Рецепт нас

Два мальчика носились вокруг большой картины с маяком. Я передала кувалду следующему «художнику» и подошла ближе. Дети спорили, кто сильнее, толкались, а я смотрела на полотно. Маяк – такой же, как в Портри, где мы стояли с Сетом на краю скалы.

В памяти всплыл его голос, сдавленный от боли. Его мать же любила приезжать на маяк, и он тоже любит, просто скрывает это от всех. Но не от меня.

А эти дети… Они ссорились – совсем как Сет и Алфи в детстве. Один из мальчишек – тот, что постарше, – вдруг резко одёрнул младшего:

– Хватит! Ты же знаешь, что нельзя плакать. Папа сказал – мужчины так не делают.

Сердце сжалось. «Отец хотел для нас лучшего». Но что, если «лучшее» для него означало никогда не кричать, не падать и не просить о помощи?

И тогда меня осенило.

– Вы же братья? – спросила я у детей.

– Да! – старший вытер ладонь о штаны. – Брат хочет испачкать папину картину. А нам… нельзя подставлять семью.

Я улыбнулась. Сет строил отель в память о матери, но цеплялся за правила отца. А что, если показать ему, что семья – это не только фасады, но и разбитые коленки? Что его мать любила не только гламурную жизнь, но и эти неловкие моменты.

Выйдя из галереи, в голове у меня уже витали яркие эскизы. Неподалёку уличный музыкант исполнял мелодию на волынке, и под эти грустные, пронзительные звуки вдруг чётко вырисовалась картина моей будущей коллекции. Каждый стежок, каждый силуэт. Детский показ станет мостом между тем мальчиком, который боялся испачкать рубашку, и тем мужчиной, что прятал нежность за безупречными линиями костюмов.

Я не могла оставаться здесь, не могла ждать ещё одного взгляда Сета, ещё одного намёка или ещё одной капли яда, которая медленно убивала во мне надежду. Да, я могла бы позвонить ему – его номер всё ещё горел первым в избранном. Но я боялась его железного: «Нет! Ты летишь со мной!»

И решила позвонить Алфи. Он хотя бы выслушает и не станет диктовать свои правила.

– Айви, что-то срочное? – его голос звучал настороженно, словно он уже чувствовал неладное.

– Передай брату… что я не лечу с ним. Не могу дозвониться…

– Он не со мной, – после паузы ответил Алфи.

– Сет не поехал в Сент-Эндрюс? – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык.

– Нет. Снова уехал в Портри.

Я стиснула зубы так сильно, что в висках застучало. Портри? Сбежал в своё убежище… Хотя это же Сет. У него всегда есть свои правила и чёткие приоритеты…

– Просто передай, – я провела ладонью по шее, где пульсировала странная тяжесть, – что я улетаю в Лондон. – Последние слова сорвались шепотом, будто стеснялись собственного звучания.

– Айви… – Алфи замолчал, и в тишине я почти слышала, как он подбирает слова. – У тебя всё хорошо?

Нет. Всё разлетелось на осколки. Но зачем ему знать? У него и без моих слёз хватает проблем – он ведь единственный, кто до сих пор верит в этого «идеального сына».

– Да, – я натянуто рассмеялась, и этот звук резанул уши, как лишняя нота. – Сет дал выходной, а у меня в бутике небольшие трудности… Ничего серьёзного, но без меня не разберутся.

– Если захочешь поговорить… – он запнулся, и в его голосе вдруг появилась та самая твёрдость, которая всегда была у Сета. – Если он тебя обидел – дай знать.

Меня будто обожгло. Алфи всегда меня защищал. Даже когда я, краснея, рассказывала ему о своих детских чувствах к его брату, или Сет в очередной раз проходил мимо, делая вид, что не замечает моё дрожащее «привет». Эти слова – «дай знать»– были нашим тайным паролем, знаком того, что он на моей стороне. Ничего не изменилось. Кроме всего.

Слёзы подступили к глазам, превращая улицу в размытое пятно.

– Всё хорошо, – прошептала я, торопливо смахивая капли с ресниц.

И сбросила вызов, прежде чем он услышал мой голос, сломанный рыданиями.

Мне отчаянно хотелось скорее оказаться дома – там, где пахнет мамиными духами и папиным кофе, где подруги будут смешить меня глупыми мемами до тех пор, пока я не рассмеюсь по-настоящему. В этом привычном уюте, где можно было уткнуться лицом в подушку и рыдать, не боясь осуждения. Где я всё ещё могла притворяться сильной – хотя бы перед зеркалом, хотя бы на минуту.

В Хитроуменя встретил отец. Я изо всех сил растягивала губы в улыбке, но его проницательные серые глаза видели всё насквозь. Он несколько раз открывал рот, обнажая ту самую кривоватую улыбку, что всегда меня успокаивала, но в итоге не допрашивал. Папа всегда знал, когда нужно заговорить, а когда просто молча быть рядом.

Мама встретила меня объятиями, и я едва сдержала слёзы, уткнувшись носом в воротник её любимого платья, впитывая знакомый аромат духов с нотками лаванды. Я сунула им подарки – шотландский виски для папы, плед из шерсти для мамы – это был мой отвлекающий манёвр. За обедом я старалась смеяться, размахивая вилкой, но в их глазах читалась такая тревога, что мне хотелось провалиться сквозь паркет. Перед тем как уехать в офис, папа нежно поцеловал меня в лоб – этот жест значил больше, чем все слова мира.

– Если хочешь, мы можем поговорить, – осторожно предложила мама, поправляя мои растрёпанные волосы.

Но я не хотела. Не хотела снова слышать про её «семейные обеды по четвергам» с ним или видеть этот взгляд – тот самый, полный надежды, что «Айви и Сет всё же…». Каждый раз, когда она начинала говорить о нём, внутри меня возникало ощущение, будто кто-то сжимает сердце в тисках. Мы обсуждали всё на свете, кроме темы под кодовым названием «Сет Эванс».

На прощание она крепко обняла меня, и я почувствовала, как дрожат её руки.

– Я вас с Сетом очень люблю… – прошептала она мне в волосы, и в её голосе звучала такая нежность, что мне стало невыносимо больно.

– Мама, давай не будем…

– Просто знай об этом.

Я зашла в булочную на Чейн-Гарденс, купила графине её любимые круассаны и побрела к дому. Слава богу, я жила всего в пятнадцати минутах ходьбы.

Мои бестии уже ждали, устроившись в гостиной с бутылкой вина и тремя видами мороженого. Я знала – этот вечер будет состоять из слёз, вредной еды и откровений, от которых станет одновременно больно и невыносимо легко. Мне отчаянно нужно было выговориться и обсудить свою безумную идею.

Не успели мы обняться, как графиня уже цыкнула:

– Ну наконец-то, моя милая Тэтчер! Я уж думала, что ты отправилась в кругосветку со своим Каменным Герцогом.

Мы устроились среди подушек в гостиной, и меня накрыло с головой.

Я чувствовала себя пациенткой на сеансе у психоаналитика – рыдала, смеялась сквозь слёзы, металась по комнате, размахивая руками, будто отгоняя невидимых демонов. Вывалила им каждую секунду, прожитую с Сетом. Каждый его холодный взгляд. Каждую фальшивую улыбку. И про нашу «нежную» ночь, после которой он снова стал для меня ледяной статуей.

А потом наступила тишина.

Я рухнула на диван, обессиленная, как после марафона. Они смотрели на меня – то ли с пониманием, то ли с мыслью: «Она окончательно спятила».

И… они были правы. Я действительно сошла с ума. Любить камень годами, бежать от него, лишь чтобы снова наткнуться на его холодную поверхность. Завязывать романы, которые ни к чему не приводили, а потом влюбиться в его брата – чтобы хоть как-то стать частью его семьи и на шаг приблизиться к нему…

Это не просто глупость. Это диагноз – «Синдром Сета Эванса». И, похоже, он неизлечим.

– Разрешите по старшинству вставить свои пять фунтов, – протянула графиня, поправляя кружевную вставку на платье. – Если ты решила, что на этом всё – подними подбородок и иди вперёд. Но если любишь… Стань его кривым зеркалом.

– Что, поменять пол? – я скривилась, отбирая у Эмили мороженое.

Трость графини громко стукнула об пол:

– Его же правила и стиль. Но так, чтобы он сам захотел их сломать.

– Быть Сетом – скучно!

– У тебя же остались желания, дурочка, – Хлоя кинула в меня подушку. – Используй как козыри. Стань той самой Энн Хэтэуэй из «Дьявол носит Prada»– жёстче и решительнее.

Эмили фыркнула:

– О, я бы заплатила, чтобы увидеть его лицо! Будь безупречной стажёркой – пусть сам захочет нарушить свои же правила.

Белл развела руками – её философия «не нравится – выбрось»тут не работала.

– То есть вы предлагаете мне стать… серьёзной? – я усмехнулась, представляя, как он на это отреагирует.

– Надень чёрное, застегнись на все пуговицы и смотри на него, как на скучный отчёт. Вот увидишь – он первый не выдержит.

– Безумие, – я сжала кулаки.

– «Безумие» – говорила я графу, когда тот делал мне предложение, – прошептала графиня. – А потом тридцать лет пила его шампанское и правила его же клубом. Так что, душечка, иногда игра стоит свеч.

Я закрыла глаза. Холодные взгляды, расчётливые паузы, слова, отточенные как клинки… Если он годами прятался за стенами, почему я не могу научиться той же игре?

– Если он облажается, сошьём майки с его лицом, – тут же предложила Эмили. – И будем гулять по всему Лондону.

– Белл… – я вопросительно посмотрела на неё.

– Я за то, чтобы ты закрыла эту главу, – она пожала плечами.

Графиня допила шампанское:

– А я считаю, что нашей Айви нужно дерзать. Даже если он не дрогнет, эту версию тебя он не забудет. Ну и маечку мне подпишите: «Осторожно: эмоционально недоступен».

Они смотрели на меня с тем умилением, с каким обычно разглядывают щенка, впервые надевшего ошейник. А я лишь думала о том, что мне уже нечего терять. Разбитое сердце – лучшая броня. Даже если продержусь всего пару секунд, хотя бы смогу сказать себе: «Я пыталась и сражалась до конца».

– Ладно, – выдохнула я. – Но с вашей помощью. И идеями для «желаний».

Мы достали блокнот с золотым гербом – подарок графини, конечно же – и начали записывать всё, что знали о Сете. Каждая строчка жгла пальцы: в этих заметках было так много откровений и боли…

Затем мы посмотрели «Дьявол носит Prada», где я безуспешно пыталась изобразить «ледяной взгляд» перед зеркалом. После этого собрали три лука для роли «стажёра-гладиатора» – все чёрные и все с каблуками.

Провожая графиню, я заметила, как её тень на стене выглядит гораздо величественнее её самой – длинная, гордая, с королевской осанкой. Театр теней. Мы все играем роли, которые больше нас самих. И меня тоже ждала новая роль.

Мы распределили задачи с бестиями по детскому показу и, обнявшись наспех, разошлись. Ранний подъём – теперь моя новая реальность. Пора жить по другим правилам.

Думала, что не усну, но сон накрыл меня мгновенно. Только коснулась подушки – и вот уже резкий звон будильника вырывает меня из объятий забытья.

Посмотрела в телефон, а там сообщения от Алфи: «Доехала?», «Всё порядке?», «Ответь, пожалуйста…»

Быстро набрала:

«Устала после дороги, сразу уснула. Да, мой дорогой друг, у меня всё хорошо. Работать на твоего брата – настоящее испытание.»

Не «испытание», а чистилище. Искупление за все мои грехи импульсивности. За то, что позволила своему сердцу биться в унисон с его шагами. За то, что доверилась иллюзии, которая манила меня, как мираж в пустыне.

Кофе, душ и я уже смотрела на своё отражение.

Брюки-клёш из последней коллекции Маккартни, чёрная рубашка, застёгнутая до самого горла, пиджак. Волосы – тугой хвост, этюдник в руке, сумка Saint Laurent и помада «Dior999». Доспехи стажёра Айви Патель.

Осталось продержаться и подготовить презентацию проекта. Четверг приближался неумолимо, а в моей голове, кроме обрывков воспоминаний о его руках на моей талии, не было ровным счётом ничего.

Я не решилась вести машину сама и вызвала такси до офиса. Пока ехала, открыла фронтальную камеру и ещё раз проверила макияж. Пару снимков для подруг – и вот я снова у небоскрёба.

В лифте стало душно, будто стены сжимались. Я крепко держалась за перила, чувствуя, как подкатывает тошнота. В горле пересохло, сердце бешено стучало, словно хотело выпрыгнуть.

Двери лифта открылись. Его этаж. Ноги стали ватными, но я заставила их двигаться. Но тут – сообщение от бестий. Они обычно спят до обеда, но сегодня проснулись ради меня. Куча сердечек, кулачков и смешных рожиц. Их вера в меня горела ярче, чем экран телефона. Я глубоко вдохнула и расправила плечи.

«Не сдавайся».

Офис встретил меня гробовой тишиной. Пусто. Только эхо моих шагов. Ах да, «рабочий день с шести утра»– исключительно для меня. Его правила. Его тюрьма.

Дверь в кабинет была приоткрыта, и сквозь щель пробивался свет. Раньше я бы ворвалась без стука. Но теперь мы играем по его правилам. Нет – по моим.

Три точных удара.

– Войди, Айви.

Я вошла, заставив подбородок держаться высоко, и сразу ощутила сладковатый запах – тряпичные розы всё еще стояли в корзине, неубранные. Резкие ноты аромата уже выветрились, осталось лишь обволакивающее благоухание. Глаза скользнули по стенам: строгие дипломы в лаконичных рамках, дорогие картины, блестящие статуэтки на полках – весь этот холодный порядок словно подчеркивал, насколько я здесь лишняя. Пальцы непроизвольно сжались, но я тут же взяла себя в руки, сделав глубокий вдох и выдох, прежде чем заговорить.

– Доброе утро, мистер Эванс, – мой голос звучал ровно, без единой дрожи. – Я готова приступить к обязанностям. Где моё рабочее место?

Он молчал. Его взгляд медленно скользил по мне – от собранных в тугой хвост прядей до острых каблуков, задерживаясь на губах, шее, изгибе талии… Я чувствовала каждое прикосновение его глаз, будто он действительно касался меня.

– Почему не полетела со мной вчера? – наконец, спросил он, игнорируя мой вопрос.

– В бутике были проблемы. Алфи должен был тебе передать.

– Он передал. – Сет откинулся в кресле, сжимая ручку. – Но почему сама не позвонила?

«Глаза. Смотри ему в глаза. Не отводи взгляд».

– Ошиблась. Вместо тебя набрала Алфи. Вы оба у меня подписаны «Эванс».

Он встал. Всё внутри резко сжалось, а сердце провалилось куда-то вниз.

– Ты можешь работать в моём кабинете.

Он приблизился так близко, что я почувствовала тепло его тела и аромат роз, смешанный с его парфюмом.

– Давай соблюдать субординацию, – я сделала шаг назад. – Я здесь как стажёр, а не твоя правая рука.

Ухмылка. Что это? Проверка? Игра? Или ему просто нравится, как я краснею под его взглядом? Чёртов манипулятор. Но я выдержу.

Отвела взгляд – и тут же пожалела. Потому что теперь видела его руки. Я помнила, как они запутывались в моих волосах, и дрожь прокатилась по спине. Хорошо, что я пиджаке.

– Вчерашние слова тебя задели?

– Не смеши. Я же сказала, что ночь в Эдинбурге ничего не значит.

– Рад это слышать. Я… не хочу, чтобы между нами было напряжение.

– Сет, я не та, кто после секса тащит мужчину к алтарю. Это был просто порыв, всплеск эмоций. Теперь давай вернёмся к делу. Ты выставил свои условия – я принимаю. Контракт остается в силе: я – проект, ты – двадцать шесть желаний без секса. Никаких обязательств после этого. Ты мой старый друг и теперь босс.

Он сжал кулаки. А что я должна была сказать? «Сет, я люблю тебя»? Нет.

– Айви… у меня есть правило. Бизнес! Никаких отношений.

– Кто бы сомневался, – сорвалось с губ. – Но я и не ждала другого. Всё, что было в Портри и Эдинбурге – часть пари.

Он изменился в лице. Его взгляд обжёг меня дотла – а мой, наоборот, словно вморозил в пол.

Сет шагнул вперёд, и вот уже между нами – лишь сантиметры. Воздух наэлектризовало. Мы застыли. Впивались друг в друга взглядами. Его зелёные глаза цеплялись за мои, пытаясь вытянуть реакцию. Но я не сдавалась.

И вдруг… касание. Случайность? Или проверка – правду ли я сказала ему?

– Ты вся дрожишь… Боишься? – прошептал он, едва касаясь губами виска.

– Я никогда тебя не боялась. Озноб от холода, – солгала я, чувствуя, как сильно колотится сердце. – И от твоего редкого таланта превращать всё вокруг в лёд… Даже собственный офис.

Он развернулся так резко, что оставил после себя морозный шлейф. Мои слова попали в цель – я успела увидеть его растерянный взгляд.

– Пойдём, покажу рабочее место.

Я медленно выдохнула. Ладони вспотели, пальцы сжались в кулаки. Получилось… Он первым отвёл взгляд.

Но когда я увидела свой новый стол – прямо напротив его кабинета – внутри что-то ёкнуло. Всё тот же Сет. Держать меня на расстоянии вытянутой руки. Близко, но не достать.

– Здесь будешь работать, пока проект не спасён.

Я села, сжав мышцы, чтобы скрыть волнение. Открыла этюдник, стараясь игнорировать его присутствие. Но когда его рука легла на край стола, а он наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание, я перестала дышать.

– В следующий раз, когда решишь сбежать… представь, как я буду тебя искать.

Пальцы его, бледные от напряжения, впились в дерево стола так сильно, что послышался скрип. Я уставилась в чистый лист, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом.

Два резких стука костяшками – и он ушёл. Но даже когда эхо его шагов растворилось в тишине, внутри меня всё продолжало вибрировать от того, что только что произошло.

Вчера – новые условия. Сегодня – попытки вывести меня из себя. Это месть за те редкие моменты, когда он позволил себе быть… нежным?

Только спустя пять минут я разжала кулаки. На ладони – четыре красных полумесяца. Снова его цифры. Он что, решил сломать меня?

Не выйдет.

Сет Эванс… Как лимонный сорбет из детства – сначала обжигает ледяной свежестью, затем щиплет кислинкой, оставляя на языке горьковато-сладкое послевкусие. Я буду растягивать эту игру, пока его принципы не растворятся у меня на губах, как тающий лёд. А потом – отступлю. Сделаю вид, что забыла его вкус, словно он никогда не существовал. Пусть остается тем самым садовым гномом среди маминых роз в Биаррице – красивым, но холодным украшением, которое лишь притягивает взгляд, но не согревает душу. Но я научусь быть хитрее его… и в конце концов, заставлю его пожалеть о том, что недооценил меня.

Совет от стажёра Айви:

Когда играешь с хищником – не беги. Сиди в засаде. Наблюдай. И помни: даже у львов есть слабые места. А уж если знаешь, где они, то ты перестаёшь быть жертвой.

Глава 9

Курочка терияки с перчиком чили

Ингредиенты: горсть любопытных взглядов (как будто ты экспонат в музее), капля терпения (иначе сорвёшься), воспоминания (те самые, что сжигают изнутри), фирменный соус (ледяной взгляд босса).

Ближе к девяти утра офис начал наполняться сотрудниками. Я ожидала гудения и суеты, но каждый занял своё место и начал трудиться, словно машины на сборочной линии. Видимо, Сет нанимал штат по своему образу и подобию. Не будь я его подругой детства, меня бы вынесли отсюда ногами вперёд ещё на этапе резюме.

Но надо отдать ему должное: три часа тишины были для меня гораздо приятнее, чем сейчас, когда десятки глаз неотрывно изучали меня со всех сторон. Я старалась улыбаться и приветливо махать, но в ответ получала лишь безразличные каменные лица. «Компания Зануд»– вот как я окрестила этот коллектив.

Сет прошёл мимо уже в пятый раз, но не подошёл. И я не обращала внимания. Погрузившись в эскизы детских нарядов с отсылками к Портри, я полностью сосредоточилась на работе. Эмили сбросила презентацию, и мы решили: покажем только основную идею. Затраты будут минимальными, а большинство дизайнеров – студенты Лондонского колледжа искусств, для которых это отличный шанс заявить о себе. Все детали оставим для показа, если, конечно, нашу идею вообще примут.

Мама прислала фото матери Сета. Я вглядывалась в снимки, пытаясь уловить тот самый стиль, который нужно передать в одежде. Я мечтала добавить колорит Портри – уютный, тёплый, наполненный морским воздухом и улыбками на улицах. В отличие от Лондона с его вечной гонкой, где люди зачастую лишь выживают, здесь жизнь полна радости и гармонии. Мне нужно было поймать эту разницу, чтобы даже Сет, глядя на коллекцию, вспомнил не о строгих отцовских правилах, а о тепле и заботе своей матери.

– Мисс Патель.

Девушка в строгом костюме положила на край стола стопку документов. Её улыбка была нарисованной, а взгляд – будто я украла её место.

– Да?

– Мистер Эванс просил передать вам документы по шотландскому проекту. Изучите. В одиннадцать – совещание.

– Хорошо.

Я улыбнулась, но она уже развернулась, бросив на меня последний «железный» взгляд. Так же, как и остальные. Будто я не сотрудник, а что-то чужеродное, случайно занесённое в их стерильный мир.

Ненавижу документы. Чертежи, цифры, концепции – сплошная скукотень. Вот почему я не пошла по стопам отца. В бутике всё проще: поиск тканей, шитьё, показы, фотосессии – жизнь, а не эти бумажные джунгли.

Пролистав папку, я поняла только одно: гостиницу назвали «Эванс». Ужасно. Ноль креатива. И реклама – серая, безликая. «Наши гостиницы – лучшее решение для отдыха». От чего? От вас? Где семьи, где счастливые пары, где дети? Даже пожилые люди выглядели так, будто их сфотографировали для каталога похоронных услуг.

«Надо боссу сказать об этом»,– подумала я. Иначе проект провалится – не из-за моих эскизов, а из-за этой тоскливой подачи.

Около одиннадцати я затерялась на последнем ряду, уткнувшись в каталоги тканей. В зале царила тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги. За главным столом оставалось два пустых места – очевидно, для Его Величества и его правой руки.

Ровно в назначенный час появился Сет. Тишина стала ещё громче. Его взгляд скользнул по залу, явно ища меня. Наши глаза встретились – и ничего. Ни намёка на вчерашнюю игру. Я съёжилась, но продолжала смотреть на него. «Смотри в глаза хищнику, Айви», – напомнила себе.

Тут в зал вплыла она – брюнетка в костюме. И знаете что? У неё точно такие же брюки-клёш, как у меня! Только волосы распущены, а рубашка – серая и расстёгнута на пару пуговиц «случайно». Она заняла место рядом с Сетом и наклонилась к его уху. А он продолжал смотреть на меня. Я помахала ему рукой, как дура. И он тут же повернулся к Бриане, но сотрудники рядом уже пялились на меня, будто я только что станцевала на столе. Ну да, роль «серьёзного стажёра-гладиатора» явно требует доработки.

– Прежде чем начать, – начала совещание сладкоголосая брюнетка (видимо, та самая «Бриана») и закатила глаза, – у нас временное пополнение в штате.

«Да-да, я – временная проблема вашего босса. Рада познакомиться».

– Мисс Патель, вы так далеко сидите… – она растянула губы в улыбке.

Что-то в её манере говорить – наклон, слишком близкий к Сету, и рука, нежно лежащая рядом с его, – заставило меня напрячься. Она вела себя точно так же, как та модель семь лет назад, когда мы случайно столкнулись с ним на показе мод.

Я встала, сделала мини-реверанс (пусть знают, с кем имеют дело) и тут же села, уткнувшись в эскизы. Я здесь не для светских бесед.

– Не хотите рассказать о себе? – не унималась Бриана.

– Меня зовут Айви, – поднялась я. – Владелица двух бутиков в Челси.

В зале зашушукались.

– Почему я здесь? Хочу расширить горизонты. Познакомиться с новым бизнесом.

Тишина. Сет прожигал меня взглядом. Честно? Я не знала, что рассказать о себе. Не будешь же объяснять, что из-за статьи и собственной ревности теперь отбываю каторгу в его компании.

– Мисс Патель здесь, чтобы внести креатив в наш проект, – вдруг произнёс Сет. Зал мгновенно замолчал. – Бриана, она будет работать под твоим началом. Завтра – совет инвесторов. Вы вдвоём представите презентации.

– С каких пор стажёры допускаются к инвесторам? – брови Брианы приподнялись вверх.

– Айви – стажёр только на бумаге.

Бриана сквозь зубы выдавила улыбку, но её взгляд говорил: «Тебе конец».

– Чувствую, будет весело, – пробормотала себе под нос.

– Что? – переспросила она.

– Буду рада работать с вами.

Обсуждение проектов я пропустила мимо ушей, сосредоточившись на эскизах. Когда собрание закончилось, Сет стоял у двери, провожая сотрудников. Его «верная помощница» находилась так близко, что, казалось, дышала за него.

«Нет, брюки-клёш ей не идут. Надо дать визитку нашего бутика».

Я подошла. Бриана скривилась, заметив наш одинаковый стиль.

– Мисс Патель, вы что-то хотели? – её голос звучал слаще сахарной ваты.

– Да, – я смотрела только на Сета. – Мне нужно переговорить с Сетом…

– С мистером Эвансом, пожалуйста, – поправила она, будто я назвала его «любимым».

– Сет, – намеренно повторила я, – ваша реклама ужасна. Обсудим?

– Пройдём в мой кабинет, – его губы дрогнули.

– Но мы же собирались проверить мою презентацию, – вмешалась Бриана.