Нечто меньшее

– Укачало? Слабачка, – хмыкнул Отман и задумчиво уставился в небо.

– Кто… – я тут же перестала зеленеть.

– Да, ты. При том, что в нашем мире умудрилась найти дракошек, приземлиться на ковёр-каскадёр, надрать зад Лиху, прокатиться в избушке Яги… – начал перечислять шаман.

– И управлять кощеевым конём, – довольно закончил Отман. – А здесь зажалась и спряталась от всего.

– Видимо, когда не зашорен правилами своего мира и не строишь себе «потолка», можешь много невозможного натворить… – задумался Нгомо.

– Видимо. Нашли, над кем издеваться. Ладно, – поджилки мои тряслись, но злость на сказанную правду и адреналин одерживали верх. – Если я не струшу в воздухе и в своём мире, то вы будете нормальными ребятами. Чур, не задирать друг друга, вести себя спокойно, адаптируясь к этому миру!

– Про не задирать – много просишь. А в остальном… Договор, – согласился дерзкий шаман.

Мой провожатый в посмертие и учитель-ученик выглядели хитрыми, что совсем не внушало доверия.

– Как видишь, уже адаптируемся, – улыбнулся жнец, крепко пожимая руку подошедшему пилоту с лёгкой сединой на висках. С ним была белокурая дама, второй пилот. Мы выслушали инструктаж, подобрали рюкзаки. Мои вялые руки холодели.

– Ненавижу вас…

– Знаем! И это вдохновляет, – садюги зверские смеялись надо мной, пока мы поднимались в небо. Пытаясь отвлечься от подступающей паники, я выясняла, как им удалось уговорить пилотов делать то, что им хочется.

– Никакого гипноза и прочей ерунды, – отмахнулся Нгомо так, будто всё мне как ребёнку надо разжёвывать. – Просто поговорили о жизни, небольшой обряд провёл, они удивились, что подействовало. Психология!

– Какой обряд? – не поняла я, повторяя про себя инструктаж.

– Они муж с женой, – кивнул на пилотов Отман. – Двенадцать лет вместе, сама понимаешь, кризис и так далее… Сохранить любовь – это гораздо масштабнее и серьёзнее, чем её найти.

– Допустим, понимаю, – я не знала, куда себя деть от уж очень пронизывающего взгляда жнеца.

На самом деле мне мало что было ясно, паника доводила до тошноты. И вдруг, в какой-то момент, накалившись до неимоверного предела, резко отпустила.

«ОЙ. Кажется, что-то сломалось».

Осмелилась взглянуть в иллюминатор на облака.

«Ну, умру, и умру, кому я нужна, в конце концов! Нечего трястись».

Не успела расслышать, что именно сообщили пилоты, кажется, набранную высоту.

– Прекрасно! – заорал шаман, делая бешеные глаза и радостно выпадая из открытой двери самолёта.

«Как он говорил? Чтобы быть шаманом, он периодически умирает? Что ж… Попробуем и такую практику».

Под эти раздумья сильные руки Отмана со всей любовью и нежностью вышвырнули меня вместе с собой в свежий воздух синевы, словно белку, которую выкинули из форточки, и теперь она болтает лапками в поисках баланса.

Так мы покинули гудящую железную птицу.

– А-а! Как в песне, расплескалась синева! – вопила я, потому что организму в свободном падении требовалось что-то вопить.

Квадратики полей, пятна зелени под сиянием солнца, изгибы рек, капилляры дорог, ведущие к скоплениям прямоугольников домов… Бескрайний простор завораживал, отнимал дыхание. Барашки облаков бросали тени на жёлто-сине-зелёную землю, совместно с палящим солнцем решая, где быть тени и дождю, а где – нет.

Отман, смеясь, что-то выдернул. Как в замедленной съёмке парашют раскрылся, моё бренное и несовершенное тельце дёрнуло вверх. Среди всей этой красоты оба товарища по прыжку упрямо продолжили падать.

На определённой высоте раскрыть парашют просто необходимо, иначе в нём нет смысла. Но они, летя вниз уже рядом друг с другом, почему-то долго этого не делали.

– Какого чёрта? – прокричала я вниз.

– Так, для чего ты здесь тусуешься, шаман? – послышалось оттуда. – Никакого особого обучения Яси тобой я что-то не заметил.

– Отман, о чём сейчас думаешь, мы, блин, на небесах! – проорала я, пытаясь управиться со стропами.

– Зато обучение меня идёт полным ходом! – безумно захохотал шаман и сделал с рюкзаком Отмана то же самое, что и он с моим. – Я победил!

– Нет, – Отман вновь издевательски смеялся. – Где же твоя шаманская чуйка? Не угадал!

Оба их парашюта открылись одновременно.

«Ненавижу!»

С выдохом облегчения я откинула голову вверх, вбирая красоту огромного мира.

После пыльного приземления на ватные трясущиеся ноги и пятую точку не помнила, как мне помогали собрать парашют, как скомкано благодарила кивающих головами инструкторов-пилотов. И перестала разговаривать с двумя экстремалами.

Хотя, от впечатлений так распирало! Но обсудить их в этот момент, получается, было не с кем.

Жнец и шаман с любопытством поддерживали мою игру в молчанку. Видимо, хотели понаблюдать, сколько продержусь. Это злило ещё больше.

Домой ехали под палящее солнце и какое-то случайно пойманное огородно-полевое радио.

– Мороженого? – с надеждой спросил жнец смерти. В зеркало заднего вида с заднего сиденья прямо в его чёрные глаза посмотрел сгусток адской тьмы, то есть, я. А в боковое виднелся мчащий поблизости хмурый шаман. – Шоколада?

Дома я молча накормила обычной кашей с мясом двух иномирцев и кота, не забыла подложить конфетку в корзинку домового, так же молча села пить чай отдельно от всех, в комнате напротив скелетика совы. И сама не заметила, как «отрубилась» на диване, прямо в одежде.

Глава 3. Вечные студенты

– Икс, хватит меня нюхать, корм от этого не даётся… – с неохотой просыпаясь, я попыталась размять занемевшую руку. Что-то басовито хохотнуло, я резко открыла глаза. Наглый котяра спрыгнул с меня и бодро поскакал к предмету своих кошачьих молений и восхищений – к холодильнику.

– Сурок спящий, – Нгомо усмехался и тихонько прикручивал давно разболтанную ручку межкомнатной двери под неутомимое, но уютное бурчание телевиденья. – Новости этого мира лучше не смотреть. И как домовой эти информационные волны выдерживает? Вот, скажи мне лучше, почему в вашем мире до сих пор нет летающей скорой помощи? С вашими-то технологиями. Возмутительно.

– Что?.. – я почесала голову, пытаясь прогрузить данные этой реальности в голове.

– Говорю, ремонт тебе надобен, смотреть жалко.

– Спасибо. Сама знаю, – пробурчала я, вяло проходя мимо делового шамана и мурчащего кота, чтобы умыться. – Дорогое это удовольствие. Последние деньги я на окна отложила.

– Прыжок с парашютом тоже не дешёвая вещь, – заметил он в ответ. – Однако… есть способы, как можно сделать дешевле. Или бесплатно.

– Ремонт? И как же? – высунулась из ванной моя недовольная намыленная физия.

– Как-как, попросить помощи, – пожал плечами обладатель неугомонной шапки. Теперь она изволила пугать меня с полки в ванной – почищенная, с мокрыми растопыренными перьями, она будто бы недовольно смотрела на всё. – Попросить, как ты говоришь, ртом.

– У кого же? У двух весёлых безумцев? Или у других друзей из иного мира? В этой реальности их у меня не много, как видишь, все в разных городах.

– Можно совместить безумное с полезным. Всегда так делаю. Реально-инфернальный ремонт, – гордо изречённые собственные слова порадовали шамана. – Не дрейфь. Ты вчера такой шаг в своём мире сделала, шаг в небо.

– Сама не поняла, зачем. И чуть не поседела из-за вас, – я плеснула себе в лицо холодной водой, до сих пор не веря во вчерашний прыжок.

– Тут я кое-что скажу тебе, только не падай. Ты знаешь моё отношение к жнецу… – начал он и затих.

– Уже даже не знаю, – пожала плечами я.

– …но он сказал одну вещь, которая тебе пригодится, – Нгомо говорил спокойно, и это заставляло настороженно слушать его. Я выпрямилась, вытирая лицо и глядя на неторопливого шамана. – При любых закидонах окружающих, да и вообще, в любом случае, занимайся собой. Остальное приложится.

– Глубокая мысль. Вот, занимаюсь собой – отсыпаюсь, умываюсь… – хмыкнула я.

– Хорошо. Пойду пока стройматериалов кое-каких нашаманю, – Урмис привычно спрятал своё круглое зеркало под рубаху.

– Как это «нашаманишь»? – мне было не понятно, что и как он собирался делать в чужой для него и совсем материальной реальности. – Это мир денег, они тут – главная обменная штука.

– Понимаю. Но чуйка, она ведь никогда не врёт. Если кажется, значит, не кажется. Короче, увидимся позже! – Урмис хотел добавить нечто философское, но осёкся и куда-то заторопился.

«Одни загадки. Хорошо быть «попаданцем» – ты не так зажат правилами этого мира, нет зашоренности. Только любопытство, отчаянье и хардкор».

Я дождалась вызванного ремонтника окон, угостила скромного взрослого человека из соседней республики чаем, перекинулась парой шуток, и за хорошее отношение он установил клиенту, то бишь мне, всё не только качественно, но и с хорошей скидкой.

– За что? – удивилась я, глядя на чек. Обычно люди задают этот вопрос в другом смысле, мол, почему дорого. А у меня всё наоборот!

– За то, что мозг не делали, – засмеялся мастер, собирая инструменты и удаляясь.

«Надо же, и так бывает!»

От этой приятной неожиданности энтузиазма в моём бренном тельце чуть прибавилось. Собрав мешки с мусором, и посыпав солью там, куда завещал сыпать её жнец, я вознамерилась тащиться к мусорным контейнерам. Пришлось собрать в кучу ещё и моральные силы, глядя на заполненную скамейку у подъезда, перед тем, как выйти из дома на растерзание к местным бабушкам-сплетницам.

«Весь двор боится этих мафиози с рассадой. И муха не пролетит!»

Солнце освещало обычный дворик, не желающие желтеть листья и оживлённых собеседниц на лавочках. Я, как обычно, поздоровалась с ними, проходя мимо и понимая, что если замешкаюсь, эта таможня непременно остановит – им только дай устроить допрос или прочитать надменную поучительную лекцию. Будучи регулярно останавливаемой этой местной ФСО, я и не заметила, как постепенно начинало меняться моё отношение к ним. Рассказы пенсионерок получались невероятными. К примеру, одна из бабуль грибная охотница. И недавно так сильно ей захотелось сходить за опятами, что она, несмотря на боль в ногах, дошла до леса, легла на спину и собирала их лёжа и ползая по полянке! Увидь я или кто-то другой такую картину, гуляя по лесу, вживую и неожиданно, впечатление бы осталось на всю жизнь.

Истории, в которых смех смешивался со слезами, бытовые мелочи скрывали большие события, а обстоятельные неспешные беседы сменялись уверенными действиями – я начинала «подсаживаться» на них и не замечала, как уже сама расспрашиваю бабушек, что там дальше было. Пришло так же и осознание факта – ты остаёшься тем же шестнадцати-, двадцатилетним человеком, только тело почему-то стареет. Ты тот, какой и был, только оно почему-то подводит, дряхлеет, мучает. Сразу захотелось, как рекомендовали шаман и жнец, заняться собой.

«Такие же девчонки и женщины, как я! Каждая в заточении своей оболочки, и это увядание ждёт всех, кто доживёт. Но они не унывают и до последнего стараются сделать этот мир лучше. И так им не хватает простого общения…»

В этот раз я, с мешком мусора за плечом, всё-таки, залюбовалась божественными под лучами солнца кронами меняющих цвет клёнов, и коварные «девчонки» тут же подловили меня.

– О! Яська! Окна новые поставила. Дорого? Видала, чего хулиганьё с асфальтом сделало? Всё в трещинах! А чего к тебе чернявый какой-то захаживает? Диковина!

– Э… Это студент по обмену, ботаник, – растерянно выпалила я первое, что придумалось. – Дружба народов.

«Что за ерунду несу? Ещё и соврала милым дамам. Но что поделать?»

– Ага. Что ж этот ботаник, лес что ля валит? – засмеялись старушки.

– Почему? Скорее, н-наоборот, защищает… – опешила я, думая, с чего это у них возник такой вопрос. Кто их, старых, поймёт…

– Ага, то-то выносливый.

«Всё-то подмечают».

– А… Ну, он спорт любит. Бегает много по лесу. По пересечённой местности, – откашлялась я.

– Спортивное ориентирование, то бишь… – переговаривались соседки. – Али енто… как его… кроссфит?

– Вроде того, – протянула я, задумываясь о просвещённости любительниц сканвордов и о сходстве некоторых шаманских практик с разными видами спорта и боевых искусств.

К счастью, дружба народов людям, жившим в советском прошлом, была понятна, и, кажется, пришлась по вкусу.

Надеясь как можно скорее слинять от расспросов, я поспешила открыть тяжёлую дверь подъезда. Домофон спасительно запиликал, но, увы – навстречу мне со ступенек медленно выплывало главное ФСБ нашего двора – почётная жительница и ветеран труда Клавдия Ивановна. Я отступила и придержала дверь, чтобы дать даме в шляпке выйти на свет божий и водрузиться на почётную середину скамейки.

– Дружба, значится, – хитро прищурилась бабулька. – А с окнами чего произошло?

– Да, хулиганьё по ночам бесится, – выкручивалась я как могла, простодушно пожимая плечами и внутренне взвешивая, на сколько процентов это правда.

«Ломилось ли ко мне хулиганьё? Да. Полезно ли уточнять, что мёртвое? Вряд ли».

– Безобразия навалом нынче, конечно. А что за мужчина заходил, высокий такой, с бородкой?.. Сантехник? – не унимались и подшучивали престарелые соседки. – Ве-ежливый. Только смотрит так, ну, как маньяк немного.

– Да, какой ж это сантехник, Люсь?! Такой за доцента сойдёт, али за инженера какого.

– Э… консультант, – моё туловище уже завернуло за дверь подъезда, осталась лишь говорящая голова. Не хотелось соседок обижать, но и лишних сплетен тоже желательно было бы избежать. – По одному тексту, который давно пишу.

– Ага. Консультант, – хихикнуло мятно пахнущее пряниками ФСБ. – По тексту. Срифмовала бы, да не…

– Тьфу, кошёлка старая, ишь, охальница, – возмутилась другая дама, Мария Семёновна, пока я пыталась опомниться и скромно зашвырнуть мусор в контейнер борцовским броском через плечо. У старушек, видимо, какие-то свои локальные шуточки имелись, которые мне не понять. – Ладно, Яська, слышала я давеча, как вы разговариваете, вроде наши слова, а вроде что-то на тарабарщине старославянской несёте… А вот и ботаник-студент шагает!

Действительно, пружинящей походкой и с тяжёлым мешком на плече дворик пересекала знакомая фигура.

– Подержи дверь! – крикнул «студент» и засмеялся. – Ладно, спортсмен, приходится побегать. Но ботаник-то почему?

Я покраснела и выпучила на Урмиса глаза, тем самым намекая, чтобы он быстрее заходил в дом и не провоцировал соседушек на новую волну расспросов. Наспех попрощавшись с ужасно любопытными бабулями, я, наконец, отпустила дверь подъезда и юркнула за шаманом на свой второй этаж.

– Что им не нравится? – искренне поинтересовался Нгомо, когда аккуратно поставил в коридоре тяжёлый мешок. – Мне нужно произвести морок, мол, я ариец-блондин с идеальным произношением?

– Это будет ещё более странно, – я судорожно закрыла входную дверь на замок. – Давай, в этом мире без таких штук.

– А я пока ничего такого и не делал.

– Да? – спросила я, заглядывая в мешок. – Как шпаклёвку раздобыл?

Шаман вздохнул. Всё-то мне надо разжёвывать.

– Помнишь, недавно был сильный ливень несколько дней подряд, и какой-то пожилой человек с внуками не мог выехать со стоянки во дворе? Грунт, грязь…

– Ты откуда прознал про тот случай? – удивилась я, вспоминая.

– А я и не прознавал, – пожал плечами совсем непонятный шаман. – Это духи и люди тебя знают. Ты тогда села за руль, туда-сюда, дед веток под колёса подкинул, подтолкнул, как-то выехали. Внуков куда надо повёз, на важное выступление они тогда не опоздали.

– При чём тут это? Я про что спрашивала? – отрезав кусок докторской колбасы, я, как шаман, без никакого хлеба насладилась исключительно её вкусом.

– При том. Отблагодарить они тебя не успели, ни имени, ни адреса. А я сплёл «нити» пространства так, чтобы сейчас успели. Они в соседнем дворе живут, говорят, если какой инструмент для ремонта надобен, у них недалеко на даче есть. И ещё краска осталась светлых тонов. Подойдёт?

– Как ты, вообще, на них нарвался? – я хлопала глазами.

– Хватит пытать меня, женщина, лучше отрежь колбасы, и я пошёл дальше.

– Слово волшебное, – потребовала я.

– Ах, да, извини, – лучезарно улыбнулся он и отбросил косы за спину. – Быстро!

– У жнеца научился…

Шаман состроил грозное выражение лица и с колбасным кругляшом во рту скрылся за дверью.

Домовой заглянул в холодильник, недовольно покачал черепом, порылся в принесённом мешке.

– Жди ещё гостей.

– Может, не надо? Мне прошлого раза хватило! – вздрогнула я.

– Практикуйся. Расти. И не ной.

Следующие пару часов прошли в домашней обстановке. Это и настораживало. Но я стремилась следовать умному совету – вопреки всему заниматься собой. Вечер вступал в свои права, окрашивая всё в оранжевые и розовые тона. Причудливые тени от листвы лениво заплясали на стенах, а чёрный лоснящийся кот вновь явился, с запиской, привязанной к тесёмке-ошейнику с обережным орнаментом.

Не успев развернуть её, я услышала что-то агрессивно-ритмично-энергичное во дворе и высунулась в окно.

Улицу оглушал агрессивный рэп, смешанный с металлом.

– Что это за безобразие из тарантаса орёт? – возмущённо заворчали со скамейки. И заметили меня.

– Культурой делятся, – невинно ответила я в окно.

На передних сиденьях не сидели, а тусовались два закадычных врага – друг духов и их уничтожитель.

– Черти не явились ещё? – деловито спросил жнец, останавливаясь недалеко от подъезда.

– Какие черти? – не поняла я.

– Действительно, какие черти, сынки? – заверещали испуганные бабули. – Боже, упаси…

– Спокойно, дамы. Это он позволяет себе так иностранных рабочих обзывать, – выкрутился Нгомо, очаровывая взрослых дам самой невероятной улыбкой из всего своего арсенала. – Что с него взять… Расист!

– Тьфу, окаянные! Мы уж подумали, сатанист сумасшедший, – крестились соседушки.

– Да он та…

– Заткнись, колдун-клеветник, – тихо, почти не двигая губами, прошипел Отман шаману, одновременно любезно улыбаясь дворовому досмотру и вытаскивая из багажника какие-то коробки. – Тащи, а не языком мели.

– Ты сам про чертей ляпнул, – смеялся Урмис, заходя в открываемую мной дверь. – Скажи «спасибо». Адаптируемся к этому миру, не забыл, касатик-смертельник? Тут не так давно могли запросто сжечь таких, как мы.

– Что ж. Удачи им в тщетных попытках сделать это, – вздохнул пафосный жнец в типичном подъезде обычного неприметного дома.

Я решила даже не спрашивать, где они нашли остальные материалы для ремонта – расскажут кучу невероятных и вместе с тем логичных историй. А до мелкого разбоя или воровства мои друзья уж точно не унизятся.

– Ты что, записку ещё не прочитала? – поднявшись домой, Отман оглядел стены, что-то просчитывая в уме, и потрепал толстый кошачий бок. – Отстаёшь от графика, пушистый. Ремонт затягивать нельзя.

– Есть ощущение, что его и начинать нельзя, – обречённо буркнула я. – Так понимаю, вы всё без меня решили. И раз вы всё тяжёлое делаете, то мне достаётся делать всё нудное, как то: обдирать обои, перекладывать вещи с места на место, зудеть над душой… Стоп! Сюда придут черти?

– Прочитай ты уже записку! – хором возопили мои гости.

С чопорным выражением лица я демонстративно развернула пальцами маленький кусок бересты и прочитала вслух на манер глашатая: «Высылаем впомощь двоих самых прытких и сообразительных! Берут недорого, жидкой горючей валютой». Внизу записки была простая короткая подпись: «Залетай в гости. Сват и Анна».

– Неожиданно. Спасибо, конечно, но… Прытких кизяков тут ещё не хватало.

– Спокойно, рядом с силой смерти и со мной они смирные будут, – усмехнулся шаман.

Я тяжело вздохнула. Нгомо в раздумьях опять стал молча уплетать всё, что претендовало не звание съедобного.

– Знаешь, я тут подумал и решил вот что, – Отман посмотрел на Урмиса колким взглядом. – Раз шаман здесь, значит, и я остаюсь. Я же обещал помочь. Быстрее начнём чинить твою нору, быстрее закончим. А там посмотрим…

«Надо было три рюкзака еды закупать!»

– Закончим… наивный, – усмехнулся по поводу ремонта Урмис. – Чур, мы с котом ночуем на диване.

– При своём ли ты уме, колдуний сын? – тихо спросил Отман. – Диван ему подавай. Разуй глаза. Какая раскладушка выдержит такого «маленького», как я?

– Ой, жнец, да что и кто тебя, вообще, выдерж…

Пришлось прервать их диалог, безоговорочно определив на раскладушку себя, а остальных по диванам – на кухне и в комнате. После непродолжительных драк с пододеяльниками и поочерёдного посещения санузла всё, наконец, успокоилось, раздалось мерное сопение, а я, щурясь, пронаблюдала, как Икс пристроился к шаману под бок.

– Предатель.

Заснула, как всегда и везде, самой последней, забыв из-за жары закрыть окно.

Утром по стенам гулял свет солнца, а на излюбленной лавке у подъезда как обычно ворковали соседки.

– Почему они не могут как нормальные люди смотреть сны в такую рань? – проворчала я.

Мои гости ещё спали, а Икс даже во сне разговаривал на своём, кошачьем. Из одной его маленькой чёрной ноздри выдувался и вдувался обратно маленький пузырь.

Пытаясь не смеяться и понимая, что не смогу дальше спать (а жаль!), я поплелась в ванну, но там уже было закрыто.

«Значит, не все дрыхнут. Поставлю пока вариться кофе, и всенепременно, в ковше!»

– Яся… – послышалось из ванной. – Дай полотенце, пожалуйста.

Я схватила большое полотенце из шкафчика напротив ванной, чуть приоткрыла дверь, быстро просунула его в помещение, отдёрнула руку и зачем-то протараторила: «У меня сейчас кофе на плиту убежит».

Но никакой кофе никуда не убегал. Только я.

Скоро Урмис проснулся и потянулся на кухонном диване, пребывая в хорошем настроении. Даже присутствие работника смерти его, казалось, уже не так напрягало. Я осторожно поинтересовалась, почему.

– Практика помогает. Ты учишься, учитель-ученик, и я учусь. Если не пониманию, то взаимовыгодному сотрудничеству. Взаимная неприязнь делает его лишь продуктивнее.

– Что ты имеешь ввиду? Вы с Отманом не могли бы выражаться понятнее для простых смертных?

– Не всё на свете должно быть очевидно, – философски и пространно ответил шаман. – Считай, что ремонт со злостью быстрее делается.

– Если что-то не очевидно, то это не увидят, – решила возразить и сыграть в словесную игру колдуна я.

– Кому надо – увидят! – кратко заключил учитель-ученик.

«О чём он? О том, что учится не у меня, а у жнеца? Или я учусь у них? Ничего не понятно! Но мы, определённо, обмениваемся – либо знаниями, либо ерундовыми колкостями».

Пока мы собирались куда-то за недостающими инструментами, шаман рассуждал, усмехаясь.

– Не плохой он был бы человек. Работа у жнеца сложная, но не плохая и не хорошая. Я договариваюсь с духами, но некоторых невозможно уговорить, особенно, в последнее время что-то наглеют они. В таких случаях с ними «беседует» он. А ещё настроение у меня такое потому, что сейчас полежал, да послушал, что на улице говорят.

Пока все, в том числе и кот, приступали к завтраку, я тихонько подошла к открытому окну. Лицо начало постепенно наливаться краской.

– Что-то дружки к нашей чудинке зачастили, – тихо ворчало во дворе. – Странноватые такие. Не секта?

– Петровна, поумерь пыл! Молодёжь развлекается, что с неё взять…

– Совсем ты, Марья, в своих соцсетях аморальных погрязла.

– Это я-то погрязла? А кто мне кучу сообщений каждый день шлёт? Достала с открытками своими! Молодёжь тебе это из вежливости не говорит, а я скажу.

«Блин. Надо будет выходить на улицу. К ним. Придётся».

– Доброе утро, бабули, из-за чего сыр-бор? Помощь какая нужна? – как можно невиннее и позитивнее выпалила я, когда, всё-таки, пришлось вывалиться из подъезда. Комиссия пенсионерок пристально оценила в линзы очков меня, затем два силуэта, вежливо кивающих и быстро проходящих мимо к дорогущей колёсной технике. Бабушки замечали всё.

– Да вот, Яськ, в банке сказали в приложение зайти, а я чёрт-те куда жму. Тьфу! Не для нашего поколения сия шарманка, – Лидия Егоровна злилась не на шутку, доставая телефон из кармана вязаной кофточки.

«Вот бы тот, кто научил бабуль пересылать цветастые открытки в мессенджерах, научил бы их электронной оплате квитанций, чтоб не мучились! Каждый месяц одно и то же».

Терпеливо повторив бабушкам несколько раз как пользоваться приложением и понимая, что это даст результат лишь на ближайшие пять минут, поспешила присоединиться к иномирным друзьям на одолженном транспорте.

«С бабулями, как с компьютером – нельзя показывать, что торопишься. А то зависнет надолго».

Теперь я, преодолевая свой очередной страх, и мысленно умирая, как это умеет шаман, решилась водрузиться, что называется, «вторым номером» на изначальную технику Отмана. Отвернула заднюю подножку мотоцикла, немного подумала, и, надев шлем, неуверенно поставила ногу на неё.