Поворот любви

Эту квартиру он купил для жизни с Саммерс.

В памяти всплыли картинки: она кружится по кухне, планируя утренние меню – оладьи с малиновым соусом, омлеты с козьим сыром… Алфи тогда верил, что так выглядит счастье – в смехе за завтраком, в тепле её рук на своей талии.

Теперь кухня служила лишь пунктом раздачи виски.

Он налил золотистую жидкость в бокал, подняв его в тосте перед вечным сожителем – одиночеством. Жёлтый диван принял его в объятия, а слова Нэтали о прошлом запустили в голове кинопроектор.

Тот день…

Алфи встал на рассвете, чтобы приготовить Саммерс любимый сэндвич с авокадо. Кофе он сварил по особому рецепту – с кардамоном и щепоткой соли. Вечером должно было прозвучать предложение руки и сердца. Даже если бы она попросила время подумать, праздник с друзьями смягчил бы удар.

…Вместо заветного «я согласна» Алфи сидел в баре «Scarfes» и слушал дрянную музыку и пьяную болтовню, залпом выпивал рюмку за рюмкой, отмечая статус холостяка. Сет молча наблюдал, как брат превращается в зомби. Окружающее расплывалось – лишь мелькали лица каких-то девушек, смех которых резал, как стекло.

В порыве гнева Алфи метнул стакан в стену. Громкий звук вывел его из забытья. Он глянул на растекающийся между осколков виски – символ его жизни, и выбежал из бара.

Улицы Лондона, обычно такие родные, в ту ночь казались лабиринтом чужих теней. Он ненавидел всех: влюблённые парочки у фонтанов, таксистов, даже голубей, воркующих на карнизах. Но больше всего – себя за эту глупую боль.

Артур и Харли шли за ним по пятам, как тени. На набережной Темзы к Алфи пришла мысль утопиться, но он просто выбросил обручальное кольцо в реку, как символ окончательного разрыва с прошлым, с той жизнью, которая когда-то казалась ему идеальной. Пьяный маховик инерции потащил его следом.

– Братство лягушачьих не сдаётся! – орал Харли, вытаскивая его на берег.

Трое мокрых идиотов, дрожа, хохотали над бредовой версией событий от Харли: якобы Алфи перед прыжком торжественно завещал Артуру своё пальто, а его самого поцеловал в лоб, как перед казнью.

Виски обжёг горло. Слова Нэтали всплыли снова: «Одни страницы перечитываю, другие сжигаю». У него же остался лишь пепел.

Глаза упали на пакет из книжного. «Пока не остыл кофе».

– Нужен повод увидеть её снова…

Алфи откинулся на спинку дивана, закрыв глаза. Он ясно представил Нэтали, как касается её узких запястий. Как обнимает её стройную фигуру, а она – обычно такая колючая – неожиданно прижимается к нему, и её губы шепчут что-то тёплое ему на ухо. Это воображение было таким живым, что у него перехватило дыхание.

С силой встряхнув головой, Алфи взял из пакета книгу. Он привык к чёткому миру научной фантастики, где технологии подчинялись логике, а герои действовали рационально. Исторические романы тоже были понятны – там всё определяли факты и хронология. Но этот роман… Он начал листать страницы с показным безразличием, но уже через несколько абзацев почувствовал, как слова цепляют что-то глубоко внутри.

Главный герой, потерявший любимую, возвращался в кафе, где они познакомились, надеясь изменить прошлое. Алфи моргнул – перед глазами всплыл образ Саммерс счастливой… с его дядей. Эти описания боли, этой безнадёжной попытки вернуть то, что безвозвратно ушло… Он вдруг осознал, что автор смог выразить то, что он сам никогда не мог сформулировать.

Алфи захлопнул книгу. Гулко стукнул томом о стеклянную столешницу, отодвинув подальше. «Перед сном», – мысленно пообещал он себе, хотя уже знал, что вряд ли откроет её снова. Мысли о Нэтали и этот проклятый роман разбередили старые раны, которые он так тщательно пытался прижигать алкоголем и случайными связями.

В тишине квартиры его дыхание казалось слишком громким. Он провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть нахлынувшие образы: Саммерс на кухне; Саммерс в том чёрном платье в ночь, когда всё пошло наперекосяк; Нэтали сегодня в магазине, с той странной смесью злости и… было ли там что-то ещё в её взгляде?

Телефон зазвонил, выдергивая его из этого опасного водоворота мыслей. Алфи вздохнул с облегчением, увидев имя на экране. Хотя бы Айви Патель – его «секс-дружба» – не задавала лишних вопросов и не заставляла копаться в себе.

Их дружба началась ещё в колыбели – точнее, дружили их родители. Алфи и Айви появились на свет с разницей в два месяца. Каждое лето семьи проводили вместе в Биаррице, в роскошной вилле Пателей. Для матери Алфи эти три месяца у моря были единственной отдушиной – там она могла дышать свободно, не боясь вспышек гнева мужа.

Айви часто гостила у Эвансов в Лондоне. Отец Алфи в шутку называл её «невестой Сета», но старший брат лишь отмахивался. С годами общение сошло на нет, а после трагической гибели родителей Алфи они и вовсе потеряли связь. До той случайной встречи год назад.

Айви Патель – миниатюрная брюнетка с фигурой, о которой шептались, что она «не по карману простым смертным». К двадцати пяти годам она построила империю из бутиков «Белый слон» в Челси. Жила ярко, говорила прямо, не стеснялась своих желаний. Её родители, в отличие от отца Алфи, поддерживали все начинания дочери.

В день их встречи Айви собиралась провести время с подругами. Они планировали обсудить последние модные коллекции, а Алфи пришёл просто пообедать в любимое кафе. Он заметил девушку, выходящую из автомобиля, припаркованного у тротуара. Он не мог оторвать от неё глаз и понял, что она ему знакома. Айви, словно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулась. Она сразу узнала Алфи, хотя годы немного изменили его внешность.

– Альфред! – Она крепко обняла его. Запах её духов на мгновение вернул его в детство.

Они переместились в «Audrey Green», где за абрикосовыми денишами и кофе с кардамоном начали навёрстывать упущенные годы. Айви смеялась, рассказывая о первых провалах в бизнесе, Алфи – о крахе с Саммерс.

– Серьёзные отношения? – Она скривила нос. – Нет уж, я за свободу.

Когда они вышли, вечерний ветер играл её чёрными волосами. У портрета Одри Хепбёрн Алфи неожиданно предложил:

– Секс без обязательств? Никаких драм.

Алфи протянул Айви руку, и когда она приняла её, начались их особые отношения. Она стала не просто секс-партнёршей, а напарницей, с которой он мог разделить свои увлечения и радости.

Они любили проводить вечера за бокалом хорошего алкоголя, обсуждая его архитектурные проекты и её новые коллекции. Иногда запирались на выходные, объедаясь пиццей и пересматривая фильмы. Друзья ценили каждую минуту, проведённую вместе. Идеальные компаньоны… если не считать его тайны.

Когда боль от воспоминаний о Саммерс становилась невыносимой, Алфи вызывал девушек по вызову. Быстрый, без эмоциональный секс – словно душ, чтобы смыть с себя прошлое. Айви не знала об этом. Их «свободные отношения» не предусматривали таких подробностей. После таких ночей он особенно усердно играл роль идеального друга, но внутренне презирал себя за эту слабость.

– Привет, Айви! – голос Алфи невольно зазвучал теплее.

– Привет, – в трубке послышалось игривое мурлыканье. – У меня тут бутылочка Old Ballantruan десятилетней выдержки. И представляешь, пить её я хочу только с тобой!

– Как тут устоять? – уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Я так по тебе соскучилась…

– Когда приедешь? – Алфи бросил взгляд на часы. Вечер только начинался, и провести его в её компании казалось идеальным завершением дня.

– Я уже здесь, – её смех прозвучал прямо за дверью, сопровождаемый лёгким стуком ногтей по дереву.

Распахнув дверь, Алфи застыл на мгновение. Перед ним стояла Айви в чёрном платье, которое словно было нарисовано на её теле – настолько плотно оно облегало каждый изгиб. Глубокое декольте открывало соблазнительную грудь, а белая меховая накидка лишь подчёркивала роскошь силуэта. В одной руке она держала заветную бутылку, в другой – чёрные кружевные трусики.

«К чёрту виски!» Молча приняв бутылку, он втянул её в квартиру, прижав к себе.

– Люблю, когда ты так решителен, – её шёпот обжёг ухо, пахнущий дорогими духами и обещанием.

Поставив виски на пол, Алфи осторожно снял с неё накидку. Их губы встретились в поцелуе, который начался нежно, но быстро перерос в нечто большее – жадное, требовательное, будто они пытались наверстать все дни разлуки за один миг.

Аромат её духов – розы, жасмин, фиалка и ваниль – окутал их, как невидимый шёлк. Айви утверждала, что этот парфюм создан исключительно для неё. И правда – этот запах потом ещё неделю витал в его квартире, напоминая о её присутствии. Алфи часто шутил, что она специально выливает на себя полфлакона, чтобы он не забыл о своей лучшей подруге.

Его руки скользили по её спине, находя молнию платья. Айви прикусила губу, когда ткань соскользнула с её тела, обнажая шелковистую кожу. Каждый её вздох, каждый стон подстёгивали его желание. Сбросив с себя одежду, Алфи запустил пальцы в её волосы, мягко направляя её вниз. Она поняла его без слов – её язык скользнул по его возбуждённому члену, заставив его зажмуриться от наслаждения.

– Ну же, чертовка, не медли, – прошептал он, чувствуя, как напряжение внизу живота становится почти болезненным.

Но Айви любила играть – её губы то обхватывали его, то отпускали, оставляя на холодном воздухе. Когда терпение лопнуло, он поднял её на руки и перенёс на диван.

Его губы исследовали каждую часть её тела – от чувственной шеи до тугой груди, от изгиба талии до внутренней стороны бёдер. Айви извивалась под его прикосновениями, её ногти впивались в его плечи. Дойдя до тумбочки, Алфи достал презерватив и быстро натянул его, прежде чем вернуться к ней.

– Быстр-е-е-е-е-е, – её шёпот прозвучал как приказ.

Лёгкий шлёпок по округлой попке заставил её застонать. Обвив её волосы вокруг руки, он вошёл резко, заставив её вскрикнуть. Их тела двигались в унисон, сначала медленно, потом всё быстрее, пока комната не наполнилась звуками их страсти.

Когда волна удовольствия накрыла его, он перевернул её, продолжая движения, пока дрожь не пробежала по всему её телу. Их лбы соприкоснулись, дыхание смешалось.

Потом они лежали, обнявшись, её голова на его плече. Его пальцы нежно перебирали её волосы. В эти редкие моменты он позволял себе слабость – задумывался, каково это – быть с ней не просто любовниками, а чем-то большим. Но страх потерять эту хрупкую гармонию всегда останавливал его. Айви была всем для него – психологом, лучшей подругой, родственной душой. И менять это он пока не решался.

Алфи нежно поцеловал Айви в лоб, натягивая плед на их разгорячённые тела. Золотистая жидкость виски плескалась в бокалах, отражая мягкий свет торшера. Он не видел, как её глаза наполнились той особенной нежностью, которую она тщательно скрывала все эти месяцы.

– За нас, – улыбнулся он, чокаясь с ней.

Айви пригубила напиток, не сводя с него взгляда. Каждая их встреча была для неё маленьким спектаклем – она тщательно продумывала наряды, выбирала духи, репетировала непринуждённые фразы. Всё чтобы он наконец увидел не просто приятеля для секса, а женщину, которая…

– О чём задумалась? – Алфи провёл пальцем по её плечу.

– Вспоминала, как ты в детстве боялся медуз, – соврала она, закусывая губу.

Правда была сложнее. Одиннадцать месяцев. Триста тридцать четыре дня. Она знала точное число их встреч. Каждую Айви начинала с надеждой – а вдруг сегодня он посмотрит на неё иначе? Но Алфи оставался слеп.

Особенно больно было в кафе. Там он превращался в холодного делового Альфреда Эванса, отгороженного от мира стеклянной стеной. Эти светские беседы о бизнесе и моде выматывали её душу. Каждый раз после таких свиданий она задерживалась в машине, давая волю слезам, прежде чем завести мотор.

– Тебе не холодно? – Алфи потянулся к её бокалу, прерывая её мысли.

Айви покачала головой, прижимаясь к его груди. Только здесь, в его квартире, она позволяла себе слабую надежду – а вдруг когда-нибудь он посмотрит на неё по-другому?

– Опрометчивый план, – Алфи сделал глоток виски, наслаждаясь торфяным послевкусием. Его пальцы скользнули по её обнажённым бёдрам. – А что, если бы меня не было дома?

– Я бы ждала под дверью с бутылкой, – улыбнулась Айви, – и писала бы, что ты упускаешь нечто прекрасное.

– За это и выпьем, моя безумная подруга!

Айви сделала маленький глоток, затем осторожно спросила:

– Как насчёт той свадьбы? Пойдёшь?

Лицо Алфи сразу потемнело. Он резко опрокинул остатки виски, давая понять, что не хочет обсуждать это после близости.

– Нет!

– Могу составить компанию, – Айви нежно провела пальцами по его щеке. Она избегала говорить о его бывшей, но в глубине души надеялась, что её терпение и забота растопят лёд в его сердце.

– Подумаю.

Он мечтал только об одном – чтобы эта проклятая свадьба отменилась. Чтобы всё это осталось в прошлом. Обняв Айви, он шутливо щёлкнул её по носу, получив в ответ лёгкую пощёчину.

– Ого, моя кошечка выпустила когти! – притворился он обиженным, хотя на самом деле обожал её игривый нрав.

Айви взъерошила его волосы и вдруг заметила книгу на столе.

– Алфи Эванс читает любовные романы? – приподняла бровь. – Или это забыла какая-то… особа?

Она надула губы, изображая обиду.

– Ревнуешь? – усмехнулся он. – У меня никого нет. Но если появится – ты первая узнаешь.

Айви не стала допытываться. Их свободные отношения держались на тонком балансе между доверием и личным пространством. Но волны ревности всё равно накатывали. Чтобы перевести тему, она поцеловала его, одновременно лаская рукой его член. Страсть вспыхнула с новой силой.

Позже, лёжа в постели, они обсуждали дела Айви. Она жаловалась на назойливых поклонников, предлагая Алфи стать её телохранителем – «хорошо оплачиваемым, конечно!» Он лишь улыбался, понимая, что виски сделал своё дело. Когда часы показали три ночи, Алфи помог ей собраться и вызвал такси.

– Настоящий ты бессердечный тип! – притворно возмущалась Айви, покачиваясь на ногах. – Выгонять пьяную девушку в такую ночь!

– Ты же знаешь мои правила, – твёрдо сказал он, поддерживая её под руку.

– О да, – закатила глаза Айви. – «Никто не ночует в постели Алфи Эванса».

Она хотела поцеловать его, но вдруг отстранилась:

– Подожди, не так! «Никто не остаётся до утра».

– Тогда мне пришлось бы на тебе жениться, – рассмеялся он, глядя на её раскрасневшееся лицо.

– С таким мужем, как ты, я бы не выдержала и недели! – фыркнула Айви, хотя в глубине души мечтала совсем о другом – об общих утрах, совместных путешествиях, может быть, даже детях…

Алфи проводил её до такси, передал деньги водителю, поцеловал в лоб и закрыл дверь. На улице пахло осенью. Глубоко вдохнув, он вернулся в квартиру, где его ждали не только пустые стены, но и груз нерешённых вопросов.

После душа он взял книгу. Виски затуманил сознание, сюжет расплывался перед глазами, но ему было важно понять – что же так зацепило в этом романе Нэтали?

Алфи уснул с книгой на груди. Во сне к нему подошла незнакомка и нежно вытерла его щёку платком. Он потянулся к ней… Грохот упавшей книги разбудил его. Протирая глаза, он начал собирать разбросанные вещи и вдруг заметил белый уголок, торчащий из кармана джинсов. Платок Нэтали! Он забыл его вернуть.

Улыбка медленно расползлась по его лицу. Теперь у него был идеальный повод для новой встречи. Лёжа в постели, Алфи размышлял – начать с возвращения платка или сразу заговорить о книге? Эти мысли были приятны, и он заснул, предвкушая их следующее свидание.

Глава 7

После рабочего дня Нэтали потратила несколько часов на приготовление ужина, но мысли её кружились вокруг встречи с Алфи. Настолько, что воду для макарон пришлось греть трижды.

Когда блюдо наконец было готово, её охватило новое желание – навести порядок. В три часа ночи, пока город спал, она вытирала пыль с комода, ловко орудуя тряпкой. Тяжёлый вздох сорвался с губ. «Боже, я становлюсь матерью», – мелькнуло в голове. Чистота никогда не была её страстью, но теперь уборка превратилась в терапию, смывая тревожные мысли об Эвансе.

Разогретый ужин уже больше походил на завтрак. Нэтали привыкла к ночным бдениям – после таких встрясок она спокойно работала в магазине, будто и не было бессонницы. Ночь была её временем: прогулки у дома в четыре утра, музыка в наушниках, лужайка под бёдрами. Закрыв глаза, она отпускала воображение в свободный полёт, сочиняя нелепые истории на основе прочитанных книг.

В наушниках играла Lewis Capaldi «Forever», а ложка тонула в тарелке с макаронами и сыром. Родители презирали это «простонародное» блюдо – мать подавала только кулинарные шедевры. Но для Нэтали макароны стали бунтом против их высоких стандартов.

Она забралась на подоконник, прихватив бокал красного и сигарету. Дым затянул окно пеленой, отгородив от внешнего мира. Мысли снова упёрлись в Алфи.

«Мне срочно нужно в бар!», – выдохнула она, затушив окурок.

Годами ни один мужчина не задерживался в мыслях Нэтали Миллер. Те, кто оказывался в её постели по пьяни, стирались из памяти после крика: «Бармен! Повтори!» Даже настойчивые попытки Лили свести её с «достойным кандидатом» разбивались о её ярость – Нэтали устраивала сцены прямо в магазине, возводя непроходимую стену между собой и очередным надушенным претендентом. В конце концов Лили махнула рукой. «Принцы» перестали появляться на горизонте.

И вот в её жизнь ворвался Алфи Эванс.

Искра, мгновенно переросшая в пламя, – он сжёг все её защитные барьеры. Даже привычные моменты одиночества теперь отзывались иначе, наполняясь странным ожиданием.

Сверху донёсся грохот. Сосед.

«Опять!» – мысленно взвыла она, зная, что крики в потолок бесполезны. За год они так и не встретились лицом к лицу. В её воображении он успел побывать и мебельным реставратором, и маниакальным любителем ремонта. Казалось, он специально выбирал рассветные часы, чтобы начать долбить, пилить или таскать шкафы. Других объяснений его активности не находилось.

Раздражённая, она рванула в душ, надеясь, что горячая вода смоет и воспоминания об отце, и ярость.

Запах свежего кофе, смешанный с сигаретным дымом, – вот что действительно возвращало её к жизни. Единственный приятный бонус взросления.

На ходу глотнув кофе, она набросила пальто и вылетела из квартиры, едва успевая на поезд.

Пока Нэтали спешила к станции, Алфи вздрогнул от резкого звонка телефона. Потянувшись к столику, он ощутил, как чугунная гиря раскалывает череп.

– Да, Айви… Виски был… слишком убедительным, – пробормотал Алфи, пальцы скользнули по стеклянной столешнице в поисках телефона.

Яркий свет из окна заставил его зажмуриться.

– Алфи слушает, – голос звучал приглушённо, каждое слово отдавалось тупой болью в висках.

– Ты что, спишь?! – спросил Артур.

– Семь утра, дружище. Мой рабочий день начинается в двенадцать. Что случилось?

Поднявшись с дивана, Алфи почувствовал лёгкое головокружение. Он опёрся ладонью о спинку, давая себе секунду прийти в себя, прежде чем неторопливо направиться к кухне. Прохладная вода, возможно, снимет это неприятное ощущение.

– В двух словах: друг отца просит разработать проект для нового ювелирного магазина, – Артур говорил размеренно, тщательно подбирая слова. – Здание историческое, требует деликатного подхода. Отец настаивает на срочности.

Алфи знал: Артур никогда не отказывал отцу. Да и сам он, несмотря на состояние, уже мысленно просчитывал возможные решения, профессиональный интерес понемногу побеждая похмелье.

– «Краткость – сестра таланта», – ты явно не слышал этой фразы, – лёгкая улыбка тронула губы Алфи, когда он делал первый глоток воды. Взгляд случайно упал на книгу – «Пока не остыл кофе».

– Встретимся на Форест-Гейт в десять.

– Хорошо, в десять.

Осторожно стянув смятые брюки, Алфи направился в ванную.

– Ты в порядке? Голос какой-то… странный, – в тоне Артура появилась лёгкая насмешка. – Неужели мой примерный архитектор вчера позволил себе лишнее?

Он рассмеялся.

– О, мой заботливый друг! Всё в пределах нормы… Ну, почти, – он замолчал на секунду, осознавая, что последнее время эти «нормы» стали слишком размыты. – Ладно, встретимся на Риджент-стрит. Мне нужно заглянуть в книжный – выбрать подарок Харли.

Подарок, конечно, уже лежал на столе. Но объяснять Артуру истинную причину визита в книжный магазин Алфи не стал.

– Договорились. Позвоню, когда буду на месте, – Артур положил трубку.

Алфи включил прохладную воду. В его голове всё крутились воспоминания о Нэтали. Он закрыл глаза, представляя, как всё могло сложиться иначе. Встреться они до Саммерс – он бы, вероятно, прошёл мимо, даже не заметив её. Его всегда манили спокойные, романтичные натуры. А Нэтали? Она будто специально создана, чтобы опровергать все его представления об идеале. Хотя и Саммерс с её расчетливой холодностью оказалась далека от мечты… До сих пор не верилось, как легко он попался на её удочку. «Любовь слепа» – эта избитая фраза приобрела для него горький смысл.

Тот провальный роман заставил пересмотреть многое. Два года назад он отказался от денег на счету – жест, который должен был стать первым шагом к настоящим отношениям. Теперь женщины должны были влюбляться в него самого, а не в его состояние.

После душа Алфи заварил себе крепкий кофе, чтобы окончательно проснуться. Он сел за стол, сделал первый глоток, и бодрящий вкус кофе моментально привёл его в чувства. Алфи смотрел на вешалку с одеждой у дивана и выбирал, что надеть. Он хотел произвести на Нэтали хорошее впечатление.

Алфи заварил крепкий кофе. Первый глоток обжёг губы, но сразу прояснил сознание. Взгляд скользнул к вешалке – что надеть, чтобы произвести впечатление? После минутного колебания он отставил чашку и подошёл к одежде.

Выбор пал на белую рубашку, серые клетчатые брюки и замшевые туфли цвета корицы. Пиджак показался слишком официальным – оставил дома. Зеркало подтвердило: образ получился стильным, но без вычурности.

Допив кофе, Алфи накинул чёрный плащ – подарок Айви. Уже на лестничной площадке он хлопнул себя по лбу: забыл и платок, и книгу! Проклиная свою рассеянность, вернулся, схватил вещи и снова ринулся к метро.

Станции Темпл встретила привычной суетой. Алфи растворялся в этом людском потоке, чувствуя, как городской ритм вытесняет тяжёлые мысли. Он ускорял шаг, обгоняя медлительных прохожих – эти маленькие победы давали ощущение контроля. На Оксфордской площади Алфи вдохнул холодный ноябрьский воздух. Поправив воротник, он к кофейному ларьку, сжимая в кармане забытый платок.

* * *

В переполненном вагоне метро, где случайные встречи казались предначертанными судьбой, текла своя особая жизнь. Каждый пассажир коротал время как умел.

– Ньюкасл снова проиграл Вест Хэму! Три-два, просто позор! – возмущённо воскликнул седовласый мужчина в потёртом сером пальто, шлёпнув газетой The Guardian о колени.

– И не говорите, – буркнул его сосед, не отрываясь от собственной газеты. Он листал страницы с важным видом, будто от этого зависела судьба мира, то хмурясь, то негромко ворча себе под нос.

Уставшие ночные работники дремали, посапывая в такт покачиванию вагона. Тем, кому не хватило мест, приходилось стоять, вяло держась за поручни. Их взгляды блуждали по тёмным туннелям за окном, скользили по экранам телефонов или застревали на часах – сколько ещё терпеть эту дорогу?

Нэтали дочитывала последние строки книги, уже представляя, как она займёт почётное место на полке. Но мысли об этом разлетелись, когда на станции началась привычная давка. Проклиная под нос час пик, она протиснулась к выходу, вынырнув на свежий воздух.

Первым делом – к ларьку «Wafflemeister» за капучино. Глоток ароматного кофе снял напряжение, как тёплый компресс. Пожелав продавцу хорошего дня, Нэтали двинулась по Оксфорд-стрит, наблюдая за городской суетой.

У «Stradivarius» толпились модницы – видимо, завезли новую коллекцию. «Скоро и у нашего книжного будут такие очереди», – усмехнулась она про себя, представляя, как будет подслушивать споры читателей, мысленно вступая в дискуссии.

На углу Риджент-стрит, взгляд её скользнул по витрине «KIKO» – и замер. Знакомый силуэт. Алфи Эванс? Но он выглядел… иначе. «Неужели двойник?» – мелькнула мысль, пока она не заметила книгу в его руках, как её собственная.

– Точно он, – вырвалось шёпотом.

Нэтали инстинктивно шагнула за спину высокого прохожего, но было поздно – Алфи уже заметил её. Он ловко лавировал через поток людей, неуклонно сокращая расстояние.

«Почему он здесь?»

Нэтали не успела заметить полноватого мужчину перед собой и, наткнувшись на его фигуру, едва не потеряла равновесие. Инстинктивно она вцепилась в рукав первого попавшегося прохожего. Когда она подняла глаза, чтобы извиниться, перед ней оказались серо-зелёные глаза и улыбка, принадлежавшие Алфи Эвансу. Она резко отдёрнула руку, делая вид, что не узнала его.