Нечто меньшее

Я на миг задумалась, повернула голову и уставилась в окна, похожие на бойницы.

«Показалось. По-любому, показалось!»

За одним из вытянутых проёмов мелькнула белая лошадиная морда. Лицо Стива сразу стало того же цвета, что и та морда.

«Хамелеон, а не парень!»

Неуклюже вылезая из Гроба, не обращая внимание на магов, которые сами замерли от удивления при виде как хранительницы пещер, так и морд, заглядывающих в окна, и ступая затёкшими ногами по только что выбитому витражу, я подошла к окну. И тоже открыла рот от удивления.

Необычное даже для этих удивительных мест видение – крылатые существа, парящие у самого замка. Светлые тела перебирали ногами и неестественно контрастировали с чёрными шпилями и башнями.

«Пегасы!»

– Вовремя мы защитный купол протаранили, а? – Стигмена сорвала меня с небес. – Я и Гроб летим за подмогой саракенов. Плохи дела, раз такие диковинные существа из дремучих мест выходят и народу показываются. А ты отправляешься…

– Только не говори, пожалуйста, что за каким-то там артефактом? Я понимаю, есть опыт ходить «туда, не знаю, куда, за тем, не знаю, чем». Но сейчас – как?

– Кхм! Намекаю, что могу помочь. Неужели не понятно? – вмешался пегас, чья морда всё так же торчала в проёме, а передние копыта стояли на окне снаружи. – Мы первый и единственный раз можем помочь вам, меньшая беда, против большей беды… Ф-р-р… только прошу не забываться. Мы не лошади!

Пегасы по натуре своей, чистой до бешенства, как многие другие существа, терпеть не могли Чёрный замок. Поэтому даже в самом сюрреалистичном сне никому не могло присниться то, что начало происходить: серьёзные дисциплинированные привыкшие к своей рутине маги в чёрных мантиях недоверчиво соединялись с крылатыми существами в связку «всадник и неконь».

«Беда. Когда у соседей пожар, тушат все. И иной враг окажется надёжней друга».

Стигмена зачем-то попросила любой мой предмет. Нечего делать, пришлось отдать кроссовок.

«Шаманское зеркало не отдам даже если отнимут всё! Ценности, хочешь-не хочешь, а надо выбирать, и придерживаться. Чтоб не метаться по жизни, как оторванный листок на ветру. Похоже, судьба моя такова – куда-то мчаться и искать не понятно, что!»

Дрожа как в ознобе, я упёрлась коленями в подрагивающую белую спину, гораздо более узкую, чем спина жнецовского Эйрика, постаралась как можно безболезненней для пегаса взяться за гриву, и мы рванули навстречу порывистому ветру…

Время с пространством всё больше переставали сочетаться, перемещение давалось сложно даже на лёгком, изящном пегасе – то быстрее, то медленно, как в патоке. Это не устраивало даже терпеливую меня, и я боялась признаться себе, что пугало. Желая помочь изо всех сил загребающему крыльями существу, а не быть иждивенцем на шее, начала тихонько творить не понятные вещи. Прикрыв глаза, что-то выслеживала внутренним взором.

«Шаманить на лету – иного варианта нет! Вот эту нитку сейчас распутаем, вот эти связать надо, тут заживить – не дать пространству разрушаться дальше, убрать препятствия… Наверное, таким же образом странный для других и очень логичный для меня шаман работает с нитями пространства».

Открыв глаза, я увидела, что пегас летит, косясь на меня, и что он пересёк большие пространства куда быстрее. Всё мелькало так, что было трудно отследить, как далеко мы теперь находимся.

«Получается, что пегас летает нормально только если с ним нормально практиковать своё дело. Например, кузнец полетел бы на нём если бы необычно сковал, например, подковы. Писатель бы разлил чернила, но должен был бы выдать что-то этакое, отправляясь ввысь. То есть, не пегас вдохновляет, наоборот, вдохновение – его топливо! Вечно мы, люди ждём, чтобы взять вдохновение, вместо того, чтобы его дать…»

Пустота и разрушение норовили исподтишка достать со всех сторон, но я, обливаясь потом на холодном ветру и выдерживая покалывания во всём организме, продолжала успокаивать рваные и спутанные «нити» встревоженного пространства. Действовало это не долго, но этого хватало для нас.

Когда перемещаться стало чуть более невыносимо, чем совсем, пегас снизился, и я рухнула на траву. Вдохновения и желаний не осталось. Спина затекла настолько, что было всё равно, какой корягой я выгляжу перед прекрасным существом. В глазах плясали точки, из носа шла кровь.