелём.

Он плёлся ленивой петляющей походкой (лесная привычка) и равнодушно оглядывал прилавки, бродил произвольными вытоптанными в месиве грязи тропами. У впервые попавших на Общий базар глаза так и разбегались от обилия товаров, а для бывалых здесь было почти пусто. Сколько раз бывало – купишь ценность, а приносишь домой угольки и представляешь радостные рожи торговцев.

Взгляд воина приковало лишь одно – тот обыденный процесс, что время от времени происходил на площади базара.

Худощавая и не очень рослая фигура в длинном чёрном плотном балахоне остановилась и замерла, твёрдо указывая на запад. Все знали, что фигура вовсе не сошла с ума просто так стоять посреди неприятного открытого пространства с протянутой рукой, указующей неизвестно куда.

Спустя миг всё стало ясно – послышалось побрякивание пряжек множества сапог, и через давно сломанные ворота на базар ввалились полки издающих всевозможные звуки гоблинов. Словно неугомонные дети, бригада ушастых бородавчатых и несносных характером существ подпрыгивала, скакала, плелась на работу, то и дело норовя стащить что-нибудь с прилавков.

«Без муштры никуда! Опять сарай какой-нибудь строить идут во славу Чёрного замка», – подумал саракен, признавая знакомый с детства, слегка сутулый, депрессивный силуэт совсем юного служителя ещё более мрачного места, чем Общий базар.

Гоблины, напевая что-то им одним смешное и гордо шлёпая по лужам, скрылись в тумане грязевой взвеси. Воин подошёл к таинственному знакомцу в мантии… и оказался сам по уши в грязи. Вскочил, цыкнул на тонколапых гоков, которые тут же кинулись срывать куски нехитрого снаряжения саракена.

Чёрный маг отпугнул вредных сероватых существ, что напоминали вредных суетливых лис или собачек, затем снял капюшон, и лучи солнца упали на бледное, совсем юное остроносое лицо. Он монотонно произнёс:

– Прости, Квол, не признал. Я же работаю.

– Стив, ты бы меня не заметил, если бы я не подошёл! Сколько лун не виделись! – гаркнул на всю площадь саракен.

– Некогда, сам знаешь, работёнка нервная. Ты неожиданно так подошёл, вот я и испугался.

– Я заметил. Особенно моё… допустим, плечо, – Квол потёр ушибленное место.

– Извини, это по привычке… – вздохнул тот, что в мантии, – Слава черносвятому, ты в порядке. Вдвойне слава, что мы встретились. Пойдём, помоемся где-нибудь, я совсем упарился.

– К источнику? Стоп, а где мои… – Квол похлопал себя по карманам.

– Сбережения? Ой, только не говори, что их стырили гоки, – поморщился черноволосый сероглазый юноша в безразмерной мантии. – У тебя всегда деньги испаряются! Ладно, наскребу своих пару монет, утешимся пирогом.

Юный маг кивнул на ближайший прилавок и порылся в мантии. Ещё порылся. Побледнел, даже извернулся и заглянул в капюшон.

– Ой, Стиви, только не говори, что эти ужасные гоки… – еле сдерживая улыбку, уставился на своего юного друга Квол.

Они немного поглазели друг на друга. Рассмеялись и зашагали подальше от базара.

Продавщица пирогов какой-то болотной расы лишь покрутила перепончатой ладонью у виска.

Солнце, наконец-то, стало медленно уходить за гоблинами на запад…

Юный маг без раздумий и лишних слов бросился в чёрную воду. Он всегда такой – то немногословный и замкнутый, то безбашенный, безрассудный и навязчивый.

Вояка, чьи жилистые руки походили на медвежьи лапы, взгляд был безумен, а громкий голос словно был создан для военных команд, постоял на утёсе, и с отчаянным наслаждением и боевым криком полетел туда же.

В сумерках два друга тайными, полузаросшими саракенскими тропами подходили к лагерю ещё как умеющих постоять за скрытые лесами поселения саракенов.

В непролазном бурьяне вещи были развешаны у костра, а неподалёку к последним лучам красивейшего заката тянулся дымок от костра. Саракены как обычно чистили снаряжение, «братались», боролись, пели похабные песни. Хлипкое тельце мага замерло над котелком с несвежими ягодами.

Похлопывая мощной рукой друга по плечу, отпивая из общей большой чаши и время от времени шевеля острыми ушами, Квол вещал что-то бредово-весёлое, в своём стиле. От каждого похлопывания эльфийской ручищей по плечу хлипкого Стива мотало туда-сюда. Но встрече с другом детства он был, конечно же, рад…

Друзья погуляли, поорали песни, распугивая местную фауну, вернулись, и, уставшие, рухнули спать по обе стороны от лежака.

Туманное от росы утро наступило разочаровывающе быстро.

– Магическое дарование! Не желаешь ли проведать места былой славы? – Квол дожёвывал импровизированный завтрак «из того, что нашёл, не подошва, и слава темнейшему», не забывая оставить и другу кусочек. Голова изрядно шумела, побаливала, но он держался, потому что он саракен. Негоже слабостью портить честь меча и своё доброе имя. И ещё стоило привести себя в порядок потому, что разглядывать сверкающие на солнце камни скал вместе, как раньше, было здорово. Если повезёт, может, найдётся драгоценный.

Стив еле передвигал своё бледное ватное тело, а про голову лучше было, вообще, молчать.

На рассвете ветвистые великаны-деревья, казалось, с безмолвным любопытством взирали на нетвёрдо шагающих к горам товарищей.

– Холёные маги Чёрного замка… Идём, идём, приведу тебя в порядок, – ворчал Квол.

– Ч-что… будем-м… делть? – процедил серо-зелёный Стив, чувствуя, что явно перестарался с экспериментами над содержимым котелка.

– Варево твоё вчерашнее из тела твоего же выветривать. На дерево! – объявил воин. – Исследователь, ёкрин-бокрин.

Маг скорчил мину, хоть служителей из Чёрного замка выноси, но понял, что выбора нет.

– Лезь!

«Зачем?» – только и думал пациент в чёрном, судорожно вцепляясь в ароматную, испещрённую трещинами кору и понимая, что с Кволом спорить бесполезно. Когда они, наконец, водрузились на дерево, Стив заметил по потёртостям и отметинам, что сюда порой залезают. Но для чего? Саракен в ответ на вопросительный взгляд изображал самый невинный вид. И ничего хорошего это явно не означало.

Причудливые существа, похожие на радужных птиц с длинными хвостами, извиваясь, переместились по воздуху под раскидистой кроной, подальше от странных наземных лазающих существ.

– Хорошая погода, правда? – Квол смотрел вдаль по-военному отстранённо и в то же время внимательно.

– Причём тут погода!? – взорвался маг. – Мне плохо, а ты заставил карабкаться сюда и теперь тут беседы разводишь!

Ругаясь, Стив даже не заметил, как Квол на миг, совсем на чуть задержался за его спиной. И, когда юный маг в гневе шагнул вперёд, чтобы покинуть напрасно исследованное дерево, росшая рядом ветка внезапно резко выпрямилась.

– Что-о-а?! – истерический голос чернокнижника, отправленного в полёт, отразился от ближайшей горы и раскатился над погружённой в утренний туман долиной. Вмиг трезвея, маг так никогда и не вспомнил, как вернулся обратно.

– Ожил?

– …! Что это было?

У воина от хохота не получалось, да и не хотелось объяснять: берётся дерево, делаются простые манипуляции с верёвкой, подходящей веткой, и, собственно, «больным». И получается типичный отрезвляющий тренажёр для встряхивания и приведения в чувство вояк-новичков.

– Подлянки от друзей иногда способствуют улучшению дел, а! Хорош мне знание диалектов показывать, понабрался в замке своём. Пошли уже, хватит с тебя, – Квол оглянулся на чёрное пятно. Пятно куталось в мантию и источало зло.

– Клянись, что дальше не будет сюрпризов вроде этой твоей тарзанки…

Перекидываясь едкими колкостями и воспоминаниями о шалостях детства, друзья поднимались всё выше по скалам. Тягучий ночной воздух наполнялся пряностью утра, которое будто бы торжественно звучало, пробуждая птиц. Внизу синел и скрывал обитателей бесконечный, великий и многоуважаемый лес.

– Гляди-ка, тут какая-то порода интересная сверкает, – присвистнул Квол. – Принесём кусок в деревню, вождь подскажет, что это…

– Ложись! – под оглушительный рокот и падение камней Стив сбил друга с ног. Второй раз за сутки. Саракен вскочил в ярости, поднял голову и вдруг замер. Маг, наблюдая такие резкие и странные изменения в мимике старшего товарища, решил и вовсе не смотреть вверх…

Над ними нависла огромная, словно выточенная из камня, продолговатая треугольная голова… Вокруг головы извивались многочисленные золотистые усы. Невероятные, словно из огромных самоцветов, жёлтые глаза под мощными надбровными дугами будто ухмылялись.

Вдруг раздался высокий голос.

– Форан, птенчик спасительный, мы в лесах эльфяк-вояк, ты не забывай. И ещё рядом эта гадость отвратительная – Общий базар.

– ДУРНАЯ ЗАТЕЯ.

– Других не держим!

Выглянув из-за дракона, некто растрёпанное и с ошалевшими глазами увидело два посеревших лица.

– Простите, что напугали.

– Издеваешься?! – гаркнул воин, вовсе не собираясь прощать и готовясь к защите. – Натравливаешь на нас «птенчика»?

– На вас? Нет, такое он не ест, – последовал оценивающий взгляд существа в странной одежде.

– Он мог раздавить нас! – продолжал бешено вопить саракен.

– И всё ещё может это сделать.

Перепалка продолжалась, пока юный магический талант с раскалывающейся головой окончательно не поддался панике и не запустил к носу бесцеремонного вояки иллюзорный электрический шар.

– Интересный у вас мир, – существо прижалось к дракону, что сразу прикрепляло ему ярлык самоубийцы. Дракон затормозил с реакцией. Они умеют удивляться?

Друзьям ничего не оставалось, как с ужасом посмотреть на дракона, оставить это несчастное ему на съедение и продолжить путь. С сожалением они убедились, что самоубийца не отстаёт. – Значит, магия от сильного напряжения рождается?

– От невыносимого, – неохотно буркнуло зло в мантии.

– Ох, уж это невыносимое напряжение. Понимаю вас, даже не представляете, насколько. Почему вы, так-себе-добытчики самоцветов, не спрашиваете, кто я?

– Разве скажешь правду? Ага, мы уши развесим и тут же поверим, – ворчал Квол, повышая тон. – Что тебе надо? Спроси, что нужно, и иди дальше своим путём!

– Дык, я что и делаю! Никто не виноват, что мой путь с вашими пересёкся. Итак, пока есть возможность, спрошу о боевом искусстве саракенов. Правда ли, что одно из ваших легендарных оружий – ухлёст – это меч из ткани? Им можно подпоясаться?

– Куда тебе ухлёсты?! Что, вообще, здесь делаешь, ни пойми кто? Дракон-то, понятное дело, питается тут, обитает где-то в скалах, обычно подальше от всех. Хотели мы, конечно увидеть его, но не так! Отстань от нас, заодно и от ящера. Топай себе! В лагере саракенов ещё таких чудищ не хватало, кхар попирукский!

Воин бесился, источая раздражающе громкие звуковые волны своей мощной диафрагмой и лужёной глоткой, пока его не остановил возникший из-за валунов тихий и скрипучий голос местного мудреца. Старый низкорослый эльф в пыльных одеяниях, со смеющимися глазами и пергаментной кожей, шаркая остроносыми тапочками, не упускал шанса поддержать загадочный образ.

– О, вот и нашёл я вас, детишки. Давно не дышал этим воздухом! Твои друзья нужны мне, воин. Есть важное дело с одной моей приятельницей, обратиться за помощью более не к кому. Не разочаруйте старика! – ничего не объясняя и почему-то становясь серьёзным, даже опечаленным, пожилой эльф, словно стараясь быстрее решиться, поджал сухие губы и вдруг зачем-то хлопнул в ладоши.

На скалах остался только Квол. И дракон.

«Что опять дед Кодру отчудить задумал? Грустный он какой-то, не как всегда…» – саракен с опаской глянул на дракона.

– Сгоняю, посмотрю, не знают ли наши чего насчёт каких-либо чужаков…

Только воин встал, как мощные кольца свились вокруг, давая понять, что никто никуда не пойдёт. Массивные чешуйчатые объятья и довольная морда заслонили небо.

– Понял! Да понял я! – Квол дёрнулся неказистым узловатым телом изо всех сил, вспоминая, как любил чересчур заботливо держать на руках и насильно гладить мелких животных, пока они смешно дрыгают лапками. Вот и пришла расплата, откуда не ждал – теперь он был в роли такой забавы для диковинного ящера. Дракон подумал и вдруг резко отпустил воина. С обычным: «Ёкрин-бокрин!» эльф упал. В горле дракона забурлило.

– Смеёшься? Не важно, всё равно кислота настоящая… Ходят легенды, что драконья радость и ярость – одно и то же.

Змий небрежно подцепил клыком вояку за ворот, приподнял над землёй.

– Ну и?.. – прокомментировал тот, сложив руки на груди. Форану стало скучно, и он уже спокойно опустил эльфа на землю. – Говорить умеешь, золотистый огнеплюй?

«Огнеплюй» медленно раскачивал головой в стороны, словно погружённый в свои мысли.

– Умеешь, – у саракена создавалось впечатление, что он говорит с грудой камней. – Знаю, драконы в дела двуногих не лезут. Но это вы упали нам на головы! Куда делся Стив и то, ненормальное, твой обед? Хм. Оно в такой обуви, будто ты её в жидком виде в лапах помял, между пальцев выдавил, так она и застыла.

– КУДА-КУДА… – невозмутимо ответил дракон и закрыл глаза. Струйки пара лениво выкатывались из ноздрей.

Огнедышащий уснул, а может, притворился. Скоро и воин задремал под ближайшим деревом.

Пробуждение было страшным. Дракон ревел и шёл на взлёт.

– Я с тобой! – перекрикивал Квол потоки воздуха, производимые крыльями и ничего не понимал.

– НА ЧЁМ?

– Угадай! – в последнюю секунду, удивляясь себе, саракен рванул вперёд и уцепился за когтистую лапу. Вот, что значит военная реакция.

А странное существо в смешной обуви думало – обо всём и сразу.

«Прав шаман – миров много… Куда этот хитрый старик нас переместил? Мы с бледным юношей оказались тут, в пещерах. Нет – в Пещерах! Малый сейчас в обморок плюхнется со страху, а мне что делать?..»

– Опять старый без объяснений свои штучки вытворяет! – ругался Стив, пытаясь злиться, а не бояться. Шея его казалась тонкой, цыплячьей в складках чёрной мантии. – Мы в Пасти Камней! В таких местах без весомых причин лучше не оказываться. С весомыми – тоже.

Они, держась друг от друга на расстоянии, продвигались в неизвестность. Выход из пещер заканчивался отвесным обрывом, над которым поднимался туман от шумящих внизу водопадов. Красиво. И страшно.

– Стоять! Никаких трюков! Не двигаться! Вижу сквозь камни, – возник из ниоткуда холодный стервозный голос.

Маг в ужасе оцепенел. Значит, происходило нечто странное даже для этой необычной реальности.

«Учимся принимать, чтобы не сойти с ума. Принимаем правила игры. Только бы она не закончилась! Заходились по тоннелям, вот и начались галлюцинации…»

– Ага… Так вот, кого послал сюда мой старый друг? М-да, обмельчали маги, по двое ходят. Но, к делу. Нужно закрыть ход в Пасть Камней… – обладательница трескуче-гнусавого голоса вышла из очередного ответвления каменных лабиринтов и пустилась в рассуждения о том, как ей лучше поступить со своими владениями. Маг и ни пойми кто оба замерли, пытаясь разглядеть в полумраке высокий тонкий человекоподобный силуэт.

«Камни, да камни… Мы-то здесь при чём?»

Буро-фиолетовое инопланетное существо с чёрно-синими прожилками вен по всему изящному телу без единого волоска, как на перезревшем осеннем кленовом листе, не знало, что наготу нужно прикрывать тканями. Да ему это и не требовалось, оно было с трудом определяемого, но всё же женского пола. И рассуждало своим маленьким ртом, пожалуй, слишком логично для галлюцинации. Но вытянутость пропорций и тонкость фигуры, окраска и огромные лемурьи глаза пещерного существа с прозрачными веками были ещё «цветочками». Когда оно привычно для себя обвило рукой ближайший сталактит в два витка, вот тогда для юного мага были «ягодки». Он сполз по кривой стене пещеры на пол. У обоих гостей как-то вылетело из головы всё, что там говорило это существо.

– Немного магии нужно, говорю! – оно повернулось к Стиву, длинным изящным бескостным пальцем указало на один валун. – Камни хранят время. Этому девять тысяч эно, ты даже не представишь, сколько это.

Юноша окончательно растерялся и впал в ступор. Тогда второе существо, наконец, поняло, зачем оно здесь находится. Лёгкий пинок необычной мягкой обувью, и энергия молнией сорвалась с тощих паникёрских рук, тонущих в широких рукавах мантии, и раскрошила камень в пыль. Удивлённый, Стив попытался что-то сказать. Не получилось. Ещё бы! Только что разрушил реликвию. Другие камни, как по цепочке, с грохотом и страшной быстротой, как осыпающийся паззл, начали сползать вниз, всё ускоряясь и закрывая указанный существом ход. Глотая пыль, более человекоподобные и пока ещё живые организмы припустили прочь, за местным неестественно гибким существом.

– Прыгаем! – звонко возопило оно.

– Куда?! – заорали они.

И вылетели в нечто светлое, сияющее и беспокойное.

– Размозжит нас в лепёшечку!!! – взвизгнул маг… так, напоследок.

Но закон подлости, он же закон равновесия, на этот раз спас.

Пещерная хозяйка распласталась на спине дракона и подмигнула прозрачным веком другому существу, в странной одежде и обуви. Кажется, они были одного пола.

– Что происходит? Что это наш вечно загадочный старик задумал? Что это за ведьмы болотные?! – привычно для себя голосил саракен, распугивая всех и вся в округе.

– Что-о? – не выдержало второе существо, явно вспоминая что-то плохое про болота, едва не подскочило на чешуйчатой спине и не сорвалось. Спина в ответ недовольно дёрнулась, как дёргают шкурой животные. – Это мы-то болотные?!

– Ладно-ладно, скалистые, горные, как угодно! Кто же устраивает разборки прямо на драконе? – смеялся Стив.

Стигмена, так звали удивительную бескостную пещерную деву, разглядывала летящего дракона так спокойно и внимательно, словно находилась в тихом музее, а не рядом с орущими неадекватными, готовыми к драке на огромной высоте и скорости.

– Кхары с вами, летим в деревню, – выплеснув эмоции, подытожил воин. И, судя по крену вбок, дракон с ним неожиданно согласился. – Не спал ты, оказывается, огнеплюй. Искал друга моего! И это непонятное… как там тебя… кто ты там… буду звать тебя хэак, то есть, человек. Мы их тут не сильно жалуем, знай!

Под треск костра, сноровисто разведённого саракеном на чужой для гостей, но всё ещё милой и обожаемой матушке-земле, болящие от внезапного рискованного прыжка в неизвестность конечности смазывались травами, которые посоветовала пещерная дева. Сама Стигмена тайком набирала силу прямо из земли, и от этого её ушибы поразительно быстро заживали.