Нечто меньшее

– Вот так, да, – одобрительно заулыбались усы на байке.

Я села позади Отмана, нашаривая рукой полоску-держалку на сиденье.

– За ручку держимся, значит, – разочарованно закивал шлем с пока что открытым забралом. – Не за водителя. Вот так, да?

– Как вы плинтусы-то повезёте? В такой машине? – неожиданно для себя спросила я.

– А что не так?

– Ещё бы огород пахать на ней поехали, – нервно хохотнула я, деловито захлопнула свой визор, и мы рванули в рассвет.

Заехали на дачу к соседям, о которых напомнил Урмис. Хозяин дома, тот самый дедушка с внуками, и его взрослый сын с женой, вопреки моим волнениям, были дружелюбными людьми, предлагали чай, показывали небольшой сад и рассказывали, как бы хотели оформить его.

– Здесь альпийскую горку соорудить бы, – улыбалась хозяйка. – Только не знаем, как. Место не очень подходящее. Если увидите какого дизайнера ландшафтного, тащите к нам!

Мужчины как-то сами собой оказались в гараже, где болтали ни о чём и перебирали инструменты, большая часть которых сохранилась с советских времён. Нгомо ковырялся со струбциной, пытаясь понять, что такое «мечики» и при чём тут мечи.

«В крови это у них? Склад ума? Сплошные стереотипы!»

– Всё-таки, почему я ботаник? – перетаскивая какие-то коробки и нагружая ими не созданную для этого машину, довольно спросил шаман.

– Бабушки давно и хорошо знают меня, – вздохнула я. – Но с вашим прибытием, похоже, решили окончательно доконать. Вот и пришлось соврать, что ты иностранный студент по обмену, а я, вроде как, подзаработаю на этом. Хотя, думала, что с вами только потрачусь. До сегодняшнего дня.

– Как быстро может меняться мнение…

Возле дома бабули угостили «мальчиков» вкусностями, мне же достались вопросы: «Что? Где? Когда? Откуда?», и самый содержательный и интересный: «Чегой-то?»

– Поди-ка, негр-то наш неплохо шпарит на старорусском, – заметила одна бабушка, далёкая от иностранных мнений на тему запрещённых слов и расизма. – Знаю, я историк по первому образованию.

– Зинка?! Ты? Вот, не подумали бы! Всю жизнь в бухгалтерии проторчала! – затараторили остальные соседки.

– Вот так и проторчала, – назидательно проговорила Зинаида, строго глядя мне в глаза своим опытным выцветшим взглядом. – Борись за мечту, поняла?

– Поняла… – тихо ответила я, поражённая в самую суть.

«Какие интересные женщины!»

– Ой, это я вслух? – шлёпнула себя ладонью по лбу.

– Да, мы такие! Завтра выходи, расскажем, как мы в твои годы…

От перечисления проделанных бабулями авантюр, как то: обезвреживание хулиганов в тёмном переулке, погоня от милиционеров с полными авоськами, невероятное и смешное охмурение кавалеров, поездки в столицу на электричках за колбасой, битва за польские гарнитуры, вытаскивание детей тайком из опасности, и тому подобное, моё мнение о них продолжило меняться. И их негативное отношение к молодёжи, кажется, тоже начинало меняться. От возникающей теплоты в сердце что-то трогательно защемило.

«Да я готова каждый месяц им по-новому всё объяснять!»

– А где Лидия Егоровна? – вдруг заметила я недостающее украшение компании.

бабушки с надеждой уставились на меня. Как стая галок, когда несёшь из магазина ароматный батон.

– Поможешь?

«Ох, не нравится мне это!»

– У меня тут ремонт затеян… – попыталась «отмазаться» я неизвестно, от чего.

– Не мямли. Тогда неча ждать и время терять, пойдём на дело прямо сейчас!

– «Н-на дело»? На какое?

– Не боись, не «мокрое». Надеемся.

«Чем дальше, тем хуже».

Из окна на меня взирал мужчина с небольшой бородой, грустными глазами и длинными волосами. Однако, сейчас глаза его совсем чуть-чуть улыбались. Он молча кивнул мне.

Вскоре компания бабушек и я спешили «на дело», через один двор. Спешка выражалась в суетливом закрывании сумочек-пакетиков, растерянных вопросов друг другу и мне: «Ты не видела, где моя…?», далее следовало назвать любой из многочисленных предметов, находящихся в этих самых сумках и кармашках.

В разуме моём двоилось: я видела одновременно и беззащитных смешных пёстрых старушек, и гордых решительных женщин, которые идут выручать подругу.

«Что же случилось с Лидией Егоровной?»

По пути одна из спутниц зачем-то сорвала цветок и подмигнула мне.

Мы доковыляли до одного из подъездов старенькой пятиэтажки в заросшем сиренью дворе, я приготовилась увидеть всё, что угодно. Престарелые товарки пояснили: «В депрессии она, совсем что-то захандрила».

«Зачем вам я? Я не врач и не соцработник. Ладно, посмотрим, что можно сделать».

Войдя в квартиру, мы обнаружили пропажу возлежащей на кушетке и тоскливо смотрящей в окно, за которым ветер качал ветви липы и обещал пригнать дождь.

– Лидка, ну чего драматургию разводишь? – заругались соседки.

– Всё, бабоньки. На тот свет пора. Чувствую.

– Тьфу на тебя, оказия! С чего это вдруг?

Пока бабушки возмущались, тараторили, хозяйничали на кухне, заваривая чай и пытаясь разговорить страдающую товарку, я осмотрелась. Чистые полотенца, вычурные наволочки и занавески, множество горшков с растениями, ажурная салфетка на стареньком телевизоре… Обстановка оранжерейно-ностальгическая, вполне себе «бабушкинская». Даром, что выпечкой не пахнет. Пахло чем-то вроде корвалола.

От созерцания уюта меня отвлекла та самая дама с цветком, Мария Семёновна.

– Лида, пожалуйста, хватит ерундой заниматься. Скажи лучше, что это за цветок, а то девочка интересуется.

Все уставились на меня. «Девочка», то бишь я, икнула, и на свой страх и риск начала подыгрывать хитрющим соседушкам.

– Да, точно. Это вид ромашки или герберы какой-то? Что-то никак не могу понять.

«Как будто у меня интернета нет! Но, если это поможет сейчас нашему делу, то нет его, к кизякам, и не надо».

– Гелениум это, чудо ты, – старушка хмыкнула, встала, чтобы поставить цветок в воду. Бабульки многозначительно переглянулись.

«Им бы в покер играть, хитрющим! Но сейчас мы играем некую странную пьесу».

– А он многолетник? Какую почву любит?

Видя оживающую любительницу растений, я продолжила осторожно выпытывать у неё азы цветоводства, при этом стараясь не переигрывать. Большого дела до декоративных растений мне никогда не было – растут и растут, полив им и благодарность за красоту. Но Лидия Егоровна с таким вдохновением начала рассказывать о своём хобби, расцветая сама как цветок, что мне и окружающим становилось, действительно, интересно.

– А ещё у меня знакомые хотят альпийскую горку на даче, но место для неё не очень подходящее, – вспомнила я о соседях, когда возникла пауза в разговоре. – Склона нет никакого, рядом деревья. Как решить такую задачку?

– Да, задачка со звёздочкой, – задумалась Лидия Егоровна, автоматически отпила из цветастой кружечки и закинула в рот печенье. Присутствующие товарки её едва не зааплодировали, но портить игру было нельзя. – Камень-то какой хотят? Место тенистое или света много?

После ценных указаний по альпийской горке с демонстрацией рисунков и записей в старом блокноте, бабули убедились, что всё будет нормально, и «девочку» изволили, наконец, отпустить восвояси.

«Передумала сударыня на тот свет. Обрела себе цель и ученика. Получилось! А вот ремонт никуда не делся. Даже не начался».

Добравшись до подъезда я взглянула через его перила вниз, прислушиваясь к тишине, и сама себя удивлённо спросила.

– Показалось?..

Глава 4. Чем напугать чёрта

– Не показалось! – с этими словами я ворвалась туда, где ожидали два массовика-затейника, а так же домовой дух и наглый котяра. Бросая бешенные взгляды на всех и вся, я с ужасом думала о том, что мне предстояло срочно убрать или заклеить пакетами многое нужное, ободрать и отдраить всё лишнее.

Обнаружив, что мои товарищи иномирные сидят отдыхают и невинно трескают сухарики из деревянной плошки, а возле них нагло валяется кот, я возмутилась.

– Балдеть будем, или как? Сами эту чертовщину затеяли! Так давайте, коль не боитесь.

– Злая женщина пришла, про машины передачу посмотреть не судьба… – заворчала разношёрстная бригада. Домовой, сидевший рядом с ними, тут же взмыл под потолок, дескать, я не при чём. – Женщины, это ведь это… как их… «пинатели» прогресса! И «пилители». Вот. Двигатели, короче.

– Там черти пришли, – злобно прошипела я. Сам факт разрухи и нагрузки вместо тихого отдыха в положенном отпуске заставлял меня тихо рычать и чуть ли не плакать.

Квартиранты мои вальяжно потянулись, демонстративно прошли мимо, и принялись деловито вымешивать, громко штробить и быстро заделывать. Я была суетливым приносильщиком, переживающим подавальщиком и обречённым «вот-сюда-посвети-фонарщиком».

Так в моей скромной обители со скоростью безумного фланкировщика завертелась ремонтная страда.

Присланные Сватом черти-кизяки, пользуясь отсутствием своего незабвенного и строгого атамана, без умолку ворчали, используя самые грязные словечки, но резво сновали туда-сюда. Вскоре стены были подготовлены и художественно заштукатурены. Художественно – потому что на «ровно» никто и не рассчитывал.

– Теперь надо подождать, – поставив руки в боки и осматривая «объект», заключил Урмис. – Пусть сохнет.

Пока я красила доверенную мне стену, шаман с отвёрткой в руках колдовал в коридоре, и, пользуясь моментом, продолжал загружать мой мозг.

– У реальности, как в твоих компухтерных программах, есть слои. Это факт. Вот, гляди-ка, мы в слое ремонта сейчас. И кажется, будто все вокруг ремонт затеяли: слышишь, соседи тоже что-то сверлить начали? Получается, мы можем менять слои в реальностях, перепрыгивать с одних на другие. Но частенько это бывает трудно сделать, поэтому мы нарываемся на одних и тех же людей и ситуации. Даже в других странах. И мирах.

Я тут же услышала, как на улице какие-то люди застучали киянками, подправляя заборчик. Нгомо многозначительно посмотрел на меня – его слова подтверждались прямо сейчас.

В процессе я расспрашивала новоиспечённую ремонтную бригаду о том, что они думают о моём мире, о положении дел между странами и прочих новостях. Они философски отвечали, что здесь, в целом, то же, что и везде. Проблемы будут всегда, в любом мире, и от них ни в каких астралах не спрячешься. Вопрос всегда лишь в том, что с этим делаем конкретно мы, как решаем.

– Что ты можешь сегодня? – вздыхал шаман. – Вот, то и делай. И будь, что будет.

Отман уже хозяйничал, срывая газеты и пакеты, которыми были закрыты поверхности, мягко отстраняя меня с моим унылым настроением рукой и принимаясь издеваться над многострадальной плитой.

– Знаю-знаю, я неважно готовлю, когда не в настроении, а настроение бывает редко… – проворчала я, из последних сил принимаясь за работу со шваброй.

– Тебе делают приятно, а ты, вместо того, чтобы радоваться, опять свои комплексы показываешь, – улыбаясь, оглянулся он.

– Зато ты без комплексов, – буркнула я. Видимо, усталость брала своё.

– Знаешь… – жнец прищурился, не переставая что-то сыпать в сковороду. – Если бы не якобы твой убегающий утром кофе и помедленнее выданное мне полотенце, я бы…

– Отстань. Не то в кабана превращу, – хотела сказать я, но меня опередил голос Урмиса.

«Они тоже устали, вот и несут невесть что».

– Опа! – едва не присвистнула я, заглядывая в тумбочку, где помимо новых тряпок для уборки хранился небольшой арсенал когда-либо подаренного мне горючего в разнообразной красивой стеклотаре. Ради этой самой красоты оно там хранилось и никогда не откупоривалось.

– Ясь, у тебя даже в тумбочке приключения находятся, – безнадёжно вздохнул усталый шаман, не готовый сейчас ни к каким приключениям и просто промывающий кисти и шпатели. – Расскажи лучше, на что тебя подписали ушлые бабули.

– На цветоводство. Но об этом чуть позже. Где черти? – последнюю фразу я вывела нараспев, до едкости елейным голоском. Отман нахмурился и с лицом видавшего всякие беды профессионала заглянул в тумбочку, где остались пустые места, на которых недавно стояла полная отвратительных жидкостей разнокалиберная стеклотара. И расхохотался.

Кизяков нигде не было видно, и, что удивительно, слышно.

– Милые судари! – чересчур вежливо обратилась я в окружающее пространство, выискивая глазами чертей. – И куда это мой, с позволения сказать, неприкосновенный запас вдруг исчез?

Кизяки тут же были бесцеремонно вытолканы домовым из-за холодильника. И вздрогнули, когда я, после целого дня проветривания закрыла окно.

– Оно это… ик… вынюхалось! – взвизгнули мгновенно схваченные за хвосты мощной рукой черти. При виде жнеца смерти они итак старались не плюхнуться в обморок, а тут он держал их за самое ценное с кисточкой. И страшно хохотал.

– Так вот, на чём их ремонтный энтузиазм держался, – разочарованно протянула я. – Наивная я. Думала, что Сват настроил их как-то на правильный лад, напугал, шантажировал, или, может, есть что-то совестное в этих существах. Но, как ни удивительно, бесы, на то они и бесы – чтобы бесить!

– Пойду, руки помою, – хмыкнул работник смерти, запустив «сударями» в коридор. – Считай, плату за работу они свою взяли.

– Милости просим проваливать восвояси. Или сейчас пойдёте комнату обклеивать, – пригрозил воришкам Урмис.

– Ого, их как ветром сдуло! Чёрт с ними, с чертями, а благодарность Хрючевне обязательно передам, – вздохнула я, глядя на кота и пустой коридор.

Моим кратким рассказом о пребывании в гостях у Лидии Егоровны учитель-ученик остался доволен.

«Ещё бы! Такой спектакль, не сговариваясь, разыграли»…

– Люди такого склада, как ты и Мария Семёновна, должны иметь психологическое образование, – подытожил он.

– Такой «корочки» у меня пока не имеется, – вздохнула я, удивлённо принимая тарелку горячего, не понятного, но вкусно пахнущего блюда. Так уж вышло, что никто в этом мире для меня не готовил. Только в том, где вместо интернета – сказочное блюдечко с яблочком да грибной мицелий, и где мы все, странные «белые вороны» и познакомились.

– Ну так, за чем дело стало, получи такую «корочку», – просто ответил Отман. Неужели он в кои-то веки согласился с шаманом? Им, похоже, помогали мои провалы и огрехи.

«Это точно сделано из тех продуктов, что я принесла?»

– Какая красота. Благодарю! Но, обычно я эти всякие выделывания с едой не очень приветствую, – опустила голову я. – Метаморфозы, превращения…

– Я кто? Жнец смерти, – хохотнул, объясняя, Отман. – Я чему помогаю? Правильно. Превращению. Процессам. Как повитуха, только наоборот. Ничего удивительного, что я в готовке так хорош. Сам себя не похвалишь…

– Удачно к столу сказано. Приятного аппетита… – мрачно произнесла я.

– Поддерживаю ученика-учителя! – воскликнул Нгомо, но тем не менее, быстро приступил к позднему ужину, и продолжил говорить с набитым ртом. – Вот, есть яблоко, и есть. Зачем его варить, парить, перемалывать сто миллионов часов? Ну, только если жевать не можешь… Не должна еда полдня занимать и свою полезную душу терять, превращаясь во что-то иное.

– Вы просто ничего не понимаете… – отрицательно закивал Отман и решил не обращать на нас, простаков, внимание, наслаждаясь изысканным ужином среди обновлённых стен и разбросанных газет.

Вскоре сытый шаман развалился на кухонном диване, на котором ночевал, и лениво наблюдая, как подобревший от моих хвалебных од кулинарным способностям жнец пытался заставить меня доесть.

– Ты же говорил, что мне надо заняться собой, – скрестив руки, я смотрела скептически, расслабленно и без особого выражения во взгляде. От этого взгляд получался, наоборот, тяжёлым и пристальным. – Лучше б не хвалила.

«Не всё ж ему так смотреть! Так, и мы не шиком лыты…»

– Обиделась. Не для меня, для себя. И еда тут почти ни при чём, ешь, что нравится и просто занимайся.

– Да-да. Для шаманских практик нужны тренировки и выносливость, – поддакивали с дивана. – И ты в этом скоро сама убедишься.

– Достали. Займусь я, обещаю! – замахала я руками, прекращая пытку «котлетикой» и вскакивая с табурета.

– Поздно обещания давать, у тебя практика совсем скоро, – зевнул шаман и многозначительно глянул на жнеца.

– Какая практика? Почему не предупредил?! – я не придала значения этому секундному взгляду и вытаращилась на Урмиса.

– Ну, не сказал, и не сказал, что такого? К этому всё равно никак не подготовишься, – пожал плечами он. – Это для не-колдунов колдовства не существует и им легче жить! А ты – смирись и прими.

– И не ной, – вставил свои пять копеек домовой.

– Издеваешься…

Впервые за всё время я начала злиться на шамана, ещё не зная, что именно мне предстоит. Периодически тот поглядывал на жнеца, который, чуть вскинув густые брови, не скрывая любопытства, слушал нашу перепалку.

– Шаман, не зли мне женщину. Как я её дальше «котлетикой» пытать буду? – наконец, спросил он.

– Не лез бы ты сейчас, смертельник…

– Видят боги, я был сдержан и учтив, – Отман чуть склонил голову вбок. – Ты за всё это время так и не ответил, что именно тут забыл? Что-то натворил и скрываешься?

– Не твоего ума дело, – бросил Урмис. – Я перед тобой отвечать не должен.

– Хм. Тогда беру заложника, – Отман с азартом посмотрел на меня.

– Опять начинается? Почему я у тебя то приманка, то заложник? – раздражённо спросила я, изо всех сил пытаясь спрятать мысли, чтобы не выдать доверенный мне секрет. – Опять свою ерунду начинаете.

«Нашла, кому глупые вопросы задавать, это труженик смерти, хватит забывать об этом! Как же я была наивна ещё совсем недавно, думая, что с лёгкостью скрою кажущийся мне ерундовым секрет».

– Его амурные дела привели к тебе, не так ли? – обратился жнец к пунцовеющей от таких догадок мне.

– Да. Но… стой, это не то, что ты поду… – вмиг представляя, что у него в мыслях, я с ужасом смотрела на него во все глаза. Но, быстро очнувшись, от отчаяния хлопнула себя по напряжённым ногам. – Не то! Всё не то и не так! Ёлки-моталки, ну как тебе объяснить…

«Опять всё самым дурным образом получается!»

– О. «Я всё объясню?» – удивился Отман. – Не нужно. Как интересно. Твоё лицо семафорит даже без чтения мыслей. Похоже, птенчика поймали за крылья его же соплеменники, вот почему он здесь. Верно? Какая прелесть.

– Я просил никому не говорить! Тем более, ему! – Урмис разочарованно, с ужасной ранящей досадой посмотрел на меня. Так неприятно от человеческого взгляда мне в жизни не бывало.

– Но я и не гово…

Шаман исчез. Оправдаться было невозможно. От удивления и возмущения у меня перехватило дыхание.

– Что ты наделал? – не глядя на Отмана, я плюхнулась за опустевший стол.

– Ничего. Давно хотел с тобой серьёзно поговорить, но этот вездесущий вновь тут как тут, и, как всегда, не вовремя. Ясь, знаешь, я ведь тоже человек, хоть и такой, – жнец развёл руками. – Так, для сведения.

Мне стало жаль себя и обоих участников непредвиденного ремонта.

– И куда он?.. В лес опять? Разве так можно?

– Уверяю, он не пропадёт, – Отман вздохнул, что-то достал из кармана, вздохнул, и тут же положил обратно. – Я понимаю, что он твой друг, учитель, ученик, невесть кто. И молодец, что помогает. Но как же надоел влезать в самый неподходящий момент, когда я хочу урвать минутку наедине и поговорить о важном… Я его ещё берегу, можно сказать. Итак, успокойся и усаживайся поудобнее. Не знаю, как отреагируешь, но я всё же скажу то, что хочу. В общем, мне нужна конкретика.

Не зная, чего ожидать, я поёжилась.

– Как-то раз, в один из летних вечеров, несмотря на такую себе погодку, мой многоногий друг решил выгулять меня, так, размяться. Вытерпев все его бешеные кульбиты в темнеющем небе, я ненадолго отпустил его на вольный выпас, а сам зашёл выпить чего-нибудь горячего, как раз недалеко от одного из адских мест своей работы, к которому неизменно был привязан – бушевавшего тогда бесконечной и бессмысленной войной Каше-поля.

– Ага. И зашёл в Хрючевню, – осторожно догадалась я.

– Привык к одиночеству, косым взглядам, передрягам с особо дерзкими смельчаками. От хорошей ли жизни образуется чёрный юмор? Ха! – грустно усмехнулся мрачный работник. – Ладно, я не об этом. В таверне оказались семеро странноватых субъектов, которые привлекли моё внимание. «Откуда она меня может знать?» – думал я, после того, как ты прочла стих о мрачном жнеце. И, как выяснилось позднее, даже сама не поняла, что выдала. Давно ничто не удивляло и не интересовало – профессиональное выгорание, знаешь ли. Думал. Захотел понаблюдать, вернулся. И, как оказалось, вовремя – ты как раз улепётывала от оборотня. Растрёпанная, глаза как плошки.

Он усмехнулся, погружённый в воспоминания.

– Любопытство победило. Решил подвезти. Услышав много частушек и кое-что диковинное из твоего словарного запаса в полёте, оценил уровень словарного запаса и заодно придумал розыгрыш чертей, даже не смотря на наличие рядом твоей отвлекающей мокрой…

– Чего? – прищурилась я.

– …головы! Выяснилось, что способность к мороку имеешь с «бурой магией» своей. Удалось нашей шуткой надурить не только кизяков, но и всех присутствовавших в харчевне. Мне понравилась ваша отчаянная компания, вот, немного подсобил, – он смотрел на меня исподлобья. Густые брови нависали над чёрным блестящим взглядом, а тёмные, с медным блеском волосы водопадом стекали за спину.

– Ничего себе «немного»! – вспомнила я. – Погоди. То есть, мы познакомились из-за коня?

– Ровно так же, как из-за твоего кота. Или дарханских поющих шашек. Да, много что сошлось. Мог ли я не обратить внимание на странников, сидящих ни с чем у базара, но при всём невезении окружённых прекрасными и редкими обладателями шерсте-перьев – дракошками? Не обратишь тут, как же. И снова – ты! Понял, что это уже неспроста. Знак, как говорит этот вездесущий… А ты всё усложняла мне задачу – пришла сама ночью ко мне в кабинет, показала раненую ногу, ночевала в моей постели…

– Что!? – фыркнула я от возмущения. – Ты меня сам заставил лечить ногу, дал какое-то отвратительное лекарство, и в состоянии не стояния приволок к себе! Наглость! А ещё в моих мыслях шарил.

– Был вынужден. Не позову же я домой кого попало! Ну, и дурак, конечно: думал, как здорово ловить чьи-то мысли за хвост, но сам оказался в ловушке. Мысли странноватой дамы, даже не подозревающей о своих способностях – весьма захватывающе. Думаете, вы тогда попали в новый для себя мир и двигались в нём по наитию? Ага, как же. Это я попал по полной. А чтобы отвлечься, задал себе задачку посложнее, добыл вам редкость.

– Легендарный кофе из ковша, чтобы легче было идти по чуйке туда, не знаю, куда, – покачала я головой.

– Не мог вас не побаловать кусочком вашего мира. Да и на тебя, всю ночь терзаемую «подземными» путешествиями, по утрам было печально смотреть. Ты спросишь – почему наитие верно вело вас? Всё просто: вы учились верить в себя на практике, с риском для ваших буйных голов. Поэтому многое получалось, или, как говорится, дуракам везло. Ну, а я превысил все мыслимые полномочия, и даже попытка отдалиться, чтобы остыть и прийти в себя, не помогла. Весь этот новый винегрет чувств здорово бы напугал любого жнеца. Только не меня, – он медленно моргнул и улыбнулся. – На празднике города с фениксом, когда ваша компания в очередной раз что-то отчебучила, я снова нашёл тебя.

– Выследил.

– Не важно. Главное, что рискнул поговорить. Но шаман этот опять тут как тут…

– Однако, ты спас его, когда он тонул, – напомнила я.

– Представил, как тебе неприятен буду, если так не сделаю, – вздохнул он.

– Не обманывай, не было времени представлять что-то.

– Ладно, подловила, – вздохнул Отман. – Когда увидел, как ты не брезгуешь дорогими вещами, чтобы согреть мелкого пушистого, вообще, «поплыл»…

– Ого. А я тогда подумала, чего ты на нас с замёрзшим Иксом так смотрел, будто сожрать с потрохами хотел… Столько монет за наряд отдал!

– … и так здорово было танцевать ваш глупый вальс, – он опустил взгляд.

«Жнец смутился?!»

– Ты прекрасно знаешь, что я доверяю тебе, – продолжил он тихо. – Но как только я отказался читать твои мысли, и увидел, что шаман в своих скитаниях забрался аж сюда, в твой мир, сразу возникло огромное и желание это сделать! Какая-то тайна, не с кем-нибудь, а с колдуном. Ты закрываешь от меня мысли именно о нём. Имеешь право. Но понимаешь, как это выглядит? Я не настаиваю, просто любопытно…

– Он имеет право на свои секреты. У меня их нет от тебя, если что. Но чужие выдавать я просто не имею права, – ввернула я, наблюдая перед собой жнеца с какой-то новой стороны, будто усталого и мастерски скрывающего волнение. Но разве такое может быть? – К тому же, нет причин не доверять Урмису, он всегда помогал нам.

– Не нам. Тебе.

– Поэтому ты наезжаешь на него?

Молчание в ответ. Я отмахнулась и задала другой вопрос.

– Как именно ты тогда в Смоленске нас нашёл?