Что ты считаешь правильным

Она швырнула в мусорное ведро пустую шоколадную обёртку. Попала точно, не глядя.

– И знаешь что самое смешное? – Лилит обернулась, и в её глазах плясали озорные чертики. – Теперь ты можешь купить себе кресло-качалку. Или гамак. Или вообще стелить матрас на пол. Потому что твоя жизнь – твои правила.

Аня икнула, расфокусированно смотря на подругу.

– Странная параллель между моим мужем-терпилой и твоим диваном.

– Гениальная параллель! – Лилит хлопнула ладонью по столу, отчего стаканы весело звякнули. – Оба серые. Оба удобные для гостей. И оба не оставляют места для тебя самой.

Она встала и, покачиваясь, подошла к окну.

– Смотри. – Лилит широким жестом показала на ночной город. – Весь этот мир – мебельный магазин. А ты пять лет торчала в отделе унылых диванов. Хватит.

Аня медленно провела пальцем по краю стакана.

– А если я… привыкла к этому дивану?

– Привыкла болеть спина? – фыркнула Лилит. – Предлагаю выйти и развеяться. Посмотреть на новую мебель.

– В мебельный магазин поедем? – она развернулась к ней, глупо улыбаясь.

– В бар, милочка, в бар! А вот вернёмся ли мы с новой мебелью, покажет случай.

Брюнетка смело направилась в её спальню, её глаза горели азартом ночной вылазки.

– Надо надеть тебе что-то… Непрактичное. Чёрное. С декольте.

Аня, покачиваясь, пошла за ней, громко восклицая:

– Ты, кажется, меня не слышала, мой диван ушёл на время», – она остановилась в проходе спальни, хлопая себя по лбу, – Господи, муж!

Лилит, уже вовсю копошащаяся в гардеробе, обернулась.

– Ты собралась его ждать, покрываясь пылью? – она фыркнула. – Аня, открой глаза в конце концов! У вашего брака истёк срок годности! И все эти фразы: «Поживём отдельно», «Поставим брак на паузу» – чушь собачья! Он сбежал просто, считая тебя истеричкой!

Она остановила выбор на красном платье и бросила его на кровать, подошла ближе. Её взгляд уже не был насмешливым – в нём читалась суровая правда.

– Всё это – ловушка для твоих чувств! Он надеется, что ты не выдержишь, сломаешься и приползёшь обратно, доказывая, что не можешь без него жить. И в этот момент он будет смотреть на тебя свысока, с чувством глубокого удовлетворения. Твои слёзы, твоя боль – для него лишь лекарство для его больного самолюбия. Это не попытка наладить отношения, это театр одного актёра, где ты – зритель, обязанный признать его гениальность.

Аня медленно опустилась на край кровати, смотря на красную ткань на кровати.

– Но… он сказал… – голос её сорвался.

– Он сказал то, что ты хотела услышать! – Лилит села рядом. – А сам уже давно мысленно собрал чемоданы. Мужчины редко уходят громко, Ань. Они предпочитают тихо слинять, прикрываясь благими намерениями.

Девушка с минуту молчала, смотря на свои сцепленные пальцы.

– Поможешь мне одеться?

Голос Анны прозвучал тихо, но в нём уже не было прежней растерянности. Это была просьба солдата, готовящегося к бою. Лилит уловила этот тон, и её лицо озарила тёплая, почти гордая улыбка.

– Конечно, помогу.

Красное платье на тонких бретельках струилось, будто вторая кожа, ложась мягкими складками вдоль изгибов её тела. Ключицы открыты, волосы распущены и волнами спускаются по спине, а на губах – красная помада. Анна смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Больше всего её удивило, как Лилит смогла это сделать, поскольку была довольно пьяна. Они спустились на улицу, стараясь не шуметь, хотя старушка на первом этаже, кормящая бродячих котов, всё же проводила их недовольным взглядом.

Такси привезло их в центр города, который ночью превращался в живой, пульсирующий организм.

Огни неоновых вывесок стекали по стенам домов, как раскалённая лава, заливая тротуары неестественным, но манящим сиянием.

Воздух был прохладен, но разгорячённые от алкоголя девушки этого не замечали. Улица была наполнена гулом голосов, смехом, отдалённым рёвом мотоциклов и ароматами – кофе, парфюма, жареной уличной еды.

Лилит, выйдя из машины, вдохнула полной грудью, будто пробуя этот воздух на вкус.

Взяв под руку Анну, она шагнула на тротуар в сторону кричащей вывески бара «Красная Комната». Анна не могла понять, почему он так называется, пока не зашла внутрь.

Воздух был густым и тяжёлым, спрессованным из грома басов, сладковатого парфюма, пота и лёгкого запаха хлорки – отчаянная попытка персонала поддерживать видимость чистоты. Освещение было продумано до мелочей: общий багровый полумрак, в котором лица становились размытыми и притягательными, и резкие, выхватывающие стробоскопы, которые на секунду освещали вспотевшие торсы, блики в глазах, скольжение рук по бёдрам.

Девушки и юноши в откровенных нарядах не просто стояли у барной стойки – они были живым товаром и частью шоу. Девушки в сетчатых боди, кожаных корсетах и мини-платьях, которые скорее намёк, чем одежда. Мужчины в обтягивающих майках, с расстёгнутыми рубашками, демонстрируя накачанные торсы. Их взгляды были приглашением и оценкой одновременно, скользя по новым посетителям, высчитывая потенциал.

В центре – танцпол, пульсирующий, как открытая рана. Тела на нём не танцевали, а совершали откровенный почти животный ритуал. Они сходились и расходились в такт музыке, которая не просто звучала, а физически вибрировала в груди, в висках, вышибая все мысли – кроме одной – о теле.

Бармены, мускулистые парни в чёрном, с ловкостью жонглёров смешивали коктейли с двусмысленными названиями, а их улыбки были таким же отработанным элементом шоу, как и движения танцоров на подиумах.

Это было не просто место для выпивки. Это был человеческий зверинец, где выставляли напоказ плоть, а главной валютой было желание.

– Боже мой, куда ты меня привела? – прошептала Анна, инстинктивно прижимаясь к Лилит, пока они пробирались сквозь танцующую толпу.

– Туда, где тебя никто не будет спрашивать о бывшем муже! – крикнула Лилит ей на ухо, перекрывая грохот басов. Её глаза весело сверкали в неоновом свете. – Расслабься! Здесь все друг для друга – просто красивая картинка!

Она ловко поймала взгляд мускулистого бармена и жестом заказала две порции текилы.

– Смотри, – Лилит обняла подругу за талию, направляя её взгляд на танцпол, – здесь нет «правильно» или «неправильно». Есть только «хочу» или «не хочу». И сегодня твоё «хочу» – главный босс.

Бармен с хищной улыбкой протянул две стопки. Лилит взяла одну, вторую сунула в руку Анне.

– Выпей. Быстро. Чтобы перестать думать головой. – Она чокнулась с подругой. – И начать чувствовать телом. Ты же в самом сексуальном платье! Покажи его всем этим голодным взглядам!

Анна залпом опрокинула текилу. Огонь разлился по жилам, отогревая оцепенение.

Девушка посмотрела на барную стойку. На ней сидела незнакомка, а бармен вливал ей через воронку что-то из стакана.

– Я тоже так хочу!

Лилит замерла на секунду, оценивая взгляд Анны – упрямый, с горящими щеками и блеском в глазах.

– Эй, мускулы! – крикнула Лилит бармену, указывая на воронку. – Нам тоже! Один стакан для моей подруги!

Бармен, ухмыляясь, достал вторую воронку. Девушка напротив, уже заметно подвыпившая, одобрительно закричала и подняла большой палец вверх.

– Ты уверена? – наклонилась Лилит к Анне, но в её глазах читалось одобрение. – Это тебе не виски.

– Абсолютно, – Анна сбросила каблуки. – Я хочу всё. Ощутить всё. Быть не собой. Хотя бы пять минут.

Она залезла на барную стойку, сев спиной к бармену, и запрокинула голову.

– Глотай быстро, милашка! – улыбнулся мужчина, обхватывая её сзади и вливая в воронку алкоголь.

Первая же струя обожгла горло. Холодная жидкость с привкусом ликёра и чего-то ещё, острого и сладкого, заполняла её. Это было странно, унизительно и… освобождающе. Она чувствовала леденящий холод внутри, оглушительную музыку и восторженный взгляд подруги.

– Умница, – подмигнул мужчина, вытаскивая воронку.

Анна откашлялась, чувствуя, как слёзы выступили на глазах от крепости напитка. Но сквозь жжение в горле и головокружение пробивалось странное, пьянящее чувство лёгкости. Она смотрела на Лилит расплывчатым, но сияющим взглядом.

– Ещё? – крикнула она, и её голос прозвучал громче и увереннее, чем она ожидала.

Лилит заливисто рассмеялась, обнимая её за плечи.

– Вот это настроение! Но давай сначала потанцуем, а то ты сейчас просто рухнешь.

Она стащила Анну с барного стула и потащила на танцпол, где уже кипела настоящая человеческая вакханалия. Музыка врезалась в виски, отбивая любой ритм, кроме примитивного и мощного. Анна закрыла глаза, позволив телу двигаться так, как оно хотело – некрасиво, порывисто, освобождающе. Лилит потрясла её за плечо, предупреждая, что уходит в туалет. Анна просто отмахнулась рукой.

Вдруг она почувствовала, что танцует не одна. Кто-то крепкий и высокий встал сзади, его руки легли на её бёдра, повторяя движения. Раньше она бы смутилась, отпрянула. Сейчас же она лишь откинула голову ему на плечо, позволив незнакомцу вести этот немой диалог тел.

– Не ожидал тебя здесь увидеть.

Голос был низким, знакомым, и он прорезал шум музыки, как лезвие. Аня замерла, её тело внезапно онемело. Она медленно обернулась, и в полумраке увидела лицо, которого никак не могла ожидать здесь увидеть. Его голубые глаза, всегда такие насмешливые и проницательные, сейчас смотрели на неё с нескрываемым интересом и лёгкой ухмылкой.

Его руки всё ещё лежали на её бёдрах, и их прикосновение стало вдруг обжигающе осознанным.

Она сделала небольшой шаг назад, наконец разрывая его дерзкий захват, но её поза оставалась вызывающей. Прошлое болезненным эхом отозвалось в ней, но сегодняшняя ночь принадлежала только ей. И она не собиралась позволять ему испортить ей этот вечер.

– Что ты тут делаешь?

Вопрос прозвучал скорее как обвинение. Музыка продолжала бить в уши, но между ними возникла зона напряжённой тишины.

– О, знаешь… – он сделал шаг вперёд, снова сокращая дистанцию, и его голос упал до интимного тона, который она помнила слишком хорошо. – Ищу вдохновение. А где ещё искать музу, как не в самом бьющемся сердце ночи?

Она фыркнула.

– Муза, говоришь? Звучит как отмазка для того, чтобы лапать незнакомых женщин в баре.

– Мне больше хочется узнать, что ты тут делаешь? – спросил Марк, пропуская колкость мимо ушей. – Муженёк в курсе, что ты пьёшь из рук бармена на барной стойке?

Слова повисли в воздухе, острые и ядовитые. Марк знал, куда бить. Он всегда знал. Но на этот раз удар пришёлся не по больному месту, а по тому, что уже окаменело.

Анна засмеялась. Это был не нервный смешок, а низкий, уверенный хохот, который заставил брови Марка поползти вверх.

– Это не твоё дело! – она развернулась, протискиваясь сквозь толпу к бару.

– Эй! – рванулся за ней Марк, но толпа сомкнулась перед ним, как стена.

Анна шла, не оглядываясь, чувствуя, как адреналин пульсирует в висках. Его взгляд, полный ярости и недоумения, жёг ей спину, но это было приятное жжение.

– Две текилы! – крикнула она бармену, ударяя ладонью по стойке. – И чтобы я их видела через три секунды!

Она выпила их одну за другой, уже не чувствуя жжения в горле, а только дурманящее чувство в голове.

– Куда ты убежала? – Лилит, запыхавшись, села на высокий стул.

– А ты посмотри вон туда! – махнула рюмкой Анна в сторону танцпола.

К ним направлялись двое мужчин. И их обоих Анна знала. Лилит присвистнула, поворачиваясь к подруге.

– Начальничек решил развеяться! – хохотнула Лилит, но её смех тут же замер, когда она разглядела спутника Марка. – А что за красавчик рядом с ним?

– Понятия не имею, – соврала Аня.

Они подошли к барной стойке, за которой сидели девушки.

– Отдыхаете, красавицы? Надеюсь, завтра вы выйдете на работу? Но судя по тому, как Анна запрокидывает в себя рюмки, это маловероятно.

Анна почувствовала, как кровь отливает от лица. Её пальцы судорожно сжали край стойки.

– А вы устроили слежку за нами, Марк Николаевич? – парировала Лилит, её голос звенел, как лезвие.

Марк не удостоил её ответом. Его взгляд был прикован к Анне, будто они были одни в этом шумном баре. Он наклонился чуть ближе, скользнув взглядом в район декольте:

– Слежка предполагает интерес, а вы не вызываете у меня интереса.

– Судя по тому, как ты пялишься на моё декольте вместо того, чтобы заниматься своими делами, интерес я у тебя вызываю! – прошипела Анна, смотря ему в глаза.

Незнакомец, стоявший рядом с Марком, сдержанно кашлянул, явно чувствуя себя неловко.

– Марк, братец, давай не будем портить дамам вечер! – наконец вступился он. – Они не на работе, да и ты тоже.

– Вот именно! – крикнула Лилит, поворачиваясь к мужчине и протягивая руку. – Лилит, приятно познакомиться!

Аня отвернулась от Марка, который не удлинял дистанцию между ними.

– Глеб, очень приятно познакомиться, – он поцеловал тыльную сторону ладони брюнетки, улыбнувшись. – Позвольте предложить вам дамам коктейли за наш счёт, в качестве извинений за моего бестактного спутника.

Марк фыркнул, но Глеб лишь подмигнул Лилит, словно приглашая её в заговор.

– Коктейли? – Лилит игриво склонила голову. – А ты уверен, что справишься с нами? Мы сегодня, знаешь ли, в ударе.

– О, это звучит как вызов, – рассмеялся Глеб. – Но я люблю вызовы.

Тем временем Марк, всё ещё стоявший рядом, наблюдал за сценой с каменным лицом. Его пальцы нервно постукивали по стойке.

– Глеб, не думаю, что это хорошая идея, – холодно произнёс Марк.

– Почему? – невинно спросил Глеб. – Ты же сам говорил, что сегодня вечером мы расслабляемся. А что может быть лучше общества очаровательных женщин?

Он подозвал бармена, делая заказ, и сел рядом с Лилит. Марку пришлось сесть рядом с Анной.

– Отличная компания, прекрасный вечер, – продолжил Глеб, разливая коктейли по бокалам. – И кажется, судьба сегодня свела очень интересных людей.

Марк молча взял свой бокал. Он сидел рядом с Анной, и напряжение между ними было таким плотным, что его, казалось, можно было потрогать. Он не смотрел на неё, но всё его существо было направлено в её сторону.

– Да, интересных, – с лёгкой насмешкой произнесла Лилит, поднимая бокал. – Особенно когда один из «интересных» людей ведёт себя так, будто на него надели смирительную рубашку. Расслабьтесь, Марк Николаевич.

Глеб тихо рассмеялся, а Анна почувствовала, как плечо Марка непроизвольно дёрнулось.

– За новые знакомства, – провозгласил Глеб, поднимая бокал.

Анна медленно подняла свой бокал. Её взгляд скользнул по профилю Марка – сжатые губы, напряжённая линия челюсти. И в этот момент она поняла, что его гнев и раздражение больше не ранят её. Они даже забавляли.

У Лилит с Глебом произошёл увлечённый диалог, в котором Анне с Марком не было места.

Случайно ли их локти соприкоснулись на барной стойке? Она не отдернула руку. И он тоже. Это было странное перемирие, заключённое без слов, в зоне отчуждения, которую создала вокруг них бурная симпатия их спутников.

Музыка гремела, Лилит заливисто смеялась, а они сидели плечом к плечу в громком молчании, будто на маленьком необитаемом острове. Она заказала ещё коктейль. Залпом выпив его, она встала из-за барной стойки, стараясь не упасть, и пошла в дамскую комнату. Всё плыло перед глазами, и она понимала, что ей уже хватит. Пробираясь обратно сквозь толпу танцующих, она думала о том, что стоит поехать домой. Под пристальным взглядом Марка она всё равно уже не сможет расслабиться.

Лилит и Глеб оказались в центре танцпола, полностью поглощённые друг другом. Она хотела дойти до них, пробиваясь через пёструю массу, но незнакомец преградил ей дорогу, обаятельно улыбнувшись и, взяв за руку, повёл её в танце.

Его рука была твёрдой и уверенной, а улыбка – такой открытой, что у неё не возникло и тени сопротивления. Мир плыл, пол уходил из-под ног, но в его объятиях она нашла неожиданную опору.

– Тебя, кажется, уносит, – сказал он, его голос был низким и спокойным. – Держись за меня.

Анна закрыла глаза, позволив звукам и движениям слиться в единый поток.

Оказавшись с краю танцпола, она заметила, как Марк, всё ещё сидящий у бара, сжал свой бокал так, что тому грозила неминуемая гибель. Но даже это зрелище не испортило её настроения. Наоборот, в её перегруженном алкоголем мозге мелькнула дерзкая мысль: «Пусть смотрит».

– Как тебя зовут? – прокричал он ей на ухо.

– Анна, – ответила она, и её собственное имя прозвучало как-то по-новому.

– Я – Артём. Рад встрече, Анна.

Он покрутил её, и она с смехом едва удержалась на ногах. Прижав её к себе, он опустил руку ниже.

Его ладонь, тёплая и настойчивая, легла на её поясницу, прижимая к себе чуть плотнее, чем того требовал танец. Слишком плотнее. В её затуманенном алкоголем сознании мелькнула тревожная искра. Весь вечер она искала забвения, пыталась убежать от самой себя, но это прикосновение было не бегством – оно было другим видом плена.

Инстинктивно она попыталась отодвинуться, но её тело, вялое и непослушное, неохотно подчинилось. Артём лишь улыбнулся, приняв её слабое сопротивление за игру.

– Расслабься,– его дыхание обожгло её щёку. – Просто получай удовольствие.

Она пыталась убрать его руку, которая настойчиво опускалась ниже поясницы.

– Мне кажется, ты слишком далеко зашёл, – её голос прозвучал тихо, но чётко, сквозь грохот музыки.

В её тоне не было прежней игривости, только холодная ясность, которая, казалось, на мгновение протрезвила даже её саму. Рука Артёма замерла, но не убралась. Его улыбка стала натянутой.

– А мне кажется, ты просто стесняешься.

– Нет, мне кажется, ты хочешь, чтобы я тебе врезала!

Слова прозвучали как щелчок по носу – резко, публично и унизительно. Ухмылка с лица Артёма сползла мгновенно. Несколько человек вокруг обернулись на её возглас.

– Эй, полегче, душечка, я просто… – он попытался сохранить браваду, но было уже поздно.

Ладонь Анны, стремительная и звонкая, со всей силы приложилась к его щеке. Звук удара был негромким, но на фоне музыки он прозвучал оглушительно. Артём отшатнулся, больше от неожиданности, чем от боли, и растерянно схватился за щёку.

– Отвали, я сказала!

– Ты совсем охренела? – прошипел он, делая шаг вперёд. – Неадекватная стерва!

Анна стояла, тяжело дыша. Гнев вытрезвил её лучше любого кофе. Он попытался схватить её, но девушка развернулась, выбегая с танцпола. Она старалась быстро пробраться к выходу, цепляясь за стены и чужие столы, слыша нецензурную брань в свою сторону через весь зал. В голове гудело, в висках стучало, а перед глазами всё плыло и двоилось. Она понимала, что достигла своего предела – и алкогольного, и эмоционального.

Она выбежала на улицу, и ночной воздух обжёг лёгкие. Ноги подкашивались, сердце колотилось где-то в горле. Анна прислонилась к холодной стене, пытаясь отдышаться, и сжала виски пальцами, будто пытаясь вправить расползающийся мир на место.

Она сделала несколько шатких шагов. Всё тело пылало, пряди волос прилипли к вспотевшему лицу, и она безуспешно пыталась сдуть их, отплёвываясь. Мир качнулся в последний раз, и, потеряв равновесие, она грузно облокотилась на капот рядом стоявшей машины, прижавшись горячей щекой к леденящему металлу. Прохлада просачивалась сквозь кожу, как спасение.

– Что ты делаешь, твою мать? – хлопок двери машины вибрацией прошёлся по её спине.

Над ней возникла тень. Его лицо было искажено смесью ярости и чего-то ещё, чего она не могла разобрать в полумраке.

Она прикрыла глаза, выдыхая горячий воздух.

– Оставь меня, я умираю… – проскулила девушка.

– О, ты умираешь! – он подошёл к ней, и в его голосе зазвучала горькая ирония. – А ты бы не могла это делать не на моей машине?

—Эй, ты! Ненормальная! – Марк посмотрел в сторону бара, из которого выбежал парень в расстегнутой рубашке, и повернул голову снова в сторону распластавшейся на капоте девушки. – «Это тот тип, с которым ты танцевала?

В ответ она промычала что-то нечленораздельное, лишь слабо постучав ладонью по капоту. Её силы были на исходе.

Парень, Артём, приближался, его лицо искажено злобой.

– Слушай, стерва! Ты думаешь, можно просто так по морде бить?

Марк вздохнул с таким видом, будто это был самый утомительный день в его жизни. Он медленно повернулся к Артёму, заслонив собой Анну.

– Это стерва со мной, – его голос был тихим, но в нём слышалась сталь. – И если у тебя есть претензии, то теперь они ко мне.

Он сделал шаг навстречу Артёму, и тот инстинктивно отступил. В позе Марка не было агрессии – только абсолютная, неоспоримая уверенность.

– Но я не советую, – продолжил Марк, его глаза холодно оценили Артёма с ног до головы. – Потому что в отличие от неё, – он кивнул в сторону машины, – мой удар будет сильнее.

Артём замер, его взгляд метнулся между Марком и машиной. Злость на его лице медленно сменялась расчётливым страхом.

– Просто объясни ей держать руки при себе, – он развернулся, буркнув под нос «ненормальные», уходя обратно в бар.

Марк проводил его взглядом, убедился, что тот скрылся внутри, и только тогда повернулся к Анне. Он только сейчас заметил лишь клочок красной ткани на её безжизненном в данный момент теле.

Всё её дерзкое, вызывающее платье теперь было просто тряпкой, бессильно смятой на капоте. Вся её поза кричала о полной капитуляции – перед алкоголем, перед эмоциями, перед этим вечером.

Закатив глаза, Марк понял, что спрашивать у неё, где её пальто, бесполезно, всё равно что спрашивать в морге у трупа, почему он умер. Бесполезная трата времени.

Он зашёл в бар, ощущая нервозность от сложившейся ситуации.

Марк резко развернулся и направился к входу в бар, его плечи были напряжены, а шаги – отрывистыми и громкими. Дверь отворилась с оглушительным лязгом, обрушив на него стену звуков, которые он сейчас ненавидел всеми фибрами души.

Его взгляд метнулся по залу, выхватывая знакомую брюнетку у бара. Лилит, всё ещё сидевшая с Глебом, замерла с бокалом на полпути ко рту, увидев его лицо.

– Её пальто, – голос Марка прозвучал как удар хлыста, перекрывая музыку. – Сейчас.

Лилит медленно опустила бокал. Её взгляд скользнул по его сжатым кулакам, по напряжённой челюсти, по глазам, в которых бушевала буря.

– А что с Аней? – её голос дрогнул.

– Пальто, Лилит, – повторил он, не удостаивая её объяснением. Каждое слово было обледеневшим и острым. – И сумку. Если хочешь ей помочь – не задавай лишних вопросов.

Глеб, сидевший рядом, инстинктивно отодвинулся, почуяв опасность. Лилит, не сводя с Марка испуганного взгляда, молча потянулась к стулу, где висело пальто Анны и маленькая сумочка, которая была слишком проста для дерзкого наряда её подружки.

– Марк, она в порядке? – тихо спросила она, передавая вещи, но он уже развернулся и шёл к выходу, не удостоив её ответом.

Вернувшись к машине, он бросил пальто и сумочку на пассажирское сиденье. Его взгляд упал на Анну, всё ещё лежащую на капоте.

– Аня, вставай! – он потряс её за плечо, девушка открыла глаза, но не сдвинулась с места.

Подняв глаза к небу, Марк выругавшись про себя, взял её за плечи, приподнимая с капота.

Она откинула голову ему на плечо, открыв глаза.

– Вызови мне такси… – её голос был слабым, но упрямым. Она попыталась оттолкнуться от него, но её руки не слушались.

– Такси уже приехало, – прошипел он, обхватывая её под коленями и спиной.

Она не сопротивлялась, лишь тихо простонала, когда он укладывал её на переднее сиденье. Её алое платье смялось, бретелька слетела с плеча. Марк накрыл её пальто, резким движением поправив складки, и захлопнул дверь.

Затем сел за руль, завёл двигатель и выехал на ночную улицу. В салоне стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь её прерывистым дыханием.

Он сжал руль так, что костяшки побелели. Этот вечер дорого им всем обойдётся.

Он ехал по ночному городу, не включая музыку. Тишина в салоне была оглушительной, её тягостную густоту нарушало лишь неровное дыхание Анны. Он чувствовал её взгляд на себе – мутный, неосознанный, но упорный.