Что ты считаешь правильным

Анастасия Гаук

Что ты считаешь правильным

Глава 1

Анна лихорадочно застегивала на кухне строгую обтягивающую юбку под протяжный звук будильника из спальни. Без двадцати девять. Она безнадежно опаздывала. Застегнув юбку, она потянулась к кружке с кофе, и её взгляд упал на её же собственную работу, прикреплённую магнитом к холодильнику: яркую, дерзкую обложку для нового романа молодого фэнтези-автора. Персонаж с мечом, с полным огня взглядом, идёт спасать свою возлюбленную от лап злого колдуна. Пять лет назад она и сама бы поверила в такую историю. Сейчас же она видела только неточности в анатомии и перегруженность композиции. Опыт и цинизм – вот что она приобрела за эти годы.

– Аня! – она вздрогнула и закатила глаза. Голос доносился из спальни её благоверного супруга. Послышались глухие шаги, под которые Аня залпом выпила кофе и обернулась на силуэт в дверном проёме.

– Да? – натянутая улыбка и побелевшие пальцы от сильного сжатия кружки, оттого что насколько лживо прозвучала бодрая интонация.

– Почему ты меня не разбудила? – вопрос прозвучал требовательно. Андрей совсем не заметил фальши в её мелодичном голосе. Можно подумать, он хоть что-то замечал.

Она замерла и тяжело вздохнула. Очередное утро пошло по классическому сценарию. Девушка поставила кружку с громким стуком на стол, выдавая накативший внутренний шторм из эмоций, и, чтобы хоть как-то унять возникшую дрожь в пальцах, она сжала кулаки.

«Господи, пожалуйста, только не сейчас!»

За пять лет совместной жизни она успела по-настоящему возненавидеть утренние будни. Это была одна из самых ненавистных ей черт мужа: он тяжело вставал по утрам, а когда просыпал, крайней всегда оказывалась она. «Ну, ты же моя жена!» – прокатилось эхом у неё в голове, застревая тупой занозой в мозгу, – голос Андрея. Отговорка «Я тебя будила, но ты храпишь, как горный тролль, и танком тебя не сдвинешь» её не оправдывала. В дело входила тяжёлая артиллерия – любимая фраза всех мужчин, выросших в патриархальных семьях: «Ты должна». И эта фраза словно клеймом выжигалась у неё на лбу. Постоянные «ты жена», «ты должна». Должна готовить, стирать, убирать, ублажать… Она-то и не против, но за свою недолгую совместную жизнь она поняла, что быть домохозяйкой с оравой детей на голове – это последнее, чего бы она желала. У её же мужа на этот счёт было другое мнение. И она старалась с ним считаться, как могла, разумеется.

– Я будила! – Анна прикрыла глаза, стараясь вернуть самообладание. – Ты не встал, да и я уже опаздываю. У меня нет времени будить тебя по три часа.

Скользнув по недовольному Андрею взглядом, девушка оттолкнулась от столешницы, застёгивая белую блузку.

– Я так понимаю, завтрак тоже не входил в твои планы? – мужчина обвёл взглядом пустой стол.

Ещё один камень преткновения в их отношениях. Непримиримый, Аня бы сказала. Как и любой мужчина, Андрей любил поесть. И дело было не в том, что Анна не умела готовить, а в её новой должности, нагрузке на работе и катастрофическом недосыпе. И в завершение всего этого снежного кома на хрупких плечах Анна вместо плиты по утрам выбирала тишину с чашечкой кофе. В выходные же девушка пыталась реанимировать свои будничные огрехи, встречая мужа на кухне с пышными блинчиками. И так по кругу. Чёртова лента Мёбиуса!

– Ты же знаешь, что у меня нет времени готовить по утрам, – голос ровный, но с ноткой строгости. Словно она объясняла пятилетнему ребенку, почему нельзя взять бродячего кота домой. Она прошла мимо мужа, который продолжал стоять в проёме, сложив руки на груди. – У меня сегодня важный день, если ты не забыл. Поэтому у меня нет времени ругаться.

– Не забыл, – спокойный тон в ответ. – У меня сегодня тоже важный день. Совещание с инвесторами по поводу расширения сети магазина, если ты не забыла.

Анна накрасила губы, заправила за уши выбившиеся из туго заколотой причёски кудри.

– Не забыла, – она натянуто улыбнулась, поворачиваясь к мужской фигуре. Он уже держал для неё пальто. В плане правил мужского этикета по отношению к женщине Андрей был истинным джентльменом. Все знакомые восхищались этой чертой характера её мужа; для Анны же это было чем-то обыденным в их отношениях. Всё равно что почистить зубы. – Я надеюсь, у тебя пройдёт всё как по маслу. Сегодня твои родители пригласили нас на ужин. Ты за мной не заедешь?

Андрей поправил воротник пальто и повернул девушку к себе за талию.

– Я за тобой заеду. Удачи и тебе в твоём важном рабочем дне, – произнёс он скорее из вежливости, чем из интереса к её рабочей жизни.

Очередной утренний ритуал произошёл уже около двери. Улыбка, не коснувшаяся глаз, холодный чмок в губы – и дверь закрылась с глухим хлопком за её спиной. Каждый раз, когда она выходила из дома, она ощущала, словно тяжёлые кандалы сползали с её запястий, чтобы надеться заново, стоило ей переступить порог маленькой квартирки на окраине города. Сейчас Анна не хотела об этом думать: она ступала по жухлой осенней траве, вдыхала аромат ночного дождя и чувствовала себя в такие моменты свободной. По-настоящему свободной.

***

Издательство «Романс», названное в честь основателя Юрия Романова, входило в тройку лучших издательств страны. Работать в таком большом и известном издательстве было поистине подарком судьбы. Анна помнила, как впервые вошла в стеклянные двери со своим маленьким портфолио и большими амбициями. Она тогда только закончила учебу и год проработала в магазине Андрея, прежде чем решиться подать заявку. Место иллюстратора было свободно: девушка, работавшая там, нашла себе богатого мужа и уехала с ним за границу. Отбор был поистине полем боя. Романов Юрий Анатольевич оказался не снобом с деспотичными замашками, как она ошибочно считала про всех «больших шишек», а вполне добродушным мужчиной преклонного возраста, поистине любящим своё детище и всех, кто в нём работал. Именно её он выбрал, отвергнув довольно опытных людей в этом деле. Тогда девушка расплакалась прямо у него в кабинете, на что он только хмыкнул и протянул ей платок из нагрудного кармана. Спустя время она у него спрашивала, почему он принял это решение, на что он пожимал плечами и отшучивался: «Как я мог отказать таким большим оленьим глазам, как у тебя!» Но она точно знала, что Юрий Анатольевич был не глуп и довольно расчётлив в своих действиях, видел людей, как говорится, насквозь. Он стал её главным человеком в становлении карьеры, её наставником и вторым отцом. Со временем поползли грязные слухи, как это обычно бывает во всех роящихся каменных ульях, что она просто его любовница. Очередная протеже. На деле же Юрий Анатольевич безмерно любил свою супругу и дочь, которая жила во Франции, имела мужа и сына.

Распахнувшиеся двери лифта открыли широкий и просторный этаж издательства. Непосредственно перед ними находилась стойка администрации, рабочие кабинки были разбросаны по центру этажа, а двери, ведущие в личные кабинеты, располагались вдоль всех четырёх стен. Между кабинетами гордо возвышались окна для естественного солнечного света, а по углам стояли растения. По коридору бродили многочисленные работники с папками и стаканчиками кофе.

«Улей жужжит вовсю», – хмыкнула про себя Анна, расстёгивая пальто, выходя из лифта.

– Доброе утро, Анна Алексеевна! – голос, словно колокольный звон, обрушился на голову девушке, пуская вибрацию по напряжённому позвоночнику. Одна из характерных черт их милой администраторши Олеси. Эта с виду хрупкая, миниатюрная фигурка могла одной своей фразой воскресить даже мёртвого, настолько громкой и звонкой она была. В издательстве все звали её «колокольчиком»; Анна же назвала бы это воем сирены.

– Доброе, Олеся. – Анна кивнула, смотря на всегда весёлую и приветливую девушку. – Ты снова перекрасилась?

– О, да! Надоело быть шатенкой, решила осветлить! – Олеся поправила и без того идеальную укладку, хлопая пышными ресницами. Анна всегда удивлялась, как она не уставала носить такую тонну макияжа на своём лице. По сравнению со свежей и пахнущей Олесей, похожей на Барби, Анна выглядела просто, но изысканно. Тонкие черты лица были едва тронуты косметикой, подчёркивая блеск (если он, конечно, остался) карих глаз; пышная копна кудрей была заколота сзади; строгий костюм, туфли на невысоком каблуке. Эдакая учительница, как её иногда называли коллеги за нравоучительный тон на летучках.

– Что ж, тебе идёт! – улыбнулась Анна, проходя дальше к своему кабинету и слыша отдалённое «Спасибо!» с ресепшена.

Войдя в кабинет и оставив дверь открытой, она сняла пальто и повесила на вешалку справа от двери. Подойдя к столу, на котором, как многие говорят, царил «творческий беспорядок», Анна стала разбирать кипу бумаг и эскизов к очередному произведению. Не отрываясь от рассматривания эскизов, девушка села в кресло, как в кабинет влетела очередная «искра» их издательства.

– Доброе утро, труженикам! – улыбнулась брюнетка, кидая свою чёрную сумку с милыми вышитыми тыковками на диван.

– И тебе, Лили. – Анна опустила бумаги на стол, улыбаясь ангелу в изумрудном платье, впорхнувшему в её кабинет. Лилит занимала должность редактора в издательстве и особое место в сердце Ани. Она была не просто её коллегой, но и милой сердцу подругой, плечом, на которое можно было опереться, и понимающим слушателем. Её непоколебимое дружелюбие и оптимистическое отношение к жизни были для Анны глотком воздуха. Она была поистине нимфой и музой среди серой массы. Любимая всеми, но одинокая в постели. Умна и недурна собой, но без спутника жизни. Анна никак не могла понять, почему так, и очень сочувствовала подруге в такие моменты, когда та звонила с очередного неудачного свидания и по-детски мило отвечала: «Не мой типаж». Но она не унывала, хоть ей скоро стукнет тридцать лет. Иногда она говорила ей, сверкая зеленью глаз: «Я тебе завидую», – на что Анна грустно улыбалась и качала головой.

Эх, милая пташка Лили, знала бы только…

– Ау, вызывает Земля! – указательный палец с новым маникюром тыкнул в плечо. Анна подняла глаза на подругу. Та восседала полубоком на краю стола, хитро щуря свои глаза, под цвет платья. – Ты меня вообще слушаешь?

– Прости, я… – охрипшим голосом извинилась девушка. – задумалась.

– Оно и видно! Очередной скандал, да? – глаза Лилит недобро сверкнули. Проницательная особа.

– Всё как обычно, ты же знаешь! – махнула рукой шатенка.

– Ну ладно. Так вот, сегодня наш начальничек представит нам нового директора. – Лилит опустилась чуть ниже к подруге. – Я слышала, что он красавчик и вроде как свободен. Я даже имя узнала – Марк.

То, что Анна почувствовала, можно назвать эффектом дежавю. Такое простое, ничем не примечательное имя, но имеющее не последнее место в памяти девушки, которая начала мотать киноплёнку прямо перед глазами. На лбу выступили капельки пота, словно у неё начиналась лихорадка.

«Так, спокойно, Марков на свете много, с ума сошла, что ли?»

Насмешливая реакция её организма на неправильные вещи прошлых лет. Ничего более.

– Мне это неинтересно, главное, чтоб козлом не был, – отчеканила Анна. Вышло довольно грубо, но было истинной правдой.

Слухи о новом креативном директоре ходили по офису больше недели. Все были в нетерпении, кто же он, но информация была скрыта от всех. «Это будет сюрприз!» – успокаивал персонал Юрий Анатольевич. Откуда было известно имя Лили? О, эта девушка словно Ящик Пандоры – непредсказуемая и талантливая.

В дверь постучали, и девушки обернулись на стук. В дверях стояла Олеся в своём неизменном розовом костюме.

– Извините, Юрий Анатольевич вызывает всех в конференц-зал.

– Спасибо, Олеся, мы идём! – Лилит чуть ли не подпрыгнула от радости, поправляя облегающее пышные бёдра вязаное платье. Обернувшись на подругу, которая уже встала из-за стола, подмигнула ей, беря под локоть.

– Ты сегодня какая-то игривая, Лили! – рассмеялась Аня, закрывая за ними кабинет.

– Я просто тут подумала: если он действительно красив, богат и холост, то это мой шанс, – хихикнула подруга, утягивая за собой по коридору.

Ах да, любительница бульварных романов и мыльных опер, как она могла забыть. Когда-то и Анна была такой – мечтательной, влюблённой. Та Анна была похожа на героиню с той самой обложки на холодильнике. Слушающая стихи о звёздной пыли и мечтающая о чуде. А нынешняя Анна знала, что космическая пыль – это всего лишь пыль, которую нужно вытирать по субботам. Такая колоссальная разница между ними. Анна была моложе на четыре года, но рассуждала, будто бы ей уже перевалило за четвёртый десяток. Собранная, ответственная и строгая на фоне плывущей по течению, непредсказуемой и весёлой Лилит.

Двери в зал распахнулись, пропуская две противоположности, хихикающих между собой. Сев напротив друг друга рядом с главой стола, Анна огляделась по сторонам. Все были на месте за исключением виновника собрания и непосредственно начальника. Откинувшись на спинку кресла, она устало прикрыла глаза, чувствуя нарастающую боль в висках.

День только начался, а она уже устала. Сегодня вечером её ждала ещё одна проверка на прочность – ужин с родителями Андрея. Не то чтобы Анна не любила их. Скорее, они были слишком требовательны к ней. Точнее, его мама. От мыслей её отвлек удар под столом. Зашипев, она грозно посмотрела на подругу.

– Больно же!

– Не выспалась? – хихикнула Лилит, заправляя короткие пряди за уши, открывая вид на серёжки-летучие мыши. Она кивнула головой в сторону, и Анна увидела стоящего во главе стола Юрия Анатольевича, который что-то говорил, возбуждённо жестикулируя.

«Пора прекращать витать в облаках», – шикнуло сознание.

Устало потерев виски, она взяла бутылку со стола, открывая её.

– Как вы знаете, я уже стал сдавать позиции в управлении… – взгляд серых глаз потускнел. – Поэтому прошу любить и жаловать – Марк Николаевич Орлов.

Дверь распахнулась, впуская тёмную фигуру в зал. Анна так и не донесла бутылку до губ, дрожащими пальцами поставив её обратно на стол.

Время остановилось.

Будто из толщи воды Анна слышала фразы всех присутствующих, своё неистово бьющееся в горле сердце. Это был он. Несомненно, он. Плечи стали шире, обтянутые его любимым чёрным костюмом-тройкой. Угольно-чёрные волосы были уложены назад, а не растрёпаны в разные стороны. Голубое море, покрытое коркой льда, смотрели прямо на неё.

Анне казалось, что это её очередное видение. Кошмар, и она ещё спит. Она зажмурилась, вцепившись в подлокотники до хруста в фалангах. Снова открыв глаза, ничего не изменилось

Орган, гоняющий кровь по телу, канканом отбивал в груди, вопя: «Он тут! Он рядом!»

Мозг же кричал, как сирена, заливая всё паникой: «Беги! Сейчас он тебя увидит!»

Он медленно шёл вдоль стола, пожимая руки сотрудникам, обмениваясь с кем-то парой ничего не значащих фраз. Его улыбка была безупречной и абсолютно безжизненной. Вот он поздоровался с сияющей Лилит, вот с кем-то ещё… и вот его ледяные голубые глаза наконец встретились с её взглядом.

Анна застыла, ожидая удара. Узнавания. Шока. Укора.

Но ничего этого не случилось.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на неё так же, как смотрел на Олесю или на стол для переговоров – как на часть интерьера. Он кивнул ей так же вежливо-отстранённо и… перевёл взгляд на Юрия Анатольевича, продолжая свой путь.

Это было хуже, чем любое признание. Хуже, чем скандал. Это было полное, тотальное стирание. За пять лет он не просто перестал её любить – он вычеркнул её из своей реальности.

– …а это наша звезда, лучший иллюстратор «Романса», Анна Алексеевна, – голос Юрия Анатольевича прозвучал для неё как будто из-под толщи воды.

Марк снова повернулся к ней. Его взгляд был всё таким же пустым.

– Анна, – произнёс он её имя, и в его устах оно прозвучало как незнакомое слово. – Марк Орлов. Рад присоединиться к такой сильной команде.

Он протянул руку. Рукопожатие, как удар хлыста, на тонкой коже. Она была уверена, останутся синяки. Рука в его горячих пальцах дрогнула, и он тут же её отпустил.

Да, он тут. Её неправильные поступки и ошибки стояли прямо перед ней и смеялись ей в лицо. Жестокая шутка Судьбы. Она каждый раз засыпала, мечтая увидеть его вновь, и вот он смотрит на неё, впивая свои льдины ей прямо под рёбра, и она этому не рада. Она готова вылететь из этого кабинета, написать заявление об увольнении одним днём, улететь к чёрту с этой планеты. Только бы не чувствовать этот тяжёлый взгляд. Но больнее было то, что он был абсолютно пустым.

Он сделал вид, что видит её впервые в жизни. Отплатил той же монетой. И в этот момент Анна поняла, что её «важный день» превратился в затяжное, изощрённое испытание. И самое страшное в нём было даже не его присутствие, а это леденящее душу равнодушие.

Лилит смотрела на неё в упор, дёрнув головой. Словно ястреб, от её внимательного взора никогда не укроешься. Они с минуту вели этот немой диалог, обмениваясь взглядами, после чего Лиля отвернулась.

Глава 2

Ей хотелось унестись из этого зала подальше – от этих сжимающихся стен и падающего на голову потолка, от его холодных глаз и мирного смеха между репликами коллег. Она первая выбежала из кабинета, чувствуя подкатившуюся желчь в горле и неистово бьющееся сердце. Словно добыча, загнанная хищником.

Хлопнув дверью дамской комнаты, Анна склонилась над раковиной, тяжело дыша и сжимая бортики. Тошнота не уходила, и если её сейчас вывернет наизнанку прямо в этой раковине, это будет просто ужасно.

Проглотив нервный ком, девушка включила воду и омыла лицо. В отражении на неё смотрела бледная, запуганная девушка, нижняя губа которой предательски дрожала, предрекая подступающую истерику.

Она улыбнулась себе, но это получилось нервно, даже истерически. Нет, она не будет плакать. Она не будет предаваться истерике и прятать голову в песок. Он её не помнит. Даже нет, не так. Он сделал вид, что её не помнит. Она поступит ровно точно так же. Он не выбьет почву, которую она так старательно удобряла столько лет, из-под ног. Это ничего не значит. Его приезд сюда ничего не значит. Вдох-выдох. Рука, выключившая кран, даже не дрогнула. Взгляд пустой, непроницательная маска намертво защелкнулась на её лице. И только одна деталь выдавала её минутную слабость – дорожки чёрной туши на щеках.

Дверь отворилась, внося в спёртое помещение хоть немного воздуха и стук каблуков. В отражении показалась фигурка в зелёном платье, и тёплая ладонь легла на плечо Анны.

– Ты в порядке? – прошептала Лилит.

Анна скользнула взглядом по напряжённому лицу коллеги.

– Всё нормально, просто затошнило.

– Затошнило? Странно… Это то, что я думаю? – Лилит развернулась и зашла в кабинку. – Или твоя тошнота связана с новым лицом нашей компании?

Анна сорвала салфетку, стирая тушь с лица:

– Не могу тебе ответить, но это явно не то, что ты подумала.

– Ладно, не хочешь говорить – не буду тебя мучить. Пойдём в кафе, перекусим? – спросила девушка из кабинки.

Анна бросила салфетку в урну и ещё раз взглянула на себя в зеркало.

– Да, давай. Только я поправлю макияж.

Она вышла из уборной, направляясь в свой кабинет. Единственное помещение, где она могла побыть с собой.

-–

Сотрудники «Романса» в обеденный перерыв любили зайти в соседнее здание, в котором днём обедали и проводили бизнес-встречи, а вечером встречали уставших работников за баром со стаканом виски. Анна и Лилит сели за свой любимый столик у окна, за которым кипела жизнь мегаполиса. Анна смотрела на проезжающие мимо машины и мигание светофора, ощущая внутреннюю опустошённость и накатывающую усталость. Сегодня она изменила своему любимому капучино, глотая горький эспрессо в надежде, что он даст ей сил дожить оставшийся день. Ну или дотерпеть.

Лилит трещала рядом без умолку, рассказывая об очередном свидании, которое закончилось фиаском.

– Он работает риэлтором – это плюс, – Лилит наколола листок салата, разглядывая его. – Но он живёт с мамой – это минус.

– И почему же? – Анна откусила сэндвич, смотря на подругу исподлобья.

– О, чёрт возьми, ему тридцать лет! – Лилит закатила глаза. – Разве мужчины в тридцать лет, живущие с мамой, самостоятельные? Я не хочу, чтобы он разбрасывал носки и говорил: «У моей мамы борщ краснее!» – она закинула в рот помидорку под смех Анны.

– Знаешь, даже несмотря на то, что мама Андрея живёт не с нами, она всё равно присутствует в нашей жизни, – голос Анны внезапно сник. – Иногда даже слишком.

– Если бы он был полностью под каблуком своей мамы, ты бы не вышла за него замуж, – спокойно проговорила Лилит. – Он был всегда самостоятельным, ты сама мне это говорила. Вы живёте отдельно, видитесь со взрослым и осознанным поколением редко, так что можно и потерпеть. Поэтому это совершенно другая ситуация, не поддающаяся сравнению.

– Потерпеть? – Анна горько усмехнулась. – Легко говорить, когда эта «взрослая и осознанная» женщина не звонит тебе каждое воскресенье с намёками, что твой биологические часы вот-вот пробьют полночь. Она смотрит на меня так, будто я инкубатор, который вдруг сломался.

– Но Андрей-то на твоей стороне? – мягко спросила Лилит.

– На моей… – Анна замолчала, разглядывая трещинку в столешнице. – Он просто молчит. Молчит, когда она начинает эти разговоры. Молчит, когда я плачу после её звонков. Иногда мне кажется, что он просто ждёт, когда это всё само как-нибудь рассосётся.

– Твой Андрей – отчаянный терпила.

– Почему это? – возмущённо спросила Анна, отчего Лилит рассмеялась, обнажая ровный ряд зубов.

– Он терпит выходки его мамы. Терпит твои ночные приходы с работы. Твоё «творческое настроение», когда ты неделями не вылезаешь из издательства. – Лилит отхлебнула кофе, глядя на подругу поверх края чашки. – Мужчина с меньшей выдержкой уже давно бы устроил скандал. А твой… твой просто ждёт, когда его Анечка наконец вернётся из своего идеального мира обратно, к нему. Ждёт, когда же случиться чудо и его женушка наконец поймет, что счастье не в вечных дедлайнах, а в пеленках и младенческом крике.

– Как так получилось, что, разговаривая о твоей неудачной личной жизни, мы перешли к психоанализу моего брака? – нахмурилась девушка, зло сверкнув глазами на коллегу, сидящую напротив.

Лилит грустно посмотрела на подругу, нервно закусившую губу.

– Потому что твой брак – это готовый сценарий для психологической драмы, – Лилит поставила чашку с тихим стуком. – А мои неудачные свидания – всего лишь комедийные скетчи. Разве не очевидно, что твоя история интереснее?

– Нет, не очевидно. Я не хотела быть карьеристкой изначально. Это не входило в его планы, да и в мои тоже, но так распорядилась жизнь. Раньше я представляла всё по-другому. Так, как это описывают в книгах или в фильмах. Женщина в фартучке встречает мужа с работы, окружённая детьми и запахом сладкой выпечки. Очередной шаблон большинства семей. Но так не случилось…

– А ты уверена, что хотела бы этого фартучка? – Лилит пристально посмотрела на подругу. – Или ты просто пытаешься хотеть того, чего от тебя ждут? Потому что та Анна, которую я знаю, задыхается от одной мысли о жизни в рамках этого шаблона.

– Возможно, ты права. – Анна опустила глаза. – Но теперь у меня нет выбора. Я должна доказывать, что мой путь был правильным. Что эта… пустота… того стоила.

– Лилит Эдуардовна, вы не заняты?

Рука легла на спинку стула, едва не задев плечо замершей девушки, от звука знакомого голоса.

– Нет, не занята. Мы обедаем, – Лилит выпрямила спину, обворожительно улыбнувшись.

– Мы?

И снова это полное игнорирование её как личности. Анна чуть ли не рыкнула, развернувшись к мужчине:

– Да «мы», Марк Николаевич, обедаем!

Лилит открыла рот от неожиданного выпада подруги. Голубые глаза зло сверкнули, буравя переносицу нахмурившейся строптивицы.

– О, Анна Алексеевна! Я вас не заметил за спинкой стула, – девушка закатила глаза. Конечно, она же прозрачная! – Вы как раз мне и нужны. Сегодня должна выйти в печать книга. Я хотел бы лично ознакомиться с вашей обложкой.

– Обложка у меня уже утверждённая! – подала голос замершая Лилит.

– Тогда передайте её обратно, – глаза снова приковались к лицу Анны. – А вы принесёте её в мой кабинет.

– Разумеется! – сквозь зубы сказала Анна.

– Жду у себя.

Развернувшись на каблуках, Марк пошёл к выходу, провожаемый рассерженным взглядом буйной шатенки.

– Нет, ну ты видела? – резко развернувшись к Лилит, прошипела девушка, размахивая руками. – Каков наглец! Мою обложку уже утвердил Роман Анатольевич! Он решил запороть тираж? Книга должна быть уже завтра на полках!